Дождь лил весь вечер, и свет фонарей тускло пробивался
сквозь пелену тумана. Две сестры сидели в столовой: старшая -
Сильвия - вышивала скатерть, младшая - Джулия - неподвижно
глядела на темную улицу. Она прижалась лбом к стеклу и вдруг
сказала:
- Я никогда не думала об этом раньше.
- О чем не думала? - спросила Сильвия.
- До меня только что дошло. Там же настоящий город под
городом. Мертвый город. Там, прямо под нашими ногами.
Сильвия поджала губы и быстрее заработала иголкой.
- Отойди-ка от окна, - сказала она. - Это дождь на тебя
навевает всякую ерунду.
- Нет, правда. Ты когда-нибудь думала о канализационных
трубах? Они ведь проложены под всем городом, под каждой улицей
и выходят прямо в море. По ним можно ходить, не наклоняя
головы... А ты бы хотела жить в трубе?
- Ну уж нет!
- Но ведь это же так забавно! Следить за людьми сквозь
щели в люках. Ты их видишь, а они тебя - нет. Как в детстве,
когда играешь в прятки, и никто тебя не может найти. А ты все
время среди них и все видишь, знаешь все, что происходит. Вот
и в трубе также. Я бы хотела...
Сильвия медленно подняла глаза от рукоделия.
- Послушай, Джулия, ты действительно моя сестра? Неужели
у нас одни и те же родители? Иногда, когда ты вот так
говоришь, мне кажется, что мать нашла тебя под деревом,
принесла домой и вырастила в горшке. А разумом ты как ребенком
была, так и осталась.
Джулия не ответила, и Сильвия снова принялась за работу.
Минут через пять Джулия сказала:
- Ты, наверное, скажешь, что мне это приснилось. Может,
и так.
Теперь промолчала Сильвия.
- Вероятно, это дождь меня усыпил, пока я здесь сидела и
смотрела в окно. Я думала о том, откуда дождь берется и куда
исчезает через маленькие щелочки в решетке, и что там есть,
глубоко внизу. И я увидела их... Понимаешь? Мужчину и женщину.
Они там, в трубе. Прямо под дорогой.
- И что же они там делают? - спросила Сильвия.
- А они должны что-то делать?
- Нет, не должны, если они сумасшедшие, - ответила
Сильвия. - Тогда они могут ничего не делать. Залезли себе в
трубу и пускай сидят на здоровье.
- Нет, они не просто залезли, - убежденно заявила
Джулия. Она говорила словно ясновидящая, наклонив голову в
сторону и прикрыв глаза. - Они ведь любят друг друга.
- Час от часу не легче. Так это любовь заставила их
лазать по канализационным трубам?
- Нет. Они там уже много-много лет.
- Не говори чепуху. Они не могут жить столько лет в
трубе, - рассердилась Сильвия.
- А разве я сказала, что они там живут? - удивленно
спросила Джулия. - Вовсе нет. Они же мертвые.
Дождь усилился и пулеметной очередью застучал по стеклу.
Капли соединялись и стекали вниз, оставляя неровные полоски.
- О, господи, - проговорила Сильвия.
- Да, мертвые, - повторила Джулия, смущенно улыбаясь. -
Он и она. Оба мертвые.
Эта мысль, казалось, дала ей какое-то умиротворение:
будто она только что сделала приятное открытие и гордилась
этим.
- Он, наверное, очень одинокий человек, который никогда
нигде не путешествовал.
- Откуда ты знаешь?
- Он так похож на человека, который никогда не
путешествовал, но очень хотел бы этого. Это заметно по его
глазам.
- Так ты знаешь, как он выглядит?
- Да. Он очень болен. И очень красив. Знаешь, ведь
болезнь делает человека красивым. Она подчеркивает тончайшие
черты его лица.
- И когда он умер?
- Пять лет назад, - Джулия говорила медленно и напевно,
ее ресницы подрагивали в такт словам. - Пять лет назад один
человек шел по улице. Он знал, что ему придется еще много дней
ходить по этой улице. Тогда он подошел к крышке люка, похожей
на железную дверь в подземный мир, заглянул туда и услышал,
как внизу, под ногами, шумит подземная река, как она несется
прямо к морю, - Джулия вытянула вперед правую руку. - Он
медленно наклоняется, отодвигает крышку люка и видит несущийся
поток и металлические ступеньки, уходящие вниз. Тогда он
подумал о женщине, которую очень хотел любить, но не мог. И
пошел вниз по ступенькам, пока не скрылся совсем...
