Вторая после кремля (о нём здесь http://www.liveinternet.ru/users/1652032/post499139479/ ) достопримечательность Суздаля – Спасо-Евфимиев монастырь. Он выделяется своими громадными (по суздальским меркам) размерами и необычным коричневато-розоватым цветом (замечательный маркетинговый ход, сразу привлекает внимание). Этот туристический объект в прекрасном состоянии: отстроен, покрашен, отремонтирован, разрекламирован, утопает в цветах и зелени. Так что побродить там приятно.

И в то же время Спасо-Евфимиев монастырь – замечательный пример замалчивания и маскировки неприятных исторических фактов. Его судьба во многом схожа с судьбой Соловецкого монастыря (о нём тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post415187150/ ): оба были крепостями, превратившимися в зловещие тюрьмы, служившие всем режимам, а сейчас позиционируются как духовные центры, освещавшие путь русскому народу из глубины веков до наших дней.

Считается, что появился монастырь в середине XIV века (в 1352 или в 1355 году) на высоком берегу реки Каменки, к северо-востоку от суздальского кремля. Только что получивший свой надел земли после кончины отца князь Борис Константинович решил заложить крепость, которая защитила бы его владения от внешних и особенно внутренних врагов (неизвестно, к каким врагам относились три его брата, Андрей, Димитрий (Фома) и Димитрий-Ноготь, также получившие наделы по соседству). Новые владения князя были лакомым кусочком: они захватывали большой отрезок судоходной реки Нерли, плодородные поля, а также старинную Стромынскую дорогу, соединявшую Суздаль с Владимиром и Москвой.

 

Фото из Интернета

Место, где Каменка делает петлю, выбранное для будущей крепости, не было пустующим. Археологические раскопки в 1969-1970 годах подтвердили факт заселения территории будущего монастыря уже в XII-XIII веках, при этом в районе монастырской Успенской трапезной церкви были найдены фрагменты белокаменного здания. Эти постройки, видимо, снесли. Епископ Суздальский Иоанн при большом стечении народа благословил и освятил место будущей обители и поставил крест. 

Устроителем обители стал инок Нижегородского Печерского монастыря Евфимий. Чем он заслужил подобное назначение, неизвестно (правда, Житие сообщает, что Евфимий вёл строгую жизнь, общался с Сергием Радонежским и часто бывал в его Троицком монастыре).

Начало строительства последовало незамедлительно. Князь Борис Константинович "ископал ров в основание храма", а архимандрит Евфимий обтесал 3 камня и заложил себе гроб у предполагаемых северных церковных врат, у жертвенника, в знак своего желания «неисходно подвизаться в монастыре».

Интересно, что сотрудничал Евфимий и с братом князя Бориса, Андреем. На его наделе, на другом берегу реки Каменки, прямо напротив возводимого мужского монастыря, преподобный основал женский монастырь Покрова Пресвятой Богородицы, настоятельницей которого стала племянница матери Евфимия (об этом монастыре рассказ будет особый). При этом в Суздале уже существовало две женские обители: девичий Ризоположенский и предназначенный для вдов Троицкий монастыри.

Строительство монастыря шло параллельно с организацией его внутренней жизни. К окончанию возведения первой церкви в честь Преображения Господня (монастырь назывался сначала Спасо-Преображенским) братия уже жила по общежительному уставу, иноки пребывали в послушании,  целомудрии и нестяжательности, а потому не имели личного имущества (если настоятель узнавал, что кто-либо из братии имеет собственность, на того налагал епитимию). Они не могли выходить из своих келий, кроме посещения церковной службы и «великыа нужа». Не допускались разговоры братии между собой, требовалось хранить молчание всё время (кроме церковных служб). Под контролем были даже мысли: никто из монахов не должен был иметь своих «мудрований».

Удивляет строгость правил монашеской жизни. Как же это – с братьями и слова не молвить? И тем не менее уже через несколько лет после образования монастыря братия насчитывала 300 человек (возникает вопрос: откуда столько монахов взялось, ведь во всём Суздале было менее 400 дворов?)

О самом преподобном  Евфимии в житиях, как и положено в этом жанре, сообщаются только факты подвижничества и любви к людям: целый год он носил лишь жёсткий овчинный тулуп, зимой терпя стужу, а летом – зной; принимал и кормил странников, прощал долги, выкупал несостоятельных должников, «от насилия от злых судей бедою одержимых токмо словом своим избавляя». Собственными руками выкопал он в монастыре колодец, развёл пчельник. Отличался он «строгим и нелицеприятным» отношением и к себе, и к другим.

Зимой 1405 года Евфимий скончался и был погребен близ Преображенского собора. Но в начале XVI века при копании котлована для нового собора был обретён гроб с нетленными мощами основателя. Останки были положены в раку и поставлены в храме. Ну и по молитве у раки стали свершаться чудеса. В 1547 (или 1549) году Евфимий был канонизирован, и в обитель потянулись паломники. Так имя преподобного Евфимия появилось в наименовании монастыря.

Если с названием разобраться было просто, то вот с функциями монастыря-крепости всё не так однозначно. Хотя монастырь был обнесён валом и деревянными стенами, довольно внушительными для своего времени, а внутри его подвизалось не менее 300 иноков, от внешних врагов он ни город не защищал, ни сам не мог защититься.

В 1445 году монастырь был взят войсками казанских царевичей Мануша (Мамутяка) и Якуба. При этом был захвачен в плен великий князь московский Василий II, а Суздаль разграблен. После победы казанские царевичи остановились в Спасо-Евфимиевом монастыре. Однако обитель не ограбили и не сожгли.

Пленение Василия Темного. Миниатюра Лицевого летописного свода

В Смутные времена Суздаль присягнул на верность Тушинскому вору Лжедмитрию II и сделался главной базой двухтысячного отряда пана Лисовского. Свой укреплённый лагерь поляки устроили в Спасо-Евфимиевом монастыре. Отсюда они предпринимали походы на города, державшие сторону царя Василия Шуйского, — Владимир, Ярославль, Шую...

