После приятных потрясений жизнь возвращается в свою колею, Пост Великий набирает силу. Я тоже постараюсь вернуться к повествованию о праведниках последних пятидесяти лет. Одних я знал лично, о других рассказывали мои знакомцы. Для меня это очень важно. Вспоминая святых, мы как бы приобщаемся к их удивительной жизни, а также испрашиваем их молитв.
Сегодня речь пойдет о моем духовном отце - протоиерее Василии Ермакове, с которым мы общались близко целую четверть века.

Наша встреча случилась в начале 80-х в Петербурге, в Великий Пост. Я любил бывать на Серафимовском кладбище, где в уютной деревянной церкви служил странный, как мне тогда казалось, священник. Он все время шутил и балагурил, даже во время богослужения. Меня это вначале смутило.
Однажды мы встретились с ним в трамвае. О. Василий обрадовался, как будто мы были знакомы сто лет, и попросил сопроводить его со Святыми Дарами. Старушка-причастница жила где-то в новостройках. Мы ехали очень долго, и за это время, кажется, рассказали друг другу всю свою жизнь. Я узнал, например, что он был в немецком лагере, что семинаристом каждую неделю ездил к отцу Серафиму Вырицкому. Я, конечно, стал выпытывать про разные чудеса и все в таком роде. Но о. Василий охладил меня: "Не было чудес! Он просто сам был - живое чудо. От него исходил осязаемый свет. Приедешь к нему, поговоришь о погоде, природе, а душа наполняется, будто ты целое Евангелие прочитал. Святость, братец, не в словах или чудесах заключается. Святость - она в духе, который веет от святого и ты это чувствуешь ясно и радуешься будто ребенок. Потом это семя внутрь тебя попадает, и растет, растет. И ты уже не можешь жить как все, понимаешь?"
Я, конечно, много не понимал тогда по молодости лет. Я много и теперь не понимаю. Единственное, что я понял, так это то, почему люди, общаясь с о. Василием, всегда улыбались. Тот свет, который он принял от св. Серафима Вырицкого, наполнил его сердце и теперь распространялся на всех, кто с ним общался.
И всем было хорошо...