Н.Е.Пестов. СОВРЕМЕННАЯ ПРАКТИКА ПРАВОСЛАВНОГО БЛАГОЧЕСТИЯ. Том первый

Глава: Глава 1 ЦЕЛЬ ЖИЗНИ ХРИСТИАНСКОЙ И ПУТЬ СПАСЕНИЯ

 

Забывая заднее и простираясь вперед, стремлюсь к цели, к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе.

Флп. 3, 13-14

Цель жизни — восхождение человека к богоподобию.

Прп. Антоний Великий

 

Человек наделен от Бога великим могуществом разума. Он постигает законы природы, парит в воздухе выше птиц, проник в космос и глубины моря, умеет разговаривать через десятки тысяч километров и заставляет силы природы служить своим целям.

Прогресс цивилизации развивается неудержимо и сулит человечеству еще большие чудеса техники в будущем.

Таковы ли успехи духовной культуры человечества? Становится ли оно благороднее духом, любвеобильнее, добрее, правдивее и милостивее к ближнему? И если человек все более комфортабельно умеет строить свою внешнюю жизнь, то научился ли он наконец совершенствовать и свою внутреннюю жизнь, изучил ли ее и знает ли ее законы?

После тысячелетий культурной жизни знает ли он наконец, зачем он живет, — какова цель его существования и в чем состоит идеал духовной культуры?

Можно твердо сказать, что громаднейшее большинство людей не сумеет дать ответ на последние вопросы и чаще всего даже не задается ими. Оно живет «как живется», имея не осознанные, а подсознательные цели своего существования.

Эти цели у большинства людей не простираются выше того, чтобы накормить, одеть и согреть свое тело и удовлетворить свои животные потребности.

Живя так, человечество по существу ничем не отличается и не возвышается над бессловесной тварью, составляя из себя породу наиболее развитых животных, научившихся применять свои науку и технику в значительной мере для наиболее эффективного взаимного истребления.

Более того, человек при этом не только не возвышается над животными, но упал ниже их, так как нарушил предвечные законы своего естества и не идет к возвышенной цели своего предназначения.

Лишь малая часть людей будет способна осмысленно ответить на вопрос о цели своего существования. Но их ответы в большинстве случаев будут примитивны и исполнены эгоизма, если только они будут искренни.

Так, одного талантливого юношу спросили, какую цель он ставит себе в жизни.

—  Я буду прилежно учиться и завоюю себе хорошее положение в обществе, — ответил юноша.

—  А потом?

—  Потом я постараюсь сблизиться с известными и умными людьми, буду путешествовать, буду наслаждаться всеми культурными радостями жизни.

—  А потом?

—  Я обзаведусь семьей, у меня будут дети, под старость буду отдыхать и играть со своими внучатами.

—  А потом? Потом... — И юноша задумался.

—  Вы правы, — сказал юноша, как бы отвечая на невысказанные мысли собеседника.  — Все,  к чему я стремлюсь,  имеет мало цены,  так  как  потом придет смерть. И все эти радости мимолетны, и ничто перед значением и  неизмеримым  величием  вечности,   и  не будут иметь для нее ни малейшего значения.

Только у сравнительно очень малого количества людей имеются и более высокие и идеальные стремления — такие, как служение искусству и науке или задачам социального переустройства общества.

Значение науки и искусства в жизни человечества никто не может оспаривать. Но ни наука, ни искусство не могут стать для человека самоцелью. Они — ничто сами по себе, если человек не идет через них к наивысшей цели своего существования.

Наука может вести ко благу, как например вакцина от бешенства, сделанная Пастером. Но она же может сеять и смерть и ужас в виде бомб, сбрасываемых на массы беззащитных детей и женщин.

Стали бы супруги Кюри, Эйнштейн и др. работать в области изучения распадения атомного ядра, если бы они могли предвидеть, какие ужасы несет их работа человечеству в виде атомных взрывов, отравляющих всю землю в мирное время и сулящих невиданные еще на земле бедствия людям в военное? Поэтому при оценке научных достижений современности нельзя не согласиться с поэтом, который пишет:

История дошла до роковых страниц

И к неожиданным приводит заключеньям:

Наука сделалась прислужницей убийц,

А чудо техники — самоуничтоженьем.