Ю. Коссак. «Лисовчик». Около 1860 г.

Доставалось и Суздалю,  хотя горожане  получили от самозванца похвальную грамоту и обещание пожаловать их тем, «чего у них и на разуме нет». Город и окрестности подверглись такому жестокому разграблению, что воевода Федор Плещеев вынужден был жаловаться гетману Петру Сапеге на самоуправство панов: "Пахолики господине, литовские и казаки, стоечи в Суздале, воруют, дворовым и детям боярским и монастырям и посадским людям из Суздальского уезда разорение и насильство великое; женок и девок емлют, и села государевы, и дворянские, и детей боярских, и монастырские вотчины выграбили и пожгли". Однако никакие жалобы не помогали, и поляки продолжали бесчинствовать до тех пор, пока пан Лисовский не решил отправиться со своим войском в Псков. (Суздальцы, по легенде, не простили двухлетних измывательств, и 1612 году отряд горожан выступил на помощь народному ополчению Д. Пожарского).

В 1634 году на Суздаль совершили грабительский налёт крымские татары. Спасо-Евфимиев монастырь в бой не вступал.

Юлиуш Коссак. «Татарский танец». 1886 г.

В  1664 году вокруг монастыря была возведена мощная каменная ограда с 12 башнями. К счастью, новым стенам монастыря не пришлось выполнять оборонительную функцию: к тому времени, когда они были построены, нападения на город прекратились. Новые стены оказались крайне непрочными: 12-гранную водяную башню с круглыми бойницами пришлось отстраивать заново в 1763 году;  остальные башни тоже быстро обветшали, к 1765 году в них имелись «немалые расселины»; в 1768 году рухнул участок стены длиною около 40 метров. В XIX веке и 70-80-х годах XX века обветшавшую ограду капитально ремонтировали.

Но не для защиты от внешних нападений эти стены и возводились. С самого момента возникновения в крепости находилась тюрьма для политических преступников. Пользовались её услугами по пыткам, содержанию и устранению оппозиционеров и суздальские власти, и ростовские, и новгородские, и владимирские, и московские, а потом и санкт-петербургские. Этим объясняется и особая щедрость властей к монастырю, и необычайный карьерный рост архимандритов Спасо-Евфимиевского монастыря, и нежелание высшего духовенства замечать алчность, пьянство и распутство братии.

Документально тюрьму в стенах монастыря узаконила Екатерина Вторая в 1766 году, возложив на настоятеля монастыря обязанности по её управлению и по духовному исправлению узников. Для  обители была разработана инструкция о порядке содержания заключённых. Настоятель монастыря одновременно являлся командиром военного отряда, охранявшего узников, и начальником арестантского отделения.

А в помощь братии по распоряжению правительства стали отправлять «на содержание» отставных офицеров и нижних армейских чинов, которые, живя на монастырские средства,  «исполняли поручения по  охране и присмотру за монастырскими объектами». Протестов подобные нововведения не вызвали, потому как жизнь за стенами обители всегда была такой, но документально не оформлялась.

Политическая тюрьма в этих стенах просуществовала до 1967 года, после чего её реорганизовали в музейный комплекс. Хотя в буклетах и путеводителях туристам предлагают посетить Спасо-Евфимиев монастырь  XIV века, подлинных построек на территории обители не осталось.

В 1501, 1707  и в 1852 годах монастырь горел, после чего здания приходилось ремонтировать или даже перестраивать. Да и без пожаров ремонты и обновления случались.

Первая известная глобальная перестройка всего монастыря совпала с введением реформы патриарха Никона. Спасо-Евфимиев монастырь быстренько «переобулся». Появились прочные монастырские стены, 4 каменных храма, построенных по новым канонам, «отремонтирован» и заново расписан  Преображенский собор. Те храмы, которые переделке не поддавались (например, храм Похвалы Пресвятой Богородицы), были разобраны. Все церкви богато украсили «правильными» иконами в дорогих окладах. На полную мощь заработали переписчики книг, приводя в порядок ценную рукописную библиотеку…

Вторая перестройка пришлась на период с 1913 по 1922 годы, когда царское правительство ликвидировало политическую тюрьму, а потом новая власть её открыла, приспособив для своих нужд, перед этим изъяв все монастырские ценности в пользу государства.

Последняя перестройка началась уже после окончательного закрытия тюрьмы в конце 70-х годов ХХ века.  «Восстановили» и храмы, и росписи, и жилые корпуса, и стены… Даже мощи преподобного Евфимия вернулись (их вроде бы как с 1922 года в опечатанном сургучом мешке хранили в запасниках музея на территории Суздальского кремля). И срыли довольно толстый слой земли, обнажив даже корни деревьев.

В результате суздальской Бастилии придали благообразный вид старинного монастыря, который с удовольствием посещают туристы.

Впрочем, он действительно живописен. Снаружи выглядит как настоящая древнерусская крепость: величественные кирпичные стены,

для надёжности подпёртые контрфорсами.

Стены со стороны реки (естественной защиты) несколько ниже, с южной стороны (ул. Ленина) они значительно выше.

Издалека можно увидеть купола церквей и звонницы, находящихся внутри ограды.

В стене есть несколько сквозных «окошечек». Одно позволяет человеку, встав на колени, увидеть находящуюся внутри Никольскую церковь.

Так делают в монастырях, чтобы женщины, вход которым на территорию запрещён, могли бы помолиться снаружи, глядя на купола храма.

Другое «окошко» устроено странно.

Потому как нет причины «подглядывать» за проездной башней, находящейся в нескольких метрах от «прорези».

Впрочем, нельзя не заметить, что ворота в этой башне появились недавно. В монастырь всегда существовал только один вход.

Стены разделены 12 башнями, круглыми и гранёными, разной высоты – от 3 до 5 ярусов.