- А как же она? - спросила Сильвия, перекусывая нитку. -
Она тоже умерла?
- Я точно не знаю. Она какая-то новенькая. Может быть,
она умерла недавно... Но она тоже мертвая. Удивительно
прекрасная и мертвая! - чувствовалось, что Джулия восхищается
образом, возникшим в ее сознании. - Только смерть может
сделать женщину действительно прекрасной. Никакие школы танцев
не могут придать женщине такой легкости и изящества, - Джулия
сделала рукой жест, выражавший утонченную грациозность. - Он
ждал ее пять лет. Там, внизу. Но до сих пор она не знала, где
он. И вот теперь они вместе и останутся там навсегда... Когда
пойдут дожди, они оживут. А во время засухи будут отдыхать -
лежать в укромных нишах, как японские кувшинки - старые,
засохшие, но величественные в своей отрешенности.
Сильвия поднялась и зажгла еще одну лампу в углу
комнаты:
- Лучше бы ты поговорила о чем-нибудь другом.
Джулия засмеялась:
- Но позволь мне рассказать, как это начинается, как они
возвращаются к жизни. Я это так ясно себе представляю, - она
прижалась к стеклу, пристально глядя на улицу, на дождь и
крышку люка на перекрестке. - Вот они там, внизу, высохшие и
спокойные, а небо над ними темнеет и электризуется, - она
откинула назад свои длинные мягкие волосы. - Вдруг небо
взрывается... Капли дождя сливаются в потоки, которые несут с
собой мусор, бумажки, старые листья.
- Отойди-ка от окна! - сказала Сильвия, но Джулия,
казалось, не слышала ее.
- О, я знаю, что там, внизу. Там огромная квадратная
труба. В ней тихо будто в могиле. Только где-то высоко наверху
ездят машины. А труба лежит сухая и пустая, как верблюжья
кость в пустыне. Но вот капли дождя застучали по ее днищу.
Сначала вода сочится узенькими змейками. Змейки извиваются,
сливаются вместе, и наконец уже одна огромная плоская змея
ползет по дну трубы. Она втягивает в себя все потоки, которые
текут с других улиц, из других труб. Она корчится и попадает в
те две маленькие, сухие ниши, о которых я тебе уже говорила.
Змея медленно огибает двоих людей - мужчину и женщину, лежащих
словно японские кувшинки.
Джулия сжала руки, переплетя пальцы в замок.
- Оба тела впитывают воду. Вот они уже пропитались водой
насквозь. Вода поднимает руку женщины. Сначала кисть:
чуть-чуть. Потом предплечье, и вот уже всю руку, и еще ногу. А
ее волосы... - она провела по своим волосам, спадающим на
плечи. - Ее волосы свободно всплывают и распускаются подобно
цветам. У нее голубые глаза, но они закрыты...
На улице стемнело. Сильвия продолжала вышивать, а Джулия
все говорила и говорила. Она воображала во всех подробностях,
как поднимается вода и увлекает с собой женщину, приподнимает
ее, ставит вертикально.
- И женщина не противится: она долго лежала без движения
и теперь готова начать ту жизнь, которую подарит ей вода.
Немного в стороне вода приподнимает мужчину.
Джулия подробно рассказывает, как потоки медленно
сближают их.
- Вода открывает им глаза. Вот они уже могут видеть друг
друга, но еще не совсем. Их тела кружатся в водовороте, не
касаясь друг друга, - Джулия повернула голову. Ее глаза
блестели. - И вот их взгляды встречаются. Они улыбаются... Они
протягивают друг другу руки...
Сильвия оторвалась от вышивания, пристально посмотрела
на сестру и выдавила из себя резко:
- Хватит! Прекрати!
- Поток заставляет их коснуться друг друга. Поток
соединяет их навсегда. О, какое это совершенство! Совершенство
любви - два тела, покачиваемые водой, очищающей и освежающей.
И ничего больше. Это ведь совсем безгрешная любовь...
- Джулия! Прекрати сейчас же!
- Ну что ты! - обернулась к ней Джулия. - Они же не
думают ни о чем, правда? Они глубоко внизу, и им нет до нас
дела.
