В колонках играет - Ария
Настроение сейчас - странное

Муза сподвигла меня на очередной сомнительный шедевр. Мама, когда прочла ЭТО, в состоянии ступора спросила: Кать, это написала ТЫ?!"
Короче, наслаждайтесь)))

Любовь бывает разная.
Бывает крепкая. Такая, когда посторонним кажется - нет такой силы, которая бы разлучила этих людей.
Бывает страстная. Она вспыхивает, как сумасшедшей силы костер, достающий, казалось, до самого неба. И, увы, столь же недолговечна.
Бывает и платоническая. Такая, что возлюбленные могут, не отрывая взглядов друг от друга, жить так, как хочется им - медленно и возвышенно.
И, как бы это ни печально было говорить, у всех случается любовь несчастная. Когда ты всем сердцем зовешь и тянешься полной нежного чувства душой к тому, кому ты безразличен… Видно, не судьба.

Вот он. Любимый, желанный, родной… Но бесконечно далёкий. Такое ощущение, что мы на разных планетах, но я могу его видеть, я его знаю, а он меня - нет. Хотя, с чего я взяла, что мы действительно находимся не в разных мирах…
И опять я сторожу его сон и любуюсь красивым лицом в обрамлении темно-русых прядей, жду, когда он откроет свои теплые карие глаза и, глядя на меня, прошепчет ласково "Доброе утро!". И с тем же усердием стараюсь не замечать в его постели другую, самую мою лютую противницу, отнимающую всю его любовь, которая должна принадлежать мне. Это я должна лежать на его груди, прикрытая одной легкой простынёй! Это меня он должен обнимать во сне, а я бы прижалась к его телу всем своим существом, не упуская ни частички счастья!
Глупые они, живые. Не понимают ничего.
Я беззвучно вышла из комнаты с первым легким утренним ветерком, проскользнувшим в приоткрытое окно спальни.
Не хотелось бы мне видеть, как он, проснувшись, нежно проведет рукой по её телу и обнимет крепче некуда. А эта кукла потянется губами к его шее и легко откликнется на ласку. Не хочу этого видеть. Одного раза хватило.
- Доброе утро, милый… - донес ветер томный голосок. И тихий, но нежный ответ:
- Доброе утро…
Я, без особой надобности прикрыв глаза, представила, будто он сказал это мне, и, чувствуя разгорающуюся лавину любви, вылетела из этого дома пулей. Через стену. Как всегда.
Зависнув на высоте девятого этажа, я размышляла - куда бы податься. Кладбище сразу отбрасываем, там весело лишь ночью, когда пугливые подростки-мальчишки, поддерживая друг друга недвусмысленными воплями, соревнуются, кто дольше простоит перед страшным призраком. Я всегда легко подыгрывала бесконечным забавам глупой ребятни. Но не всем легко давалось присутствие рядом чуть просвечивающей фигуры со сплошным ожогом вместо лица и отслаивающейся кожей на теле в живописных разводах крови. А сама я к себе привыкла. Ощущение такое, словно меня снаружи заморозили, оставив крохотную искорку внутри. Эта искорка и была мной, настоящей. А остальное - лишь оболочка. Мое отражение в зеркале вижу только я, другие призраки и отдельное количество людей, обладающие так называемым "третьим глазом".
Впрочем, хватит о грустном. Моё бренное израненное тело уже три года как валяется в уютном гробу, а как именно разъяренный огонь проник в маленькую квартирку, унеся жизни четырех человек, мне уже без разницы. Главное, мама, отец и маленькая Соня нашли свой путь. Они не бродят без упокоения. Они нашли своё место…
Ну, вот, зарекалась же об этом вспоминать! Лучше подумаю о том, как бы смотрел на меня он, если бы знал, что я не ушла в другой мир, а стою здесь, рядом с ним. Ради меня он бы обязательно бросил эту глупую блондинку! Я верю… нет, знаю! Мы бы любили друг друга ещё сильнее и крепче, чем сейчас люблю его я! Потому что взаимное чувство в два раза больше неразделённого!
А теперь надо осторожно спланировать на землю, чтобы не провалиться в канализацию или, что ещё хуже, куда поглубже.
Маленький тихий городок не жаловал лишнего шума или кровопролитных баталий. Мелкие семейные дрязги, ссоры между соседками, редкие стычки молодежи - всё, что могли себе позволить жители этого на редкость уютного городка. То же самое считали и призраки, молчаливыми тенями шествующие по своим привиденистым делам по тем же самым улицам, где ходят живые люди. Я никогда не задумывалась - чем они занимаются. Ведь бесконечное существование - это так скучно и долго! А мне привычнее и проще жить одним бесконечным днем, когда ночи - это лишь мимолетное помрачение неба перед легким дождем, а утренняя зорька - предвестник радостного события.
Вот так и живу. Хотя, что это за жизнь - болтаюсь между двумя реальностями и не знаю, что, собственно, я, где я и чем на данный момент занимаюсь. А, может, это уже и вовсе не я? Может, мое место заняла чья-то другая душа, вытеснила мою собственную и хозяйничает тут в своё удовольствие?
Нет, ну что за чушь! Чего только в голову не придет!
- А-а-а!!!! Спаси-и-ите!!! Пожа-а-ар!!!
Ну, вот, опять. Работа, работа, работа…
Как, я ещё не сказала, что имею работу? Право, призраки тоже имеют предрасположенность к склерозу. Впрочем, рассказывать тут особо нечего. Сейчас сами все увидите.
Горела небольшая лачужка, наподобие тех, где обычно живут покинутые забывчивой родней бабульки. Они тихо догорают (в переносном, естественно, смысле), и вот уже никто не заметил, как ещё одна жизнь отправилась к вратам рая. А я к этому уже давно привыкла. Ещё года три назад, когда впервые узнала, в чем мое предназначение.
Огонь полыхал ярко и сыто. Естественно, изба же деревянная… Как бы странно это ни звучало, но комфортабельные многоэтажки в нашем суровом мире вполне могут соседствовать с отжившими свой век избами, служащими последним пристанищем для потерянных обществом людей.
Кричала, впрочем, не сама бабка, а какая-то соседка, опасающаяся, как бы огонь не перекинулся на крышу её дома. Я легонько проскользнула сквозь щекочущие язычки пламени и очутилась в аду. Да, это уже не мир живых. Это сущий ад. И мое предназначение - вызволить чистую душу из Геенны и препроводить к месту, где её уже будут ждать.
- Господи, спаси и сохрани душу мою грешную… - прошамкала беззубым ртом древняя уже старушка, увидев просвечивающуюся через костер фигуру. - Иже еси на небеси…
- Нет-нет, не бойтесь меня, - мягко улыбнулась я, хоть и знала, что жуткая гримаса на обожженном лице ни в коей мере не послужит эталоном доверия. - Я пришла помочь. Здесь вам не место.
- Это ад? - тихо спросила старушка, истово крестясь, а по её морщинистой щеке уже скользила вымученная в годы одиночества слезинка. - А ты искуситель?
- Ну, что вы… Я - помощь. Вам предназначено уйти в рай. А как называется это место, - я провела рукой, очерчивая территорию, где мы сейчас находились, - вы угадали с точностью до двух букв. Позвольте мне помочь вам. Только протяните руку.
