В колонках играет - Земфира - СамолётНастроение сейчас - бесячееМного в выдуманном Амстердаме нелепых смертей было. Вот как-то раз человека к трубам приклеило собственной задумчивостью – так поговаривают, что ничего от него, кроме головы, не осталось. А человека, не верящего в ананасы, как-то раз угостили ананасовым соком. «Смогли, надо же», - подумал человек и захлебнулся внезапно нахлынувшим уважением к ананасам. А о французском монархе, ставшем лягушкой, я и вовсе молчу. Мало ли в выдуманном Амстердаме цапель? Вот на днях только стая пролетала… Но жил там и такой человек, что своей смертью перечеркнул все другие. Этот человек был свечой.
И он светил, как полагается всякой уважающей себя свечке. Горел сначала по ночам и во время затмений, чтобы не так темно было в выдуманном Амстердаме. А затем как-то незаметно стал светить и в абсолютно солнечные дни.
- Напрасно энергию тратит, - ворчали жители, укрывая руками глаза от живого факела.
- Зрение нам всем сажает, кретин, - ругались они, примеряя солнечные очки.
А особо ретивые пытались окатить человека – свечу парой – тройкой ведер холодной воды. Слава богу, для существа с воском в ботинках человек-свечка был довольно быстр и всегда успевал отскочить от внезапного фонтана. И все горел – светил, светил – горел. Так и жизнь потихоньку шла.
Солнце светило – и человек светил. Бесполезно светил – куда ему до солнца? Однако светить отчего-то не прекращал ни днем, ни ночью. Нравилось ему, что ли?
Как-то раз неудача случилась – однажды человек, который был свечой, потерял спички и не смог себя зажечь. Среди дня неуверенно, как робкие котята, потянули лапы из углов тени. И тут поняли они, что ничто их больше не слепит, в углы не гонит. Выгнули спины черные тени, выпрыгнули на улицы, да темнить там начали. А жители ничего не замечали – уж больно к солнечным очкам привыкли.
Тени все заволокли – даже солнце тусклее светить стало. Жители замерзать начали, зубами застучали. Холод стоял студеный – тут уж и очки снять пришлось. Надо же разглядеть, отчего посредине июля случилась зима.
- Темновато, не находите? – спросил самый любопытный человек города.
Человек, бывший самым молчаливым, лишь вздохнул, раздраженный болтовней.
- Это безобразие! Я подам на всех в суд! – бушевал человек, бывший то ли скандалом, то ли простой истерикой.
- Мы все умрем… - почти равнодушно сообщил окружающим человек-тлен-всего-сущего.
А человек, бывший свечой, все искал и искал пропавший коробок спичек. Он и не заметил, как потемнело на улице – так был увлечен своими поисками. Только все казалось человеку, что спички непременно должны быть найдены. Человек-свеча думал о том, что его каждодневный свет просто необходим жителям города! Да, бедный малый, увы, был туговат на ухо и не слышал возмущений людей, когда полыхал днями и ночами. А ведра воды предпочитал просто не замечать. Подумаешь, вода… Должно быть, дожди в городе зарядили – в этом все дело. В общем, человек-свеча был глуховат, слеповат, и самую малость наивен. Но главное – светил хорошо. Пока коробок не потерял…
Но вот наконец-то спички были найдены. Под кроватью какого только хлама нет – вот и коробок нашелся.
Зажег себя человек-свеча, вспыхнул воск от одной спички. Да вспыхнул так ярко, что даже зловредные тени на улице завопили от ужаса да внезапности.
Повопили-повопили, да и растаяли вовсе – слишком уж сильный жар от человека-свечки пошел. В углах спрятаться не успели – слишком далеко от них отбежали.
А человек-свечка все пылал и пылал. Вот уже и солнце светит пуще прежнего, греет город – а он все пылает.
Жители ворчать начали.
- Рассветился здесь… Солнце загораживает! – буркнула женщина, что была раздражением во плоти.
- Опять он за свое. Ну сколько можно?! – закатывал глаза профессиональный закатыватель глаз.
- Несносная молодежь! Что он вытворяет?! Вот в мое время… - возмущался дед – праотец всех ворчливых стариков на свете.
А у самого молчаливого человека вдруг оказалось ведро с водой. Раз! – и в открытое окно плеснул, где человек-свеча горел. Самый молчаливый человек оказался и самим метким. Будь человек-свеча козленком – остались бы от него рожки да ножки. А так – лишь воск в ботинках. Неловко вышло.