The House Of the Rising Sun
Я долго не занимался переводами песен, но сегодня меня пробило. Причиной этого стал Леонид Володарский, который ведет утренние ток-шоу на "Серебрянном дожде". Отправляясь на работу, я перво-наперво включаю "Серебряный дождь", но если попадаю на В. Соловьева, немедленно переключаюсь на "Открытое радио", а ежели там опять реклама про геморрой и анальные трещины, ставлю кассету доброго старого SLADE, и уж не сползаю с них до самой до конторы. Но я отвлекся...
Леонида Володарского я бесконечно уважаю, он умница и профессиональный переводчик (для юных читателей напоминаю - все "левое" видео в 80-х годах дублировал этот достойный человек). В Леониде меня восхищало умение выкручиваться из самых гиблых лингвистических казусов - он всегда находил быстрое и остроумное решение. Если я не ошибаюсь, он первый ругательство "fuck you !" состеклил на синхроне как "говнюк!", после чего я стал пристальнее отслеживать текст, и зачастую тащился более от работы переводчика, нежели от фильма.
Ну, так вот, брат наш Володарский ввернул в программе своей такую фишку - заводит известные англоязычные хиты и своим знаменитым пригнусавленным голосом ("с зажимкой на носу") читает подстрочники, или даже стихотворные русские версии. Сегодня были Smokie, а далее Леонид призвал аудиторию присылать ему варианты переводов фундаментального хита 60-х The House Of the Rising Sun. И я не устоял. В тот день пришлось ездить много, и когда спидометр остановился на 437 км, в голове сложилось следующее:
The House Of the Rising Sun.
By Animals:
There is a house in New Orleans, Всю миску красок залью в эскиз -
they call it Rising Sun. и солнца лик грязью стал.
And it's been the ruin of many a poor boy, Так жил и умер последний герой,
and God, I know I'm one. мой Бог, я на дно упал.
My mother was a tailores Мамаша поседела -
sewed my new blue jeans шитьем загублена жизнь
my father was a gamblin' man мой папа - игрок и бездельник, он
down in New Orleans. встал на краю - и вниз.
Now the only thing a gambler needs Так мало по жизни бедняга имел
is a suitcase and a trunk. "СмитВессона" ствол и рюкзак.
And the only time he'll be satisfied Но только тогда он от счастья балдел
is when he's down and drunk. Когда был пьян в глушняк.
Oh mother tell your children О, мама, спой мальчишкам
not to do what I have done Про нужду, что я испытал
spend your lives in sin and misery Про беднягу из дурной семьи,
in the House of the Rising sun. Что напрасно восход рисовал.
Well I've got one foot on the platform Я одной ногой на платформе,
the other foot on the train. Захлопнется поезда дверь.
I'm going back to New Orleans Везут меня домой менты -
to wear that ball and chain. Цепь и браслеты примерь.
There is a house in New Orleans, Вот я перенес на холст эскиз,
they call it Rising Sun. но солнца лик грязью стал.
And it's been the ruin of many a poor boy, Так жил и умер последний герой,
and God, I know I'm one. Который восход рисовал.
...............................................................................© VOVAN
Ну - с, теперь давайте разберем, что куда и почему. Эрик Бардон и Хилтон Валентайн из "Animals" взяли кабацкую песню, чуток изменили слова, положили рок-аранжировку - и выдали стопудовый хит. Битники с хаерами и гитарами ревели эту песню на всех континентах. Представители старшего поколения помнят русскоязычную "подъездную" версию этой песни: "Ходит по свету легенда о том..." и так далее, но с оригиналом этот вариант не имел ничего общего - просто красивый русский текст на незамысловатую запоминающуюся мелодию. Обаяние "Дома восходящего солнца" объясняется легко - это народная песня. Она пелась в портовых кабаках Нового Орлеана, родины джаза, ее мелодическая основа - это сплав из госпелов, ритм-энд-блюза афроамериканских рабов южных штатов и песен моряков, корни которых уходят в пьяные разбойничьи гимны британских флибустьеров. На выходе: городской белый блюз. Короче, по-русски - чистой воды блатняк американского розлива. Первоначальная народная версия песни - это история проститутки, пытавшейся бежать из известного в N . Orleane борделя, который назывался House of the Rising Sun. Далее, как водится, текст претерпевал тысячу изменений, но в кабацких версиях сохранялся этот надрыв деклассированного элемента большого портового города, понятный и в Гамбурге, и в Одессе, и в Танжере - сожаления маргинала о неудавшемся варианте правильной жизни, до боли знакомые колупавшемуся по зонам российскому населению: "Я - институтка, я - фея из бара...", "Постой, паровоз, не стучите, колеса..." и так далее.
