Есть на Дайри сообщество "Барсумская Рулетка", где тебе выдают книгу (и ты выдаешь), ты ее читаешь и пишешь рецензию. Чой-то у меня про книги в фандомном месте лежит, подумала я и принесла и сюда, вот.

32 тур.

Сергей Лукьяненко "Танцы на снегу"

Сразу скажу: Лукьяненко я люблю несмотря ни на что, хотя читала у него только про Дозоры и "Лабиринт отражений". Так что нижеизложенное - мнение (пред)убежденного поклонника.

Этот абзац - сумбурный и отчасти спойлерный пересказ сюжета. Сюжет куска трилогии "Геном" таков. Есть галактическая человеческая Империя (привет, "Дюна", штампов вообще очень много, их заметит даже неискушенный любитель фантастики типа меня, но это не страшно). С инопланетянами (с настоящими, а не с землянами, населившими другие планеты) люди взаимодействуют и даже где-то дружат, но они упоминаются постольку-поскольку. В Империю входят совершенно разные планеты: богатые, бедные, функциональные, развлекательные и прочая. В их числе - планета-рудник Карьер, на которой живет главный герой, мальчик тринадцати лет по имени Теккерей Туу-тикки Тиккирей. На Карьере вообще туговато жить, нормальные люди живут под защитным куполами и платят за воздух, а тех, у кого денег нет, выдворяют наружу, в песчаные бури и радиацию, где можно прожить от силы несколько лет (карьериане обработаны напильником под повышенную радиацию и прочие приятные мелочи). Как раз выселение и грозит семье Тиккирея, и его родители решают воспользоваться конституционным правом на смерть, чтобы обеспечить сыну будущее за счет остатков своих так называемых социальных паев. После смерти родителей благодарный сын Тиккирей решает свалить из этой дыры и нанимается на космический корабль расчетный модулем - это когда человека подключают через нейрошунт (они там у всех в Империи есть) к системе корабля и мозг используется как компьютер, в результате чего деградируют доли мозга, отвечающие за желания, и человек теряет интерес к жизни. Тиккирей, впрочем, ждать этого не намерен и планирует соскочить на первой же планете. Экипаж корабля к этому, разумеется, готов, но оказывается хорошим и добрым, подбирает мальчишке планетку погодней и отпускает без санкций и даже с чутком бабла. Благодарный новым друзьям Тиккирей сваливает, не попрощавшись. На новом месте он задруживается с мальчиком Лионом и неким Стасем - членом ордена фагов, или джедаев в просторечии, сеющих любовь по всей вселенной, как ФассЭвой, и прогрессорствующих помаленьку, и помогает Стасю вычислить следящего за ним агента с планеты Иней, которая в последнее время активно консолидирует вокруг себя другие имперские планеты. ВНЕЗАПНО почти все на планете Тиккирея засыпают мертвым сном - это диверсия Инея, который так популярен потому, что во сне зомбирует всех и убеждает, что их президент Кориолан Инна Сноу - само совершенство. Стась, на которого колдунство, конечно, не действует, улетает на планету Авалон, забрав с собой бодрствующего Тиккирея и спящего Лиона. Там Тиккирей вджобывает на фагов, в процессе случайно заполучает бракованный полуорганический-полумеханический бич - фаговскую вундервафлю, Лион потихоньку приходит в себя после зомбирования, а потом их забрасывают обратно, чтоб они собрали информацию про козни Инея. Потом они встречают девчонок-партизан, ховаются в столице, сталкиваются с псевдо-, а может, и с настоящим Сопротивлением, выясняют леденящую кровь историю про то, что тут не без клонирования, сидят в кутузке, Тиккирея и читателя несколько сотен раз убеждают в том, что фаги плохие, Иней хороший и наоборот, читатель грызет локти, но все кончается хорошо, насколько это возможно.

