Читаю тут "Чернобыль" Фредерика Пола.
Читаю про людей по имени Gorodot Khrenov и Aftasia Smin. Про машину Zaparozhets.
От них наносит душком и на остальное, что в принципе вызывает меньше подозрений.
Даже шюточки-анекдотцы были бы смешны, если бы от них так не разило медведями, стоящими в очереди за талонами на балалайки.

"Tell me, Sheranchuk, do you like Radio Armenia jokes? Here's one. Someone calls in to Radio Armenia and asks, 'What was the first People's Democracy?'"
"And what was the answer?" asked Sheranchuk, already smiling.
"It was when God created Adam and Eve, and then said to Adam, 'Now, select a wife for yourself.'"

"But," grinned the American, "I suppose now and then somebody does drink a little?"
"Never!" Smin declared. "No Soviet citizen drinks a little! We drink only very much - pass me your glass!"

Да, я понимаю, что последнее - стеб над стебом над стереотипом. Все равно.
Тинкин оф куиттин дис щит. Ор эт лист оф ридин Дятлов ферст. Вич ай шуд хэв дан эйджес эго.

Шла утром на работку и придумала про Тихонова. Про моего, в смысле, Тихонова.
Приемыхов же.



Правда, он слишком самодостаточный и большая часть восхитительного взаимодействия с Шараповым не получается, но вот в отрыве от Шарапова - он.

Все-таки наиболее явно талант писателя определяется по тому, как он пишет про еду. Читаю "Лекарство против страха" Вайнеров, а там, во-первых, Шарапов в фартучке, а во-вторых...
Боже.

<Шарапов> отворил дверь, и я чуть не расхохотался — так непривычен был его вид моему глазу, намозоленному повседневным генеральским мундиром. На нем была пижамная куртка, старые спортивные шаровары, шлепанцы, а поверх всего этого домашнего великолепия был он обвязан очень симпатичным домашним фартучком. И я подумал, что, наверное, Хлебников не прав — есть люди, проносившие форму всю жизнь и так и не слившиеся с ней органически, не возникло у них нерасторжимого единства обличья и сущности, и человеческая природа моего генерала, безусловно, гораздо сильнее проявлялась вот сейчас, в фартуке, или четверть века назад, когда он в ватнике и кирзачах, бритый наголо, внедрился в банду грабителей и убийц «Черная кошка» и ликвидировал ее, а вовсе не сегодня утром, когда он, весь нарядно-разрегаленный, принимал в своем кабинете делегацию полицай-президиума Берлина.

<...>

Посмотрел я на стол, и слюна забила у меня струей, как у павловской собачки. В глубокой белой плошке помидорный салат, именно такой, как я люблю: половинки томатов перемешаны с фиолетовыми кружками лука, залиты подсолнечным маслом с уксусом и очень густо поперчены. На тарелке — нарезанная крупными ломтями копченая треска, ее белое слоистое мясо под коричневой корочкой отливало перламутром. Сваренные вкрутую яйца залиты майонезом. Зеленые стрелы порея. Застывшая снежной глыбой сметана. Малосольные огурцы. Маринованные грибы. Дымчато-жирная селедка, разрезанная на четыре части — вдоль и поперек. Баклажанная икра. Кусок холодной отварной говядины. Кувшин с квасом.

— Сойдет? — спросил Шарапов тоном мастера.

— М-м-ма-а! — вырвался у меня сдавленный вопль.

— Тогда прошу к столу. — Шарапов отворил дверцу духовки, оттуда извержением рванулся по кухне . совершенно сказочный — очень земной — аромат горячего хлеба и печеной картошки. В деревянное корытце он сгреб с решетки большие белые картофелины, накрыл их разрезанной пополам буханкой поджаристого хлеба и уместил на столе: — Начнем благословясь…

Минут пятнадцать я ничего не слышал, не видел и уж, конечно, говорить не мог — я только ел, ел, ел и плавал в волнах обжорского наслаждения, и ничего на свете, кроме этого прекрасного стола, для меня не существовало.

Мне было страшно подумать, что я мог отказаться от приглашения Шарапова и всего этого блаженства для меня не существовало бы.

Шарапов брал из корытца картофелину, сжимал ее в кулаке, пробуя на спелость, разламывал пополам, клал в середину кусок янтарно-желтого масла и подкладывал мне — рассыпчатую, белую, еще дымящуюся. А я только мычал, выражая стоном всю признательность кормильцу, всю мою благодарность человека, который почти сутки ничего не ел.


Боооожеееее. Заверните обоих. Вместе с маринованными грибами.

"Шагреневая кожа" (отвратительная немного менее, чем полностью) наконец освободила Добби от обязательного книжного вызова, и он читает Вайнеров, вспоминает, как его крючило от Жеглова, и гыгыкает, когда видит, что по прошествии лет рулит не эта злобная буратина, а алмаз моего сердца Шарапов. Нет, не потому, что его однажды играл Засухин. В общем, все прекрасно, только с серией про Тихонова у меня та же фигня, что с серией про Мартина Бека, когда я по субъективным причинам пропустила две книжки в середине, и как раз те, в которых произошли СОБЫТИЯ, которые я себе благополучно проспойлерила следующими книгами. И тут, поскольку я по тем же субъективным причинам читаю вразнобой, меня коротнуло, когда я прочитала про жену Шарапова Варвару. Не, я жутко бугуртила, когда в "Эре милосердия" Варю убили, я потому и фильм люблю намного больше, нннооо эээ.
И еще меня потрясли вопрошания о смысле работы милиционера, дескать, что толку от того, что ты поймал убийцу? Ведь ты же не в силах возместить ущерб. Ну рибят. А ниче, что убийца/грабитель в пойманном состоянии не в силах убивать/грабить дальше? Ну вы серьезно, што ль? Типа очень просто, што ль, не годится для Глубинного Смысла? И самое странное, что сам милиционер не считает, что на вопрошания эти можно ответить четко и однозначно, а стремится найти ответ, который устроит общественное мнение. Нет, я это не покупаю.