Бог для земли дарует солнце,

Дожди благословенья,

А люди — смертоносный стронций

И дождь уничтоженья.

Чем выше взлетают ракеты,

Тем дальше от Бога сердца,

Чем ближе до дальней планеты,

Тем явственней чувство конца.

А. Солодовников

Отсюда понятно и мнение Оптинского старца Варсонофия, который говорил, что «новейшие изобретения, имея как бы и добрые стороны, всегда оказываются вредными более, нежели полезными, и даже, можно сказать, суть просто зло». И «ученые, если только они и ограничились научными знаниями, ничего не делают полезного для души своей, и тогда они зарыли свой талант в землю».

А вот как пишет про опасности заблудиться в современной науке о. Павел Флоренский:

«Не наукою, а науками, и даже не науками, а дисциплинами занято человечество. Случайные вопросы, как внушенное представление, въедаются в сознание и, порабощенное своими же порождениями, оно теряет связь со всем миром.

Специализация, моноидеизм — губительная болезнь века - требует себе больше жертв, нежели чума, холера и моровая язва».

Итак, можно ли гордиться человеку наукой и техникой?! Вместе с тем, как говорит архиеп. Иоанн, — «научные открытия и все возрастающая техника не открывают царственности человека. Наоборот, они обнаруживают все большее убожество того, кто нуждается в стольких материальных протезах».

Также и искусство: оно может звать к наивысшим идеалам (например, с полотен Васнецова, Нестерова) или же губить чистоту человеческих душ отсутствием нравственного чувства.

Точно так же обстоит дело и с социальными реформами. Они могут быть направлены к достижению истинного блага общества, когда разум создающего их будет просвещен светом истины, или ввергать общество в несчастье при следовании законодателями своим ложным  идеям.

Поэтому и здесь служение человечеству может начаться у законодателя лишь с просвещения своего разума истиною.

Но повторяем, что таких людей, которые ставят себе высшие цели служения человечеству, очень мало. И обычно, несмотря на величие человеческого разума, жизнь человека жалка, пуста, бесцельна и наполнена суетою и заботами о теле подобно животным.

О глубокой порче современного человечества так пишет о. Павел Флоренский («Общечеловеческие корни идеализма»):

«Распались начала внутренней жизни: святыни, красота, добро, польза не только не образуют единого целого, но даже и в мыслях не подлежат теперь слиянию.

Современная святыня робка и жмется в затаенный, ни для чего более не нужный уголок души.

Красота бездейственна и мечтательна, добро — ригористично; польза — пресловутый кумир наших дней — нагла и жестока. Жизнь распылилась».

А архиепископ Иоанн пишет:

«Затормошенные и оглушенные суетой люди уже не способны думать об истинах великих и вечных, для постижения  которых  нужна  хотя  бы  минута Божественного молчания в сердце, хотя бы мгновение святой тишины».

Поэтому жизнь и была определена Соломоном, как «суета сует» (Еккл. 1, 2). И тогда нет у человека ответа на вопрос премудрого: «Что пользы человеку от всех трудов его?»   (Еккл. 1, 3).

Но не ради такого жалкого положения был создан человек. И не «суета сует» была предназначена ему в удел по предначертанию Творца Вселенной.

Он создан был по образу и подобию Самого Бога, наделен могуществом разума, поставлен владыкой над животным миром и царем над природой, и, наконец, человеку даровано было наивысшее благо — бессмертие его души.

Как пишет о. Иоанн С: «Человек есть чудное, величественное, премудрое, художественное произведение совершеннейшего Художника — Бога».

А архимандрит (впоследствии Патриарх) Сергий говорит: «Как образ и подобие Божие человек наделен богоподобными свойствами и бесконечными стремлениями. Он не удовлетворяется одной видимостью явлений, одной показной стороной жизни, он ищет ее оснований и таким образом доходит до последнего основания, т. е. ищет Бога и богообщения».

