Самый большой каменный комплекс Большого Успенского монастыря состоит из церкви Введения в храм Пресвятой Богородицы с трапезной, колокольни, церкви Архангела Гавриила, домика келаря и поварни.

Пять зданий «приросли» к Введенской церкви (1519 г.) – второму после Успенского собора (о нём подробно здесь https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post496798474/ )  каменного сооружения монастыря.

Украшенный широкими лопатками мощный восьмигранный столп храма напоминает башню, единственным украшением которой являются окна. Когда-то были и другие декоративные элементы, но все они исчезли, как и внутреннее убранство, и иконостас, и стенопись. Первоначально внутренняя часть церкви была высокой, но позже устроили пониженный свод для лучшего отопления.

Чуть ли не важнее этого тёплого храма была пристроенная к нему Трапезная палата (на фото справа от колокольни).

Наличие огромной тёплой трапезной палаты, одной из крупнейших для своего времени, было продиктовано внутренними потребностями богатого общежительного монастыря. Число братии неизменно росло. По описи 1601 года в Кирилло-Белозерском монастыре проживали около 180 монахов, а также большое количество послушников и монастырских слуг – всего до 1000 человек. Общежительный устав предполагал ежедневные совместные молитвы иноков и общую трапезу, на которую нередко приглашались монастырские гости и паломники. На трапезе все были равны («всем брашно и питие ровно»), поэтому в жизни общины ей придавалось важное дисциплинирующее значение.

Трапезная представляла собой огромный квадратный зал (17.5х17.5 м),  в котором стоял большой общий стол. Под трапезной находилась хлебня. В ней в двух больших печах пекли для братии хлеб, а  теплом обогревался верхний этаж трапезной палаты и Введенская церковь. Также под трапезной размещались чуланы и погреба, хранилась хозяйственная утварь (кочерги, заслоны, лохани, рукомойники, ножи). Под келарской находилось помещение, в котором держали лук, чеснок и бочки конопляного масла. Под папертью хранили «масло красное да рогожи с солью».

Сейчас трапезная отреставрирована,  одни помещения восстановлены в стиле XVI века, другие в стиле «ампир» с позолотой колонн, с дубовыми полами.

Это центральный выставочный зал музея-заповедника.

Сразу у входа, рядом с кассой и сувенирной лавкой,

мы застали выставку Заслуженного художника России череповчанина Евгения Мартышева, живописца, графика. Работы художника находятся в государственных и частных коллекциях в России и за рубежом, так что увидеть коллекцию «Истоки» целиком удается редко.

Работает художник в различных техниках: линогравюра, офорт, сухая игла, акварель, гуашь, коллаж.

Картины органично вписаны в интерьер, от них холл кажется праздничным, ярким.

* * *

Самой посещаемой является экспозиция «История Кирилло-Белозерского монастыря, окрестных и приписных обителей». Её осмотр входит в план всех организованных туристических групп.

Мы ходили по залам сами, ориентируясь по табличкам-подписям к экспонатам и таким образом углубляя свои знания об истории монастыря (о ней подробно тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post492603898 и тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post492605040 ).

Составлять каталог экспозиции или полный отчёт в мои цели не входит. Остановлюсь только на том, что привлекло внимание, удивило или восхитило.

Во-первых, это уникальные вещи святого Кирилла Белозерского, которым уже шесть веков. Поверить в это трудно. Но утверждается, что они подлинные. И анализ материалов, и описи монастыря, и воспоминания паломников прошлых веков подтверждают это. Личные вещи преподобного бережно сохранялись в монастыре, к ним относились как к святыням. Но всё равно от скепсиса избавиться трудно.

Очень удивила овчинная шуба преподобного Кирилла. Простенькая, не боярская, а ведь Кирилл происходил из боярского рода Вельяминовых. И тоненькая, не по местным морозам.

И как не истлела, не рассыпалась за столько лет? И моль с мышами до неё не добрались. Видимо, действительно, за ней ухаживали.

А ещё шуба позволяет представить фигуру самого святого Кирилла – невысокий, худощавый. Это же подтверждает и икона-портрет, написанная Дионисием Глушицким в 1424 году, за три года до смерти преподобного.