Старушка, по иссушенному и почерневшему от сажи лицу которой скользили слезливые ручейки, огляделась вокруг, охнула от прострелившей спину боли и еле успела протянуть мне руку, как…
Насквозь прогнившая крыша не выдержала такого с собой обращения и обвалилась. Горящие балки с грохотом прошибли то место, где суждено навеки упокоиться телу несчастной старушки. Конечно, её потом найдут и похоронят, но мой долг исполнен. Я успела указать ей путь.
И ещё одна душа спасена. Ещё один плюс в мое личное дело. Ещё одна черточка, сокращающая время, которое я должна провести в виде призрака. А потом, надеюсь, Бог простит меня. И позволит увидеться с родными перед тем, как я найду свой путь.
А теперь - обратно, на кладбище. День уже, как ни странно, истек, не успев толком начаться. Впрочем, ко мне, да и ко всем призракам, привычное людям течение времени уже далеко не так справедливо. Мы живет по внутренним часам. Захочу вот, и этот день будет тянуться для меня как вечность. А могу сделать так, что время проскользнет мимо ядовитой змеей и, махнув хвостом, перенесет лет на десять вперёд. Вот только вернуться назад не получится. Это как в шахматах. Ты - всего лишь пешка. А шагнуть назад может лишь бесконечно мудрое, самое главное в нашем мире существо. Конечно, Бог.
Кладбище, что бы ни говорили живые, самое странное место на земле. Нет, не страшное. Чего бояться-то? Иссохших и безжизненных костей? Могильных крестов и кладбищенского сторожа? Или полупрозрачных теней, скользящих мимо этих самых крестов с загадочными, таинственными улыбками на ужасающих, страшных лицах?
А сегодня на кладбище праздник. Самый веселый. Для нас, призраков, естественно. Пятница тринадцатого, полнолуние… День, когда вселенская нечисть выбирается из потаенных нор и идет гадить по углам везде и всюду. На самом деле только в эту ночь нам разрешено пользоваться своими материальными частичками. То есть, мы теперь можем ущипнуть случайного прохожего, а не обдать его прохладным ветерком.
Знакомые призраки недавно поделились со мной идеей создать своеобразный аттракцион - кто больше поймает нарушителей на кладбище в эту ночь, тот имеет право на спасение двух невинных душ без вмешательства со стороны остальных. Своё право на одну душу я использовала только что, и если бы не оно, то толпился бы у смертного одра старушки весь наш кладбищенский паноптикум. Слава богу, ещё несколько льгот осталось.
- Эй, Мелкая! - крикнул стоящий неподалеку невысокий и пухлый дядька в массивной форме ГИБДДшника. - Иди сюда, дело есть!
- Я тебе не мелкая! - прогрохотала я, моментально вырастая до уровня одиннадцатиэтажки.
- Ой, да не напугаешь ты меня этими фокусами! - только и фыркнул вредный дядька. Ну, что ему, трудно подыграть?
Знакомьтесь, это Игорь. Вообще-то, раньше его все называли Игорь Борисович Бронебойкин, гроза центральных дорог. Однако попался нежданно-негаданно ему на пути тяжелый грузовик с неисправными тормозами… Да, бесславный конец для столь интересного человека. Не знаю, в чем он провинился, что стал призраком, да и знать не хочу. У всех есть свои грешки, и у меня свои, к которым лично я приобщать никого не собираюсь.
Сдувшись так же быстро, я подлетела к дядьке и заинтересованно заглянула ему через плечо.
- Что, нравится? - с гордостью спросил Игорь. - Первый за сегодняшнюю ночь. А ты уже кого-нибудь поймала?
- Нет, я только что пришла. Старушку спасала от пожара.
- А-а, - понимающе улыбнулся он. - Как всегда, на страже? Смотри, скоро твое право не невмешательство себя исчерпает.
- Да, ещё только две души… - вздохнула я. - А потом опять придется с вами побороться.
- Ничего, приложенные в таком количестве усилия только укрепляют дух.
- И то верно. Ну, до встречи у костра! Полетела я искать своих жертв.
Игорь помахал рукой и приподнял над землей за шиворот пятнадцатилетнего пацана, возмущенно болтающего ногами. Во рту у него находился крепко скрученный носовой платок, исполняющий на данный момент роль кляпа. Видно, буйный попался Игорю подросток. Ничего, у меня улов не хуже будет!
Спустя примерно часа три в самом центре собралось все население нашего кладбища. Вся призрачная семейка в полном составе. А в центре молчаливыми изваяниями застыли фигуры людей. Нет, мы, конечно, не звери, всех потом распустим. Как говорил Карлсон, почему бы нам не пошалить? Дело-то житейское!
- Мелкая! - ко мне подлетела фигура спортивной пожилой дамы в ярко-розовом спортивном костюме. Согласна, внешность та ещё, но душа у Олимпии Эмильевны - святая! - Как же я рада тебя видеть! Сколько у тебя сегодня? Я троих поймала! Двое пацанов и одна девица. Из одной компашки!
- У меня один, и тот сторож. - Я вздохнула. - Не везет мне сегодня.
- Слышала, ты сегодня старушку спасла? - бодро подмигнула мне женщина. - Не вешай нос, Мелкая! Наверстаешь!
- Да уж, вот только ждать, наверное, долго придется.
- Не бери в голову! Главное - получай удовольствие!
Вздрогнув, я помотала головой, чтобы отогнать несвоевременные воспоминания и немного нервно ответила:
- Вот тут вы неправы. Чтобы избавиться от привязи, нужно как можно больше контроля над собой и своим поведением. А у наших призраков это не очень-то получается. Поэтому только единицы получают право отсюда уйти.
- Да Бог с тобой, Мелкая! - всплеснула руками Олимпия Эмильевна. - Что ты такое говоришь! Вот только не вздумай это ляпнуть при Игоре! Он ведь тебя на лоскуточки порвет!
- Я уже. И он меня, кстати, понял!
- Или сделал вид, что понял. - Женщина резко поднялась. - Именно поэтому тебя и зовут здесь Мелкой, если ты ещё не поняла. Потому что соплива ещё, чтобы иметь собственное, настолько радикальное мнение. Удачной охоты.
- Я вас тоже очень и очень уважаю, - прошипела я вслед этой мегере. - Да окажется единственное звено вашей привязи достаточно слабым!
И я ещё считала эту грешницу достаточно чистой, чтобы отправиться в рай! Никогда, видно, не научусь по-настоящему разбираться в людях.
А вас, наверное, интересует, почему я терплю, когда меня называют Мелкой? Просто я тут самая младшая. Единственная душа, которая оказалась на привязи, причем ещё не достигшая возраста совершеннолетия. Потому, наверное, остальные и считают нужным обращаться со мной как с ребенком и не принимать всерьез детский лепет. Ничего! Я ещё покажу, как надо жить! И выберусь отсюда быстрее всех!
- Итак, дамы и господа! - в воздух взлетела фигура нашего председателя. Николай Павлович сделал круг почета по нашему кругу и остановился над костром. - Прошу чествовать победителя!