Обращённые к реке башни имеют более простой декор: украшены только зубцами и широкими лопатками.

Но три башни со стороны города богато декорированы.

Это угловая башня.

А это самая красивая Проездная (Входная) башня высотой в 22 метра. Она, как и остальные,  сложена из красного кирпича. В ней прорезаны две проездные арки, над которыми располагаются киоты с иконами. Нижняя часть башни строгая, а верхняя богато отделана кирпичными наличниками, карнизами, поясками — элементами русского узорочья.

Это она же в начале ХХ века. Видимо, декор башни раньше подчеркивали контрастными цветами.

Через эту башню осуществляется вход в монастырь, сейчас здесь располагаются кассы (вход на территорию платный).

Внешние стены длиной 1200 метров образуют неправильный многоугольник.

Галереи внутренних ходов узкие.

В стенах прорезаны бойницы и машикули (отверстия для навесного боя). Внешний обзор у них довольно ограниченный.

Наверное, с башен обзор лучше, но на самый верхний ярус прохода нет, а бойницы специфические, предназначенные для обстрела из положения лёжа. Причём отверстия для стрельбы направлены не только на внешнюю сторону монастыря, но и на внутреннюю. Что вполне логично, ведь нужно было караулить узников.

Считается, что все двенадцать башен также служили для  хранения оружия и боеприпасов. Но сейчас выставлены здесь не пушки. Похоже, со временем тут будет экспозиция, посвящённая тюремным пыткам.

Реставрация стен до сих пор ещё продолжается.

Внешние стены XVII века сильно увеличили монастырскую территорию. Внутри можно увидеть первоначальную ограду монастыря, которая всё время укреплялась, несмотря на появление внешних стен.

Считается, что между ними были огороды, сад и кладбище. Сейчас тут устроены лужки, детская площадка, сцена, скамеечки…

До возведения новых стен въездом в монастырь служила надвратная Благовещенская церковь.

Одноглавая церковь в честь Благовещения Пресвятой Богородицы с приделом преподобного Иоанна Лествичника (заменившим разобранную церковь этого святого) была построена, вероятно, в конце XVI века, с того времени частично сохранился нижний ярус с проездными воротами. К этому высокому (22 метра) сооружению с сильно выступающей алтарной частью с запада примыкает паперть.

Её украшают 5 живописных сдвоенных окон с висящими «бусинами» и резными килевидными наличниками. Но это современный декор. В начале ХХ века храм выглядел так.

От церкви идёт кирпичная ограда, ограничивающая комплекс монастырских построек.

Сейчас храм недействующий, в нём организована экспозиция, посвящённая князю Дмитрию Пожарскому.

Род Пожарских тесно связан с суздальской землей. Здесь располагались их земельные владения, в городе был осадный двор, на территории монастыря находилась родовая часовня-усыпальница князей Пожарских и Хованских («палатка родителей»).  В 1642 году здесь был похоронен и князь Дмитрий Пожарский. К концу ХVII века усыпальница оказалась заброшенной – некому было заботиться о могилах предков, а монахам почему-то было не до этого.  В 1766  году по приказу архимандрита Ефрема усыпальницу за ветхостью сломали (по другой версии, некрополь был разорён разгневанной указом о секуляризации братией), а надгробные плиты сняли и использовали для церковного строительства.

Только после Отечественной войны 1812 года имя князя Д.М. Пожарского «вспомнили». В 1818 году был открыт памятник Минину и Пожарскому на Красной площади в Москве. А в 1850 году  (после посещения монастыря великими князьями Николаем Николаевичем и Михаилом Николаевичем Романовыми) была высочайше утверждена специальная комиссия по обнаружению останков князя. Чтобы вновь обрести могилу Пожарского, летом 1851 года археолог граф Уваров по поручению министра внутренних дел (!) графа А. А. Перовского проводит раскопки на территории Спасо-Евфимиева монастыря. К востоку от Спасо-Преображенского собора он обнаруживает стены усыпальницы, которая была тщательно исследована специальной комиссией и признана захоронением Д. Пожарского.

Император Александр II приказал над прахом князя Пожарского возвести каменную усыпальницу в стиле старинной архитектуры. По всей стране был объявлен сбор средств на сооружение памятника. На собранные деньги был доставлен из Италии белый мрамор, из которого в 1885 году скульптор И.И.Горностаев создал памятник-часовню.

Внутри усыпальницы день и ночь горела «неугасимая лампада». В мае 1913 года, когда отмечалось 300-летие Дома Романовых, Николай II с дочерями посетил Суздаль, особое внимание уделив памятнику князю Пожарскому, освободительная деятельность которого способствовала установлению власти династии Романовых.

В 1933 году часовня была разобрана. Все иконы и элементы внутреннего убранства утрачены.  Куда делся мрамор, до сих пор остается загадкой (есть неподтверждённые версии: пошёл на облицовку станции метро им. Маяковского; отправлен на дачу Ягоды; им облицевали кабинеты ОГПУ на Лубянке).

Во время парада на Красной площади 7 ноября 1941 года главнокомандующий И.В. Сталин назвал имя Пожарского среди других великих полководцев, чьи образы призваны вдохновлять советских воинов на борьбу с фашизмом. И после Великой Победы, в 1955 году, у стен Спасо-Евфимиева монастыря был установлен памятник Пожарскому работы скульптора З.И.Азгура.

Памятник очень красив и удачно поставлен – прямо перед Проездной башней монастыря.

В ноябре 2007 года вице-премьер Д.А. Медведев поддержал идею восстановления мавзолея князя Пожарского. Был создан Попечительский совет по реализации данного проекта и, как и 150 лет назад, объявлен сбор народных пожертвований. Благословил это начинание и первым сделал щедрый взнос Патриарх всея Руси Алексий II.

Летом 2008 года на месте родовой усыпальницы Пожарских снова были проведены раскопки, подтвердившие результаты исследований графа А.С. Уварова 1851 года. В 2009 году мавзолей-усыпальница, воссозданный по сохранившимся старинным чертежам и фотографиям, был торжественно открыт.