В музее представлена копия, оригинал – в Третьяковке.

Поразило и то, что в течение всей своей монашеской жизни Кирилл Белозерский носил вериги. Неужели старцу в 90 лет нужно было с их помощью бороться со страстями?

В музее представлен полный комплект, принадлежавший святому: поясные, нашейный крест и нагрудные.

Общий вес вериг  – 10 кг 200 г.

Настораживает и другое: как церковь не востребовала себе личные вещи преподобного в качестве предмета поклонения? Или неважно, где они выставляются – в церкви или в нескольких метрах от неё, паломник и в музее может к ним подойти?

Кирилл Белозерский, будучи человеком образованным, занимался просветительством. До наших дней дошли Духовная грамота (в экспозиции её копия), ряд поучений и книги из его библиотеки.

Первые книги преподобный Кирилл принёс из Москвы. Он сам занимался книгописанием и ввёл переписывание книг как одно из послушаний грамотных иноков.

Кирилл был владельцем древнейшей дошедшей до нас русской личной библиотеки из 12 книг: два Евангелия, Псалтирь, три Канонника, Лествица с Аввой Дорофеем, Святцы и четыре четьих сборника. В одном из сборников есть диетические рекомендации на разные времена года, руководство по практической медицине.

Со временем в стенах обители сложилась одна из самых богатых библиотек на Руси, по описи 1664 года здесь находилось 2 000 книг.

Большая часть Библиотеки Кирилло-Белозерского монастыря находится в Отделе Рукописей Российской Национальной Библиотеки.

Очень впечатлил макет-реконструкция монастыря. На нём можно увидеть, как выглядела обитель во времена расцвета.

Экспозиция рассказывает и о жизни монастырской общины. Все монахи имели послушания, благословения на которые иноки ежедневно получали у настоятеля обители или духовника. За пятисотлетнюю историю монастыря сменилось 78 настоятелей. Многие из них были людьми яркими, неординарными, разносторонними.

И каждый из них «продвигал» какую-либо отрасль монастырского хозяйства: монахи трудились в поварне и пекарне, изготовляли и продавали свечи, иконы и книги, деревянную посуду, ловили рыбу, ухаживали за огородом и скотом, строили и чинили здания, работали в кузнице, вели торговлю, наблюдали за работами в вотчинах, на соляных и рыболовецких промыслах, принадлежавших обители, исполняли послушания надзирателей и сторожей в монастырской тюрьме. В экспозиции можно увидеть предметы, связанные с этими монашескими послушаниями.

Кирилло-Белозерский монастырь служил местом ссылки реформатора русской церкви шестого Патриарха Московского и всея Руси Никона. В декабре 1666 года церковный собор официально лишил его патриаршего сана и отправил в Ферапонтов монастырь. В 1676 году, после смерти царя Алексея Михайловича, Никон был переведён в Кириллов монастырь под более строгий надзор, где и провёл последние пять лет своей жизни (его содержание влетело монастырям в копеечку).

Никон был 15 лет в ссылке, но никак не мог смириться с опалой и своим новым положением. Его протесты и обращения к царю и друзьям не приносили никаких результатов. Тогда Никон решил обратиться к народу и для этого придумал изготавливать церковную и домашнюю утварь с надписями, где он называл себя патриархом, «заточённым за слово Божие и святую церковь». Несколько деревянных крестов с такими надписями были установлены около дорог. Но в 1676 году новый патриарх Иоаким приказал эти кресты уничтожить.

В Кирилло-Белозерском музее-заповеднике хранится трон или кресло  Никона ‒ единственный предмет, свидетельствующей о пребывании патриарха в ссылке. На нижней части съёмных подлокотников кресла сохранилась надпись краской:  «7176 (1668)-го года марта в 1-й день сий стул зделан смиренным Никоном патриархом в заточении за слово Божие и за святую церковь в Ферапонтове монастыре в тюрьме».