К Николаю Павловичу присоединился, как ни странно, Игорь. Хотя чего это я удивляюсь - знаю ведь его уже не первый год, и тяга к различного рода развлечениям, где в качестве главного приза спасение душ - его истинное призвание.
Я же висела в воздухе, сцепив ноги в позе лотоса, и искренне аплодировала другу. Уверена, если бы выиграла я - его радость за меня была бы столь же чистой, как моя сейчас.
- По традиции, - продолжал тем временем председатель, - скрепим право победителя на спасение двух душ кровью пойманных! Скажи нам, кого ты выбираешь?
Игорь, как-то странно посмотрев на меня, впился взглядом в толпу пойманных людей, согнанных в центр, практически рядом с костром. Проследив за ним, я похолодела. Среди других, таких же несчастных мужчин, женщин, девчонок и ребят стоял он. Он обнимал свою подружку, будто стараясь защитить ото всех ценой своей жизни. А мне все равно, кого он к себе прижимает!
Я умоляюще, со слезами на глазах смотрела на Игоря и молчаливо ждала его решения. Только не его, друг мой, пожалуйста, только не его! Я ведь считаю тебя настоящим другом! Не предай меня, Богом заклинаю! Не хочу вновь разочароваться в людях! Боже, тебя молю, шепни ему, подскажи правильный выбор!
- Его, - Игорь ткнул пальцем в сторону своей первой жертвы, пятнадцатилетнего буйного пацана, и тот, несмотря на сопротивление, покорно воспарил над костром, - и… Её!
Белокурая девушка, почувствовав какую-то странную силу, тянущую её вверх, отчаянно завизжала и покрепче вцепилась в своего мужчину. А он держал её изо всех сил, не давая непонятно кому завладеть его любимой. Они, наверное, так бы продержались бесконечно долго, если бы не вмешался сам Игорь.
- Хватит! С ней ничего не сделается! Мы всего лишь проколем ей пальчик и отдадим обратно. Доволен, самец?
Девушка смотрела на него со смесью страха, упрека и ожидания. Не знаю уж, чего она там о себе возомнила, но мой любимый, ненаглядный и самый лучший в мире мужчина коротко кивнул призраку.
- Хорошо.
Потом с болью в глазах посмотрел на неё и крепко поцеловал.
Девушка, оторвавшись от МОЕГО мужчины, легко воспарила над землей. А он тем временем с содроганием следил за каждым движением тонкого ножичка в руках председателя, который, едва коснувшись тонкой девичьей кожи, тут же будто магнитом притянул кровь жертвы, и та редко-редко закапала на бесплотную сущность Игоря, скрепляя его право. Потом подошла очередь мальчишки. Он выдержал это испытание с поистине мужской храбростью, так что я с уважением склонила голову и впервые более подробно пригляделась к парню.
С коротким черным ежиком на голове, зелеными глазами и крутым, задорным нравом он производил впечатление полной противоположности моего любимого. Потертые на коленках джинсы напомнили мне мои собственные, а также бесконечные детские игры с дворовой ребятней. Хоть я и перестала играть в футбол с мальчишками лет с одиннадцати, но воспоминания были все так же свежи. Этот пацан представлял собой невероятную смесь храбрости, сумасбродства и лихачества, тех самых качеств, что я всегда уважала. Однако же мой любимый не проигрывал ему. Его жизнь походила на мерные покачивания волн могучего океана, а жизнь пацана - на быструю и опасную горную речушку. Но сравнить два воплощения одной стихии оказалось делом трудным и неблагодарным. Так что я, поймав взгляд пацана, подмигнула и показала ему кулак с оттопыренным большим пальцем, да на том и успокоилась. В конце концов, есть ведь и более важные дела.
Сегодня же единственная ночь, когда я смогу признаться моему мужчине, что смерть - не преграда для любви. Любовь проходит сквозь столетия, эпохи и призрачную жизнь, не погаснув. Чтобы успеть до конца ритуала скрепления уз, я легким сквознячком пронеслась по кругу до места, куда были согнаны пойманные. Он стоял недвижимо, прикипев взглядом к белокурой девице, а когда я нежно провела рукой по его щеке, схватил мою ладонь, больно сжал и яростно обернулся. Кулак его разжался сам собой, когда он увидел комок сплошного мяса на лице призрака, да ещё пытающегося влюблено улыбаться!
- Твою мать… Что за …?!
- Ты меня не узнал… - печально констатировала я, сглотнув непрошенные слезы. - А как же то, что ты мне говорил? Это все тоже ложь?
- Кто ты? - непонимающе переспросил мужчина. - Я тебя знаю?
- Естественно! - расплакавшись, с горечью прокричала я. - И даже больше, чем нужно было позволять! Из-за этого я и здесь, а не с семьей, в раю! А ты даже не был на моих похоронах!
Мужчина недоверчиво пригляделся ко мне, и моментально посерел лицом.
- Люба? Это ты?!
- Нет, призрак моей прабабушки, утопленной в сортире! Конечно, я! Милый мой, родной, единственный! Я так мучаюсь каждый Божий день, когда вижу тебя с другой! Как ты целуешь её, а не меня! Как ты её называешь… Мне больно, пойми! Я живу так уже вот три года, а боль всё не успокаивается! Скажи мне, ради Бога! Ты меня любишь? Ты любил меня хоть когда-нибудь?
- Люб… - нахмурив брови, замялся он. - Ты, это… успокойся…
- Да, это любимое твое слово, - горько прошептала я, вытирая слезы. - Ты очень любил его повторять. А ведь я всерьез верила, что ты - та самая половинка, которая составит одно целое с моей душой… А ты, блин… Сволочь. Предатель. Тебя надо было посадить в тюрьму за совращение несовершеннолетних. Я бы хоть знала, что отомщена.
- Сама виновата, - неприязненно ответил мне тот, наконец, взяв себя в руки. - Надо свою тыкву на плечах иметь.
- Сволочь, - чувствуя накатывающую волну ярости и боли, зашептала я. - Не найти тебе упокоения так же, как и мне! И никто тебе не укажет путь, когда твое время истечет. Ты будешь тем же, чем сейчас являюсь я. И живи с этим знанием до самой смерти, если раньше не сойдешь с ума!
Толкнув его на землю, я унеслась подальше от этого страшного места. Глотая слезы и частично размазывая их по лицу, пролетела мимо костра, поймав мимолетный мстительный взгляд Игоря. Зачем же он это сделал? Неужели я опять ошиблась? Неужели добродушный и незлобивый человек, за которого я его принимала, стал в одночасье чудовищем? А как же Олимпия Эмильевна? Она сегодня тоже показала свою истинную сущность. Значит, все это время я общалась и уважала предателей, хихикающих за моей спиной над, действительно, всего лишь Мелкой девчонкой?
- Саша… - донесся еле различимый голосок блондинистой пассии моего… бывшего мужчины. - С тобой все в порядке?
Не желая услышать ответ, я взмыла высоко-высоко в небо, к понимающим и добрым звездам, и что есть силы закричала, выплескивая всю боль, ярость, ненависть и любовь, скопившуюся за столько лет. Крик был неслышим для обычного человека. Он предназначался только для него. Чтобы он, наконец, понял, какую ошибку совершил.