И нимношк цитат из "Гонок по вертикали".

Я где-то читал, что каждые семь лет в человеке происходит полная замена всех клеток. Вроде бы заново появился человек, только не враз, а постепенно. Значит, я должен был уже четырежды обновиться, и, если бы это случилось, все было бы наверняка нормально. Но мне кажется, что когда-то — в семь, а может, в четырнадцать лет — что-то сломалось в моем генетическом механизме, и больше ничего не изменялось, и я рос только количественно, унося в страну взрослости маленький прямолинейный мир детства, который никак не уменьшается, не влезает или выпадает из гибкой округлой рамы моей нынешней повседневной жизни. И с годами моя память, пробивающаяся сквозь сумрак времени лучами игрушечного проектора — аллоскопа, превратилась в мучительный апрельский свет, проходящий сквозь мою жизнь и никогда не дающий ей развалиться на отдельные бессвязные куски, обрекший меня на пожизненный моральный дальтонизм, ибо я не различаю полутонов, а из всех цветов для меня существуют только белый и черный.

— В сказках добро всегда сильнее мудрости.
— А разве это соперничающие силы?
Мила задумчиво провела ладонью по лицу:
— Не знаю. Человеческая мудрость сильно выросла. А доброта?
— Я думаю, рост культуры смягчает и нравы.
— Возможно, — кивнула Мила и спросила неожиданно: — Как вы думаете, сколько людей было замучено в застенках инквизиции? Учтите, что длилась она четыре века.
— Миллион? — спросил я наугад. — Или два?
Мила покачала головой:
— Тридцать две тысячи человек. За четыреста с лишним лет. А в Освенциме за четыре года фашисты уничтожили более четырех миллионов человек. А потом атомная бомба в одно мгновение испепелила сто тысяч человек в Хиросиме.
— Люда, Людочка, Мила! Это же не то совсем! Ведь люди не могут и не должны забыть свою накопленную в муках мудрость.
— Так и я не об этом. С развитием мудрости все обстоит прекрасно. Вот с добром сильные перебои. А мудрость без добра обязательно вырастает в злодейство.
— Но ведь любому искусству противно злодейство? — сказал я негромко, возвращая разговор к не понятому мной началу.
— Конечно, — легко согласилась Мила. — Только новое искусство острее чувствует неравновесие добра и мудрости. Поэтому оно тяготеет к разрушению. А разрушение не может создать новой сказки.

— Милочка, давайте выпьем за «самых-самых» архивистов.
— Таких не бывает, — усмехнулась Мила.
— Да, не бывает. Потому что они все — «самые-самые». Пройдут годы, много-много лет, придут на земле в равновесие добро и мудрость, и тогда обязательно найдутся люди, и будет их много, таких людей, которые захотят узнать, как же все это происходило. И тогда выяснится, что вы сохранили для них законсервированное время, уберегли память обо всех событиях и обо всех людях, живших в трудные времена соревнования добра с мудростью, потому что и на ваших папках, наверное, стоят печати «Хранить вечно!», а вечность — это, видимо, очень долго.

Шарапов засмеялся:
– Коты от удовольствия крутят хвостами. Это, правда, не значит, что, если им крутить хвосты, они получат удовольствие.


Хочу заварить марафон экранизаций по мере прочтения и устроить компаративный анализ разных Тихоновых. Заочно - ни один из предложенных кандидатов меня не устраивает.

Мелом на манжетах из жизни необразованной дубины.
На "Культуре" даже прогноз погоды обеспечивает культурное развитие. Предыдущая заставка сопровождалась дивной музыкой, про которую было написано, что это Эдуард Артемьев - оказалось, из "Сталкера". Ну я качнула дискографию, загоняла до дыр эту сталкерскую тему, повздыхала под музыку из "ТАСС", потому что они рипнули куски дорожки с репликами героев, и не пошла смотреть ни "Сталкера", ни "Зеркало", а пошла пересматривать "Своего среди чужих". Уж лет пятнадцать прошло с первого просмотра, а я все бьюсь в восторженных конвульсиях. Мои вкусы и убеждения меняются, а он по-прежнему совершенен, только раньше я плакала, когда Лемке в конце отворачивался, а сейчас хлынуло, когда после убийства "Шилова" Сарычев посмотрел на портрет Ильича. Впрочем, и Лемке вряд ли когда-нибудь прекратит распахивать мои слезные протоки.
И никогда не считала внешность молодого Михалкова приятной (то ли дело сейчас), а тут вот это. Красивый.



В конечном итоге меня накрыло окончательно, и я выдрала из фильма звуковую дорожку и два с половиной дня слушала ее по дороге туда-обратно. Офигенно слушать фильм, многие сцены которого знаешь наизусть визуально и аудиально. У Богатырева очень разный голос, если б не знала, что это он, не узнала бы во многих местах. От солоницынских интонаций у меня ноги в ведьмин студень превращаются. Надо еще с чем-нибудь это дело провернуть.

А "Сталкера" я начала смотреть еще раньше, но не пошло. Не могу отрешиться от того, что это экранизация. Не могу, когда Солоницын играет такого неприятного типа. Не могу, когда ощущение, что Тарковский стоял над Фрейндлих и кричал: "Еще неестественнее! Еще!" Надо было смотреть в период Кайдановского, короче.