А сохранилась надпись потому, что о ней никто не знал. Сидел на этом деревянном кресле с обтянутым кожей сиденьем только сам Никон.  Кресло тогда считалось почётным, статусным атрибутом богатых и значительных персон. А патриарх, хоть и лишенный сана, к таким относился.

Часть экспозиции рассказывает об истории соседних монастырей – Нило-Сорской пустыни, Горицкого монастыря (сейчас в них открыты действующие монастыри, и часть экспонатов передано им), Кирилло-Новоезерского монастыря (церкви были разрушены, а на территории бывшей обители сейчас располагается колония для отбывающих пожизненное заключение «Вологодский пятак»), Ферапонтова монастыря (там сейчас филиал Кирилло-Белозерского музея-заповедника). После знакомства с выставкой очень захотелось посетить и их.

В целом музей очень информативный. И если уж добрался до Кирилло-Белозерского монастыря, стоит потратить время на осмотр экспозиции, посвященной его официальной истории.

 

* * *

В этом же архитектурном комплексе расположена выставка «Ткани иностранного производства XV-XVII веков из собрания Кирилло-Белозерского музея-заповедника». Не знаю, что здесь для меня было интереснее – ткани или помещение. Экспонаты располагаются в Введенской церкви.

После реставрации здесь мало что напоминает храм. Люстра да интересные окошки остались.

В ризнице и многочисленных храмах Кирилло-Белозерского монастыря хранилась богатейшая коллекция предметов церковного убранства и священнических облачений. Многие из них были изготовлены из тканей, произведённых в Италии, Франции, Персии, Турции. Часть дорогих материй приобреталась на монастырский счёт, часть поступала в качестве вкладов. Впоследствии богослужебные одеяния многократно перешивались, что позволяло использовать ценные древние ткани на протяжении нескольких веков, нередко комбинируя их с более поздними.

Здесь представлены подобные «сборные» памятники ‒ фелони, стихари, епитрахили.

Турецкие ткани ‒ самая большая группа тканей иностранного производства. Торговые связи между Османской империей и средневековой Русью установились к 1495, и ткань была одним из самых распространенных товаров импорта. Турецкие материи отличаются яркостью и бьющей в глаза декоративностью: на чистых синих, красных, голубых фонах тюльпаны с волнообразно изогнутыми листьями, гвоздики, гиацинты и цветы шиповника.

Наиболее ранний из представленных на выставке памятников ‒ фрагмент генуэзской камки «куфтери» XV века. Камкой на Руси называли однотонные узорные шёлковые (без использования золотых нитей) ткани, куфтерь считалась лучшим сортом итальянской камки. Города-государства Венеция, Генуя, Флоренция были основными производителями драгоценных узорных шёлковых тканей в Европе вплоть до XVI века. Поступал итальянский текстиль и на русский внутренний рынок.

В основе этой куфтери, как сообщается, лежит крупный орнаментальный мотив цветков и плодов граната, обрамленных лиственными побегами. Но вот повторяющихся элементов заметить не удалось.

Удивительно, что повсеместно выращиваемый в этих краях лён в церковных облачениях не использовался. Зато льняная одежда у простых людей пользуется спросом до сих пор.

* * *

На первом этаже Трапезной палаты выставка современного модельера и художника Валентины Лисиной – «Возвращение к истокам».

На выставке представлены женские летние пальто. Казалось бы, они давно вышли из моды, но какие же красивые модели!

Материалы для работы мастером приобретались в обычных хозяйственных магазинах: бельевая верёвка, шнур. Фактурная ткань, вышитые вручную пуговицы, трикотажные ленты, жемчуг, бисер, вышивка делают каждое пальто уникальным.

А если их ещё дополнить воротниками, пуговицами

брошами и сумочками,

они смогут выглядеть современно, элегантно, богато и женственно. Даже захотелось что-нибудь такое приобрести себе.

  

 

* * *

В этом же архитектурном комплексе расположена экспозиция «Белозерский край по материалам археологических исследований». Она располагается в четырёх залах, и в ней много интересного.

