Я услышал сзади вскрик и оглянулся, продолжая по инерции двигаться вперед.
И в этот момент что-то сильно ударило меня в грудь. Стрела.
Девушка сидела на земле, неловко поджав ногу и держась за неё. Вывихнула? сломала?
В лесу стояла тишина, не слышно было даже птиц; я быстро осмотрелся и облегченно вздохнул, увидев что-то наподобие неестественно выгнутых веток.
Вот, значит, как. Всего лишь самострел. Никого тут нет. Ну что ж, это самое главное... а что касается остального, то, наверное, что-то такое со мной должно было произойти... Нечего было мне ввязываться в эту историю.
- Что у тебя с ногой? - спросил я, опустившись перед ней на колени, отчего меня сразу повело куда-то в сторону.
Она смотрела на меня испуганными глазами и молчала. Да не буду я тебя трогать, чего ты боишься...
- Покажи, - потребовал я, и она послушно вытянула вперед уже начинающую распухать в щиколотке ногу.
Перелома нет, хвала Богам... а это должно через пару дней пройти. - Идти сможешь?
Она кивнула, уставившись на торчащую из меня стрелу.
- Вставай, - сказал я резко. Конечно, в другой раз я помог бы ей встать... но сейчас было очень трудно встать самому. - Пошли. С трудом я остановил кружащиеся деревья - они двигались и расплывались перед глазами.
Здесь должен был быть шалаш, и я обязан до него дойти, пока ещё могу. Потому что начинался дождь. А она не дойдет одна до своих, если простудится...
Она встала, на мгновение скривившись от боли, и как-то странно посмотрела на меня. Взяв за руку, я потащил ее вперед по тропе. Сначала она заметно прихрамывала, потом стала двигаться легче... Мы шли и шли. Что-то она, кажется, говорила, но я не слышал из-за звона в ушах.
Внезапно в лесу открылась маленькая полянка. На другой ее стороне стоял с виду уютный и добротный шалаш.
Я выпустил её руку и сразу чуть не упал.
- Иди туда. Там передохнешь, полечишься. А потом уходи... Говорить было тоже больно. И дышать.
Всё. Конец пути. Я так устал...

Неждана всё-таки испугалась и очень удивилась, но постаралась это скрыть за мирным вопросом:
- А ты что здесь делаешь, добрый человек?"
Я криво усмехнулся. А не много ли ты хочешь знать, сестренка? Мне б самому сначала ответить на твой вопрос... И с чего ты взяла, что я добрый человек? Вот уж чего за собой не замечал... Как, впрочем, и доброты по отношению ко мне.
Птенец ты, а клювик острый. Прямо в цель. И что же тебе ответить? "Гуляю"? Обидишься. Испугаешься, наверно.
- Я охранял караван, который пришел в Галирад, - сказал я ей. - А теперь... путешествую. Вот думал у веннов побывать.
Объяснение малоудовлетворительное для любого опытного человека. Путешественник, ага. Да ещё один, без спутников, без охраны. Бродяга. Воин-наемник - это скорее.
Но для этой девушки, кажется, сошло.
Она внимательно смотрела на меня, сидя на "ложе" из веток и пытаясь привести в порядок русую косу, неожиданно тяжелую, своими маленькими руками с тонкими пальчиками. Рукам в последнее время явно досталось - они были грязные и поцарапанные.
- Ты из города, - понял я. - Как тебя зовут?
- Зови меня Нежданой. Я девять дней назад из Галирада сбежала... замуж меня хотели выдать. Ты не подумай, у меня родители хорошие, и жениха мне хорошего выбрали... и не приключения я ищу по молодости лет... К веннам я иду, потому что некуда больше - а там, может, примут меня.
"Странная твоя история", - подумал я. "Хорошие родители - ну, допустим, встречались мне иногда... но зачем тогда бежать от них? Так не хотела замуж? Может, кто-то другой ей люб... а впрочем, это не моё дело. Я же ей ничего про себя не сказал. Даже имя."
- Можешь звать меня Ястребом, - буркнул я. - Так одна и идешь? И никого не встретила?
- Боги меня хранят - за девять дней, что я иду по лесу, ты первый, кого я встретила, и, кажется мне, ты человек хороший, не обидишь... Ты не сможешь стать моим спутником на несколько дней? Если я правильно рассчитала, то до земли веннов на востоке осталось меньше седмицы пути...
"А куда я денусь", - проворчал я про себя. "Тебя же нельзя одну отпускать... Я же видел, что могут сделать с девушкой такие... как я."
- Я тебя провожу.
Она улыбнулась, огромные серые глаза радостно блеснули на исхудавшем личике.
_ Спасибо!
Да она же наверняка голодная. А я, болван, и не подумал вначале.
Я присел рядом с ней, скинул перевязь с мечами и критически осмотрел остатки костра. Сейчас мы тебя накормим...
И стал доставать еду.

Когда сидишь у костра, ночь кажется гораздо темнее.
Эта нехитрая истина пришла мне в голову, когда я вглядывался в деревья на опушке, освещённые отблесками огня. За ними, стоит отойти от костра лишь пять шагов, казалось, царит непроглядная вечная мгла.
И такая же мгла была у меня на сердце.
Впрочем, что же это я говорю! Какое, к Богам, сердце?! Его у меня нет... и не было никогда... с той ночи, когда сгорел мой дом.
Да оно и к лучшему. При моей жизни иметь сердце было бы недопустимо.
Как вам верность, замешанная на предательстве? А наоборот? Вот то-то же.
А быть почти что сыном - приемным сыном - убийцы твоей семьи? А когда ради тебя пренебрегают единственным человеком, с которым тебе хотелось бы сойтись поближе, а ты ещё всячески способствуешь этому...
Хорошо хоть это расположение кунса долго не продлилось.
И так я слишком долго оставался слепым и умудрялся не замечать того главного, что целиком завладело Сойле. И моя нежданная свобода совпала с прозрением.
Что я сделаю с ним? Я не знал. Не знал, сделаю ли вообще что-нибудь. Внутри было пусто и мертво... хотелось просто НЕ БЫТЬ... если вообще чего-нибудь хотелось. А кто меня спрашивать станет...
Алвар заснул, прихрапывая, раскинувшись у костра; помнится, первую половину ночи он как раз обещал сторожить. Сторож хренов. Ну что ж. Его счастье. Значит, убивать его сейчас не буду. Да и противно это было бы. Противно и легко...
Я посмотрел на девушку и понял, как я поступлю. Её глаза, такие знакомые... в них усталость, страх - совсем немного - и что-то ещё, чего я не понимаю. Я, наконец, увидел, на кого она так похожа, но даже это мне сейчас было всё равно. Может быть, потом...
Вот только об одном я не хочу сейчас думать - зачем я это делаю?!
Молча я подошел к ней, присев, одним движением ножа освободил связанные руки.
Поставил на ноги, взяв за плечи, и сказал:
- Пойдём. Тихо.