***

Всю жизнь я пыталась полюбить джаз. Папа же не может слушать плохую музыку, думала я, как это я не люблю то, что любит папа. И старалась изо всех сил. Некоторое время назад я смирилась с тем, что моей душевной организации не хватает на любовь к музыке для умных.
С Лемом у меня та же фигня. "Солярис" мне понравился, а дальше все покатилось вниз, но я упорно читаю его, думая, что это же Лем, как это не любить Лема. В итоге у нелюбимого Лема я прочла больше, чем у любого из авторов этого чудесного сборника переводов Норы Галь - "Заповедная планета", что ли, - каждый из которых в этом микрообъеме мне понравился люто, бешено. У Лема бывают хорошие, годные пассажи, но они теряются в сотнях неровностей и неестественностей. Бесят меня эти ефремовские жуткие имена и эти заходы про дрееевние поговорки и события. Блин, ребят, эти поговорки говорили не какие-то левые щи, это ваши предки ваще-то. Никто не говорит с такой интонацией про Рюрика и Красно Солнышко, не вижу, почему благородные доны в тридцатом веке должны так говорить про нас. И вот это вот все, мы такие логичные, уравновешенные и разумные, но, делая очень важное дело, не будем сообщать товарищам, что на нас летит неведомая фигня, чтобы они не волновались. Аааа, не могу, где моя "Страна багровых туч".

А ваще я тут Вайнерами увлеклась. Они почти как Стругацкие, только без фантастики. Брякнусь в них, как только добью главный книжный вызов, там Кортасар, Бальзак и Райнов остались. И чтоб я еще раз взялась за вызов, в котором обязательно читать проклятых заграничных буржуев!

Насчет Кортасара, кстати, мне довольно быстро стало все ясно. "Оливейра в таком случае презрительно пожимал плечами и заговаривал об уродствах, бытующих на берегах Ла-Платы, о новой породе читателей fulltime, о библиотеках, кишащих претенциозными девицами-недоучками, изменившими любви и солнцу, о домах, где запах типографской краски прикончил веселый чесночный дух", "В повседневном плане поведение моего нонконформиста сводится к отрицанию всего, что отдает апробированной идеей, традицией, заурядной структурой, основанной на страхе и на псевдовзаимных выгодах. Он без труда мог бы стать Робинзоном. Он не мизантроп, но в мужчинах и женщинах принимает лишь те их стороны, которые не подверглись формовке со стороны общественной надстройки; и у него самого тело – наполовину в матрице, и он это знает, однако его знание активное, оно не чета смирению, кандалами виснущему на ногах. Свободной рукой он день-деньской хлещет себя по лицу, а в промежутках отвешивает пощечину остальным, и они отвечают ему тем же самым в тройном размере. Он без конца втягивается в запутанные истории, где замешаны любовники, друзья, кредиторы и чиновники, а в короткие свободные минуты он вытворяет со своей свободой такое, что изумляет всех остальных и что всегда оканчивается маленькими смешными катастрофами, под стать ему самому и его вполне реальным притязаниям..." ХАХАХА НОУ. Мне не близки люди, хлещущие себя по лицу. Хотя с городоведческой точки зрения книга хорошая, про Париж хорошо.

***

Холивароопасный кусок поста, би ворнед.
Все коллективы, в которых я существую, все время чем-то недовольны, и меня периодически охватывает сомнение, а не надо ли и мне пустить лучи ненависти точечно или веерно. Но как тут крушить систему, когда новая схема метро с МЦК. То есть вот едва я расстроилась, что мой кусок Третьего пересадочного контура построят в самую последнюю очередь (хотя, казалось бы, только логично начинать его с уже имеющегося куска между зеленой и серой ветками), как мне дают МЦК. И сносят пирамиду у Тверской, и открывается вход в метро, о котором я не подозревала. И убирают грязный исписанный в обоих смыслах ларек Союзпечати и ставят хорошенький новый, я даже расстроиться не успела. И вообще какая-то атмосфера в Москве легкая становится. И в телевизоре сказали, что библиотеку ИНИОН собираются восстанавливать. Прямо вот ой.
Так что сорян, коллективы, из меня исторгаются только лучи любви Собянину.

***

А МЦК, товарищи, невероятно прекрасно. Мягонько, тихо, стремительно, и для любителя промзоны вроде меня самое то. Сегодня лучи любви Собянину были особенно сильны.





***

И в довершение всего эта фиговина на Тверской, которая определяет, кто ты из "Войны и мира", сказала, что я Борис Друбецкой. И Малый распеленали. Как прекрасен этот мир, посмотриии.

В рамках книжного вызова прочитала по совету отца уайлдеровского "Теофила Норта". Мне отчаянно не хотелось это делать, потому что у меня длительный пароксизм нелюбви к американской литературе кроме Стейнбека (у меня бывают сбои системы, когда я начинаю помаленьку ксенофобствовать и считать америкосов ошибкой эволюции), да и Уайлдера я как-то уже пыталась надкусить и тут же выплюнула, поэтому на протяжении всего чтения меня невыносимо мучили взаимоисключающие параметры, ведь "Норт" невероятно прекрасен. Я ненавижу таких героев, меня крючило от каждого его шага, но каждая страница тем не менее обильно полита восторженными слезами. Короче, до сих пор при мысли об этой книге чувствую себя Пятачком, упавшим на шарик.

В рамках другого книжного вызова прочитала "Черный город" Акунина и че-то тоже в раздерганных чувствах. Вот насколько все феерически начиналось - я ж в школе на физике! на физике! читала под партой "Азазель", - настолько все невнятно сейчас. Злодей, что за ноющую тряпочку вы подсовываете мне и почему на ней написано "Фандорин"? В принципе, уже "Весь мир театр" должен был начать настораживать, когда Эраст Петрович стал вопить при виде Лизаньки 2.0, но мне "Весь мир..." вообще не понравился, и я не думала, что мне захочется посмотреть, что там дальше будет с Фандориным. Однако захотелось, и оказалось, блин, что дальше будет плохой оосный фанфик. И эти девушки Бонда, кровавый ад, как они мне надоели. Хочется перечитать унылый намного более, чем полностью "Турецкий гамбит", чтобы просто насладиться пустой фандоринской постелью.
Теперь я не могу понять, достаточно ли замызган и выпотрошен последними книгами светлый образ Эраста Петровича, чтобы прочитать "Планету воду" и "Нефритовые четки", или все-таки не надо глумиться над останками. Цена вопроса про "Планету" в шестьсот деревянных добавляет интриги.

