В колонках играет - Сплин - Домовой
Настроение сейчас - странноватое

Здешние облака налиты свинцом - не пробить на лету даже в быстром пике. Несколько кругов над полуразрушенной стройкой - и можно снижаться. Потом стоишь и смотришь вверх, высоко задрав голову. Но город не улыбается. Сегодня должны повесить фанерное солнце. Настоящее страшно оскорблено таким неуважением к своей сиятельной персоне.
Сложив крылья, как парашют, уверенно идешь к вашему логову. По пути кидаешь взгляд в просторы той самой стройки - одинокая человеческая фигурка возит на своей спине огромные каменные плиты. С высоты своей командует происходящим строительный кран. Без водителя в кабинке, естественно. Вещи господствуют в городе. Вещи - хозяева людей. Кран заставляет бегать по кругу беспомощного человечка, пока плита, в конце концов, не ломает ему хребет. С грустью посмотришь на бесцветные от этого неба глаза. Человек был знаком тебе при жизни. Еще многих знакомых предстоит встретить по пути к дому. Вот только память у них также свинцова и непроницаема, как здешние облака.
***
После утомительной дороги приходишь, наконец, к дому. Из холодной комнаты слышится кашель. Улыбаешься горько - если б не этот человек, ты не пробыл бы в этом городе и минуты. Тепло улыбаешься - человек тяжело болеет, может, хотя бы так обогреется морозом живущая каморка? Человек кашляет. Просидишь всю бесцветную, городскую ночь возле постели, держа за руку. Когда светильники бунтуют - светить учатся люди. Краны, как дикие звери, ревут во дворе, злясь, что вы не строите пасмурный город, не ставите свинцовые замки на эмоции и память. Они успокоятся к утру.
***
Утром зайдешь в магазин рядом с логовом. Продавщица сегодня не возьмет денег за хлеб - пусть хрипит от досады кассовый аппарат, ломая все свои шестеренки. Улыбнется впервые за всю историю города. Сегодня солнце убило своего фанерного двойника.

В колонках играет - Валерий Сюткин - 7000 над землей
Настроение сейчас - болеем-с

Все еще помнит время затерянные города. Помнит, но не тикает - уже утикало оттуда по своим временным делам. Осталось только небо, небо без конца и края, разбитое напополам звоном запоздалых колоколов. Оно пытается жить по внутренним часам, включает по вечерам снег, а по утрам - майские грозы. Никто, правда, никогда не скажет, который час. Некому это сказать. Да и не получилось бы.
Порой небу кажется, что на дворе сентябрь, и оно становится хрустальным: дотронешься - звенит. Деревья спешат подыграть и осыпать руиновый мир разноцветной листвой. Где-то во внутренних двориках бывших усадьб нежат каменные спины статуи пантер-привратников. Но эта забава нравится небу не долго. Когда надоест,засыплет все пеплом и прахом, как могилы обреченных.
Мы заблудимся под небом без края, ища пристанище на ночь. И только частицы солнца в наших глазах будут выдавать в нас обитателей мира времени. То-то небо удивится, если мы когда-нибудь состаримся.

В колонках играет - ЗЕМФИРА - Город
Настроение сейчас - эх,не хочу снова вкалывать....

Она наступает птицами в городе. Слышишь, в этом городе снова птицы? Сложно встретить кошек, собак, но слышишь? Птицы…. Коростели с желтыми хвостами временами поют, но все чаще просто шуршат крыльями. Пройдет человек –снимаются с ветвей, шелест на всю улицу, небо красноватое, как при вызове спящих драконов из заброшенных колодцев. Пригнала она коростелей, неспроста пригнала. Жизнь всегда побеждает. Даже в адовых наших городах.