- Тебя зовут Люба, да? - ко мне на песчаном обрыве подсел тот самый храбрый мальчишка, живая жертва обстоятельств и слишком веселых привидений. Наверное, праздник уже закончился, и всех распустили по домам. Никто из них, естественно, и не посмеет пикнуть о том, что на кладбище живет столько призраков. Иначе им несдобровать.
Я опустошенно кивнула. Этот мальчишка пришел в самый удачный момент. Для него удачный. Он станет единственным человеком, который увидит, как уходят призраки. А потом, скорее всего, и сам станет им.
- Значит, Любовь… - немного смущенно сделал вывод он. - А меня Женя.
- Уходи отсюда, Женя. Сейчас неподходящее время…
- Мне пятнадцать лет, а тебе? - не замечая моей тихой реплики, продолжил знакомство Женя. - На вид, не старше меня, а ругалась, как взрослая.
- Ты меня не боишься? - я подняла на мальчишку глаза, пустые и равнодушные, но тот стойко выдержал взгляд.
- Не боюсь. Ты просто несчастная обманутая девчонка. А зачем тебя бояться? Тебя надо поддержать и пожалеть.
Я сквозь набежавшие слезы криво улыбнулась.
- Похоже, так думаешь ты один. Потому что остальные, - я качнула головой в сторону кладбища, - не замечают ничего. И совсем разучились делать выводы.
- Они просто взрослые, - махнул рукой мальчишка. - К тому же, крайне глупые и зарвавшиеся.
Вздохнув, я покачала в воздухе невесомыми ногами. Скоро мне надо будет уйти. А так не хочется… Но выбор между этим бессмысленным существованием и поиском пути есть отсутствие выбора.
- Мне надо было проводить до рая восемьдесят четыре души, - смотря на звезды, сказала я. - А до тех пор я оставалась призраком. Это наказание за то, что я так рано познала взрослую, плотскую любовь. Количество душ зависит от количества… впрочем, неважно. Ничего не важно, кроме одного. Я ведь могу все бросить и уйти. Туда, где наказание будет жестче и дольше. В ад. Но пока я держалась. Потому, что знала - на земле ещё есть чистые души, которым требуется помощь. Но сегодня… Я, наконец, поняла, что людям помощь совершенно не нужна. Каждый идет своей дорогой, и не имеет смысла, куда она ведет - в ад, рай или к призрачной жизни. Важно лишь то, кто идет рядом с тобой. И тут каждый выбирает по своему разумению. Я не могу сама принуждать к своему обществу невинные души. Я лучше уйду. А люди пусть живут так, как они того хотят. - Я опустила взгляд вниз и серьезно посмотрела в глаза мальчишки. - Уходи, Женя. Ты смелый, храбрый и молодой. Тебе ни к чему превращаться в призрака.
- Ты не права, - попытался было возразить он, но я прикрыла ему рот ладошкой и мягко поцеловала в щеку.
- Не говори ни слова. Уходи. Да, и… я ведь не ответила на твой вопрос… Когда я умерла, мне было тринадцать лет.
Столкнув мальчишку с невысокого обрыва на песок, я взмыла вверх, как стрела, винтом вкручиваясь в безумно далекое и равнодушное небо. Оно готово было принять в свои объятия потерявшуюся душу и препроводить её туда, куда нужно.
Мой спутник на моем пути - это небо. Вечное, безграничное, холодное и далёкое.

