Вот и пришла настоящая, киевская осень. Один день жарко, как в разгар лета, другой - уже октябрь, влажный, но тепло-прохладно-нежный, застывший, словно и не зная куда двигаться дальше. С одной стороны трава совсем еще зеленая, с другой - уже съежилась и пожелтела; вроде бы деревья еще далеко не голые, но под ногами шуршат листья. И грустно, и как-то безысходно и плакать хочется; и смешно, хочется взлететь , закричать, то ли от отчаянья, от непонятного горя, от бунтарства, то ли от счастья...не знаю, не знаю. Эта осень, просто какая-то незнайка, я, моя душа и даже мой почерк - как кардиограмма; уж и не знаю - становлюсь серьезней, вдумчивей; веселей, отчаяней, более свободной; более доброй, энергичной, счастливой. Я даже и не знаю - счастлива я или несчастна, чего хочу, ах нет, это я знаю, но ничего не делаю - да и не могу - для исполнения всех моих мечт.
Сердце, ти як Броунівський рух, перестань, серденько перестань, я плутаюсь в собі, плутаюсь, як кішка в нитках, плутаюсь в твоїх побажаннях і може вибухну від почуттів і помру, я піду у ліс - звичайний осінній ліс, лягу на листя - звичайне осінне листя і засну, назавжди, щоб не плутатись, щоб знати куди йти, щоб і не питатись про це. Треба просто зупинитись, але де ця червоненька кнопка, та й...невже я справді хочу зупинити шаленство своєї душі. Це так кумедно, але так небеспечно...
Закрыть глаза, ослепнуть; закрыть уши - оглохнуть. И тогда может быть, если верить Роздобудько...пойму