В колонках играет - Башня Rowan - Безумие
Настроение сейчас - подпорченое малость

В Москве иные грязные дворы - загороженные домами, ресторанами, музеями. Окна кафе виднеются людьми. Реставрация очередного здания. А можно ли на его месте построить рай? "Да пожалуйста, радость моя" - участливо бормотнули наушники.
"Пушкинская" - это не станция, это ощущение станции, застывшее в окнах витрин,на лицах студентов Массолита, и просто неформалов с лисьими хвостиками на торбах. Небо здесь забыло, что сентябрь, и светит мартом. Не удержавшись, достаю губную гармошку, играю неумело - симфония ларька с хот-догами. Стайка новоиспеченных однокурсников проходит, не как в прежние времена - со смехом цепляя за руки, уводя вместе с собой к метро тех, кто вздумал возвращаться после занятий в одиночку. Нет, идут мимо, даже не кинув взгляда, и только одна девушка останавливается, с удивлением вглядываясь в мое лицо. Но мгновение - и ее уносит как ветром.
Лестница в кафе ведет вниз, там уютный полуподвальчик, заполненный едой и едоками. На лестничной площадке виднеется нечто во фраке, с бокалом шампанского в руке. Шаг-шаг - поворот, еще шаг, взмах бокалом - бесшумно красуется, толкая неслышимую речь перед невидимой невооруженным глазом аудиторией. Мне внезапно приходит в голову мысль - гармошку будут звать Экто-1. Водительских прав не потребуется, умение играть на выхлопных трубах придет со временем. "Если вы назовете вашего таракана Васей, вас могут не понять" (с) Но неважно, совсем неважно. Город дышит, спускаясь в метро. "И жестом пианиста мое безумие вонзается в меня" (с)

В колонках играет - ПИКНИК - Мракобесие и Джаз
Настроение сейчас - верим, ага

Ты часто спрашиваешь меня: что это за взгляды в окно? Что я надеюсь найти на промозглой мартовской почве? А я ищу свой потерянный город. Ищу его уже гребанную кучу времени, пытаясь увидеть его отблески и тени на лицах прохожих. Порой получается - веришь, нет? Где-то есть пожарная башня с покосившейся вывеской и сны ходят возле, неслышно ступая мягкими лапами, но дождь льет так сильно, что почти ничего не видно. А ты мне не веришь. Бывает.
Ты считаешь меня странным человеком. Ты не называешь меня "психом" только потому, что немножко уважаешь. Ну и понимаешь, конечно - я твое альтер-эго, и если ты меня слышишь, моя здравомыслящая первая суть, значит, ты сама давно уже свихнулась. А я просто плод твоего больного воображения. Но ты только подумай: эта вселенная слоеная, как торт "Наполеон", в ней бесконечное множество измерений, самых невероятнейших, и в тоже время самых естественных. Но мой город только один. И хочется верить, что он ищет меня так же отчаянно, заглядывая в лица людей, ища в выцветших глазах блики нашего общего солнца. Там, в городе, люди еще помнят о солнце. У нас уже нет. А я, глупая, родилась по половинкам: одна - тут, другая - там. Хочу домой. Хочу быть целой. Скажи, это безумное желание?
А вторая моя половина - огненно-рыжий рыцарь, защитник, друг, и даже - не много, не мало - вечная любовь. Мой город может себе позволить даже такое бесценное понятие. И ты можешь в очередной раз посмеяться надо мной, уткнувшись в экран монитора, но когда-нибудь и ты поймешь и поверишь. В один прекрасный день, глядя из окон кофейни на шоссе с грузовиками дальнобойщиков, ты чему-то лукаво улыбнешься и скажешь:
- Пойдем, они все равно ничего не видят!
На тебя посмотрят, как всегда смотрели на меня: мол, весна, у шизофреников обострение. Но никто никогда не заметит, как откроется сама по себе, без ветров и сквозняков, дверь кофейни, и как слетит с витрины самое вкусное и дорогое пирожное, аккуратно спланировав прямо тебе в руки.

В колонках играет - Лакмус - Лейла
Настроение сейчас - грррр, что ж мне не везет так сегодня?

