Получился эдакий приквел к «Трехгрошовой опере»: не ожидала, что в МХТ могут так петь. Ну прямо ШДИ! :)))
Спектакль очень точно выдержан в одном стиле, в одной гамме, он вызывает совершенно определенную ассоциацию, по одному его кусочку можно узнать целое. Спектакль очень режиссерский: многозначные символы, условность происходящего, но при всем этом рассказывается очень человеческая, сострадательная история о Павле I, которого необыкновенно играет Сергей Медведев – он даже на поклонах был еще там, внутри роли.
Собственно самому Киже в спектакле уделяется не так много внимания – он как пример системы, не более. На первом плане сам Павел и его «двойник» - Синюхаев, которого преждевременного объявили мертвым. Детали биографии Павла I, его основные проблемы – взяты самые хрестоматийные факты – рассказываются в его снах, точнее в кошмарах, жизнь как страшный сон. Одиночество, тяжелые отношения с матерью, увлечения рыцарством, тяга к власти, безумные приказы – больной, жалкий человек на троне. И донизу все одно и то же. Идеи Канта не то чтобы невыполнимы, а в принципе предназначены не для этого места. И Киже, и Синюхаев, и сам Павел четко вписываются в систему, не вызывают удивления, все так, все правильно.
Каждая деталь на сцене многозначна. Начиная уже с костюмов – не то форма, не то сумасшедший дом, не то вообще тот свет. Пишут приказы, окуная пальцы в чернила – печатная машинка в действии. Распоряжения передаются через железные рупоры, такой же, только огромного размера приставляют узким концом к уху Павла, который захочет через свой ящик для обращений услышать мнение простого народа. Везде белая пыль – поля снега, замшелость, туман, призрачность. У солдат – «духовые» ружья, а в руках у императора – светоч разума (привет дозорам). Ну а принц датский с могильщиками упоминаются уже даже в заголовках статей о спектакле.
Сильно мешало воспринимать спектакль дикой громкости музыка (целый оркестрик сидит на балконе и время от времени сходит на сцену – ощущение, что пришли они сыграть траурный марш), может, поэтому он не произвел такого впечатления, как «Человек-подушка». Не помешала бы большая отточенность, согласованность движений – упало все, что только можно было. И, конечно, неотъемлемая от Серебренникова пафосность момента. В спектакле и юмор есть, и сатира – вот мне бы еще чуточку самоиронии не помешало бы.