По словам прп. Серафима, первый человек Адам был таков, что «ни вода его не топила, ни огонь не мог жечь, ни земля не могла пожрать в пропастях своих, ни повредить каким бы то ни было, ныне во вред сущим нам, своим действием, и все покорно ему было как любимцу Божию, как царю и обладателю твари, и все любовались на него как на всесовершенный венец творений Божиих, превосходящий всю сущую на земле, и на водах, и в воздухе тварь Божию».

Грех — преслушание воле Божией — привел человека к смерти тела и к опустошению, разложению души.

Но по милосердию Божию человечество было спасе-

но явлением на землю Сына Божия Иисуса Христа и искуплено Его Кровию.

Бог снова принимает людей как Своих «чад» (Ин. 1,12), как Своих «сынов» (Рим. 8, 19), как «друзей» (Ин. 15, 14).

Человеку вновь возвращается Богом его высокое достоинство, которое определяется, по словам апостола Петра, как «род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел, дабы возвещать совершенства Призвавшего вас из тьмы в чудный Свой свет»   (1 Пет. 2, 9).

*  *  *

Какова же истинная цель жизни человека на земле в этом новом его, после искупления, состоянии?

Поищем ответа на этот важнейший для человечества вопрос в источниках предвечной истины — в Священном Писании и у святых отцов, разум которых был просвещен Духом Святым.

В Евангелии мы найдем указание Господа о цели стремлений в искании человека. «Ищите же прежде Царствия Божия и правды Его» (Мф. 6, 33). При этом Господь разъясняет нам, что это Царство находится не во вне человека, а внутри его: «Ибо вот, Царствие Божие внутрь вас есть» (Лк. 17,21).

Это определение можно дополнить словами апостола Павла, который определяет цель жизни ученика Христова как стремление «к почести вышнего звания Божия во Христе Иисусе»   (Флп. 3, 14).

Это высшее звание достигается, по словам апостола, когда христиане «живут уже не для себя, но для Умершего за них и Воскресшего».

Если обратиться к святым отцам, то обычное определение ими цели христианской жизни формулируется как спасение души, понимая под этим очищение души человеческой от греха, порока, страстей и пристрастий путем молитвы, покаяния, смирения, дел милосердия и развитие в душе христианских добродетелей.

«Жизнь — это громадная мастерская, в которой души готовятся на небо», — писал  епископ Буго.

Наконец, прп. Серафим определяет цель жизни христианина как «стяжание» (т. е. собирание, постепенное приобретение) «Духа Святаго Божия» через покаяние, молитву и другие подвиги, «ради Христа делаемые».

При этом, как говорил Симеон Новый Богослов: «Если у нас нет искания Духа Святого, то напрасен всякий труд и суетно всякое делание наше, бесполезен путь, не ведущий к сему».

Преподобный же Антоний Великий считал за назначение души христианской «восхождение ее к богоподобию».

Более подробно о последнем говорит о. Александр Ельчанинов: «Человек, отвергающий свое родство Богу, отказывающийся от сыновства Ему, — не настоящий человек, ущербный, только схема человека, так как это сыновство не только дается нам как дар, но и задается, и только в выполнении этого задания, в сознательном облечении себя во Христа и Бога и может быть полное выявление и расцвет каждой человеческой личности».

Все эти определения представляют одно целое, взаимно поясняя и дополняя друг друга. Их можно суммировать в следующем положении.

Цель жизни человеческой состоит в преображении души человека. Она достигается по благодати через покаяние, молитву, дела милосердия, пост и т. п. Так осуществляется стяжание в себе духовного сокровища — Духа Святого Божия.

При присутствии этого сокровища душа человеческая преображается и ее страсти и дурные склонности перерождаются в соответствующие противоположные им добродетели: гордость — в смирение, эгоизм — в Христову любовь, самоволие — в послушание, распущенность — в воздержание и т. д.