Дождь кончился на рассвете. Над Городом повис радужный мост. По нему устало брели 2 девушки. На плечах у них болтались пыльные дорожные сумки. Обе были ученицами городского Колледжа, но, впрочем, не особо примерными - вечерние звездопады привекали их куда больше занятий.
- Хм, знаешь... - задумчиво сказала та девушка, что была с более темными волосами - по-моему, сегодня я видела Человека.
- Скорее, он тебя видел - ответила световолосая - людям вообще свойственно нас видеть. По ночам, когда они спят.
- Но он не спал - возразила девушка - по крайней мере, он верил, что не спит.Он промок по дождем, ему было холодно, и это убедило его в том, что все по настоящему. А потом он накинул на меня свою куртку. Он думал, что я тоже замерзла.
- А ты?
- А я удивилась. У него мысли по цвету были темнее наших, и Человек называл это "грузом воспоминаний". А потом.... потом он назвал меня по имени. И это было еще страннее.
- А как это - называть по имени? - удивилась собеседница.
- Это когда кто-то называет тебя каким-то странным буквенным сочетанием и ждет, чтобы ты откликнулась - ответила девушка - какая-то странная человеческая традиция. Он назвал меня "Нея". А потом и вовсе стал вести себя непонятно: схватил меня за руку и закричал: "Вернись, вернись!", хотя я никуда не уходила. Я взяла да и растворилась в воздухе. Надо бы, конечно, отучаться от этой дурной привычки, но что поделать: стоит мне только испугаться, как тут же это и бывает.
- Ты бы поосторожнее там, если это и вправду Человек - задумчиво сказала ей её подруга - Я слышала, что они всегда хотят обладать тем, что им нравится. И они слишком уж хватаются за нас, хотя сами зачастую говорят, что нужно жить реальностью. В этом все люди.
- Наверное, ты права - согасилась темноволосая - Пойду-ка я погуляю немного, может, увижу еще что-нибудь интересное.
***
Он стоял под платаном. Темноволосая остановилась и посмотрела на уже знакомого незнакомца со смесью страха и любопытства.
- Привет - сказала она - Ты за курткой?
Человек - а это был точно Человек, теперь в этом не было никаких сомнений - посмотрел на нее с каким-то укором и открыл рот, словно собираясь что-то сказать, но не успел тот произнести и буквы, как исчез. "Знакомый трюк" - ухмынулась девушка. Ей было почему-то немного жаль, что он так быстро проснулся. Но девушка чувствовала, что ее история только начинается. И значит, стоит ждать ночи.... или когда там люди ложатся спать?

В колонках играет - Високосный год - Подожди (live)
Настроение сейчас - дождливое

Город начался с дождя. Его ждали, о нем говорилось в легендах, но никто и никогда до этого не вдыхал воздух, какой бывает после грозы. Поэтому все здесь впитывало самые первые в истории Города капли дождя жадно, как материнское молоко.
У каждого есть своя история. И Город, конечно, не был исключением. Но его история только начиналась. И складывалась она из историй множества существ, как одеяло, которое шьют из лоскутов. Город был молод, но с каждым днем узнавал больше, чем иные города. Может, потому что не везде живут столь разные по характеру и судьбам создания. Их всех объединяло только одно - все они когда-то снились. Не важно кому и не важно где, но все они были порождениями снов, как, впрочем, и Город, и дождь, который его создал. И происходило тут только то, что снилось. Но все было реальным, хотя и зыбким. Таков был Город.
А дождь все продолжался. В норе под стенами Города волчица торопливо вылизывала своих детенышей. Вдалеке громыхнул гром, и вдруг все замерло. Капли повисли сплошной стеной, как причудливая ширма. А в Городе уже вершилось самое долгожданное событие - первая история самых первых существ.