Вот такой юноша в украшениях из зубов лося встречает посетителей. Считается, что так выглядели местные жители в X – XIII веках. Экспонаты, карты, схемы, реконструкции рассказывают о заселении края финно-уграми и славянами задолго до прихода Кирилла. На картах отмечено около 500 археологических памятников. А в житии святого говорится, что места эти были глухими и безлюдными…

В первом зале представлены реконструкция погребения эпохи мезолита

и керамика неолита с простенькими украшениями в виде точек.

Археологические материалы свидетельствуют о развитии в этих местах косторезного ремесла, ткачества, обработки чёрных и цветных металлов, о занятиях жителей земледелием, охотой и рыболовством.

Правда, некоторые из приспособлений для рыбалки мне непонятны.

Многочисленные находки товарных пломб и монет свидетельствуют о развитии торговли.

Удивительно, но в коллекции  большинство монет иностранные. Тут дирхем Х века, английский серебряный денарий ХI века, денарий из Германии 1059 года. Отечественные деньги этого периода почему-то не сохранились. Или их тут не было в ходу?

А какие замечательные украшения!

В основном в виде уточек и коней.

Удивили восьминогие кони. Уж не Слейпнир ли это,  восьминогий конь бога Одина?

Впрочем, есть и двухголовые, и обычные кони.

Есть и другие виды языческих подвесок-оберегов.

О грамотности населения Белозерья говорят находки железных застёжек для книжных переплётов (я думала, что это пряжки ремней, но в те времена пользовались поясами)

В музее экспонируются погребальные памятники из некрополя Кирилло-Белозерского монастыря.  Несколько надгробных плит разной формы с различающимися по стилю надписями, хотя все принадлежат XVII веку:

надгробная плита старца Афанасия Бобоедова,

фрагмент плиты инока Федосия

и надгробье архимандрита Порфирия. По плитам можно сделать выводы об отношении к разным представителям церковной иерархии. Удивляет то, что в монастыре на памятниках нет крестов.

Зато есть поклонный крест.

Распятие с предстоящими. А вот над головой у Спасителя Лик. Чей? Его же?

Ещё один поклонный крест сохранился фрагментарно. На нём интересны ладони распятого.

Любопытным показался фрагмент барельефа.

Здесь ещё рыбка – символ раннего христианства, и какой-то солярный символ.

А это просто часть украшения сводов Трапезной палаты. 

 

* * *

В Трапезной палате находится и вход на колокольню,

построенную довольно поздно, в эпоху императрицы Елизаветы Петровны (1757 – 1761 гг.).  В монастыре долго пользовались не колоколами, а билом, изображение которого сохранилось на гербе города Кириллова.

Для такой металлической ударной доски колокольня была не нужна. Но, видимо, новые веяния победили – появились колокола. Кирилло-Белозерский монастырь получал их в дар или  заказывал лучшим русским мастерам в Новгород, Псков, Москву. Местные кузнецы делали колокольные языки и выполняли ремонтные работы.

Колокола повесили на церкви Сергия Радонежского (о ней подробнее тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post496639899/ ), ставшей главной звонницей Горнего Ивановского монастыря,  и на церкви святого Архангела Гавриила, расположенной в Большом Успенском монастыре.

А затем появилась и отдельная колокольня.

Строила её вологодская артель во главе с каменщиком Спасо-Прилуцкого монастыря Фёдором Жуковым. Получилось довольно грузное здание, выдержанное в формах провинциального северно-русского барокко. Отдельно взятое, оно не кажется особенно удачным, однако хорошо вписывается в общий силуэт монастыря.

Колокольня состоит из 4 глухих этажей, над которыми возвышается один открытый. Под колокольней устроен проход, ведущий от Успенского собора к  Сиверскому озеру. Опись 1773 года сообщает: «Под оною колокольнею проход, по сторонам оного келья да палатка малые... Над оной кельей и палаткою... три палаты... Палата книгохранительная, в неё двери, в дверях щит деревянный на крюках и петлях железных с лица обит жестью, в нем нутряной двоевалишной замок. При оном щите снаружи затвор железный... В оных трех палатах 17 окошек, в них оконницы стекольчатые выкрашены краскою зеленой тверды». У библиотеки сейчас отдельное помещение, а в келье да палатке малой – церковная лавка.