Я очень ценю книги, читая которые разгоняешься так, что не можешь сразу остановиться в конце очередной главы и по инерции прочитываешь еще несколько. Вот это тот самый случай. Мне очень нравится спокойная, но не скучная и не небрежная манера лукьяненковского повествования, которую он выдерживает всю книгу. Плюс к этому еще и миры он создает такие, в том числе и в "Танцах", что очень хочется писать фички, причем не просто страхивать экипаж "Клязьмы" с расчетными модулями, а брать имеющихся и оригинальных персонажей и приключать их по-всякому. Это для меня тоже признак хорошего произведения. Пусть это и компиляция, но хорошая компиляция хороших источников.
Я активно боролась с поползновениями подсознания искать параллели с Дозорами, но когда оказалось, что фаговский бич - вылитая Плеть Шааба, я смирилась и решила для себя, что юный Городецкий вполне мог бы быть похож на Тиккирея. (Да и не очень юный, потому что: "Как бы я хотел, чтобы мама и папа были рядом! Чтобы можно было рассказать им все, и пусть они придумывают выход. Взрослым проще, они всегда знают, что делать. Но даже взрослые иногда ошибаются. Или не находят выхода и тогда делают вид, что их ошибка - правильный поступок". Ну Антон и Великие же.) Подсознание на этом угомонилось и более не мешало получать удовольствие.
Опять же подсознательно и несмотря на вполне нормальный для ребенка в предложенных условиях язык и способ выражать мысли очень боялась, что начнется какая-нибудь похабень, но нет! Ура! Могу посоветовать книгу маме!
Опять же несмотря на нормальный для ребенка язык очень порадовалась некоторым чеканным формулировкам, таким, знаете, которые вроде бы само собой разумеющиеся, но их все равно приятно видеть облеченными в слова. "Слушай, ну почему всегда и все получается неправильно? - Когда получается правильно, мы этого не замечаем"; "Для того чтобы бороться с чудовищным злом, требуется чудовищное добро. <...> И Сашка сам не ждет, чтобы его обняли и сказали что-то ласковое. Он солдат. Он маленькое чудовищное добро".
Немножко не понравилось, что нечетко увиделась авторская позиция в отношении бобра с ослом, но это ко мне претензия, я вообще не очень понимаю, кто у Лукьяненко хороший, кто плохой. Вроде как вот эти хорошие - фаги в данном случае, - но то, что про них говорят агенты зла - Инея в данном случае, - вроде как логично и правильно, и не такие уж белые у них плащи. А зло в это время вроде как и зла-то никому не желает, просто причиняет справедливость и наносит улучшения. И болтающийся между полюсами человек - Антон, Тиккирей и т.д. - видит, что условное добро ну уж больно условное, а у зла фундамент хрен расшатаешь, но все равно остается с условным добром. И ты сидишь и думаешь, хорошо, что это не ты болтаешься между полюсами, потому что, наверно, пристрелился бы, чтоб не мучиться. Потому что даже ключевое послание, оно же решение, "Думай сам, не будь толпой" какое-то мутноватое и абстрактное. Да и называется-то книга "Танцы на снегу" потому, что, по словам одного из героев, все человечество во все периоды своей жизни - как балерина на снегу, которой надо во что бы то ни стало танцевать и держать лицо, как бы наст ни резал ноги, как бы ни было непонятно, а нафига оно надо. В итоге получается, что каждый решает за себя, и главная ценность - реальная возможность выбора. Не так плохо, но грустновато.
Чтобы не заканчивать на грустной ноте, скажу, что мне по традиции очень интересно, что думают об этой книге фемениздки, потому что там, с одной стороны, женщины не могут летать в гиперпространстве вне анабиозных камер, отсутствие игрек-хромосомы убивает их, поэтому звездолетчики полушутливо-полусерьезно говорят им: "Замолкни, карго". С другой стороны, упоминается исторический период матриархата, когда мужчины носили ошейники и переживали, что они не женщины. Так-то.

Джин Квок "Девушка в переводе"