В колонках играет - Сплин - Маяк
Настроение сейчас - несколько усталое

...... доносилось из-за стены. "Соседка ребенка укачивает" - подумала Лана. Лана занималась тем же, чем занимаются многие 17-летние девушки - сидела на подоконнике, поглощенная своими мыслями. А мыслей было даже пожалуй слишком много для столь позднего часа. И как все дороги ведут в Рим, так и все мысли так или иначе сводились к Городу и ее жизни в нем. Лана спрыгнула с подоконника и кинула взгляд на родную комнату. Стены ее были обклеены плакатами изображениями длинноволосых юнош с электрическими гитарами, из колонок слышалось бормотание Земфиры. Девушка улыбнулась: сколько она себя помнила, у нее не было места роднее этой комнаты. Когда-то это была просто уютная каморка с кучей мягких игрушек, но всем комнатам в Городе было свойственно изменяться вместе со своими хозяевами, создавая наиболее благоприятную среду для владельца на данный момент. Это происходило автоматически, без человеческого вмешательства. И Лана привыкла к тому, что в ее плеере всегда играют песни, подходящие под настроение. И что в холодильнике в любое время дня и ночи можно найти свой любимый йогурт. Да и в любых вещах она недостатка не испытывала. Правда, ей недоставало других людей. Лана росла без матери: ее забрал из отчего дома профессор Ким, когда она была совсем крошкой и поселил сюда. Лана силилась вспомнить лицо профессора в тот дождливый вечер, когда он забрал ее из дома, но у нее ничего не выходило. Все-таки в год с половиной у детей не самая лучшая память. А с тех пор она его и не видела, только слышала его голос по специальной рации. Профессор Ким говорил, что ее мать тяжело больна и из-за этого не может видеться с дочерью. Но она ее очень любит и хочет, чтобы Лане всегда сопутствовала удача. При этих словах сердце у девушки всегда предательски екало. Она тоже очень любила мать, хотя и совсем не помнила ее лица. Друзей у Ланы тоже не было, и профессор Ким говорил, что так и должно быть, что он - ее единственный друг, и она всегда может ему доверять. Но он никогда к ней не заходил, даже на 5 минут, словно вечно существовали дела, гораздо важнее его воспитанницы. Разве настоящие друзья так поступают? Девушка с тоской взглянула на ночное небо, и увидела падающую звезду. Неожиданно Лана улыбнулась самой себе. Что бы ни говорил профессор, но завтра - ее первый день в институте. И может, там будет лучше, чем в школе........ может, там будут друзья. Верить никто не запрещал. А пока надо лечь спать...... завтра ей предстоит тяжелый день.
***
Человек лет 30 в белом халате стоял посреди зала. Яркие лампы бросали блики на его темные очки, но даже они не могли спрятать испуг в глазах мужчины. Его взгляд был прикован к кому-то, кого он боялся больше всего на свете.
- Мне сдается, что ты плохо следишь за девчонкой, Ким. Она стала слишком много думать в последнее время.
Голос профессора предательски задрожал:
- Я не знаю причины этого, Госпожа, но я не спускаю с нее глаз! И я могу вас заверить: она ни разу за всю свою жизнь не контактировала с Другими. Ее разум чист.
Ледяной смех прокатился по залу волной, заставив профессора Кима вздрогнуть.
- Чистый разум - отличная глина для лепки сущности. Хорошая работа, Юлий. Когда придет время, я вознагражу тебя по-царски. Надеюсь, ты помнишь, что самое важное?
- Конечно, Госпожа. Я должен следить, чтобы она никогда не отключала рацию.
- Правильно. Можешь идти, Юлий.
- Да, Госпожа.

В колонках играет - Ночные Снайперы - Зву-чи!
Настроение сейчас - эм.... не будем об этом

