[...А я гадал весь день: к чему рвались крючки?
К чему дыра в сатке?
Дома я понял-таки...
У дощатой стены ночь на корточках сидя.
Были слепы глаза, а теперь они видят,

Как дороги эти бедра, что сплели паутину узорами,
в ней дрожащие выдохи стынут,
И вторят им вереницы ударов сердца:
"Смотри, стерва, ЧТО ты порвала бегством!"

Молчит камыш.
Над степью черный купол.
Еще минута - моток веревки стукнул глухо
о брюхо лодки в уключины уселись весла туго.
Пора заблудной, туда, где пьяно и людно.

Продираясь сквозь пляски,
визгливые свары,
круги хороводов,
орущих в пьяном угаре,
Через звериный разгул хмельного крика и смрада,
сквозь людскую толпу - дурное дикое стадо.

Блесни на миг среди душ тлелых!
Ведь ты всегда в этом костре ярче всех горела!
Хотя бы голос твой, взмах руки, колени!...
В ответ мелькают блики, силуэты, тени...

Впопыхах с хрипом дыхания,
с пленной на руках,
с ее бранью пьяной,
с ее локтями, связанными за коленом,
узами и горьким пленом.

Вниз бегом до берега,
где река
могла бы их оберегать наверняка
от упрека прохожих
на пути
громко встревоженных
воплями "Отпусти!"

Вот он отчалил,
она бьется отчаянно
о борта лодки плечами.
Изо рта в порыве рвотного рычанья
Клонит голову над гладью,
жалея нового платья.

Пришла в себя, улеглось.
И давай опять: "Оставь меня! Брось!
В городе дамы нарядные лезут в толпу сплошную,
а ты все - ну их !- вцепился в сестру родную!

Там румянами одна аж сияет вся!
Ну зачем ты со мной нянчишься, с пьяницей?!
Уже бы задушил, утопил - без разницы.
В этой глуши мне среди людей нравится!.."

Заметила его глаза, залитые потом.
Услышала свою речь пьяную с икотой.
Потом сонно сипло барыню затянула.
Смолкла, сникла, на полуслове уснула.

И он был рад себя всего тратить
ради того, чтоб любоваться ею в нарядном платье.
С детства знакомые, скоро с дрожью истомной
тесно лягут рядом дома…

Оглушая тишиной тихого омута.
Ослепляя красотой грозового облака.
Из глуши к большим огням города
Веселье сюда так и тянет волоком.

Оглушая тишиной тихого омута.
Ослепляя красотой грозового облака.
Спрячь меня, словно петлю за воротом
От тех рук, что уведут в родное логово...]