На месте прежнего мавзолея Пожарских и Хованских установлены крест

и мемориальная плита.

На главном фасаде – мозаичная икона Спаса Вседержителя.

Бронзовая дверь с барельефом и горельефом выполнена в мастерских Российской академии художеств.

Воссоздан резной декор фасадных стен по рисункам из архивов.

Мавзолей был освящён архиепископом Владимирским и Суздальским Евлогием.

Был ли князь Дмитрий Пожарский действительно выдающимся полководцем, узнать уже невозможно. Но легенда о том, что он вместе с нижегородским старостой Кузьмой Мининым  возглавил народное ополчение, освободившее в 1612 году Москву от польских интервентов, положившее конец Смуте и приведшее на престол Романовых, сослужила неоценимую службу правящему царскому дому в России. А потом вдохновляла бойцов Второй мировой войны. Сейчас это место празднований 4 Ноября – Дня всенародного единства.

В экспозиции надвратной Благовещенской церкви можно увидеть «артефакты», подтверждающие эту легенду. В ней представлены вклады князей Пожарских в суздальские храмы и монастыри, копия духовной грамоты Пожарского, в которой он завещает похоронить себя в Спасо-Евфимиевом монастыре. О боевых действиях дружины князя повествуют пушки и бердыши, копия боевого знамени ополчения (на красном полотнище коленопреклонённый Иисус Навин под крылами архангела Михаила), произведения искусства, запечатлевшие жизнь и подвиг национального героя Пожарского.

Главный храм Спасо-Евфимиева монастыря — Спасо-Преображенский собор — построен в 50-60-е годы  XVI века. В XVII в. на его стенах появилась наружная роспись.  Таким он был в начале ХХ века,

Так выглядит сейчас, утрачена не только внешняя роспись.

Пять мощных глав собора дополняются ещё двумя на приделах в честь святого Евфимия — с южной и святого Сергия Радонежского — с северной стороны. Аркатурно-колончатый пояс украшает стены снаружи. Килевидные закомары, венчающие стены собора, придают его архитектуре особую стройность и выразительность. С трёх сторон собор окружают галереи-паперти XVIII века.

Вход в Спасо-Преображенский собор свободный во время богослужений, а в остальное время оплачивается в кассе музея как экспозиция.

Стены Спасо-Преображенского собора расписывались в 1689 году артелью из 9 костромских мастеров под руководством Гурия Никитина, прославленного «живописца первой статьи», «последнего великого мастера допетровской Руси», которого приглашали цари и патриархи, митрополиты и посадские люди украшать храмы Москвы, Ростова, Ярославля, Вологды...

Роспись выполнена в бирюзовых, малиновых, коричневых, золотистых цветах, выглядит ярко, нарядно, пёстро. Стенопись собора, размещённая в четыре яруса, – прославление Христа в его человеческом и божественном естестве.

Расписан и придел преподобного Евфимия, основателя монастыря.

Фрески иллюстрируют различные сцены жития святого, в том числе выбор места и начало строительства Спасо-Евфимиева монастыря. Особое место отведено циклу посмертных чудес святого, занимающему третий ярус росписи придела. Одна из фресок – «Великий князь Василий III получает исцеление от бесчадия у раки преподобного Евфимия».

Известно, что Василий III после заключения второго брака (первую супругу Соломонию за бездетность отправили в монастырь) с новой женой Еленой Глинской предпринял осенью 1528 года поездку по святым местам, молясь о даровании наследника. Посетил он и Свято-Евфимиев монастырь, где, по местной легенде, и получил желаемое.

 Впрочем, легенда об исцелении князя у местной святыни существует в каждом из посещённых княжеской четой монастыре: в Свято-Троицком Даниловом монастыре в Переславле-Залесском, Кирилло-Белозерском и Ферапонтовом монастырях Белозерья, в тихвинском Александро-Свирском монастыре. Князь и сам не знал, какой из монастырей помог, а потому всем этим обителям пожаловал богатые вклады по случаю рождения 25 августа 1530 года наследника, будущего царя Ивана Грозного.

А вот и сама рака преподобного, в которую вроде бы как возвращены святые мощи.

В XIX веке росписи Гурия Никитина по причине ветхости были записаны – по ним была сделана новая роспись.

С начала 1970-х годов велись работы по раскрытию первоначальной живописи. Почти тридцать лет понадобилось реставраторам, работавшим под руководством лауреата Государственной премии России А.П. Некрасова, чтобы «возродить» стенное письмо XVII века. В настоящее время большая часть фресок полностью раскрыта от поздних записей. Они яркие, но нечёткие, в большинстве своём лишённые лиц и деталей, несмотря на «поновление».

А соскабливают вот такие фрески XIX века.

Почему-то мне их жалко.

В музее находятся 5 икон местного ряда иконостаса, датируемых концом XVII века. Иконостас, демонтированный в 30-х годах XX века, сейчас находится в Музее им. Андрея Рублёва.

В соборе организуются концерты церковных распевов хора Спасо-Евфимиева монастыря (расписание есть на кассе). В просторных галереях-папертях устраиваются выставки и конференции, а также расположена церковная лавка (с нереально высокими ценами). Ну и пол на папертях интересный, литой.

Рядом с собором находится монастырская звонница. Уникальное здание: галерея звонов из трёх пролётов с башней, соединяющей её с гранёным столпом.

Части разновременные. Древнейшая часть — столпообразная церковь Рождества Иоанна Предтечи, «иже под колоколы» построена в середине XVI века. На втором ярусе девятигранного столпа помещалась церковь, а на третьем, арочном, висели колокола. Нижний ярус столпа имеет особую декорацию граней – парные килевидные ниши. На некоторых пряслах их фоном служат 2 слегка сплющенных пересекающихся ромба; ниши рассекают их основания своими килями (отголоски готического стиля).