Ощущение полета продлилось недолго: мотыльки шелкопряда опустили Фао на землю аккурат возле церкви. Фао долго смотрел вслед улетающим насекомым, и думал о судьбе его знакомой. Теперь она наконец-то увидит этот мир за пределами Тенистой рощи, и полюбит его таким, какой он есть. Эх, жаль что он больше ее никогда не увидит..... Фао с тоской посмотрел на алеющее небо, и мысленно пожелав ей удачи, решил направиться в Город. Церквушка, к которой шелкопряды принесли Фао, была маленькой, но несмотря на это, она обладала большой силой. Мудрой и спокойной, оберегающей весь этот мир. И при том в ней явно не было людей. Эта церковь сама была живым существом, и жила отдельной жизнью, по утрам колокольным звоном оповещая округу о наступлении рассвета. Фао еще немного посмотрел на золоченый купол церкви, в котором отражались первые лучи, и направился по тропинке в Город. Уже скоро место диким пейзажам уступили человеческие постройки и заасфальтированные дороги. Фао втянул носом воздух, и посмотрел на светло-синее утреннее небо. Вот он и в Городе. Пол-пути уже сделано. Теперь он должен узнать, как добраться до Властелинов. Но у кого спросить? Вот и первый прохожий. Надо бы спросить у него.... интересно, а во Внешнем мире говорящие звери - дело обыкновенное? Фао подошел к человеку и только собирался открыть рот, но не смог вымолвить и слова от шока. Глаза, которыми человек смотрел на него.... они казались неживыми, как у статуи. В них не было ни зла, ни добра, ни радости и ни горя..... лишь бесконечное, тусклое безразличие. Все существо кота наполнилось страхом перед этими глазами. Бежать, бежать куда угодно... только бы не чувствовать на себе пустоту этого взгляда. И Фао побежал прочь. По пути он чуть не налетел на девушку, и вскрикнул от ужаса, увидев у нее такие же пустые глаза, как и у другого человека. Все улицы заполнились странными людьми, глаза которых ничего не выражали. Фао не мог понять, что происходит, но он услышал странный голос. Он не понимал, кто это говорит, но голос был успокаивающим и мягким "Зачем бежать, зачем куда-то спешить? Замри на месте, остановись. Зачем тебе идти к Властелинам, зачем тебе твой мир? В нем слишком много чувств и стремлений, ты запутаешься. Останься здесь, и ты обретешь покой." Фао вдруг почувствовал себя ужасно вялым и уставшим, будто все жизненные силы покинули его. Может, наплевать на все и лечь отдохнуть? Ведь все впустую: он все равно никогда не найдет Властелинов, никогда не спасет свой мир от Зла - так зачем же тратить силы? Просто остановиться, раз и навсегда, как этого просил голос. Глаза Фао слипались, он уже не мог сопротивляться той силе, что медленно захватывала его, но тут он услышал колокольный звон. Мгновенно разум Фао прояснился, и он понял, что грозит ему, если он послушает голос. Он никогда больше не вернется в родной мир, никогда не увидит Лизу. Он просто сгинет в бездне собственного безразличия, как и все люди тут. Надо бежать отсюда. Сил у Фао прибавилось вдесятеро, и он почти мгновенно оказался за чертой Города. В его сердце отчаянно запульсировала радость: он смог противостоять голосу, он остался прежним! Но тут же пришла в голову и тоскливая мысль: неужели то место, где ему довелось побывать, и есть Город? Неужели равнодушие - участь всех людей в нем? Тогда дорога до Властелинов становится еще труднее. А точнее - совсем невозможной. Никакое, даже самое железное усилие воли, не заставит Фао вернуться туда.

В колонках играет - MANIC STREET PREACHERS & NINA PERSON - YOUR LOVE ALONE IS NOT ENOUGH
Настроение сейчас - философское

Он шел вперед, низко опустив голову. Еще никогда ему не было так плохо. Прямо на его глазах был разрушен его город. Он просто вышел из автобуса, вернувшись с дальней поездки, а город стал рушиться. Ломались в крах пятиэтажки, хрущевки, магазины. Все что еще так недавно казалось ему стойким и вечным, просто умерло. И похоронило под своими обломками все живое. Кроме него. И он не понимал почему. Почему страшная катастрофа не тронула автобусную остановку, где он стоял, а разрушила только город, где жили его семья, друзья. Он больше никогда не увидит их.... Он внезапно понял причину крушения. Это было не дело рук человека... просто вечность забрала его город и все, что он так любил. И теперь он шел совсем один, единственный выживший в этих местах. Неважно куда, главное подальше отсюда. И тут он услышал чей-то окрик. Это была девушка. "Выходит, город не забрал ее с собой." Она подошла к нему:
- Стой, ты куда?
- Подальше отсюда.
Она с непониманием посмотрела на него.
- Но почему? Ты хочешь сбежать от всего хорошего, что осталось у тебя в этом городе?
И тут он взорвался:
- Разве ты ничего не видишь? Города нет! Больше нет ни плохого, ни хорошего. Оно погребено под этими долбаными обломками, и мы уже ничего не можем сделать!
Девушка тихо сказала:
- Ты ошибаешься. Город не погиб. Погибли постройки, а город жив. Как живо все хорошее, что ты тут пережил. Давай вернемся и попробуем все исправить.
Он растерянно произнес:
- Но ведь там только руины....
- Это пока. Мы сможем построить новый город, ведь в нас живы те счастливые воспоминания о былом. Нас всего лишь двое, но если мы будем надеяться и верить, то вместе сможем свернуть горы!
Он улыбнулся:
- Наверное, ты права. Я, черт возьми, верю в это! А пока давай пойдем и сожгем все эти обломки, чтобы дать место новому городу!
Она улыбнулась в ответ:
- Хорошая идея!
И они пошли туда, взявшись за руки, как маленькие дети. А потом он смотрел на догорающее пламя и чувствовал, как какое-то радостное умиротворение растекается по всему телу. В этот момент надежда горела в нем так же ярко, как их костер. Все потому что он понял одну истину: даже на руинах можно построить счастье.