Тогда, плененный любовью Христа, христианин перестает жить собою и для себя, но живет Христом и для Христа, творит не свою, а Его совершенную и святую волю.

Так в душе человека открывается Царствие Божие и человек достигает «почести вышнего звания Божьего во Христе Иисусе», достигает Обожения, без которого, по словам старца Силуана со Старого Афона, исчезает и самый смысл бытия человечества.

Что получает человек, достигнув этой цели? Еще в этой жизни он находит себе истинное счастье, совершенную радость, мир и покой души.

Очищается его сердце, проясняется ум, укрепляется воля, раскрываются все способности и силы души и получают развитие все добродетели. Человек приобщается, каждый в своей мере, к праведности, т. е. к истинной красоте духа.

Как пишет архимандрит (впоследствии Патриарх) Сергий: «Праведность в глазах христианина не только не бремя, не только не требует себе вознаграждения, но, как говорит св. Иоанн Златоуст, сама много больше всякой награды, потому что сама есть воздаяние, заключающее много наград».

Во-вторых, как Божий «сын» и Божий «друг», человек включается в служение высшим целям мироздания и получает высший дар — обетование бессмертной жизни с Богом в вечности на «новой земле и под новым небом»   (Откр. 21, 1).

При этом человек становится наиболее ценным членом общества, «солью» земли, «свечой», которую ставят на подсвечнике, чтобы светила «всем в доме» (Мф. 5, 13, 15). Он становится духовным и нравственным оплотом для окружающих, их утешителем, советчиком, образцом для подражания.

Он приобщает окружающих к своему неизменно жизнерадостному настроению, к энтузиазму в жизни, очищает от греха и порока, будит совесть, зовет к истинной красоте духа и соединяет с первоисточником всей жизни, силы, счастья и радости — с Богом.

Если кругом его жизнь только тлеет, то он горит ярким огнем, который просвещает всех истиною и согревает любовью, лаской, участием, милосердием.

«Вы — свет мира», — говорил Христос Своим ученикам   (Мф. 5, 14).

Ведь «главное условие влияния на людей заключается, — как говорит о. Иоанн С, — не в учености, не в психической тонкости, не в иезуитской ухищренности применяться к различным людям и характерам, но во внутренней духовной жизни — в явлении духа и силы (1 Кор. 2, 4), в том, что мистически невольно переливается в душу, будит в ней лучшие чувства, заставляет пламенеть его сердце, роднит, связывает внутренними неразрывными узами».

Какая цель святее, прекраснее, светлее, ярче, выше и счастливее этой? Можно ли сравнивать достижение этой цели с обычными целями, которые ставят себе люди, живущие вне Христа?

Но, может быть, некоторые скажут, что это только мечта, только красивая сказка, которую невозможно воплотить в жизнь? И могут ли все, стяжавшие в какой-то мере Духа Божия, быть такими светочами духа?

Да, все! Кто бы ни был такой христианин — пусть самый неученый и бесталанный, косноязычный и расслабленный («Живые мощи» И. С. Тургенева), он все же будет светить всем окружающим высотой своего духа, умиротворенностью души, силой веры, огнем любви, доброжелательства и расположения к окружающим. А что нужно прежде всего страдающей человеческой душе, как не искренняя любовь и участливое, ободряющее, сердечное отношение как в словах, так и на деле. Достижение этого — не мечта, а действительная реальность, которая во многих миллионах случаев была воплощена после пришествия Христа Его учениками. Она воплощена была благодатью Божией и Его помощью, укрепляющими слабые силы человека.

За это великое, неоценимое счастье человечества заплачена и неизмеримая цена — цена Крови Сына Самого Бога. Как не миф и не мечта — само воплощение Христа, так не мечта и то счастье, которое принесено Им в мир. Не мечта и то духовное Царство, которое основано Им и членом которого может стать всякий, так как всех зовет в него Господь. На Свой «брачный пир» Он зовет не только «званных», но и с «распутий и дорог», а также «нищих, увечных, хромых и слепых» (Лк. 14, 21; Мф. 22, 9-10).