Девочка Ким и ее мать убегают из осаждаемого Китаем Гонконга в Америку к старшей сестре матери, которая замужем за американским китайцем. У китайца есть одежная фабрика, на которой начинают непосильно трудиться Ким с матерью. Ким ходит в школу, испытывает трудности культурные и языковые, но в итоге все преодолеть ей помогают ее выдающиеся интеллектуальные способности. Ужасы капитализма – имеются. Упоминания об ужасах коммунизма – имеются. Странная жирная любовная линия – имеется. Сколько-нибудь однородный стержень, на котором повествование смотрелось бы куда лучше, – отсутствует.
Книга как художественное произведение мне не понравилась. Тема поднимается (но в конце не закрывается, кстати, не завершается и не подытоживается), разумеется, важнейшая и животрепещущая, надкультурная и наднациональная, но поднимается она не в статье и не в отчете каком-нибудь, а в художественном произведении, и написано оно очень непритязательно. Это особенно удручает на фоне того, что автор в вузе изучала американскую и английскую литературу. Это, если судить по «Девушке…», не гарантирует и даже не предполагает умение находить хорошую словесную форму своему опыту, героям и мыслям: язык одновременно примитивный и напыщенный; фразы типа «Тебе стоит бросить зубрежку и начать покуривать травку – вот как я» и фикбучный душок. (Хотя, может быть, это все перевод или контраст с Довлатовым.)
Есть интересные куски, про работу на фабрике, например, но вместе с тем создается ощущение, что автору удается только описание того, что она отчетливо себе представляет. С бедственным положением полулегальных рабочих она вполне справляется, видно, что прошла через это сама. Когда речь заходит об имоцыях и сердечных строданиях, кажется, что у автора как-то не очень с этим делом. Блин, любовь так написана, что я ни во что не верю, ни в одну веточку любовной линии.
Основная мораль тоже вроде бы есть («честно служи, ни о чем не тужи», например), но она постоянно расшатывается самой главной героиней. Хрен знает, счастлива она в итоге или все-таки жалеет о том, что все сложилось именно так, а не наоборот. Я не поняла. Вообще остается ощущение огромного количества неподобранных в конце хвостов. Может быть, это специальный авторский ход, призванный показать мятущуюся подростковую душу, но мне померещилось, что автор просто сама запуталась в том, что хотела сказать, и предпочла быстренько свернуть все это, а не попробовать распутать.
Обычно мне довольно легко удается делать скидку на разнообразные специфические особенности героев и вписывать в эти особенности их слова и действия, не совпадающие с мировоззрением русской девочки-москвички. Здесь мне было дьявольски тяжело пытаться найти оправдание главной героине. Да, ай хэв парентал ишьюз и они застят мне глаза; да, ребенок брошен в чудовищные условия из относительно комфортной среды; да, автор очень заслуживает всяческого уважения за то, что выползла на свет из чудовищных условий и теперь популяризирует проблемы эмигрантов. Все это дает мне силы не орать по поводу практически каждого шага героев, но есть вещи, на которые я не могу распространить скидку.
Я просто укусила себя за зад, когда у девочки появилась мысль отомстить матери за то, что мать не считает необходимым покупать девочке лифчик. Матери, которая не заставляет тебя забить на учебу и вкалывать на фабрике с утра до ночи, а только подбадривает, мол, учись, дочка, только учись. Матери, которой ты сама нихрена не рассказываешь про этот новый для нее мир, в который она – ради тебя – вообще не выходит, но требуешь, чтобы она соответствовала. Матери, которую ты ваще-то должна беспрекословно уважать, раз уж ты такая правильная китайская девочка, что не можешь толком объяснить свои проблемы учителю, потому что это, видите ли, неуважение к учителю, а правильные китайские девочки так не делают. FFFFUUUU- Один-единственный герой, который вызвал у меня беспримесно добрые, нежные чувства, - эта самая несмотря ни на что храбрая, самоотверженная мать.
Вообще к середине книги девочку просто потрошит и уносит (когда она, слава всему на свете, наконец убеждается, что никто никогда не задавался целью уничтожить ее, более того – всем пофиг). Исследовать десны пацанов в темных углах – это нормально, а поотстаивать себя в школе, например, - фуфуфу, приличные китайские девочки так себя не ведут. Поотстаивать себя не то чтобы страшно. Это НЕУВАЖИТЕЛЬНО. Лолшто. Ты определись уж. Уж лет пять прошло уже с момента приезда, язык знаешь, на вид обычный тупой американский подросток (раз никто ни разу не просек, что ты живешь в халупе без окон, но с тараканами). И вообще определись, ты хочешь в Йель и парни тебя не интересуют, как ты сама заявляешь, или ты все-таки хочешь лобзаться по подворотням и мазать щеки румянами. Ну не получается все вместе, ну вот так. Сорян. Потом может получиться и все вместе, но для этого сейчас надо поднапрячься.
В принципе, почти сразу становится ясно, что заявление о прокачанной способности учиться распространяется только на деятельность в стенах учебных заведений. Учиться правилам общежития девочка научилась хорошо если уже став женщиной, а практически всю книгу мечется в разные стороны так, что я просто не знаю, как так можно. Вроде как помнит о корнях, но слишком судит обо всем с точки зрения наличия денег, типа о чем мне писать эссе, у меня ведь нет денег на пляжи и лыжи, я ведь не собирала виноград в Италии, я всего лишь приехала из экзотической страны с офигенно богатой историей и культурой. Не то чтобы мне не верилось, что китаец может так быстро разболтаться, но грустно. Я как-то больше надежд возлагала на консервативных традиционалистов, каковыми рисуют главных героинь.
Я не буду говорить про очень печальную ситуацию с чувством собственного достоинства. Я как-то думала, что китайцы больше себя уважают.
И я так и не избавилась от ощущения, что семья старшей сестры – Дурсли. Со всеми вытекающими.
Такие произведения как ничто другое колеблют мою веру в способность женщин писать хорошие книги.