Женя сидел на песке и чертил пальцем замысловатые фигуры. А взгляд его был прикован к ночному звездному небосклону, на котором, вопреки его ожиданиям, не вспыхнула новехонькая звезда, а собрались скопления тяжелых туч. Маленькая точка, прямо под ними, выглядела как самая настоящая чайка, раскинувшая крылья навстречу судьбе. Послышались грозовые раскаты, пыхнула ярким росчерком молния и сплошной стеной пошел дождь. Однако Жене послышалось или это на самом деле кто-то вскрикнул от невыносимой боли прямо в момент грозового раската?..
Отряхнув руки, Женя поднялся и бросил на свои каракули задумчивый взгляд.
"ЛЮБОВЬ НЕБЕСНАЯ"…
Да, наверное, это и есть Любовь. Та самая, которая несчастная.

В колонках играет - Флёр, "На обратной стороне Луны"
Настроение сейчас - Полъём!

Любому фантазеру окунуться в приключения с любимыми героями - раз плюнуть, да и вернуться из страны грез довольно легко. Однако как быть, если интересная книга завлекла вас в свой мир, не спросив позволения, да мало того, вернуться оттуда почти невозможно! Что делать, спросите вы? А легко! Всего-то навсего, нужно свалиться на голову нужным людям и подружиться с ними. А затем круговерть эмоций и переживаний закрутит вас настолько, что и думать не захочется о скучных буднях родного мира! Но не забудьте - у каждого парка есть свой смотритель. И, быть может, он уже наблюдает за вами?..
Ну, вот, сочинила я новую аннотацию к роману, начала править и заметила столько раскиданных по кустам роялей в своем тексте! Посмотрела рейтинг на СИ, там чуть ли не тысяча посещений на этот роман! И никто (!!!) не указал мне хоть на парочку! Иногда так обидно, пишешь, пишешь, а такое ощущение, что никто не читает... Но ничего - вот доправлю текст, допишу немного и... отправлю в издательство! Потому как мое ленивое маэстринство :) сочло нужным сделать из романа дилогию. Мол, мир не до конца прописан, героиня еще не во все дырки нос засунула... Да и вообще, мне жалко бросать героев на столь печальной ноте, на какой они находятся сейчас!
Так что - в путь! И с Музом!
З.Ы. На картинке ниже (автор - моя хорошая подруга Янова Юля), одни из моих любимых героев - Эльза, Кайер (Лео) и... Эдуард.

Она тянет из тебя жилы. Она выпивает твои чувства и мысли, все, кроме одной. Ты должен молчать. И всё. Остальное она сделает сама. Она волнующа, восхитительна, божественна… Она безобразна, скупа и безжизненна… Она - твоё сердце. Она - твоя душа. Она - твоё тело. Она - твои мысли. Твоё сердце впитывает все её красочные капельки, разрисовывая серые будни в яркие и авантюрные каникулы. Эти каникулы проходят через бесконечность, храня истоки в человеческом теле, глупых движеньях и заканчиваясь в мучительной агонии и слезах… Твоё тело не принимает её, отторгая все частицы боли, скуки и тоски, но она вытягивает каждый мускул, каждую полоску кожи в обмен на одно лишь право её слушать. Нет, не слышать. Слушай, человек. Она расскажет тебе все, что знает о печали и невзгодах. Она прошла через них, не задумываясь, зачем. Она лишь знала - так надо. И она прошла. Слушайте же, люди. Она подарит каждому мгновенье мудрости в обмен на частичку внимания, секунду щемящей нежности она отдаст лишь за один бессмысленный взгляд, брошенный в её сторону. Слушайте её. Она научит вас любить, ненавидеть и тосковать о тех днях, что когда-то были. Услышьте же её. И она отдаст вам своё знание. Слушайте, люди! Эти волшебные звуки не повторятся никогда. Они извлекаются раз в жизни, и никогда более человеческая рука не сможет в точности повторить этот волшебный звук. Слушайте её. Слушайте скрипку…

Конец роману. Шум стоит в ушах.
Наверное, все это мне лишь снится?
Загадки, тайны, близость в один шаг,
Любовные романы, будто птицы...
Окончено. И радость в один миг.
История забыта на мгновенье,
Но счастливы и дети, и старик
За автора, героев и рожденье
Легенды среди плесневелых фраз,
Мечты, в которой слезы - как победа,
Не важно, где добро упало раз.
Поверьте, важно, как оно успело
Подняться и, осколки подобрав
От прежнего слепого начинанья,
Мечом разящим истины вдруг став,
Скосить ошметки злого созиданья.
Но вот - конец! И слово на удачу.
Расставил сам акценты в мире бог.
Решили все простую незадачу
О выборе.
Конец.
И эпилог.

Суетно и шутя проходят дни.
Нет времени, чтоб думать о загадках.
О том, что в мире маски лишь одни,
Застывшие гримасы, словно сказка.

Но сказка необычная, фантом
Былых воспоминаний и сражений,
И мы - актеры - на спектакле том
Играем неживые канители.

Меняем пьесы, а за годом год
Проходят времена, сменяя стили,
Меняется страна, за ней - народ,
И вот актеров выбросят в утили.

Что делать нам тогда и как спастись?
Бежать, страдать иль радоваться мигу?
Нам надо для самих себя найтись!
Сыграть свою судьбу, а не картину!

Лучик солнца послан Богом,
Я спешу к нему идти!
По ступенькам ненароком
По божественным сойти.
На поверку - ангел стала
Нимб сверкает, как ручей
Но желаньем наказала -
Человек я, не ничей.
Я иду скорей к Нему,
Но спешить отнюдь не надо,
Догоню - не догоню:
Кто добрее - станет кладом.
И легко, как в сон про небо,
Я войду в Его обитель
Это сказка? Это небыль?
Узнавайте, как хотите!

Рожденье нимфы - первая мечта,
В которой я созналась утром поздним,
Решила - не супружества чета,
А лоск, и блеск, и встроенные козни.

Рожденье нимфы - чудо из чудес,
Даруемее господом во благо,
Но я решила - темный хищный лес,
И брошено сокровище, и наго.

Рожденье нимфы - радость на бел свет,
Возлюбленная небом дщерь Господня,
Решенье принято - и нет счастливых лет,
Но гнев и ярость бога на исподних.

Рожденье нимфы... Нет, она ушла,
Она лишь отблеск ночи пылко-страстной,
Решенье я для нимфы приняла -
Казнить МЕНЯ с закатом ярко-красным.

Как я не люблю переработку текста! Но все же решилась, потому как мои прежние тексты не тянут на тот уровень, что я для себя поставила. А потому впереди на очереди - первые страницы из гостьи! Те, кто читал первоначальный вариант (а таковых немного), пожалуйста, скажите о впечатлении, такая же просьба для тех, кто и название слышит впервые)))
_____________________________________________________________

Рабочее название "Гостья".

Пролог.