Читаю запись встречи А.Н. Стругацкого с читателями. Среди прочего его спросили, насколько современный уровень технических знаний проникает в их фантастику, на что он отвечает: "Самостоятельного значения для нас наука и техника уже давным-давно не имеет, конечно".
И я вспомнила, что недавно смотрела передачу про Лема, и там рассказывали, как Лем и Тарковский не могли прийти к единому взгляду на экранизацию "Соляриса", потому что Лем писал про научный прогресс, а Тарковский снимал про людей. Я тогда поняла, что как человек, знакомство которого с фантастикой очень долго ограничивалось Стругацкими (да и сейчас я не то чтобы дока в этой области), я не воспринимаю фантастику как жанр про науку и технику, для меня этот аспект - только прозекторский стол, на котором препарируют некоторую социальную, психологическую штучку.
Наверно, поэтому Лем кажется мне сухим и неглубоким, а от его неупорных попыток расписать какую-нибудь социальную проблему (как в "Возвращении со звезд", например) мне неловко.

Виктор Иваныч Коршунов в своих мемуарах "Пережитое" привел выдержку из обсуждения, давать или не давать "Царю Федору Иоанновичу" Государственную премию: "Что касается Смоктуновского, то при всем желании, не могу говорить о нем хорошо, у меня к этой роли есть большие претензии. Этот актер, особенно в самой последней части спектакля, работает на патологии чувств", - говорит актриса и режиссер Ю.И. Солнцева, облекая в чеканные слова восхитительное болезненное ощущение, которое вызывает у меня Смоктуновский, самый достоевский актер в мире. А лучший в мире Федор все равно Марцевич.
В тех же мемуарах в главе, посвященной словам коллег и учеников о Викторе Иваныче, Василий Иваныч Бочкарев говорит: "Он часто повторял нам фразу "стариков" Художественного театра: "Актерство - это словно езда на велосипеде, остановишься - упадешь". Со временем у меня родилось в душе другое сравнение <...> Хлеб сеют, выращивают, созревший - собирают, пекут, потом его съедают - и как будто ничего не было, а затем опять все сначала". Каждый раз, когда мне кажется, что уже нельзя сильнее обожать этого человека, оказывается, что можно.

Этот печальный момент, когда один актер, на которого тебе ОЧИНЬ НАДА посмотреть вживую, служит у Табакова, а другой, на которого надо посмотреть ИЩО БОЛЬШИ, - вообще в Питере.
И оба очень в годах.

Но я, собственно, зашла сюда выложить из головы одну осознанную мной сегодня вещь.
Дочитала тут "Гадких лебедей" Стругацких, традиционно мучительно корчась от ощущения, что вот еще чуть-чуть - и я постигну, что происходит; не постигла, разумеется, но я никогда не постигаю, так что ничего нового в этом смысле. Однако я вдруг - не прошло и двадцати лет с момента знакомства с Натановичами - поняла, что почти все их произведения построены по одному принципу. Некий ничего не знающий и не понимающий человек находится в центре странных событий, которые для людей вокруг него отнюдь не странные, а вполне обнакновенные, но никто не желает что-нибудь объяснять человеку по разным, но почти всегда не слишком убедительным причинам. Привалов, Каммерер, Малянов, Банев вот, Станислав из "Поиска предназначения", даже Быков по первости... Этот прием вполне понятен: читателю легче ассоциировать себя с персонажем, авторам легче логично подавать читателю информацию. Но как-то не ждешь от героев выбора легких путей.
Не могу сказать, что это был приятный сюрприз.
А еще грустнее, что персонажи в конце концов постигают, а я нет.

Нонче в книжном вызовном Дайри-сообществе отличный вызов, не очень объемный, но хитроумный :)

Тема Вызова 2016: ПРОСТРАНСТВО И ВРЕМЯ

В этом году вызов имеет формат 16+16. То есть две категории по 16 книг.

Первая категория: ПРОСТРАНСТВО.
В этой категории вы читаете книги, которые были написаны в разных странах, при чем эти страны не должны повторяться. Также мы советуем вам в первую очередь обратить внимание на страны, с литературой которых вы ещё не знакомы.

Вторая категория: ВРЕМЯ
В этой категории вы читаете книги, которые были написаны в разных столетиях/эпохах. Конечно же, они тоже не должны повторяться (если какой-нибудь из веков включает в себя массу разнообразных эпох, литература которых достаточно сильно различается, и вы хотите прочитать по книге из обоих эпох, сперва проконсультируйтесь в модератором сообщества).

URL записи

У меня вот такой предварительный расклад.

ПРОСТРАНСТВО:
Прочитано: 11/16

1) СССР - М.А. Булгаков "Дьяволиада", "Роковые яйца" ✓
2) Италия - Умберто Эко "Остров накануне"
3) Испания - Мигель де Сервантес Сааведра "Хитроумный идальго Дон Кихот Ламанчский"
4) Чехия - Ярослав Гашек "Рассказы" ✓
5) Франция - Виктор Гюго "Человек, который смеется"
6) Германия - Генрих Манн "Молодые годы короля Генриха IV" ✓
7) США - Дэниел Киз "Таинственная история Билли Миллигана" ✓
8) Англия - Джеймс Олдридж "Морской орел" ✓
9) Португалия - Жозе Сарамаго "Слепота" ✓
10) Япония - Кобо Абэ "Чужое лицо" ✓
11) Швеция - Пер Вале, Май Шеваль "Смеющийся полицейский" (он же "Рейс на эшафот") ✓
12) Болгария - Богомил Райнов "Господин Никто"
13) Венгрия - Андраш Беркеши "Перстень с печаткой" ✓
14) Бразилия - Жоржи Амаду "Капитаны песка" ✓
15) Аргентина - Хулио Кортасар "Игра в классики"
16) Австрия - Стефан Цвейг "Нетерпение сердца" ✓

