<минутка пафоса>
Который день захожу в дневничок, чтобы что-то слить. Понимаю, что не способна формулировать информацию открытого доступа. Ухожу из дневничка, облегченно вздохнув, потому что посты я обычно пишу долго, а на сон и без того остается максимум шесть часов.
Внутри меня и вокруг меня происходит очень много вещей. Меня все время трясет в ожидании хорошего и плохого, и в то же время стало намного спокойнее. Не знаю, с чем это связано, но точно знаю, когда это началось. Возможно, опять символизм мест виноват.
Раньше я спрашивала коллег, уходят ли они вообще домой; теперь об этом спрашивают меня. За четыре с половиной года исписала меньше ежедневника, чем за последние три месяца. Тону в океане информации, на телефоне стабильно открыто минимум пятнадцать вкладок; решение купить смартфон было одним из самых мудрых в моей жизни. Если бы я жила одна, дома я появлялась бы на несколько часов ночью, чтобы отвалиться на кровать и с сожалением ненадолго выпасть из активного функционирования.
Лучше научилась говорить. Овладела азами тайм-менеджмента. Стала меньше бояться людей, хотя тут еще работать и работать. Стала меньше бояться перемен, а некоторых и вовсе очень хочу.
Ничего не понимаю, башка как бидон, в котором варили чертям самогон, но обратно в страну овощей не желаю.
</минутка пафоса>

Симонов хуже Мартина. К середине "Солдатами не рождаются" отрастила чуйку, с кем скоро придется расстаться, а сегодня "Последнее лето" случайно открылось на случайной странице, и слова, которые бросились мне прямо в глаза, были "что Серпилин уже мертв". К чертям собачьим.

Великолепно открыли сезон маловским "Не все коту масленица". Все крепче люблю Жерякову. Подгородинский что-то сделал с собой: второй спектакль подряд прямо нравится без всяких там - близка к тому, чтобы "Горе от ума" пересмотреть.
Из печального театрального - Галкин ушел из МХАТа в родной ростовский театр. С одной стороны, еще один повод съездить в Ростов, с другой - ааааа, куда, куда вы удалились D:

После очень долгого перерыва сходили в Царицыно на гобой и скрипку с оркестром. Теперь в тоске хожу вокруг шкафа, на котором лежит гитара, и с тоской протягиваю к ней руки. Желание что-то уметь многократно усилилось, но страх опять облажаться пока его перекрывает.