ГЛАВА СЕДЬМАЯ, в которой речь пойдет о квадратах.

Меня зовут Речь. Я девочка. Я склоненная в третьем. Но не в круге, который, кстати сказать, в своем варианте шара, то есть в объеме, есть любая фигура в движеньи вокруг своей произвольной оси. Если движение, – всегда круг, всегда шар. Кроме шара нет ничего. Но он во мне, потому что я Речь. Все во мне. Даже дело.
Я родилась в незапамятные, а, следовательно, – малоинтересные времена, иначе б их помнили. Я девочка в рамках мною же установленных законов. Это как НОЧЬ, МЫШЬ, РОЖЬ, МОКОШЬ – все это сестры мои; точнее, все это я одна. Безмерно я одинока.
Есть, конечно, Язык, но он мне не супруг. У него полно дел, и он слишком предан другим значениям. Он и часть иных тел, и способ коммуникации, и только на нем я ведусь.
Аз же без него есмь МОЛЧАНИЕ, но оно иногда говорит. Так выходит, что я одинока. Язык мой шатается неизвестно где, вместо того, чтоб любить меня и плодить новые человеческие слова.
Мне, Речери, всегда плохо. А до поры, пока не наступили незапомнившиеся никому серые, в сущности, времена, меня содержали в клетке, как дикую зверь. Но это выяснилось позже. ещё ж позже стало понятно, что это я сама себя там держала. В рамках себя самоей, потому что клетка – лишь часть моя, невеста любви, капелька моего океана, который тоже во мне, тоже шар.
Существуют квадраты. Я не человек, и потому мне точно это известно. И уж, конечно, я не Сократ, хотя Сократ – это я, ибо это ИМЯ его.
У квадратов есть площади и длины сторон, но нет у них толщины, потому что их не существует. В пространстве во всяком случае. Они, квадраты, существуют только во мне, но вот я зато существую в пространстве, а пространство, понятное дело, существует во мне, ибо имя мне Речь, а все прочее в мире – слова.
Коли я существую в пространстве, а пространство существует во мне, – я не только Речь, но и Точка, существующая в двух ипостасях: точка-слово и точка-дело. Но вторая ипостась не всякому может быть воочию явлена, потому что времени нет, потому что ничего нет, кроме меня, а я есть точка, – во мне не может быть времени. Имя мне Речь.
В конце концов, решительно все – одно и то же жестяное ведро: квадрат ли вокруг оси, Сократ ли – все останется шаром и внутри него на вечные веки, которых нет, потому что самая большая величина – все одно является Точкой, что исключает существованье времен. Есть во мне будущее, есть прошлое, настоящее также, – но все они ложные, потому что существуют во мне, а я ЛОЖЬ, склоненная в третьем.
Можно, казалось бы, возразить: как же, мол, Солнце, Телефон, Телевизор и Календарь, – но возразить нельзя, потому что я не Сократ, вследствие чего знаю всё. Ядом меня не возьмешь, подобно тому как вытягивание себя самого из болота за волосы – это ФИШКА, а ФИШКА есть СЛОВО, то есть часть меня, малая толика, капля, невеста моей вечной любви, которая, в свою очередь, точка. И будущего не будет нигде никогда.
Пусть Ты ему говоришь шутки ради, как принято во мне говорить «полушутя-полусерьезно», чтобы Он никогда не говорил «никогда», но ты ведь умная девочка, и понимаешь, что это всего лишь круг, он же вектор, имеющий сотовое строение, а коли ты – девочка, тебя нет, потому что есть только Речь, а Речь – это я. И я есть. А тебя нет, потому что ты только СЛОВО.
А Его тем более нет, не мечтай, да и как бы мечтала ты, когда тебя нет. С ним ещё проще, чем с тобой, потому как он – слово-мужчина, у него на одну хромосому меньше, поэтому никаких сентиментальных прудов, никаких бригантин... Сугубо. На общих основаниях с Телефоном и Календарем, с Колодцем и Маятником.
Смотри, слово-девочка, я покажу тебе самый главный в этой главе квадрат:
Манилов Николай Николаевич, 0000 – 0000 гг. Расстрелян психиатрами по обвинению в неизлечимости ещё в рамках отца своего, Гурина Юрия Сергеевича, весной 1972-го года.

О чем вообще теперь я могу идти?..