ВРЕМЯ:
Прочитано: 16/16

1) V-IV вв. до н.э. - Аристофан "Лисистрата", "Лягушки", "Женщины в народном собрании" ✓
2) I в. до н.э. - Гораций "Эподы" ✓
3) I в. н.э. - Овидий "Метаморфозы" ✓
4) II вв. н.э. - Апулей "Золотой осел" ✓
5) VI в. н.э. - Боэций "Утешение философией" ✓
6) XI в. н.э. - Илларион "Слово о законе и благодати" ✓
7) XII в. н.э. - Владимир Мономах "Поучение" ✓
8) XIII вв. - "Песнь о Нибелунгах" ✓
9) XIV вв. - Данте Алигьери "Божественная комедия" ✓
10) XV вв. - Томас Мэлори "Смерть Артура" ✓
11) XVI вв. - Эразм Роттердамский "Похвала глупости", Сильвестр "Домострой" ✓
12) XVII вв. - "Житие протопопа Аввакума, им самим написанное" ✓
13) XVIII вв. - Д.И. Фонвизин "Бригадир" ✓
14) XIX вв. - М.Е. Салтыков "Пошехонская старина" ✓
15) XX в. - Торнтон Уайлдер "Теофил Норт" ✓
16) XXI в. - В.И. Коршунов "Пережитое" ✓


Себя молитвой и постом смирив в процессе ожиданья официального вызова, внесли левый вызов, который я тоже потащила. Все равно планка в этом году опять сто книг.

1. Любимый жанр (ваще-то не имею, но пусть будет фантастика): братья Стругацкие "Гадкие лебеди" ✓
2. Книга, изданная в этом году
3. Русская классика: Ф.М. Достоевский «Бесы»
4. Зарубежная классика: Виктор Гюго «Отверженные»
5. Книга с магией/фентези: Terry Pratchett "Wintersmith"
6. Сказка для детей/подростков: C.S. Lewis "The voyage of the Dawn Treader" ✓
7. Книга, в которой рассказывается о какой-то профессии (есть такая профессия - Родину защищать): М.А. Шолохов "Они сражались за родину" ✓
8. Современная проза: Б. Акунин «Черный город» ✓
9. Книга с сильной, волевой героиней: М.А. Шолохов «Тихий Дон»
10. Книга с перемещениями во времени
11. Книга о выживании: Cormac Mccarthy "The Road" ✓
12. Книга, в которой герой – частный детектив: С. Витицкий "Бессильные мира сего" ✓
13. Книга, в которой герои не люди: C.S. Lewis "The Silver Chair" ✓
14. Книга с событиями в будущем: Пер Валё "Гибель 31-го отдела" ✓
15. Исторический роман или приключение: Югов «Ратоборцы»
16. Книга, в которой раскрывают старую тайну
17. Модная книга, которая у всех на слуху
18. Биография/мемуары (дубль стописят): Н. Берберова «Курсив мой»
19. Книга, по которой вы собираетесь смотреть экранизацию: К.М. Симонов "Живые и мертвые"
20. Книга, которую читал герой другой книги или фильма (Лятьевский в "Поднятой целине"): Генрик Сенкевич "Камо грядеши?"
21. Книга о призраках: Уильям Шекспир "Макбет" ✓
22. Книга с событиями в дороге: C.S. Lewis "The Horse and his boy" ✓
23. Книга, написанная от первого лица: Вайнеры "Визит к Минотавру" ✓
24. Многослойная книга с параллельным временным сюжетом и/или от лица нескольких персонажей: Джеффри Чосер "Кентерберийские рассказы"
25. Книга о войне или с событиями на фоне войны: Л.Н. Толстой «Севастопольские рассказы»
26. Книга нечитанного ранее автора: Теннесси Уильямс "Кошка на раскаленной крыше", "Трамвай "Желание", "Ночь игуаны" ✓
27. Книга, от которой невозможно оторваться: Павел Санаев "Похороните меня за плинтусом" ✓
28. Книга, которая все время откладывалась на потом: А.Н. Толстой "Хождение по мукам"
29. Ироничная или смешная книга
30. Книга, выбранная по названию
31. Документальная книга: Ю.М. Поляков
32. Книга, написанная в соавторстве: И.Ильф, Е. Петров «Одноэтажная Америка»
33. Книга, которую теперь ты будешь всем советовать*
34. Книга, написанная от лица преступника и/или аморального персонажа: Томас Манн «Признания авантюриста Феликса Круля»
35. Первая книга из любой серии: Iain Banks "Consider Phlebas"
36. Книга, в которой герой решает изменить свою жизнь: В.В. Набоков "Машенька" ✓
37. Книга с событиями в герметичных условиях: братья Стругацкие "Дни Кракена" ✓
38. Внеплановая книга, случайно привлекшая внимание: Терри Пратчетт "Финт" ✓
39. Книга, в названии которой есть имя: Герман Мелвилл «Моби-Дик»
40. Книга, основанная на реальных событиях: А. Фадеев "Молодая гвардия"
41. Книга с событиями в восточной стране: Редьярд Киплинг "Ким"
42. Книга о семейных отношениях: М. Горький "Детство"
43. Книга, получившая какую-либо премию
44. Книга, в которой история тесно связана с литературой или книжным делом: Артуро Перес-Реверте "Клуб Дюма"
45. Книга о жителях маленького городка
46. Книга с событиями в форме дневника или писем: М. Лунин "Письма из Сибири", Уилки Коллинз "Лунный камень"
47. Книга с событиями в ограниченный период времени: Уильям Шекспир "Буря" ✓
48. Книга с событиями в твою любимую эпоху (нету любимой у меня сейчас): Н.А. Островский «Как закалялась сталь»
49. Книга, взятая по совету друга
50. Книга, создающая праздничное настроение
51. Книга, поднимающая некую социальную проблему (по-моему, все нормальные книги поднимают соцпроблемы): Эрнест Хемингуэй «Прощай, оружие»
52. Книга, от которой получил не то, что ожидал: C.S. Lewis "The Last Battle" ✓

