В колонках играет - Високосный Год - Некий некто
Настроение сейчас - охуительно хорошее

Один человек в выдуманном Амстердаме был курабье. Не то, чтобы постоянно был - так, подработка, график два на два: два дня внутри варенье блестит, еще два - обычный человеческий ливер. Два дня на кровать крошится, а другие два - крепко кожа на костях держится, сбежать не планирует. Платили, говорят, хорошо. Даже пекарня местная прогорела - как им соревноваться с печеньем в человеческий рост?
Когда человек курабьился, он страсть как не любил муравьев. Бывало, заползут внутрь, в самую клубничную середку - и фиг ведь выковыряешь. Быть же муравейником сему джентльмену не улыбалось - ему за это не платили. Один раз он случайно превратился в человека, когда с пяток муравьишек внутри него заседало. Неприятно, конечно, но желудок переварил - на то он и желудок, чтобы даже совсем несносное переваривать. "Хорошо хоть, что муравьи, а не сколопендры", - успокаивал себя брезгливый человек.
Как-то раз дама в годах пожелала к чаю печенья. Наш сдобный тип частенько к ней заскакивал - что поделать, уж такая работа. Но в этот раз старушка надумала позвать на чаепитие трех своих сестер - страстных сладкоежек. В итоге, когда наступили законные выходные, бедный парень недосчитался правой руки и части внутренних органов. Над возвращением горемыки к жизни колдовали сразу хирург и пекарь. Но пекарь оказался натурой мстительной - еще бы, ведь его лишили основной работы! - взял да добавил маргарин вместо сливочного масла. И человек стал менее вкусным. Ему даже зарплату понизили. С тех пор он всерьез опасался происков завистников.
А как-то раз все люди в выдуманном Амстердаме разом сели на диету. Пришлось нашему герою переквалифицироваться - и превратился тот из курабье в салатный лист. С тех пор он терпеть не может кроликов. Но что поделать - у всех свои причуды!