В XVIII веке на колокольне висело 26 колоколов общим весом около 2000 пудов. Колокольный звон Кириллова монастыря был слышен на 20 верст в округе.

Сейчас знаменитого кирилловского звона не услышишь. Часть колоколов была снята самими монахами в трудные времена, а остальные исчезли в 1930 – 1931 годах, когда из монастыря было вывезено свыше 31 тонны колокольной бронзы, лишь два колокола 1644 – 1646 годов голландского производства сохранились.

Однако сейчас на колокольне есть выставка колоколов. Они поступали из закрытых церквей, с обветшавших колоколен. В последние десятилетия XX века в музей поступило 11 колоколов XIX – XX веков и 11 новых, отлитых в Воронежском кооперативе «Вера», один из которых весом 112 килограммов представлен на выставке. В настоящее время в музее экспонируется более двух десятков церковных колоколов.

Фрагмент бронзовой юбки колокола, XIX век.

Коллекцию дополняет собрание ямских и поддужных колокольчиков, которое сформировалось во второй половине XX века за счёт экспедиционной и собирательской работы сотрудников музея.

И бонусом – саночки.

 

* * *

Среди экспонатов выставки – детали механизма башенных часов Кирилло-Белозерского монастыря, которые можно увидеть на четвёртом ярусе колокольни. Но мы их даже и не заметили, потому что вокруг этих деталей располагалась экспозиция «Деревянный народец Жени Кудриной».

Увидев раз работы московского скульптора Евгении Кудриной, их уже не забудешь и с другими не спутаешь. Её «народец» рождается из дерева, такого обычного и привычного материала на Севере, где из него всё: и посуда, и игрушки, и прялки, и кресты. Наверное, поэтому такими родными, знакомыми кажутся волхвы,

в которых чувствуется связь с языческими идолами.

Такая простота и необычайная выразительность, даже эмоциональность в «Искушении».

Ещё не откусила, но так эта Ева к груди яблочко прижимает, столько энергии в сжатом кулачке и упрямства (и даже вызова) во взгляде, что понятно – она уже решилась.

А это «Зимушка».

Она в платке, но разве сомневаешься в том, что она седая?

В глазах «Лесных людей», прижавшихся друг к другу, застыла обречённость.

Грустит «Ангел», он, конечно, в очередной раз спасёт, но сколько ж можно?!

 

Печаль в глазах «Девочки без котёнка», а её руки ещё обнимают невидимое маленькое существо.

Берегиня распростёрла руки над домишками деревеньки,

населённой такими разными и в то же время напоминающими кого-то из знакомых мужиками и бабами, занятыми своей обычной работой, но на секундочку застывшими, чтобы отдохнуть и осмотреться.

От этих скульптур исходит что-то магическое, мощное, наивное, древнее и мудрое.

У каждой скульптуры свой характер, своё отношение к миру,

своя жизнь, свои радости…

Когда смотришь на деревянные фигурки, создается впечатление, что они возникли сами собой, при минимальном вмешательстве мастера. Однако в действительности это далеко не так. Фотографии Жени за работой убеждают, что от бревна до скульптуры большой и сложный путь.

Но соприкасаясь с живым материалом,  автор не травмирует его, не делает в нём дыр и вставок, не нарушает структуру дерева. Оттого народец и получился таким замечательным.

А тут человечек ещё не закончен. И уже никогда не обретёт свою окончательную форму.

Накануне открытия этой выставки скульптор Женя Кудрина умерла.

Когда уходит художник, остается его мир. Нам остался мир, населённый деревянным народцем.

* * *

Верхний ярус колокольни в летний период открыт как смотровая площадка.

Безусловно, стоит подняться для осмотра  панорамы окрестностей и Сиверского озера.

Правда, вид не слишком хорош. Озеро заслоняют то Преображенский храм с водяными воротами,

 то крыши соседних строений.

