Иногда же я думаю по-другому и даже по-третьему, но истинная причина того, что многие принимают за мою непоследовательность, заключается в том, что я всё могу понять, всё могу представить себе, всё оправдать, всё заклеймить, всё разрушить и всё построить. Таким меня создал бог, и, если даже создав меня и увидев, что вышло из под хуя его, он и заплакал, то только от ясного и острого понимания той простой непреложности, что Пигмалион должен умереть. Галатея слишком прекрасна. Даже странно, что не произошло наоборот – то есть, что не Галатея создала себе Пигмалиона, дабы тешить себе пизду.
Тем не менее, иногда мне кажется, что людей надо, если уж не любить, то по крайней мере оставить в покое. Но тут есть один парадоксик. Ведь чтобы среднестатистические люди были счастливы, чтобы действительно ничем их не беспокоить и не волновать, им нельзя прекословить и нужно довольно часто им подчиняться, потому что с какой стороны на них ни посмотреть – они посредственные, довольно тупые и злобные твари.
Наверное, моей основной проблемой является то, что мне слишком ясна ваша игра. Когда я играю в неё, я всегда выигрываю, но мне скучно. Поэтому я всё время норовлю играть в свою, в которой победителей быть не может, как и в любой третьей мировой войне.
Я точно знаю, что Катя права, когда говорит о так называемой Церкви Святого Результата и о естественном отборе как о единственной мере вещей, и это, де, заебись. Это, конечно, так, но что это за такой мир, и какая скука изо дня в день побеждать людей, которые по определению, по условию задачи, не являются мне достойными соперниками! (Восклицательный знак здесь не означает истерики или какой бы то яркой эмоциональной окраски. Восклицательный знак неуместен в предложениях со словом «скука», но этого требует русский язык. С пятой стороны, русский, как и любой иной, придуман людьми, а всё, что придумано людьми – хуйня. Особенно бог! Не хуй тут удивляться!)
Не побеждать я не умею, потому что все люди очень слабы. Меня, конечно, можно ударить или убить, но любой из ударивших меня обречён доживать свой век с ощущением собственной никчёмности, а это, надеюсь, страшно. Меня нельзя бить, потому что я священен. Я, блядь, и есть святой грааль. Верьте люди, это так.
Ну какая, нахуй, Церковь Святого Результата?! Для одного что-то там – результат, а для другого – собачья хуйня. А кто-то и вовсе добивается собачьей хуйни осмысленно. Всякое бывает. Просто Катя, как практически все из нас, сидя у себя на кухне желает властвовать миром и душами в той сфере, которая представляется ей наиболее важной, разумеется, в силу того, что чувствует себя в ней компетентной. Но сфера эта представляется важной только ей, подобно тому, как только мне кажется важной та, в которой мне поистине нет равных. Равных нет, потому что никому больше это неинтересно, но тех, кому самое святое моё до пизды или похуй, я считаю уродами, подлежащими физическому уничтожению.
Мы разные люди, у нас разные желания, что тоже никак не беда, потому что всё однохуйственно. Катя, правда, не считает, что это так. Но я не считаю так, как считает Катя. Выходит, опять нет никакой разницы. Мало ли, кто что считает? И, тем более, мало ли, кто что делает? Не надо просто ни на кого давить. В частности, не надо давить на меня! Я за это убить могу.
Мне приходилось говорить это о себе и раньше, но это были скорее мантры. Теперь я понимаю, что это правда. Поэтому второй раз я повторять не буду. А то вы подумаете, что и сейчас это только слова, а потом, когда я убью вас (разумеется, за дело), я не смогу быть полностью уверен, что предупредил вас в полной мере и действительно дал вам шанс выжить, а это для меня важно.
Я знаю ещё одну даму, которую хлебом не корми – дай поговорить о естественном отборе и, в особенности, о доминантном принципе. Этим самым примитивным принципом она руководствуется на работе и в семье.
Уже 150-200 грамм самого наибанальнейшего красного вина запускают в ней необратимые процессы. Её начинает нести. Она говорит, что всё хуйня, кроме пчёл. Просто есть люди, которым дано и которым нет. Есть, с её точки зрения, какие-то сильные и слабые. Интересно, к какой из этих двух категорий принадлежит её муж, который вот уже двадцать пять лет носит её на руках с упорством барана, а в короткие передышки читает книжки о свободе воли и выбора?
К какой категории относит его она сама, за всю жизнь не сделавшая и даже не подумавшая ни о чём таком, что выходило бы за рамки твёрдой «четвёрки»? Нет, конечно, у неё всегда было «отлично». «Пятёрку» ей ставили по вечному принципу педагогов-мужчин – ну, она же девочка, она старается, заслужила своим упорством. Симпатичная попка ея заслужила, если быть точным. Действительно, сколько бедной девочке приходилось сидеть в ленинской библиотеке с её посредственными способностями! Но она была упорна. И давно уже прочно занимает не последнее место у себя на работе.
Поэтому иногда, глядя на её мужа, я думаю, что бунт – это слабость, а иногда, глядя на него же, полагаю, что это всё-таки сила... которая, может быть, ему не дана.
Ещё сегодня у учащихся средних школ выпускной бал. В телевизоре, где-то в районе five-o-clock(а), нарисовались их примитивные, тупые, скучные лица. Один юноша сказал в микрофон так: «Всё впереди! Столько возможностей! Я поступлю в институт, стану высококлассным специалистом и устроюсь на хорошую работу!».
Логично. Цепочка безупречна. Устроиться на хорошую работу – предел мечтаний! Молодец, блядь. Может быть, он уже не первый год является сотрудником ФСБ? Насколько я понимаю, молодые им тоже нужны. Кто-то же должен зомбировать юное поколение на надлежащем синхронном срезе. Но кто зомбирует их самих? Или ФСБ – бог?..
Я, кстати, уверен, что дома в 99-м взорвали они, и в этом уверены все нормальные люди. Те, что всегда получали «тройки», потому что педагоги были уродами. Быдло неспособно оценить Человека. И вообще, не надобно бы быдлу этого дозволять.