Почему я так подробно останаваливаюсь на предыстории - чтобы сделать адекватный перевод песни, необходимо понимать ее истоки, смысл и генезис.
При переводе приоритетным остается принцип фонетических соответствий - дабы русскому вокалисту было легче имитировать английский оригинал. При этом гласные и сонорные согласные становятся для нас теми камушками, по которым нам придется преодолевать реку лингвистического водораздела. Надеюсь, что от основной фабулы мы далеко не отклонились, но при этом пришлось пожертвовать рядом значимых деталей. Например, русское название места действия - Новый Орлеан - ну хоть убейся! никак не попадает в ритмическую структуру. Поэтому выбрана связка N ew Orl eans - "заль ю в эск из ". То же касается, к сожалению, и rising sun. Прямой русский аналог - "восходящее солнце" - не ложится никак. Ставим на его место "солнца лик грязью стал". Фонетически, более или менее, попадаем. По гиперсмыслу имеем "омрачаемый светлый образ" - и это соответствует настроению и чувству произведения. Оставляем.
Следующий светлый образ 60-х, который мы принесем в жертву - blue jeans. На их место встала "загублена жизнь". Но, согласитесь, это важнее, чем портки. Зато найдена изящная аллитерация. И, не смотря ни на что, мы сохранили образ матери-tailores ("шитье"). Про папашу тоже все понятно: gam blin ' man - б езде льни к (и мы не забыли про игрока). Опять не повезло городу N ew Orl eans - он прозвучит как "на кра ю - и вн из ".
Следующий куплет сильно повествовательный, и это облегчает работу переводчика - не надо искать аллегорий. Trunk (ствол, "пушка") - пусть будет у нас "рюкзак", а suitcase (чемодан) - пусть станет "СмитВессона ствол"ом. Почему нет? Это блатной американский шлягер. Теперь возникают проблемы с переводом drunk (упившийся). Обратимся к неисчерпаемому русскому слэнгу. И в рифму к слову "рюкзак" худо-бедно встает "глушняк". Грубовато, но пусть будет.
Далее следует имманентное в блатном фольклоре обращение к маме. И - "tell yo ur chi ldren" - "сп ой маль чи шкам" - на мой взгляд, весьма изящное соответствие. Окончание строфы в русском переводе никак не соответствует английскому оригиналу - ни по смыслу, ни фонетически. Это наглый произвол переводчика, которому необходимо донести до русского слушателя крушение светлых надежд героя баллады. Ладно, середина песни, авось не заметят...
И вот - закономерный финал: героя везут в "столыпине" в места заключения, но не "столь отдаленные", как в России, а по месту жительства, как это принято в демократических странах (почувствуйте разницу!) С переводом на русский слова platform трудностей не возникло, а вот train(поезд) пришлось заменить его маленьким фрагментом. Tra in - д в ер ь, вроде попали, слух не коробит...И опять на место многострадального New Orleans мы ставим чисто русскую реалию - "менты". Ну уж, блатняк так блатняк. "Ball and chain" - собственно говоря, гирю на цепи к ноге заключенных уже давно нигде не цепляют. Как быть? Малодушно заменим этот архаичный пенитенциарный аксессуар на современные наручники: "ц е пь и бр а с лет ы" - и понятнее, и легче фонетически увязать с w ea r th at b all .
Последний куплет, по определению, есть мораль и итог всего повествования. Поэтому смысловые акценты имеют приоритет перед фонтическими соответствиями. Отсюда и вольности. Итак, мы подобрались к финалу. Не так уж и важно, честно говоря, имеет ли данный русский перевод старинного хита Animals какое-либо художественное значение. Но я просто пытаюсь донести одну простую мысль - если вы пишите какой-то художественный текст, пытайтесь осмысливать каждую фразу, и даже звук. И пусть этот процесс приносит вам удовольствие...