По этой же причине не видно ни город Кириллов, ни монастырь целиком. Зато хорошо просматривается центральная площадь Большого Успенского монастыря,

купола Успенского собора,

Введенской церкви

и придела преподобного Кирилла.

С этой продуваемой ветром площадки приятно сверху смотреть на  дозорные вышки башен и пролетающих совсем рядом птиц.

Здесь много простора, который физически ощущаешь, поднявшись над «статусными» стенами монастыря.

Ну и как не сделать селфи?

 

* * *

При спуске с колокольни через решётчатое окошко можно увидеть высокое крыльцо самой красивой палаты монастыря – Келарского корпуса (конец XVII в.). Это расположенный между церквями Преображения и Введения двухэтажный домик в форме буквы «Г» с проездными воротами. В документах XIX века он называется по-разному: «пустопорожние кельи в два этажа внизу с подвалом», «древний домик», «домик с воротами». Название «Домик Келаря» появилось в начале XX века.

Келарь – это монах, заведующий монастырским хозяйством, «эконом» или управляющий. Он принадлежал к числу соборных старцев и между ними занимал одно из первых мест. Все низшие чины хозяйственного управления  в монастыре – житник, конюший, поваренный старцы, монастырские слуги были подчинены ему. Он заведовал трапезою, погребами, кладовыми, сушилом, хозяйственными постройками, продуктами, которые получал монастырь с вотчин, например хлебом, сырами, яйцами, маслом, квасом, солью, мукой, крупой, солодом, скотом и т.п. Он же заведовал покупкой провизии и её расходами, выдавал продукты и на содержание стариц Воскресенского Горицкого монастыря. Келарь должен был наблюдать за исправностью построек. Поэтому ему принадлежало право взыскивать штрафы с виновных "в небрежении о монастырском имуществе".

Здание построено из большемерного кирпича. Проезд имеет деревянные ворота, созданные в 60-е года XX века по подобию существующих в Святых вратах под церковью Иоанна Лествичника (о ней подробнее тут https://www.liveinternet.ru/users/1652032/post496798474/ ). Арка для проезда не используется с XIX века: были сооружены контрфорсы для трапезной палаты, которые перекрыли проезд.

Арка проезда обрамлена со стороны украшенного фасада валиком из тёсаного кирпича и двумя полукруглыми столбами, как бы вырезанными из общего объёма.

На первом этаже находились два больших отапливаемых помещения с отдельными входами, а на втором 6 небольших кладовых с дверями в общий коридор. Что складировал в них келарь и почему здание раньше называлось «пустопорожними кельями», осталось неизвестным.

Все окна южного фасада обрамлены килевидными наличниками.

Они подлинные, сохранились без переделок и утрат. Фасад только подкрашивают периодически. Неизвестно, заменён ли при реставрации красавец-охлупень (конёк) из сосны диаметром 40 см, на которое обращают внимание все экскурсоводы.  А вот всё остальное подверглось капитальной реставрации и переделке.

После реставрации вход на второй этаж осуществляется через деревянную лестницу, установленную перпендикулярно фасаду. Почему-то это крыльцо особенно привлекает туристов, здесь всегда кто-то фотографируется.

Внутри здания сейчас располагаются какие-то офисы музея-заповедника, поэтому посетителей в него не пускают.

* * *

К колокольне с противоположной от Трапезной палаты стороны примыкает Церковь Архангела Гавриила с приделом Константина и Елены (1531-1534 гг.).  На фото слева.

Она была возведена на вклад великого князя Василия III. В 1528 году великий князь с княгиней Еленой Глинской специально приезжал в монастырь помолиться о «разрешении от бесчадия». В память о рождении сына –  будущего царя Ивана Грозного – он пожертвовал в Кирилло-Белозерский монастырь тысячу рублей на строительство церквей.

Первоначально храм имел две главы – большую и малую (сейчас одна, вторая глава на фото – это колокольня).

Первоначально церковь была оформлена в стиле итальянского зодчества, имела звонницу, была украшена боевыми часами.  Но уже через пятьдесят лет вид её начал меняться. Церковь Архангела Гавриила стала жертвой… монастырского строительства. Сначала рядом, метрах в пяти, была выстроена церковь преподобного Кирилла, а затем к западной стене пристроили колокольню. Поэтому немногочисленные элементы украшения церкви сохранились только в северной части. Всё внутреннее убранство церкви также утрачено.