Положив одну руку на другую, она начала мягко перебирать
пальцами. Свет уличного фонаря, падавший на них, то и дело
затуманивался потоками дождя, и создавалось впечатление, что
руки действительно находятся в подводном мире. Между тем
Джулия продолжала:
- Он, высокий и безмятежный, широко раскинул руки, - она
жестом показала, как высок и легок он в воде. - А она -
маленькая, спокойная и какая-то расслабленная. Они мертвы, им
некуда спешить, и никто не может приказывать им. Их ничто не
волнует, не заботит. Они спрятались от всего мира в своей
трубе. Они касаются друг друга руками, губами, а когда их
выносит на перекресток труб, встречный поток тесно соединяет
их... Они плывут рука к руке, покачиваясь на поверхности, и
кружатся в водоворотах, неожиданно подхватывающих их, - она
провела руками по стеклу, забрызганному дождем. - Они плывут к
морю, а позади тянутся трубы, трубы...
Голос Джулии осекся. Она помолчала и потом спокойно
продолжила:
- Но вот день проходит, гроза уносится прочь. Дождь
прекращается. Сезон дождей позади, - она, казалось, была
разочарована этим. - Вода убегает в океан, медленно опуская
мужчину и женщину на пол трубы, - она опустила руки на колени,
не отрывая от них глаз. - Вода уходит и забирает с собой ту
жизнь, которую дала этим двоим. Они опускаются рядом - бок о
бок. Где-то наверху восходит и заходит солнце, все идет своим
чередом, а у них - вечная ночь. Они спят в блаженной темноте.
До следующей осени.
Ее руки лежат на коленях ладонями вверх.
- Красивый мужчина, красивая женщина... - бормочет она,
наклонив голову и зажмурив глаза.
Внезапно она выпрямилась и посмотрела на сестру.
- Ты знаешь, кто это? - горько улыбнувшись, спрашивает
Джулия.
Сильвия не отвечает, она вся побледнела, губы ее
трясутся. Она с ужасом смотрит на сестру.
- Мужчина - это Фрэнк, вот кто! А женщина - я! - почти
выкрикнула Джулия.
- Джулия! Что ты...
- Да, это Фрэнк! Он там!
- Но Фрэнк пропал так давно... И уж конечно, его там
нет, Джулия!
Теперь Джулия обращается не к кому-то в отдельности, а
ко всем сразу - к Сильвии, к окну, к стене, к улице:
- Бедный мой Фрэнк, - говорит она, глотая слезы. - Я не
знаю, где ты. Ты не мог найти себе места в этом мире. Твоя
мать отравила тебе всю жизнь! И ты увидел канализационную
трубу и понял, насколько там хорошо и спокойно. О, мой бедный
Фрэнк! Бедная Джулия, бедная я, бедная! Скажи, сестра моя
Сильвия, ну почему я не удержала его, пока он был со мной
рядом! Почему я не вырвала его из цепких лап его матери?
- Замолчи! Замолчи сейчас же, и чтоб я этого больше не
слышала!
Джулия отвернулась к окну и, тихонько всхлипывая,
положила руку на стекло.
Через несколько минут она услышала, как сестра спросила:
- Ты закончила?
- Что?
- Если ты закончила реветь, иди сюда и помоги мне, а то
я не справлюсь и до утра.
Джулия подняла голову и подсела к сестре.
- Ну что там?
- Здесь и вот здесь, - показала Сильвия на шитье.
Примерно с полчаса они работали молча. Сильвия
почувствовала, что у нее слипаются веки. Она сняла очки,
откинулась в кресле и задремала. Разбудили ее хлопок входной
двери и чьи-то торопливо удаляющиеся шаги.
- Кто там, дорогая? - Сильвия пошарила рукой в поисках
очков. - Кто-то приходил к нам, Джулия?
Когда наконец она надела очки, то с ужасом уставилась на
пустой стул, где только что сидела Джулия.
- Джулия! - Сильвия вскочила на ноги и бросилась в
прихожую.
Наружная дверь дома была распахнута настежь, и по полу
злорадно стучали капли дождя.
- Итак, Джулия зачем-то вышла на минутку, - дрожащим
голосом сказала самой себе Сильвия, близоруко вглядываясь во
тьму.
Потоки воды продолжали низвергаться на мостовую.
- Она сейчас вернется... Правда, Джулия, дорогая? Ну где
же ты, сестренка?
Сильвия не могла заметить, как за минуту перед этим
крышка люка на перекрестке приподнялась, вниз нырнула чья-то
фигура, и крышка снова опустилась на свое место.
Сильвия слышала только нескончаемый шум дождя в темноте.