Кто узнал жизнь святых, кто познакомился с их характером, силою духа, остротою разума, чистотой сердца, красотою их добродетелей, тот знает, что святость души человеческой  — не мечта.

Тот знает также, кем были для окружающих святые и праведники и какой бесконечный поток добра, света, истины и счастья изливался и изливается через них на страдающий, несчастный, жалкий и грешный мир. Но кто может стать святым?

Ими смогли стать простые галилейские рыбаки, ими становились разбойники (например разбойник на кресте и св. Моисей Мурин), блудницы (Мария Египетская, св. Евдокия, св. Таисия и т. д.), ими становились императоры, князья, купцы, воины, ремесленники и крестьяне.

Почему и мы не можем стараться идти за святыми? Нам открыт прямой путь в Царство Христа и возвещена вся истина. Перед нами многовековой опыт Церкви Христовой. Наконец, перед нами есть образцы и теперь живущих святых; их нам нужно только поискать и познать по признакам, открытым в Св. Евангелии (любовь, смирение, кротость и горячая вера).

Итак,   нам  необходимо  понять  назначение  и  цель жизни христианской и, познав ее, в остаток дней своих все в жизни подчинить этой цели.

Сокровище так неизмеримо велико, так многоценно, так несравнимо ни с чем на земле, что ничего не жаль ради его приобретения.

На этом пути человек может найти в Церкви Христовой и духовных руководителей, и многих друзей, которые могут помочь своим опытом и знаниями.

Они помогут сделать этот благой путь более прямым и коротким, скорее приводящим к цели, к «почести высшего звания во Христе Иисусе» — к восхищению достоинства «царственного священства».

Часто, однако, христианин при жизни в теле не будет еще вполне чувствовать и переживать достижение той «почести». Как говорит об этом еп. Феофан Затворник, хотя «слава со спасением неразлучны, но здесь слава эта сокрыта внутри, как сокровище в скудельных сосудах, а там она просияет и вовне».

 

Приложения к главе 1-й

 

Митрополит Филарет Московский и А. С. Пушкин о цели жизни

У А. С. Пушкина есть стихотворение, посвященное цели жизни и написанное в часы тяжелого состояния души, отданной (по словам самого поэта) «безумству, лени и страстям».

Дар напрасный, дар случайный,

Жизнь, зачем ты мне дана?

Иль зачем судьбою тайной

Ты на казнь осуждена?

Кто меня враждебной властью

Из ничтожества воззвал,

Душу мне наполнил страстью,

Ум сомненьем взволновал?

Цели нет передо мною:

Сердце пусто, празден ум

И томит меня тоскою

Однозвучной жизни шум.

А. С. Пушкин

В ответ на это стихотворение митрополит Московский Филарет послал поэту свои стихи, приведенные ниже:

Не напрасно, не случайно

Жизнь от Бога нам дана,

Ум молчит, но сердцу ясно —

Жизнь от Бога нам дана.

Не без воли Бога тайной

И на казнь осуждена.

Сам я своенравной властью

Зло из темных бездн воззвал,

Сам наполнил душу страстью,

Ум сомненьем взволновал...

Вспомнись мне, Забвенный мною.

Просияй сквозь сумрак дум, —

И созиждется Тобою

Сердце чисто, светел ум.

Митрополит Филарет

 

Получив  это  стихотворение,  А. С. Пушкин  написал такое стихотворение, посвященное митрополиту:

В часы забав иль праздной скуки

Бывало, лире я моей

Вверял изнеженные звуки

Безумства, лени и страстей.

Но и тогда струны лукавой

Невольно звон я прерывал

Когда твой голос величавый

Меня внезапно поражал.

Я лил потоки слез нежданных,

И ранам совести моей

Твоих речей благоуханных

Отраден чистый был елей.

И ныне с высоты духовной

Мне руку простираешь ты

И силой кроткой и любовной

Смиряешь буйные мечты.

Твоим огнем душа согрета,

Отвергла мрак земных сует.

И внемлет арфе Филарета

В священном ужасе поэт.