Карочи, я тут в сотый раз посмотрела на праздниках "Принца Каспиана", упоролась тельмаринами очень сильно, сильнее, чем в предыдущие девяносто девять раз, и решила, что пришло время прочитать книгу.
СПАСИБО размером с Юпитер создателям фильма. Сделать из десятка реплик и полутора описаний тельмаринов то, что они сделали, - это подвиг, за который нужно давать золотого мужика. Если в первом фильме дети Адама и Евы еще кое-как конкурировали с Белой Колдуньей (да и то в большой степени потому, что на их стороне были мистер Тумнус и бобрыыы), то здесь Мираз Кастеллитто ни единого шанса им не оставляет, и даже барсук не спасает. Наверно, это один из самых явных показателей таланта или по крайней мере уважения к зрителю, когда взрослый актер выкладывается в детском фильме (ну во всяком случае в фильме по детской книжке) полнее, чем во взрослых, и кристально ясно видно, как ему нравится его роль, вне зависимости, хороший его герой или плохой. Даже если бы тельмаринам придумали одежду и обстановку поскромнее, я бы все равно тряслась от восторга и страха, глядя на такого Мираза, получающего удовольствие от каждого своего движения. Ему тоже золотого мужика надо.
Отдельное СПАСИБО размером с Сатурн создателям фильма за то, что они сделали с Глозеллем. Я очень страдала, когда читала, какой он ужасный урод. С другой стороны, после замечательного киношного Глозелля я уже приличное время мучаюсь от желания писать фички про него и Мираза и не могу в писанину :с
И вообще фильм лучше книги, сложнее, насыщеннее, и хвосты подобраны. Куда, например, делась книжная Прунапризмия с Младенцем Миразовичем? (В одном фичке, кстати, ее и Глозелля сделали сестрой и братом, это так невозможно мило.)

Но книга хорошая все равно, если в отрыве от кино (обычно у меня наоборот бывает). Алсо экьюретли сэд:

“You come of the Lord Adam and the Lady Eve,” said Aslan. “And that is both honour enough to erect the head of the poorest beggar, and shame enough to bow the shoulders of the greatest emperor on earth. Be content.”

Почитала отзывы на Гудридз, вышла в стену от товарищей, выводящих процентное соотношение мужских персонажей к женским и кричащих про расизм. У людей вообще никаких других проблем нет, что они уличают в этой попсе детские книжки? Я понимаю, что в умелых руках и палка стреляет, в смысле если человек заточен на поиск принижения женщин и других рас, он найдет его и в инструкции к стиральной машинке, но как-то вот у меня ни разу не возникало мысли, что "Хроники Нарнии" расистские и сексистские (разве что в сторону излишнего выпячивания роли женщин). Не в воспитании ли, которое должно даваться родителями и мне было дано, дело?

Мой год в книженьках :3
Отличный был год в этом плане: Довлатов, Ларионова, Поляков, Стейнбек и еще толпа народу дерзко ворвались в мою жизнь, наконец прочла "Фрегат "Паллада" и "Обрыв", дочитала всего Геймана, имевшегося у меня в наличии, ликвидировала много пробелов в литературном образовании (осталось, правда, еще раз в десять больше). Жалко только, трех штук не добрала до планки.

Угх, успела-таки добить пятидесятишаговый книжный челлендж. Жаль, что гудридзовскую стокнижную норму вряд ли выполню, там еще шесть книг осталось :с

Шагов пройдено: 50

● - не понравилось
●● - ит воз окей
●●● - понравилось, крепкий середняк
●●●● - очень понравилось, из-за какой-нибудь детали не в силах поставить пять точечек
●●●●● - ОРУ В ВОСТОРГЕ КАЖДАЯ БУКВА ДРАГОЦЕННА