В конце XVI века к столпу была присоединена прямоугольная пристройка с арочным пролётом, для того чтобы повесить большой колокол, пожертвованный в монастырь стольником Демидом Черемисиновым. В конце XVII века пристроили ещё два пролёта для новых колоколов. В результате сложился облик звонницы в виде стены с галереей-аркадой. Самый большой колокол на звоннице в XVII веке весил 355 кг, в XVIII веке — 560 кг, а всего было 40 колоколов.

В XVII веке над звонницей появился двухшатровый верх, впоследствии разобранный, и «часовенная палатка» с небольшим шатром. Часы сейчас чисто декоративные, они не ходят. Долгое время на месте циферблата зияла дыра.

В 1930-е годы все колокола были отправлены на переплавку «для нужд государства».

Сейчас на звоннице 19 новых колоколов, для которых составлены звоны, исполняемые звонарями Владимиро-Суздальского музея-заповедника. Расписание звонов есть на кассе. За отдельную плату можно подняться на колокольню вместе со звонарём и снять видео.

Напротив звонницы – Успенская церковь (конец XVI века).

Небольшой столпообразный храм стоит на высоком подклете. Красиво смотрятся 2 ряда кокошников под невысоким шатром. Рядом находится миниатюрный одноглавый Диомидовский придел, возведённый, судя по монастырским описям, на вклад того же Диомида Иванова Черемисинова, погибшего в бою на Тереке в 1604 году.

Внизу церковь украшают килевидные ниши с керамическими вставками.

Видимо, раньше здесь была ещё какая-то пристройка, но её восстанавливать не стали. И соединение с Архимандритским корпусом (на фото он бежевый) какое-то странное.

С запада к Успенской церкви примыкает Трапезная палата – двухъярусное здание, в котором вверху располагался зал для общей трапезы, внизу – помещения для хозяйственных служб (хлебня, приспешня, хлебодарня, мучная палатка). Трапезная палата покрыта тесовой кровлей-«колпаком».

Фото из Интернета

С другой стороны к Успенской церкви примыкает памятник гражданской архитектуры XVII века — Архимандритский корпус, двухэтажное Г-образное здание украшенное крытой деревянной галереей-гульбищем, опирающейся на каменные столбы.

Корпус возводился как казённое здание, в котором должны были разместиться вверху казённые и приказные палаты, в том числе казначейская келья, а внизу — приказ монастырских дел, присутственная камора, монастырский архив. Но, по официальной версии, здесь проживал архимандрит монастыря.

Украшают строение резные каменные наличники.

Кстати, все окна в монастыре зарешечены.

В 1971—1981 и в 2001—2008 годах  Успенская трапезная церковь и Архимандритский корпус подвергались комплексной реставрации. В результате проведённых работ укреплены фундамент и стены, восстановлена первоначальная объёмно-планировочная структура и форма зданий, воссозданы своды, оконные и дверные проёмы, а также декоративное убранство фасадов, отремонтированы и перекрыты кровли.

Сейчас помещения используются для экспозиций «Русская икона» и «Книжные сокровища шести столетий» (в Архимандритском корпусе) и «Благовестники. Колокола XVIII — XX веков» (в Успенской трапезной церкви).

В одно время с Архимандритскими палатами создавался Братский корпус. Это длинное (около 100 метров) двухэтажное Г-образное здание, которое начинается от надвратной Благовещенской церкви. Предполагается, что здесь были настоятельская и келарская кельи, кладовая и дневальная палаты и 26 братских келий.

Украшением здания являются наличники разной формы и нарядные деревянные галереи-крыльца. Корпус покрыт высокими тесовыми кровлями-«колпаками».

В небольшой южной части корпуса сохранились оба сводчатых этажа, а в протяжённой северной части второй этаж был перестроен в XIX веке. Сейчас всё здание занимают музейные экспозиции – «Сплетение судеб» и «История Суздальских монастырей».

Перед корпусом находится Киворий (1876) – 7 колонн, поддерживающих балдахин, увенчанный крестом.

Обычно подобные сооружения называют «алтарной сенью». Такие навесы  устраивали над ковчегами с мощами святых, чтимыми иконами, святыми источниками, тронами и молельными местами царей, архиереев, настоятелей монастырей и ктиторов (богатых вкладчиков и благотворителей).  Над чем возвели этот киворий – неизвестно, сведений не сохранилось.

К востоку от Спасо-Преображенского собора находится Никольская больничная церковь (конец XVII века), очень похожая на надвратную Благовещенскую. В строительной документации 1669 года  были определены требования к зданию: «верх не должен быть шатровым, здание должно быть тёплым». У церкви двойной свод, что увеличивает высоту храма, но уменьшает тёплое помещение.

Фасады церкви декорированы закомарами-кокошниками и нарядными наличниками окон. В начале  XIX века храм был расписан внутри, но роспись уничтожена.

К храму примыкает двухъярусная Больничная палата с одностолпным сводчатым залом для больных монахов на первом этаже.  В помещении, кроме больничных келий, были трапезная и кухня.

Фото из интернета.

Длинные корпуса с изолированными палатами с момента постройки использовались для содержания и изоляции не только больных и немощных монахов, но и «безумствующих» арестантов.

Сейчас в помещении больничной Никольской церкви после серьезной модернизации располагается экспозиция «Золотая кладовая».

А где ж была тюрьма? Повсюду. Она постепенно разрасталась, захватывая все эти красивые храмы, просторные трапезные и жилые корпуса. Когда и их стало не хватать, возводились арестантские деревянные бараки. Все следы сейчас уничтожены. Остались они только в самом зловещем месте комплекса, где располагается экспозиция «Суздальская тюрьма. Летопись двухвековой истории».

Фото из Интернета

Она охватывает период с подписания Екатериной II Указа Святейшего Синода от 7 ноября 1766 года об учреждении в Спасо-Евфимиевой обители особой тюремной крепости «для безумствующих колодников» до 1967 года, когда весь комплекс зданий бывшего монастыря был передан Владимиро-Суздальскому музею. При этом большая часть сведений об узниках суздальской Бастилии либо утрачена, либо до сих пор засекречена.