А. С. Пушкин

 

Ошибочные мнения о путях спасения и цели жизни

У  многих  христиан  имеются  ошибочные  мнения  о путях спасения души и о цели христианской жизни, на что обращал внимание и преподобный Серафим Саровский. В беседе с   Н. А. Мотовиловым он сказал последнему:   «Многие  говорили  вам:  ходи  в  церковь,  молись Богу, твори заповеди Божии, делай добро  — вот тебе и цель жизни христианской. Но они это не так, как следовало,  вам растолковали».  Затем  преподобный  изложил ему учение о необходимости для каждого христианина «стяжания Духа   Божия»   как  цели  жизни,  считая  все добрые дела — милостыню, молитву, пост и т. д. — лишь средствами к ее достижению. Указанное выше заблуждение у христиан близко к так называемой «юридической теории» спасения у католиков.

По этой теории все грехи и прегрешения человека должны быть как бы уравновешены на чаше весов на Страшном Суде соответствующим количеством добрых дел — милосердия, молитвы, поста и т. д.

Если же у человека этих дел даже более, чем нужно, то это будут уже «сверхдолжные заслуги», которыми он может поделиться с мало имущими (добрых дел) христианами и этим спасти их от ада.

Из этого учения произошли индульгенции Средних веков, и отпущение папами всех грехов, и прежних и будущих, участникам крестовых походов и т. п.

По этой теории будущее пребывание в раю и избавление от мук ада может быть как бы достигнуто каким-то количеством своих добрых дел или наличием покровителей из святых, имеющих «сверхдолжные» заслуги. Здесь не говорится о необходимости преображения для грешника.

Отсюда большие суммы денег, жертвуемые бедным, или тысячи заупокойных месс смогут позволить богачу или королю, уйдя из мира с душой, исполненной страстями (корыстолюбия, гордости, властолюбия, сластолюбия и т. п.) иметь уверенность в достижении рая. Здесь нет вопроса: совместимы ли такие души с райским сонмом святых душ, исполненных христианских добродетелей?

Надо ли говорить о ложности подобных представлений в такой теории о спасении души?

Здесь достаточно вспомнить хотя бы слова апостола Павла из 13-й главы Послания к Коринфянам: «И если я раздам все имение мое и отдам тело мое на сожжение, а любви не имею, — нет мне в том никакой пользы» (ст. 3).

Протестанты считают, что дело спасения совершено уже для верующих Самим Христом — искуплением Его Кровию грешного рода человеческого. По их мнению, надо иметь лишь веру во Христа — и тогда верующий, как бы автоматически, уже спасен одной верой.

Основываясь на выбранных из Евангелия отдельных текстах («верующий в Него не судится» — Ин. 3, 18), они не дают себе труда задуматься хотя бы над текстом той же 13-й главы Послания к Коринфянам апостола Павла, где говорится: «Если имею... и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, — то я ничто».

Что же касается слов апостола Иакова: «Вера, если не имеет дел, мертва сама по себе» (Иак. 2, 17), то протестанты отвергают подлинность Послания апостола Иакова.

Нам, христианам, из Православия надо твердо знать, что не одни дела благочестия: милостыня, соблюдение поста и посещение храма — откроют нам двери Царства Небесного. Недостаточно и одной лишь веры во Христа и Его искупительной жертвы, чтобы спастись.

Без преображения души христианина, без очищения ее от страстей и пристрастий и без развития еще здесь, на земле, в душе Христовых добродетелей: Его любви, смирения, кротости, послушания и т. д. — нет у нас надежды на то, что можем мы войти в Царство Небесное и быть среди душ святых и праведников.

Как пишет прп. Симеон Новый Богослов: «Если не сделаем душ своих очищенными покаянием и преисполненными света, то никакой не принесут нам пользы все другие дела».

<< Часть первая ОСНОВЫ  ХРИСТИАНСКОЙ ВЕРЫ

Глава 1 ЦЕЛЬ ЖИЗНИ ХРИСТИАНСКОЙ И ПУТЬ СПА