…Большую территорию школьного двора занимает огромное футбольное поле, по которому сейчас с радостью носятся две соперничающие команды района. Первая, видимо, была фаворитом болельщиков, так как они постоянно выкрикивали фамилию девчонки из этой команды, как только та завладевала мячом.
– Ла-гу-но-ва! Ла-гу-но-ва! – хотя, конечно, что удивительного, сейчас много девчонок серьезно увлекаются спортом, но по внешнему виду казалось, эта еще до футбола не доросла. Щуплая, с выпирающими лопатками, острыми локотками, она, казалось, вот-вот свалится от нагрузки, но задорное лицо было все так же весело, а длинная, порядком растрепавшаяся коса развевалась позади ее тоненькой фигурки.
– Оксанка, давай! Вперед!! Задай им!!! – выкрикивали беспорядочно болельщики. Видимо, они уже не сомневались, кто будет победителем, но ради самого процесса часик потерпеть можно было. Тем более соперники на этот раз организовали достаточно сильную команду, почти все – ученики средней школы – раза в два-три превосходили Оксану по физическим параметрам, не говоря уже об опыте. Но девчонка, словно в насмешку над всеми законами логики и здравого смысла, обошла уже последнего соперника по пути к воротам и одним взмахом ноги, на пару с косой, не обращая внимания на ухмыляющегося вратаря, забила гол. Болельщики победно взревели, судья с нейтральной территории (флегматичный тринадцатилетний парень из другого района) равнодушно дунул в свисток, выкрикнул: "8:7, игра окончена!", и начал собираться. Его сумка валялась в общей куче вещей обеих команд.
На поле, как всегда, творилось столпотворение. Проигравшие, смеясь, что их обыграла команда, самая сильная в которой девятилетняя девчушка, покидали школьный двор, пожав руки и попрощавшись с победителями. А те искали маленькую изворотливую Оксанку, которая под шумок уже успела улизнуть со своими вещами и теперь шла, весело насвистывая, по дороге домой…

…Зайдя в маленькую двухкомнатную квартирку, она первым делом отыскала мать на узенькой кухне и приветственно чмокнула ее в щеку. Изнеможденная женщина лет тридцати пяти засмеялась, обняла дочь, а потом жестом указала на низенький холодильник:
– Там для тебя сюрприз, не открывай! Скоро придет Леша, так что до ужина совсем немного. Кстати, ты где была после школы? – подозрительно спросила она. – Опять мяч гоняла? И кто победил?
– Конечно, мы! – улыбнулась Оксана.
– Умница! – вздохнула женщина. - Но… Ксюша, посмотри на себя – вся в пыли! Переодевайся и клади одежду в стирку, я вечером прополощу.
– Хорошо, мамочка! А… так Лешки еще нет дома? – удивилась девчушка. – Он же, вроде, еще раньше меня приходит!
– Не волнуйся, я его попросила кое-куда зайти по пути домой…

…Большой, вкусный и сладкий торт – настоящий сюрприз на девятилетие девочки. Особенно при нынешнем уровне жизни семьи.
– Нравится? – умиленно поинтересовалась мать, убирая со стола в холодильник остатки нехитрого, но сытного праздничного ужина.
– Еще бы! Вы у меня самые лучшие! – поочередно поцеловав мать и восемнадцатилетнего брата в щеку, на что последний махнул рукой, мол, сочтемся, Оксана зевнула и сказала:
– Можно я спать пойду?
– Конечно, милая!
– Мам… - девочка остановилась у дверей кухни и задумалась о чем-то. – Мама, а когда именно ты меня родила?
– Хм… Где-то в половине двенадцатого ночи… А что?
– Да нет… - невпопад ответила она и так же задумчиво вышла из кухни, невесть зачем закрыв за собой дверь.
– Переутомилась? – усмехнулся Алексей.
– Я думаю, футбол – не слишком удачная вещь в ее жизни… - начала мать, но брат девочки ее перебил.
– Ты что? Я тут на днях видел, как она играет – ни за что бы не сказал, что этот ребенок впервые пнул мяч в футболе всего лишь несколько месяцев назад!
– Ну, ладно, потом поговорим…

…Бабушкины старые часы уже давно пробили одиннадцать, и Оксана заворожено смотрела на циферблат, не отрывая взгляда. Еще одна минута. И ей будет ровно девять. Девять лет хоть и бедной, но счастливой жизни. А впереди еще много радости, несчастий, побед и поражений… полминуты… Интересно, а что ждет в жизни ребенка, так рано открывшего в себе невероятный талант? Может, деньги, слава? Счастье?.. Две секунды… одна…

Глава 1.