Евфимиев монастырь стал вести учёт присылаемых на «перевоспитание» (проводившееся, как правило, с помощью пыток) узников с середины XVII века. По документам известно, что основную часть заключённых составляли нарушители устоев церкви. Так, с 1692 по 1708 годы в монастыре находился сосланный епископ Тамбовский и Козловский Леонтий, которому по распоряжению митрополита Суздальского Илариона полагалась трапеза, а также выплачивалось по 1 рублю в месяц. В 1729 году в монастырскую тюрьму были помещены обвиненный в «безнравственных деяниях» игумен Иосиф и диакон села Даниловского, «явившийся в подозрении волшебном».

Иногда здесь оказывались и военные «безумцы», их обычно содержали отдельно. Присланный в 1737 году из Тайной канцелярии отставной капрал Пермского драгунского полка И. Беляков был поселён в хлебной монастырской келье. В 1759 году «под крепким караулом» содержался «оказавшийся в помешательстве ума» драгун Н. Рагозин, которого разместили в особом помещении водяной башни.

Первоначально арестанты содержались в двух больничных палатах у Никольской церкви. Со временем узников становилось всё больше. В 1730 году для них было построено специальное одноэтажное протяжённое здание казарменного типа с камерами-одиночками и с узким длинным двором перед ним (позднее оно несколько раз перестраивалось). Эта постройка была отгорожена от остальной территории монастыря высокой кирпичной стеной.

К моменту выхода указа императрицы тюрьма была уже заполнена. А в самом монастыре с 1715 года проживали, получая денежное и хлебное довольствие, отставные военные, которые назначались архимандритом «для присмотра в церквах за разговором», караула у ворот и на стенах обители, ну и охраны узников, конечно.

С середины XVIII века в тюрьму отправлялись неугодные православной церкви и правящему императорскому дому лица. Сначала их признавали «безумными» или «умалишенными», а потом отправляли на лечение в Спасо-Евфимиев монастырь. Однако, как показывают документы, за 150 лет официального существования тюрьмы в ней находились люди, наделённые здравым умом и памятью, а умалишёнными они становились за многие годы пыток или изоляции в одиночной камере.

Список узников впечатляет разнообразием их «безумств» и «преступлений».

В тюрьме Евфимиева монастыря находились с 1807 года граф К. Разумовский «для исправления наипаче в отношениях религиозных», в 1809-1811 Арамейский митрополит Паисий, игумен Израиль и иеромонах Досифей, утверждавшие «в умопомрачении», что наступило уже тысячелетнее царство Мессии на земле. С 1815 года иеромонах Ириней, который отказывался почитать Богородицу и осквернял богослужебные книги. С августа 1826 года в тюрьме «на смирении» находился православный монах Авель Прорицатель (в миру Василий Васильев) за предсказание дат смерти членов императорской фамилии. Он был похоронен за алтарём Никольской церкви, сохранилось надгробье (без креста, с характерным орнаментом-плетёнкой).

Среди арестантов были священник З. Васильев, отказавшийся присягать императору Николаю I, клирик Минской епархии священник Н. Моров, в 1863 году подстрекавший паству к мятежу, священник Померанцев – «за неправильное толкование» крестьянам Манифеста об освобождении крестьян (от 19 февраля 1861), священник Георгадзе – за участие в Имеретинском бунте.

Во второй половине XIX века в тюрьме содержались старообрядческие архиереи Алимпий (Вепринцев) Тульчинский (умер в тюрьме), Аркадий Славский (Дорофеев), просидевший в одиночной камере 25 лет, Конон (Дураков)  Новозыбковский, Геннадий (Беляев) Пермский (этим двоим священнослужителям в освобождении помог  писатель Л. Н. Толстой, которого правительство Александра III также намеревалось отправить в Спасо-Евфимиев монастырь).

В крепости находились в заключении основатели сект: скопческой – Кондратий Селиванов, посаженный сюда в возрасте 104 лет (просидел 9 лет и умер в камере), трезвенников (чуриковцев) – «братчик» Иван Чуриков, «стефановщиков» («подгорновщиков») – Василий Подгорный (11 лет провёл в одиночке).  Здесь же с 1869 года отбывал заключение лидер секты прыгунов Максим Рудомёткин (в тюрьме он написал 14 пророческих книг, вошедших в священное писание прыгунов «Книга солнца», и умер в заключении в 1877 году). С 1894 по 1902 год в тюрьме содержался архангельский благотворитель Василий Рахов за распространение штундизма.  С 1898 по 1904 годы провёл здесь старообрядец Фёдор Ковалёв, замуравивший заживо около 20 своих родственников и единомышленников во время всеобщей переписи, которую он считал делом антихриста. С 1898 по 1901 год в тюрьме содержался перешедший в католицизм православный священник Алексей Зерчанинов, а в 1900  здесь оказался крестьянин Самарской губернии Ермолай Федосеев, который «жил в пещере и своей лицемерной праведностью привлекал к себе массы простого народа».

Среди узников были протоиереи, архимандриты, монахи, студенты духовной академии; бароны и князья, солдаты и крестьяне, купцы и мещане, учителя и актёры, полицейские надзиратели и люди неизвестного звания. В архивах упоминались и иностранцы: два румынских монаха, болгарский архимандрит, греко-католический священник, француз Бардио и немец Крюгер. Последние двое были заключены в монастырскую тюрьму в январе 1773 года и пробыли в ней до самой смерти в 1791 году.