Список прочитанного:
1. Книга, в которой больше 500 страниц: Б.Л. Пастернак "Доктор Живаго" ●●●
2. Классический роман: И.А. Гончаров "Обрыв" ●●●●
3. Книга, по которой поставлен фильм: Л.Н. Толстой "Крейцерова соната" ●●●
4. Книга, изданная в этом году (в этом году перевод): Нил Гейман "Океан в конце дороги" ●●
5. Книга с цифрой в названии: Ю.М. Поляков "Как боги: семь пьес о любви" ●●●●
6. Книга, автору которой еще нет 30: Veronica Roth "Insurgent" ●
7. Книга, герои которой - не люди: Терри Пратчетт "Крылья" ●●●●
8. Смешная книга: Пелам Гренвилл Вудхаус "Сэм Стремительный" ●●●●
9. Книга, написанная женщиной: Урсула Ле Гуин "Волшебник Земноморья" ●●●
10. Триллер: Север Гансовский "День гнева" ●●●●●
11. Книга, название которой состоит из 1 слова: С.Д. Довлатов "Заповедник" ●●●●●
12. Сборник рассказов: Neil Gaiman "Smoke and Mirrors" ●●●●●
13. Книга, действие которой происходит в другой стране: И.А. Гончаров "Фрегат "Паллада"" ●●●●●
14. Нон-фикшн: В.И. Шубинский "Владислав Ходасевич. Чающий и говорящий" ●●●●●
15. Первая книга известного писателя: Грэм Грин "Человек внутри" ●
16. Книга любимого писателя, которую вы еще не читали: Терри Пратчетт "Угонщики" ●●●● 
А. и Б. Стругацкие "Дьявол среди людей" ●●●●●
17. Книга, которую вам порекомендовали друзья: Десмонд Стюарт "Круглая мозаика" ●●●●
18. Книга, получившая Пулитцеровскую премию: Джон Стейнбек "Гроздья гнева" ●●●●●
19. Книга по мотивам реальных событий: Роберт Пенн Уоррен "Вся королевская рать" ●●●
20. Книга из самого низа вашего “на прочесть” списка: Гюнтер Грасс "Жестяной барабан" ●
21. Книга, которую любит ваша мама: Рекс Стаут "Фер-де-Ланс" ●
22. Книга, которая вас пугает: Э.Т.А. Гофман "Золотой горшок. Крошка Цахес, по прозванию Циннобер" ●●●●
23. Книга, которой уже больше 100 лет: М.Е. Салтыков-Щедрин "Господа Головлевы" ●●●●●
24. Книга, которую вы выбрали благодаря обложке: Фридрих Дюрренматт "Зимняя война в Тибете" ●
25. Книга, которую вы должны были читать в школе, но так и не прочли: М.А. Шолохов "Поднятая целина" ●●●●●
26. Мемуары: А.Г. Достоевская "Воспоминания" ●●●●●
27. Книга, которую можно прочесть за день: Терри Пратчетт "Кот без прикрас" ●●●●
28. Книга, в названии которой есть антонимы: Ю.М. Поляков "Небо падших" ●●●●●
29. Книга, действие которой происходит в месте, которое вы всегда мечтали посетить (длинная, зеленая, пахнет колбасой! Советская электричка!): В. Ерофеев "Москва - Петушки" ●●
30. Книга, изданная в год вашего рождения (1988): О.Н. Ларионова "Чакра Кентавра" ●●●●
31. Книга с плохими отзывами (я не в курсе течений и веяний в мире критиканства, книгу для этого пункта нашла в правдорубном треде): М. Петросян "Дом, в котором..." ●●
32. Трилогия: Ю.М. Поляков "Гипсовый трубач" ●●●●●
33. Книга вашего детства (книга детства в том смысле, что все детство я смотрела на нее и думала, что там что-то очень взрослое и как только вырасту, сразу прочитаю; теперь очень жалею, что не прочитала тогда, хотя и сейчас пищу от восторга): О.Н. Ларионова "Лабиринт для троглодитов" ●●●●●
34. Книга с любовным треугольником: Ю.М. Поляков "Замыслил я побег" ●●●●●
35. Книга, действие которой происходит в будущем: С.В. Лукьяненко "Танцы на снегу" ●●●●
36. Книга, действие которой происходит в старшей школе: Ю.М. Поляков "Работа над ошибками" ●●●●●
37. Книга, в названии которой есть цвет: Стендаль "Красное и черное" ●
38. Книга, которая заставила вас плакать: Джек Лондон "Мартин Иден" ●●●●●
39. Утопия/Антиутопия: Станислав Лем "Возвращение со звезд" ●●●
40. Книга, в которой используют магию: Terry Pratchett "I shall wear midnight" ●●●●●
41. Графический роман: Neil Gaiman "The Sandman: Preludes & Nocturnes" ●
42. Книга автора, которого вы никогда не читали: А.Н. Арбузов "Мой бедный Марат" ●●●●●
43. Книга, которая давно стоит у вас на полке, но вы ее так и не прочли: Р.Г. Скрынников "На страже московских рубежей" ●●●●
44. Книга, действие которой происходит в вашем городе (Москва): В.В. Орлов "Шеврикука, или Любовь к привидению" ●●●●
45. Книга, в оригинале написанная на иностранном языке: Neil Gaiman "Fragile things" ●●●●●
46. Книга, действие которой происходит на Рождество: Трумен Капоте "Воспоминания об одном Рождестве" ●●●● 
Ф.М. Достоевский "Мальчик у Христа на елке" ●●●●
47. Пьеса: Морис Метерлинк "Синяя птица" ● 
Джордж Бернард Шоу "Пигмалион" ●●●●●
48. Запрещенная книга: В.А. Гиляровский "Трущобные люди" ●●●●●
49. Книга, по которой поставлен сериал: P.G. Wodehouse "The Code of the Woosters" ●●●●●
50. Книга, которую вы начали, но так и не дочитали: А.С. Грин "Золотая цепь" ●●

Дочла наконец трилогию про гипсового трубача.
"Традиция требует таланта, а для новаторства достаточно нахальства". "Искусство существует именно для того, чтобы наказывать зло, ибо жизнь с этой задачей не справляется". Профетические запилы про Крым и милицию. Отсылки к другим произведениям типа неотапливаемого шотландского замка. И даже некоторая путаница с именами кажется лукаво-нарочитой: заметят или проморгают?
Блистательный литературный хулиган ♥♥♥

Давеча сидела в метро рядом с барышней - обе читали Геймана.
Сегодня стояла рядом с женщиной - обе читали Полякова.
Следующий шаг, по всей видимости, - одно и то же произведение, и апофегеем - одно издание.

Гуд ньюз эвриван. В субботу Титоренко играл Клавдия и был, судя по фотографии, преступно хорош. Ему даже парик не нахлобучили, оставили при своих благородных сединах. Как было бы прекрасно, если бы его оставили в очередь с Клементьевым, я б даже еще раз сходила, а Белякович и у себя может поиграть. Вообще у них ужасно интересные заместители почему-то отсутствующего Клементьева: сначала Галкин-Пилат, теперь вот Титоренко.
Бэд ньюз эвриван. Моего вожделенного октябрьского "Грибного царя" заменили на "Как боги". Не то чтобы я расстроилась до слез, но так не хочется опять на Хатникова смотреть :с

* * *

25 things that would happen if book lovers ruled the world

"There would be a special lane on walking tracks just for readers" - очень актуально для меня, с огромным трудом отрывающей глаза от поляковского "Гипсового трубача".
Еще очень мило и тоже в струю про годную отмазку, мол, опоздал потому, что до утра читал. Юрий Михалыч, я смотрю на вас с нежной укоризной.

