В двух минутах ходьбы от нашего отеля под Варадеро лежал верблюд. Он недовольно щерился, когда мы подходили фотографироваться, и не реагировал на наши попытки наладить контакт. Кроме верблюда, туристический курорт порадовал кабриолетами из пятидесятых в роли такси (пытаться собрать волосы бесполезно), яркими картинками с кубинскими видами и общительной аптекаршей, понимавшей мой спэнглиш почти что с полуслова. Дона Корлеоне из меня не вышло – легкие не те.

Варадеро -> Санта-Клара
Довольно быстро насытившись национальным куба-либре, в котором ингредиент «либре» напрочь отсутствовал за ненадобностью, мы покинули Варадеро в поисках настоящей свободы. Так мы оказались в Санта-Кларе, где кроме монумента Че и его же музея смотреть вроде бы и нечего. Стенд напротив возвышающегося метров на десять команданте, гласящий: «Мы хотим, чтобы вы были такими же, как Че», почти вызвал слезу умиления. Обойдя деревеньку (десяток гномьих домиков с полуобвалившимися крышами), мы познакомились с чумазыми детишками, из чего вышла сомнительная фотография и ссора между ниньос побрес за горсть конвертируемых песо – чувство стыда не отпускало потом всю дорогу. На вопрос о верблюдах гид, подозрительно покосившись на нас, заверила, что на Кубе они не водятся. Выходит, меж карибо-атлантических вод нас застала фата-моргана в виде корабля пустыни.

Санта-Клара -> Тринидад
Тринидад – самый древний кубинский город: еще в начале шестнадцатого века его основал Диего Веласкес. Неплохо сохранившийся – кажется, будто вообще не реставрированный – город вызвал странные впечатления, схожие, наверное, с теми, что испытывали герои бертоллуччиевского «Под покровом небес». Сгорбленные морщинистые старухи, продающие аляповатые украшения за доллар, словно проклинали взглядами, казались средневековыми ведьмами, дожившими до наших дней. Белоснежные белки глаз мускулистого негра (основное население Тринидада чернокожее), выкатывавшиеся то ли удивленно, то ли иронично на мои жалкие попытки узнать дорогу, ввергали в отчаяние. «Та самая лестница, где собирали рабов для торга» виделась порталом в древность. От мохито, который мы традиционно заказывали в каждом баре (для сравнения), мурашки шли по телу – в Москве такого не нальют, разве что на даче после бутылки «Белой березки». Но мистический колорит, разбавленный карточной системой и неуловимый объективом фотокамеры, заставлял все замедлять и замедлять шаг, и теряться, теряться…

Тринидад -> Сьенфуэгос
На полчасика – для контраста с Тринидадом – мы заехали в Сьенфуэгос, самый юный кубинский город. Где-то среди архитектурных построек а-ля франс я ощутила себя Семен Семенычем Горбунковым, когда нас заперли в обшарпанном кафе, где нас интересовал исключительно туалет за два евро (заплатить за пользование оным меньше на Кубе считается дурным тоном). И выпустили, попутно обругав, только после покупки зажигалки за три евро после долгих и напряженных торгов.

...Наутро мы катались на зиловских внедорожниках по размытым горным тропам. Где-то там, в кубинских горах, безмятежно спал мясистый удав, судя по всему питавшийся выводком невесть откуда взявшихся курочек. А в джунглях, к которым мы спустились, один диковинный плод почему-то пах миндалем – запах оставался на пальцах, пока я не нырнула в водопад.

*****
Варадеро -> Гавана
В Гавану ехали опять из Варадеро, только уже самостоятельно. Успешно пропустив остановку в историческом центре города, мы вывалились из автобуса где-то на безымянной окраине и пошли искать пристанища на ночь. Мое «Ола, буско ла каса пор уна ноче», наверное, наделало шуму в спальном райончике Гаваны, а визит к пожилым кубинцам – «Кто из вас Юдит?» (минутой ранее негр с мохнатой грудью сказал, что Юдит сдает комнату) – до сих пор номер один в моем списке неловких ситуаций. Комната все-таки нашлась, причем недорогая и в самом центре столицы – надо было всего лишь примазаться к таксисту, он все сделал сам.
Гавана похожа на старую картину: со временем яркая краска облупливается, обнажая тусклый, смятый лист, через трещины сочится затхлый запах заброшенной мастерской. Из окон маленькой центральной кафешки почему-то нельзя было снимать; с набережной Малекон, разбегаясь прямо на проезжей части, скакали в воду ребятишки; в переулках взрослые в самый разгар дня, сидя на складных табуретках, играли в шахматы… Забравшись на крепость Кастильо-дель-Моро, мы чуть не умерли от жары, а потому, полазив по направленным на основную часть города пушкам, поспешили к таксистам, с которыми успели породниться. К слову, за право везти нас на автовокзал они даже слегка подрались: наше «Сомос эстудиантес, но тенемос динеро» стало для одного из них сигналом к демпингу. Обратные билеты до Варадеро были в дефиците, равно как и наши денежные запасы, которых и на автобус-то хватало с трудом. Выручила парочка чилийцев, которым с нами было по пути, – на такси доехали прямо до отеля.

Палочки тростника, которые в провинциальной кафешке подавали с кофе вместо сахара, быстро сжались и как-то загрустили в Москве – пришлось раздарить друзьям, пока совсем уж не иссохли.