Я резко открыла глаза и села на кровати, лихорадочно мотая головой и поминая тихим словом все недельные сны. Однако, несмотря на это, все еще ощущала мощную волну радостных чувств с отдаленным привкусом несчастья, словно стала вибрирующей струной лютни в руках поющего менестреля. Столько эмоций через меня никогда еще не проходило, даже если посчитать все когда-либо преследовавшие кошмары! Что ж это за сон был? И девочка… Стоп… Какая девочка? Вот черт, уже забыла! Всегда так, только берусь за анализ кошмаров, как они выветриваются из моей головы, словно пыль, почуявшая тряпку Милы. Кстати, Мила – женщина, у которой я снимаю комнату. Сверхдобрый человек! И накормит, и напоит, и слова не скажет против посещений моих не совсем нормальных друзей. Ах, да! Также еще не страдает предрассудками насчет того, что ведьма в доме – к несчастью. Конечно, меня нельзя назвать ведьмой в полном смысле этого слова, но некоторые таланты у меня присутствуют. Например, различать правду среди лжи, узнавать тайные желания человека, и так далее… А что вы еще хотите от человека, не знающего даже, где он родился и как попал в далекое от столицы графство?
Посмотрев в окно, я с грустью констатировала, что спать можно даже и не ложиться. Скоро рассвет, а, значит, надо будет снова идти к Майе, наставнице. Именно она мне открыла глаза на способности и пояснила загадочное слово "фэльт", которым меня все за глаза обзывали лет до двенадцати. Естественно, никому не хотелось, чтобы их потаенные мысли и чувства стали известны несмышленому ребенку, который у любого спросить может: "А что это значит?", "А то?". И разбирайся потом, красней перед соседями за всего лишь беглый образ в голове. Потом, через полтора года упорного труда мне удалось научиться "закрывать глаза", ослепнуть для мыслей, пользоваться словами и другими доступными способами общения. Ведь люди не любят тех, кто отличается от них хоть на "чуть-чуть".
Я стояла и смотрела в окно, следя за тем, как солнце лениво поднимается над далекими деревьями моего любимого леса, освещая понемногу город: низенькие дома, сгрудившиеся друг около друга, старые вывески лавок, а также стоящий в отдалении (километра за два от городка) графский замок… Серые башенки, оконца, шпили, тянущиеся на два метра ввысь, к бескрайним просторам неба… Эх, замечталась я что-то. Пора переодеваться и спускаться вниз, а то не дай Мудрейшие, опоздаю на ключевой экзамен и опозорю наставницу, да и себя в придачу.
Две минуты спустя я с грохотом спускалась с лестницы, ведущей в просторную мансарду, где я, собственно, и жила. В обстановке присутствовала аккуратная односпальная кровать, несколько деревянных полок с различными старыми книгами, которые мне дает Майя на дом. Так же окно на восточной стене, выходящее, как я уже говорила, на далекий лес, маленькую частичку города и графский замок, и небольшой столик с табуреткой. Не густо, но из-за хозяйки, относящейся ко мне как к дочери и привыкшей за пять лет к начинающей ведьме, стоило здесь оставаться.
– Ты уже уходишь, дочка? – Я, перескочив за несколько ступенек через перила, мягко приземлилась на обе ноги и солнечно улыбнулась Миле, уже стоящей при полном параде (то есть, в домашнем платье и фартуке) у плиты.
– Надо! А будь моя воля, до обеда бы не поднималась! – Про необычный сон решила ничего не говорить, зачем хорошего человека зря расстраивать?
– Садись хоть, поешь чего! – вздохнула Мила. – А то ведь экзамен у тебя, да? Наставница, поди, накажет, если опоздаешь… - как и все люди, хозяйка искренне верила как в суеверия и народные приметы, так и во все россказни про ведьм и колдунов. Сколько я не пыталась ее переубедить, Мила все равно оставалась верна своим принципам. Я тихо хихикнула, с умным видом покивала головой и, выпив кружку молока, чмокнула женщину в пухлую щеку и выбежала на улицу. Вдохнув свежего воздуха, я решила немного прогуляться по пути к избе наставницы, живущей на окраине, но желания, как правило, не всегда соответствуют реальности. Как только я вышла за калитку дома Милы, сразу услышала за спиной очень знакомый смех. Я с улыбкой оглянулась. Ко мне приближалась хохочущая девушка лет девятнадцати-двадцати. Длинные, до лопаток волосы были заплетены в крепкую косу, зеленые глаза озорно улыбались, маленький курносый носик сегодня расцвел ярким прыщиком, щеки, как всегда, алели безо всяких ухищрений. Подойдя ближе, девушка сравнялась со мной ростом.
– Димка мне проспорил золотой! – все еще смеясь, известила меня Анфиса, мой лучший друг с десяти лет. Никогда не разлучались, вместе болели, проказничали, гуляли, учились… Правда, подруга не имела никаких волшебных способностей, но сопровождала меня в младшей и средней школе при храме Мудрейших. Религию в нашем королевстве проповедовали лишь одну. Она учитывала присутствие в наших жизнях влияния людей, ставших богами. Другими словами, поклонение Мудрейшим.
– На что спорили? – я подняла бровь.
– Проснешься ты вовремя или нет! – улыбаясь, пояснила Анфиса. – Неужели Димка, знающий тебя лишь пять лет, мог сравниться со мной в знании твоего характера! Да он даже из замка никуда не выходил, и если бы я над ним тогда не пошутила, так бы и остался наш общий друг в этом каменном мешке!
Димка на самом деле – племянник нынешнего владельца города и замка, изначально – Дамиан. Но, согласитесь, разве пристало друзьям обращаться друг к другу такими напыщенными именами? А шутка та заключалась в том, что Анфиса, занимающая пост главного проказника города от рождения и до сей поры, решила выяснить, что за мальчик ее возраста постоянно бегает от замка к городу и обратно. Конечно, можно было предположить, что он какой-нибудь гонец, да только одет был Дамиан по-графски, с вышивкой герба на воротничке. Решила подруга проследить за ним, да увидела, что тот, от силы года на два всего старше Анфисы, подглядывает за детскими играми через заборы. Бестактная тогда подруга была, непосредственная, а потому сразу подошла и спросила, мол, что делаешь. Парень аж подпрыгнул. И не мудрено, когда сзади к тебе бесшумно подбирается нечто, да как хлопнет по плечу и гаркнет в ухо. Я бы сама как звезданула ей локтем в живот, так и не очухалась бы. Да только сама бы я потом от чужой боли загнулась. А Дамиан (от неожиданности, не иначе) наивно так спросил у нее, а что будет, если он к детям присоединится. Поиграть. Анфиса ответила, что лучше не надо, у нас в городе люди кровожадные, особенно маленькие. Если пригласят – так на всю жизнь. Посмертно. Если в догонялки, то как догонят – так всем кагалом затопчут-загрызут. Если в прятки, так находку – в котел, к матери на кухню. Анфиса с жутким хохотом мне потом рассказывала, что парень больно впечатлительный попался. Подруга-то, как все «разъяснила», так попросила малышню пригласить «бездомного, но интересного мальчика» поиграть. Дима тогда, бедолага, чуть не поседел, но в обморок не упал и вежливо так отказался, чем и заслужил уважение Анфисы. И та познакомила через несколько дней нас.
– Кстати, Ксан... – Подруга меня назвала собственно-придуманным производным от Оксаны. – Ты не забыла про наш уговор? – Я поперхнулась от неожиданности.
– Какой уговор? Я, по-моему, ничего не обещала! – Анфиса хитро посмотрела на меня.
– Ну, тогда пусть это будет сюрпризом! – Я лишь пожала плечами. – Ну, ладно, Ксан, мне пора уже. Тихон помощи на сегодня попросил, прислал ночью мальчишку. Так что я к нему. Удачи тебе сегодня!
– Спасибо, Анфиса! – я благодарно улыбнулась подруге и, помахав ей рукой, направила свои стопы к избе Майи. Понадобится мне сегодня удача, ой, как понадобится! Экзамен – это не вам не простые занятия с наставницей! Майя собирается вызывать самих Мудрейших! И не для какой бы то ни было помощи, а чтобы разрешение на мое дальнейшее обучение получить! Это дорогого стоит… Вчера, например, мне приходил пожелать удачи Макс… Он симпатичный сын лесничего, живущего в недалеко в чаще. Их избушка мне давно нравилась, с самого моего появления здесь, в девятилетнем возрасте…

