Чай остыл. Но не в теплую гадость, а в прохладный и тем вкусный напиток.
- Как Зиночка, – подумал о нём Петров. Зиночка отказалась ехать с ним на море. Возмутилась вдруг, что женат. Больше ворчит, чем целует. Отвечает на звонки коротко, сердито. Но хороша, бестия!
За окном висела морось. Небо, казалось, уже вытекло на землю и докапывало последними каплями.
- И кого-то тянет на небо? – подумал Петров, вернувшись к компьютеру. – Что там делать?
Телевизор издавал на редкость чистые звуки. Будто в комнате кто-то ходил, ворочался. Петров взял пульт – выключить – и удивился. Уже выключен. Даже из розетки. Но звучит.
За телевизором гулял по полу воробей. Мокрый и нахальный. На петровские «кыш» воробей плевал. Гордо, по своей воле вылетел, наконец, в раскрытое окно.
Через час прилетел снова. Сел на створку. Покакал.
Брошенная Петровым тапка улетела в окно вместе с воробьем. Куст под окном трясло от воробьиного хохота.
«Птица в окно. Примета» - спросил Петров у Яндекса.
- Бля-а-а-а, – прочитал он ответы.
Документы из специального портфеля, с которым из пожара бежать, разбрелись, оказывается, по полкам, шкафам и другим портфелям. Полдня ушло. Теперь порядок.
Деньги со счета перевел на карточку. Поехал к банкомату. Снял все. Положил в тот же портфель.
Писать – не писать завещание? Да и что в нём писать? Подумать надо. Не передерутся дети, наверное, и без него.
Долги... Весной Володя сдавал за Петрова пять тысяч. Всё потом не встретиться было, не отдать. Не горело.
- Привет! – позвонил Петров. – Давай увидимся. Деньги отдам.
- Некогда, - Володя отвечает, - и не горит. Давай на той неделе пива выпьем, тогда отдашь.
- Мне сейчас отдать нужно. Когда дома будешь? Или где пересечемся?
- Давай в девять у Просвещения.
Вечером Володя спросил:
- У тебя всё в порядке?
- Пока да, - ответил Петров.
- Пока? – удивился Володя. – Может, тебе деньги нужны?
- Нет, спасибо.
- Что-то случилось?
- Воробей в окно залетел.
- И что?
- Да ничего. Пока.
- В отпуск тебе надо, – сказал Володя и уехал в своё Сертолово.
Думал, вспоминал, вспомнил: лет семь как взял у Шилкина Фихтенгольца.
Позвонил.
- Я в Италии, - Шилкин отвечает.
- Я у Володи книги оставлю, - Петров говорит.
Шилкин перезвонил через минуту.
- К чему такой демарш? Да, отдыхаем вместе. Так не жена она тебе. Года нет, как её знаешь, а нашу дружбу хоронишь? Не смеши людей.
Петров хотел объяснить про воробья, да не стал: неловко - роуминг.