Одним из основных доходов монастыря была продажа мест на монастырском кладбище именитым людям. Места отводились за церковью Архангела Гавриила (более престижные) и в Ивановском монастыре.  В обители хоронили представителей княжеских династий (Шуйских, Палецких, Кемских, Кубенских, Елецких, Прозоровских) и местных купцов.

До настоящего времени за алтарем церкви Архангела Гавриила сохранились мраморные памятники над могилами купцов Сизьминых.

Известны три поколения купцов этой династии. Сизьмины торговали мукой «нижегородских, саратовских и самарских фирм», крупами, солью, красками, железом, стеклом. В лавке у них можно было купить бумагу для письма, перья, карандаши, сургуч, «орехи и купорос для чернил». Большие партии товаров они ежегодно доставляли по Мариинской водной системе в Кирилло-Белозерский и Горицкий монастырь. Наряду с «хлебной провизией» привозили красное церковное вино, деревянное масло (елей), ладан, свечи, мыло, кожи «для башмаков», огородные семена, лекарственные травы, медикаменты.

Когда в 1880 году скончался купец М. И. Сизьмин, в приходо-расходной книге монастыря появилась запись: "Положен вклад братьями Сизьмиными за кладбищенские места на монастыре для их фамилии 1500 рублей".

Мраморные кресты (чёрный восьмиконечный и белый четырёхконечный) венчали надгробия Михаила Ивановича и Фёклы Семёновны. Сейчас они «убраны в хранилище».

Интересно то, что на надгробьях фамилия купцов пишется без мягкого знака – Сизминъ. Но в документах и описях с мягким знаком – Сизьмин.

Неподалёку от купеческих беломраморных надгробий стоит памятник из серого мрамора,

поставленный над могилой архимандрита монастыря Иакова. В надписи указано: "Здесь покоится прахъ почившаго архимандрита Iакова въ мире Василiя Ивановича Поспелова родившагося 31 декабря 1817 года въ селе Кадномъ Тульской губернии и Эпархии скончавшегося 16 января 1896 года". В правом нижнем углу – фамилия исполнителя и адрес мастерской: "Раб. Игнатьевъ Митрофаниевское шоссе".

Архимандрита Иакова уважали не только в обители, но и за её пределами. Говорили, что он обладал даром предвидения. В брошюре, посвящённой его памяти, рассказывается такая нравоучительная история. Одному купцу, ведущему обширную торговлю водкой, старец при встречах постоянно советовал оставить неправедное занятие. Купец же и особенно его жена отговаривались тем, что не они, так другие будут торговать водкой, а ведь и им надо же чем-то заниматься. Иаков говорил им на это: "Придёт время – сами пожелаете оставить торговлю... но поздно будет". Старец как будто заглядывал в будущее, потому что сам купец, будучи ещё сравнительно нестарым вскоре умер, сын его "впал в распутство", а дом купца со всем имуществом за долги "опечатали".

Сейчас некрополь у церкви Архангела Гавриила неухоженный. Покосившиеся памятники с нечитаемыми надписями, вросшие в землю плиты, безымянные кресты. Музей планирует к юбилею монастыря привести монастырское кладбище в порядок.

* * *

Есть ещё одно хозяйственное сооружение, примыкающее к комплексу – поварня (XVI в., достраивалась вплоть до XVIII века), специальное хозяйственное помещение для приготовления пищи, кухня.

Здание поварни состоит из нескольких помещений, различных по размеру и назначению. Самая древняя часть здания – собственно  поварня, где было установлено 6 каменных очагов. В середине свода проделано широкое отверстие, над которым выложена кирпичная труба. Снаружи древняя часть здания выглядела просто: гладкие лопатки, которые членили стены, объединены вверху карнизом. Между ними расположены небольшие окна.