С 1766 по 1906 год общее число заключённых в Суздальском Спасо-Евфимиевом монастыре – 403 человека. Это очень много. Так как непременным условием освобождения из монастырского заключения было полное раскаяние, „чистосердечное отречение" от всех „заблуждений" и еретичных мнений, возвращение в лоно РПЦ, а для испытания истинности веры требовался, по церковным правилам, 10-летний «испытательный» срок. Естественно, что люди, всецело убежденные в правоте своих взглядов, предпочитали лучше окончить свои дни в неволе, чем признать ложью то, во что они верили.  Лишь  немногие из них получили свободу, большинство же оставалось здесь навсегда.

Монастырский сад, примыкающий к тюрьме, усеян могилами бывших колодников и арестантов. Но, кроме могилы монаха Авеля, к началу ХХ века сохранилась только одна –  декабриста князя Фёдора Петровича Шаховского, умершего от долгих пыток.

Но и её сейчас нет, осталась только мемориальная доска на тюремном корпусе.

Умерших арестантов хоронили без креста, без плиты, без всякой отметки или надписи, по которой близкие могли бы найти могилу. При похоронах «вожаков» раскола и сектантства место погребения тщательно скрывалось, чтобы предупредить возможность паломничества со стороны их последователей и почитателей. Похороны происходили тайно рано утром, могила засыпалась вровень с поверхностью земли, без холма, после чего закладывалась дёрном.

Экспозиция музея рассказывает, в каких условиях содержались узники. Однообразно-унылый внешний облик тюрьмы согласован с внутренним расположением: длинный коридор и низкие, тёмные арестантские камеры.

На первый взгляд, условия приемлемые. Но это «показательные» камеры. В царское время «проведать» узников и помолиться у святынь монастыря приезжали высшее духовенство и августейшие особы (1837 году обитель посетил цесаревич Александр Николаевич, который впоследствии, став императором, отменил тюремные пытки). Для таких случаев и было несколько камер, куда можно было завести высоких гостей.

Суздальская тюрьма имела печальную славу одной из самых жестоких в России. Узник был практически замурован в камере. Ни о каких прогулках или свиданиях и речи быть не могло. А тёплая одежда выдавалась по причине холода. Печей в камерах не было, отапливался только коридор. Возможность выйти из камеры, то есть посетить службу в храме, находящемся в этом же корпусе (церковь не сохранилась), получали только «исправившиеся» или «излечившиеся» в качестве поощрения. Среди других видов поощрения – возможность получить книгу, бумагу для записей. А вот список наказаний гораздо обширнее – от лишения пищи до физического воздействия.

Посетивший тюрьму писатель А.Герцен был шокирован тем, что архимандрит, молящийся о спасении людских душ и об умножении любви в мире, сажает своего ближнего на хлеб и воду, морит в сырой камере и даже держит закованным в железные кандалы и шейные цепи. Историк Сахаров после визита в монастырь записал: «Тут же видим орудия истязания, какому подвергались виновные люди, – цепи и наручные кандалы. Одна из цепей, длиною более двух аршин и весом до двух пудов, заканчивается с одной стороны зубчатым ершовым клином, вбивавшимся в стену, а с другой – околошейным охватом с петлями, в которые продевался замок, вероятно, пропорциональной с цепью величины и тяжести». Так что церковная инквизиция в России процветала даже в XIX веке, казалось бы, цивилизованном и культурном.

Порядки в тюрьме ужасали даже тех, кто по должности вынужден был содержать арестантов. В 1902 году только что вступивший в должность архимандрита Спасо-Евфимиева монастыря Серафим (Чичагов) писал: «Знаменитая страшная крепость, называемая ныне духовной тюрьмой, вмещала в себя несчастных расстроенных психически священнослужителей, голодных и холодных, частью невинно заключённых и ожидающих такого настоятеля, который мог по своему развитию вызвать рассмотрение их дел…». Удручало его и духовное состояние братии монастыря (впрочем, оно никогда не было на должном уровне, ещё Андрей Курбский писал Ивану Грозному: «А что за городом Суздалем имеется Спасский монастырь, где монахи весьма сребролюбивы и зело пьянственны»). Стараниями архимандрита Серафима суздальская духовная тюрьма была упразднена. Официально её ликвидировали в 1906 году, но камеры опустели только к 1917 (известно, что с 1914 года здесь содержался митрополит Андрей (Шептицкий), он был последним арестантом Спасо-Евфимиева монастыря).

Монастырь закрылся позднее, в 1923 году. К этому времени были уже описаны и вывезены все ценности, иконы, колокола, а часть монастырских построек использовалась для нужд новой власти: с осени 1918 года в здесь располагалась Суздальская ЧК.  А потом монахов просто выгнали, не разрешив забрать даже личные вещи. При этом два инока были арестованы – один за попытку сообщить о закрытии в соседний Покровский монастырь, другой – за намерение скрыть святую дароносицу от поругания.

А монастырский комплекс поступил в ведение ОГПУ при НКВД и превратился в политизолятор, переименованный в 1935 году в Суздальский лагерь особого назначения, сокращенно СЛОН (да-да, как и Соловецкий). Предназначалась обновленная тюрьма для «перевоспитания» эсеров, меньшевиков, сионистов и анархистов, а также членов внутрипартийной оппозиции. Первая партия заключённых из 11 человек поступила осенью 1923 года. 

Известно, что здесь сидел директор Государственной публичной библиотеки имени В.И. Ленина Владимир Невский, экономист с мировым именем Н.Д. Кондратьев, один из организаторов знаменитой советской денежной реформы 1922–1924 годов Л.Н. Юровский, митрополит Петр Крутицкий и обновленческий «епископ» Александр Боярский, партийные оппозиционеры Мартемьян Рютин, Лазарь Шацкин, Иван Смирнов.

В экспозиции есть раздел, посвященный массовым репрессиям  1920–1939 годах. Он содержит документы и фотографии, книги, уникальные предметы, чудом сохранившиеся до наших дней: наручники, лагерный номерной знак, самодельный молитвенник и другие личные вещи репрессированных.