…Первое, что я услышала, когда очнулась, были приглушенные ругательства. Такие красочные да замысловатые, что особа женского пола, обладающая хотя бы крохой воображения, непременно залилась бы краской. Чем я и занялась, доходя цветом лица до сходства со зрелым помидором. Да, я всего лишь подросток, но чего только не услышишь в современном мире! Парень, будучи автором сих неблагозвучных фраз, заметил мое состояние и мгновенно умолк.
– Привет, – ого, он даже по-нормальному общаться умеет, да вежливый какой! – Что ты делаешь здесь одна?
Я хотела было ответить, что не разговариваю с незнакомыми, как сама задалась не только этим же вопросом, но и многими, многими другими. К примеру, что я здесь делаю одна, что я здесь вообще делаю, где это здесь, кто такая я и, вообще, как меня зовут. Как видите, вопросы были сверхважные, но инстинкт самосохранения сработал раньше:
– А ты кто такой? – обычно я вежливая и всегда обращаюсь на "вы", но сейчас исполнилась подозрения. В самом деле, что девятилетняя Ксения может противопоставить парню, заведомо старше ее? Девятилетняя Ксения? Оксана, поправила я сама себя и осеклась. Браво, я вспомнила свое имя и возраст!
– Да так, мимо проходил, - промямлил парень, но потом встрепенулся и спросил в ответ:
– Так как ты сюда попала? Я уже целый вечер здесь кукую, а только вышел за ветками для костра, как на моей полянке появляется девчонка, да еще неместная.
– Ты эту поляну купил, что ли? – ехидно спросила я.
– Какая разница, - огрызнулся он.
– Большая и толстая, - отрезала я.
– Нет.
– Что – нет? – не поняла я.
– Ну вот, сначала спрашивает, а потом притворяется дурой, – разозлился мальчишка.
– Во-первых, я не дура и не притворяюсь, – надулась я. – А во-вторых, раз ты эту полянку не покупал, значит, она ничья, и я могу свободно здесь находиться и не отчитываться перед тобой за свои действия.
– Ну, закрутила, – восхищенно присвистнул парень, а потом протянул ладонь для приветствия. – Макс.
– Оксана, – я ведь не злопамятная, а обращаться ко мне как-нибудь надо. – Не подскажешь, где я?
– В лесу около городка Глеск. Только я не знаю, как к нему выйти, не говоря уже о своем доме, – немного виноватым голосом на порядок тише добавил Макс.
Ну что ж, Глеск, так Глеск. Следует туда дойти, найти отдел милиции, и все будет в ажуре, хотя и денег у меня нет. Та-ак, а что такое милиция?
– Ясно, - протянула я. – И что будем делать?
– Ждать моего папу, – вздохнул Макс. – он почему-то всегда знает, где я и что со мной, мне даже толком из дома сбежать не удается! – пожаловался он мне.
– А зачем сбегать из дома? – удивилась я. В самом деле, пока ты в семье, ты в безопасности и под защитой, так зачем бросать родных, которые тем более тебя любят?
– Ты не поймешь, – отмахнулся он.
– Ну ладно, – я пожала плечами. Зачем настаивать, узнаю в свое время.
Мы замолчали. Я думала, что скажу, если меня спросят рассказать о себе, но память словно под камень спряталась. Под очень тяжелый неподъемный булыжник. Своими усилиями хоть что-нибудь оживить в воспоминаниях, я добилась только головной боли.
Вскоре мы вспомнили, что если будем ночевать здесь, надо хоть немного веток для костра натаскать. За сим занятием нас и застал мужчина, вышедший на поляну совершенно бесшумно. От него веяло чем-то… чужеродным, не таким привычным для меня, но это был не запах (специально принюхалась). Я спряталась за неширокую спину нового знакомого.
– Не бойся, это мой отец, – тихо шепнул он мне, но мужчина как-то его услышал.
– А вы кого ждали? – усмехнулся он. – Надо же, терялся один ребенок, а нашлось два. Ты кто такая, малышка, и что здесь делаешь?
"Как они похожи, даже вопросы задают одинаковые. Слава богу, Макс меня малышкой не обозвал, а то получил бы в нос, а это невежливо", – успела подумать я, прежде чем ответить. Довольно вежливо.
– Человек. Подросток. Девочка. Сидела. Теперь стою, – отчиталась я. Надо доверять людям, если они не желают тебе вреда. Макс сам потерялся, зла причинить не в состоянии, а мужчина – его отец. Просто, не правда ли? Да и я сама каким-то левым чувством до этого дошла.
Отец Макса, в это время приближавшийся к нам, засмеялся, но замолк и вдруг остановился, будто на стену наехал. Неверяще уставился на меня и не отрывал взгляда целую минуту, пока я, испугавшись, не спряталась обратно за Макса. Мужчина вздрогнул и серьезно спросил:
– Откуда ты, девочка?
– Не знаю, – это я так пискнула?
– Что значит, не знаю? – не понял он.
– Не помню, – вздохнула я, но вдруг у меня в голове что-то щелкнуло, и я впервые в своей недолгой жизни потеряла сознание…

…Женщина с заплаканными глазами, очень красивая, но в таком состоянии это незаметно. Она сидит на коленях, прижавшись к стене в детской, и пустым взглядом обшаривает комнату, не замечая меня. Мама… Что ее так расстроило? Бросаюсь к ней, чтобы утешить, но пролетаю сквозь стену и оказываюсь в спальне брата. Сам Лешка мечется по комнате в бесплотных попытках найти что-то, однако вдруг останавливается и, минуту подумав (увидев, как он по привычке стучит пальцем по столу, у меня защемило сердце), подошел к маме и обнял ее, шепча на ухо что-то успокаивающее. Я подобралась ближе и услышала:
– Мы ее найдем. Мы обязательно ее найдем.
Мама лишь заплакала сильнее и теснее прижалась к Лешке.
– Девять. Ей только девять лет… – тихо бормотала она.
Мне захотелось обнять их и самой ощутить на себе сильные, но ласковые руки брата и тонкие, нежные, любящие – мамы… Я уже знала, что не смогу к ним сейчас прикоснуться, что мне необходимо уйти, и уйти надолго. Сердце разрывалось от боли и тоски, несмотря на то, что две трети этого чувства принадлежали не мне. Но я разделяла их, неосознанно делая легче семье и позволяя им пережить годы разлуки, не вспоминая про маленькую Ксению. Мама не станет жить без меня, а брат не сможет забыть маленькую приставучую сестренку, значит, им необходимо помочь сделать это. Я хочу вернуться, поцеловать маму, обнять Лешку. Когда я вернусь, они все вспомнят, но сейчас лучше будет так. Да, будет лучше.
Я села рядом и, уткнувшись носом в колени, тихо заплакала…

Очнулась уже в избушке лесника, Прокофия. А рядом со мной суетилась деревенская ведьма Майя, за которой он послал Макса тотчас, как только я провалилась в сон. Но… я почему-то его не помню совершенно! Только обрывочные образы всплывают в голове, и ничего больше… Но тогда я прониклась уважением к своему спасителю, а его дом стал моим на целых пять лет. Вспомнила я за все время лишь свой возраст и имя с фамилией. Остальное осталось тайной за семью печатями даже для меня.