С запада к поварне была пристроена квасоварня, в которой готовили напиток, получивший широкое употребление в Кирилло-Белозерском монастыре. За квасной поварней сейчас располагается одностолпная палата, в которой в прошлом находился  квасной ледник, где летом охлаждали «квас про братию». 

Как сообщают древние документы, на территории, прилегающей к поварне, находились небольшие кельи, в которых жили «поваренные старцы» и «служебники». Вдоль северной стены монастыря тянулись каменные погреба, где хранили продукты.

В поварне мы застали две совмещенные выставки – предметы крестьянской утвари,

на фоне которых экспонировались работы вологодской художницы Джанны Тутунджан.

Помимо 26 графических работ, хранящихся в Кирилло-Белозерском музее-заповеднике на выставке представлены картины из собрания Вологодской областной картинной галереи, Вологодского музея-заповедника и музея фресок Дионисия.

Джанна Тутунджан – художник самобытный, интересный. Она самую суть видела в человеке и открывала её другим. Её картины – портреты простых людей, переживших войну, и голод, и смерть близких, и несправедливость власти. Людей, на плечах которых держится Русская земля.

Триптих «Последний снег»

Вологодские старушки на картинах Джанны – исстрадавшиеся, иссохшие, мудрые, так мало счастья в жизни видевшие – заставляют сжиматься сердце. Потому что есть в них что-то неуловимо родное.

«Корень рода»

Как мудро и стойко переносят они своё одиночество…

«Пристань Брусинец слушает»

У этой картины я вдруг отчетливо вспомнила голос своей бабули: «Алё-и, Нина! Алё-и!». Да, внешне эта женщина на мою бабушку не похожа, но вот энергетика картины, её эмоция…

Каждое полотно – человеческая судьба, целая история жизни. Все вместе – история целого поколения.

Эта картина – «Чёрный ворон». Вся трагедия человека прочитывается и в седине, и в изработавшихся руках, и в лихой растяжке мехов…

Такие простые, ясные лица смотрят с полотен.

В них светится то, о чём сейчас вообще забыли, – радость от труда, гордость за хорошо сделанную работу.

А как хороши дети у Джанны Тутунджан!

И крестьянская утварь, попадающая в поле зрения, усиливает впечатление от картин, расширяет ассоциативный ряд, становится «дополненной реальностью». Кстати, некоторые предметы мне незнакомы.

А кое к чему даже хочется приложить руку.

В общем, это одна из немногих выставок, после которых ещё долго находишься в плену эмоций, вспоминаешь детали, хочешь вернуться и снова взглянуть…

 * * *

Вот такой комплекс. Внешне - неуклюжий. Как грибы, жмутся друг к другу здания. Постепенно возводились, ветшали, достраивались и перестраивались, становясь всё больше. Когда мы ходили по монастырю, всё время путались - куда идти, в какую сторону короче.

Но внутри сейчас он очень хорош. Одного дня на неторопливый осмотр всех сокровищ, которые в нём хранятся, мало. У меня даже какая-то зависть появилась к жителям Кириллова. Живут в таком месте, где столько возможностей для удовлетворения эстетического голода. Не нужно ждать лета, чтобы что-то интересное увидеть, подпитаться эмоциями, а потом весь год вспоминать и мечтать о будущей встрече с прекрасным…

Серия сообщений "Северная Фиваида":

Северная Фиваида

Часть 1 - Кириллов. Отель "Феникс" и его окрестности
Часть 2 - История Кирилло-Белозерского монастыря (начало)
...
Часть 6 - Кирилло-Белозерский монастырь. Малый Горний Иванов монастырь.
Часть 7 - Кирилло-Белозерский монастырь. Большой Успенский монастырь.
Часть 8 - Кирилло-Белозерский музей-заповедник. Экспозиции Трапезной палаты
Часть 9 - Кирилло-Белозерский музей-заповедник. Окончание прогулки по комплексу.
Часть 10 - Город Кириллов. Исторические штрихи
...
Часть 15 - Ферапонтов монастырь
Часть 16 - Ферапонтово. Музей фресок Дионисия
Часть 17 - Горицы. Монастырь и гора Маура