В 1939 году  Суздальская тюрьма особого назначения НКВД была закрыта. Постройки Евфимиева монастыря успели передать в совместное владение Горкомхоза и Суздальского музея, здесь даже открылась тракторная школа (начавшая бурно перестраивать под себя здания), но 20 июня 1940 года тюрьма вернулась.

Теперь здесь разместился концлагерь для военнопленных, в частности для интернированного чешского легиона польской армии, которые были взяты под стражу после Польского похода РККА (1967 человек). Среди пленных легионеров находился Людвик Свобода, впоследствии Президент Чехословакии.

Из пленных через год был сформирован отряд, воевавший в Великой Отечественной войне на стороне Советского Союза.

А с декабря 1941 года в стенах бывшего монастыря размещался спецлагерь НКВД № 160 – проверочно-фильтрационный лагерь для бойцов Калининского и Западного фронтов, побывавших в плену или в окружении противника. Через него прошли 8232 человека. После проверки одни отправлялись в штрафные батальоны на фронт "смывать позор кровью", других ставили к стенке.

1 января 1943 года спецлагерь стал лагерем военнопленных, в котором содержали пленных офицеров и генералов вермахта, австрийской, итальянской, румынской, венгерской и испанской («Голубая дивизия») армий. В частности, здесь содержали командующего 6-й немецкой армией фельдмаршала Фридриха Паулюса (так как боялись, что немецкого фельдмаршала могут выкрасть, его вскоре перевели в лагерь для военнопленных в селе Чернцы Ивановской области), генерал-лейтенанта А. Шмидта, а также большую группу немецких офицеров, взятых в плен под Сталинградом, – всего 560 человек.

Офицеров содержали неплохо. Преображенский собор, братский корпус и помещения бывшей монастырской тюрьмы были оборудованы двухъярусными нарами – здесь размещали офицерский состав.

Для солдат, которых было значительно больше (с марта 1943 года по 3 июля 1946 года здесь побывало 5381 человек) на скорую руку были выстроены бараки вдоль стены.

 Для западной прессы делали фотографии сытых и довольных пленников, которые поют под аккомпанемент рояля или играют в футбол, готовят итальянские блюда или рисуют суздальские пейзажи. Для пленных в монастыре были созданы библиотека, концертный зал, в котором они могли заниматься творчеством. Для католиков и лютеран предоставлялась возможность совершать богослужения. Военнопленные привлекались к работам «исключительно на добровольной основе» (за работу они получали плату в виде прибавки к рациону). Условия в лагере № 160 соответствовали регламенту международной Гаагской конвенции.

К удивлению, в этом «раю на земле» вдруг вспыхнула эпидемия тифа, унесшая 819 военнопленных. И как-то настораживает тот факт, что с 1943 по 1946 годы в лагере умерло 2600 итальянских солдат и офицеров (говорят, на городском кладбище итальянцы установили памятник умершим в Суздале соотечественникам). По другим национальностям статистики нет.

Летом 1946 года суздальский лагерь №160 был ликвидирован в связи с репатриацией военнопленных. А помещения передали отделу МВД по борьбе с детской беспризорностью, который открыл здесь детскую мужскую трудовую колонию для несовершеннолетних преступников.

Но шпана взбунтовалась и захватила власть на зоне. Мальчишки кувалдами разбивали ненавистную им тюрьму, а вместе с ней крушили постройки, надгробия на монастырских некрополях и интерьеры церквей. После усмирения бунта колонию реорганизовали в трудовую исправительную колонию для девочек со швейным и строчевышивальным профилем производства.

Здесь приучали малолетних преступниц к созидательному труду. Производство находилось в бывшем арестантском отделении Спасо-Евфимиева монастыря. В Архимандритском корпусе располагалась средняя школа, к которой вплотную примыкал клуб (в помещении Успенской церкви).

Самым ярким событием в жизни колонии стал  визит летчика-космонавта Гагарина Ю.А. в Спасо-Евфимиев монастырь и встреча с воспитанницами спецшколы в сентябре 1963 года.

С 1964 года  колония изменила статус, став женской воспитательной колонией для несовершеннолетних, не осужденных судом, подчинявшаяся Министерству профтехобразования.

После выхода в 1967 г. постановления Совмина РСФСР «О создании в Суздале международного туристического центра» Евфимиев монастырь предполагалось переоборудовать в туристическую базу ВЦСПС на 350 мест. Однако что-то пошло не так, и в 1972 году комплекс построек монастыря окончательно был закреплен за Владимиро-Суздальским историко-архитектурным музеем-заповедником, что привело к активизации реставрационных работ и музеефикации монастырских зданий. Ну а итоги этих работ я уже осмотрела.

На территории монастыря располагается аптекарский огород, устроенный силами сотрудников музея-заповедника. Лекарственные растения высажены на делянках размером  3x3 метра.

Рядом с каждой делянкой сведения о растении и его полезных свойствах. Здесь я впервые узнала, что представляет собой и как растёт чабрец (тимьян ползучий), родиола розовая, буквица лекарственная),очиток едкий...

Оформлен огород красиво. Рядом - бутафорский колодец и ульи (наверное, без пчёл), много клумб и ухоженный газон.

Вот такой туристический объект есть в Суздале. 

Только я так и не смогла понять, что заставило ЮНЕСКО внести комплекс зданий Спасо-Евфимиева монастыря в Список Всемирного культурного достояния в числе "белокаменного наследия Владимира и Суздаля XIII - XIV веков". Это так же дурно пахнет, как Нобелевская премия Шолохову.

Серия сообщений "Суздаль, город-музей":
Часть 1 - Суздаль. Отель "Медный двор"
Часть 2 - Суздальский кремль
Часть 3 - Суздаль. Спасо-Евфимиев монастырь
Часть 4 - Суздаль. Ризоположенский монастырь
Часть 5 - Действующие монастыри Суздаля
...
Часть 14 - Суздаль. Прогулка по улице Ленина
Часть 15 - Суздаль. Кое-что о еде
Часть 16 - Боголюбово. Храм Покрова на Нерли.