* * *

Каждая буква, вышедшая из-под пальцев Геймана, бесценна. Я читаю его интродукции с не меньшим, а иногда и с большим трепетом, чем собственно произведения.

One describes a tale best by telling the tale. You see? The way one describes the story, to oneself or to the world, is by telling the story. It is a balancing act and it is a dream. The more accurate the map, the more it resembles the territory. The most accurate map possible would be the territory, and thus would be perfectly accurate and perfectly useless.
//"Fragile Things. Introduction. The Mapmaker"

The bears go upstairs hesitantly,
their house now feels desecrated. They realize
what locks are for. They reach the bedroom.
"Someone's been sleeping in my bed."
And here I hesitate, echoes of old jokes,
soft-core cartoons, crude headlines, in my head.

One day your mouth will curl at that line.
A loss of interest, later, innocence.
Innocence, as if it were a commodity.
"And if I could," my father wrote to me,
huge as a bear himself, when I was younger,
"I would dower you with experience,
without experience,"
and I, in my turn, would pass that on to you.
But we make our own mistakes. We sleep
unwisely.
The repetition echoes down the years.
<...>
We owe it to each other to tell stories.
These days my sympathy's with Father Bear.
Before I leave my house I lock the door,
and check each bed and chair on my return.

Again.

Again.

Again.

//"Locks"

Мне очень нравится в книгах Геймана (помимо всего остального) чувство причастности, которое возникает, когда читаешь, как он жил в книгах, как хотел читать все время, как волшебно все было в детстве и как уныло и серо стало в зрелости. И ты сидишь и думаешь, гуд лорд, это же про меня.
А потом вспоминаешь, что Гейман, в отличие от тебя, состоявшийся, успешный, всемирно известный удачник, сохранивший все положительные особенности ребенка и увернувшийся от отрицательных особенностей взрослого.
Но ненавидеть его за это не получается :D

‘Oh, I feel very angry a lot of the time,’ said Tiffany, ‘but I just put it away somewhere until I can do something useful with it. That’s the thing about witchcraft – and wizardry, come to that. We don’t do much magic at the best of times, and when we do, we generally do it on ourselves.’

Terry Pratchett "I shall wear midnight"

По сравнению с другими пратчеттовскими сериями серия про Тиффани мне не очень нравится, не вызывает того постоянного эмоционального напряжения, какое вызывают книги из других серий, но "Я надену полночь" совершенно восхитительная в этом плане: то жутко до дрожи (rough music - как когтями по спине), то невозможно смешно, то невыносимо грустно. И даже если бы не было нескольких страниц про Анк-Морпорк, все равно дивная книга.

‘I didn’t know you could be a witch in the city,’ said Tiffany. ‘I was told once that you need good rock to grow witches, and everyone says the city is built on slime and mud.’
‘And masonry,’ said Mrs Proust gleefully. ‘Granite and marble, chert and miscellaneous sedimentary deposits, my dear Tiffany. Rocks that once leaped and flowed when the world was born in fire. And do you see the cobbles on the streets? Surely every single one of them, at some time, has had blood on it. Everywhere you look, stone and rock. Everywhere you can’t see, stone and rock! Can you imagine what it feels like to reach down with your bones and feel the living stones? And what did we make from the stone? Palaces, and castles and mausoleums and gravestones, and fine houses, and city walls, oh my! Not just in this city either. The city is built on itself, all the cities that came before. Can you imagine how it feels to lie down on an ancient flagstone and feel the power of the rock buoying you up against the tug of the world? And it’s mine to use, all of it, every stone of it, and that’s where witchcraft begins. The stones have life, and I’m part of it.’

Terry Pratchett "I shall wear midnight"

Эту песню не задушишь, не убьеооошь При всей моей многолетней, горячей любви к Куприну (а может, как раз из-за нее) - только три человека делают "Поединок" смотрибельным.







Вот уже больше десяти лет, здорово меня перетряхнувших внутри, прошло с тех пор, как я обливалась слезами, идентифицируя себя с Желтковым, а все равно купринские рассуждения о безответной любви без промаха бьют. Хау даз хи блади ду зэт? :с
Похоже, пришло время перечитывать, тем более, что, как выяснилось недавно, папенька его не любят, хотя я всю жизнь была уверена, что наоборот и это именно оне мне подсунули в свое время большую коричневую книжку.

Пожалуй, больше всего в культурных делах меня коробит вопрос принадлежности очередного культового сооружения светскому/церковному ведомству. Вроде как вор должен сидеть в тюрьме, а в храме должен быть храм, но я почему-то не могу незамутненно радоваться, когда очередной монастырь, в котором был какой-нибудь ФТАД, возвращается в лоно. В то же время однозначно негативная реакция общественности на передачу какого-нибудь храма, давно использующегося как светское помещение, обратно церкви вызывает у меня однозначно негативную реакцию. Как-то, наверно, надо дифференцированно подходить-то.

Прочитала "Дом, в котором..." и поразилась, насколько обратное первоначальному впечатление он на меня произвел. В первую попытку прочтения дети казались мне волшебными существами; теперь я содрогалась от почти-отвращения, читая про убийц, сумасшедших, злобных и лживых созданий. Тлен и бзсхднст. И только Р Первый как был мой герой, так и остался т_т

Сцена прохода войска Фортинбраса через Данию в нашем "Гамлете" внезапно подарила мне идеальную визуализацию "Трудно быть богом". С этой сцены и до самого конца моск постоянно сбоил и соскакивал с Гамлета на Румату. В конце концов, действительно ведь было видно, где он шел.
Наверняка это сопоставление я где-то уже видела, но успешно забыла.