Сегодня, в начале жаркой недели, должен состояться процесс над компаньонами Гельмана. Кто такой прежде всего Гельман? Пронырливый коростель, в сущности скупщик конъюнктурных произведений, которые, может, видели люди, живущие в пределах Садового кольца (если говорить о московских реципиентах современного искусства). Мой сосед по даче Володя, рабочий завода "Электроизолит", знает из трёхпрограммника про осьминога Пауля, а про Гельмана не знает ничего. Мой папа, пенсионер, бросивший читать "Московский комсомолец", наверное, тоже ничего не знает про конъюнктуру рынка современного искусства. Девушке в чёрном купальнике на пляже в Серебряном бору тоже глубоко по фиг, что существуют своеобразные люди, которых удовлетворяет наряжать обезьян в мундиры с орденами, напоминающими ордена Великой Отечественной войны, или писать матерные слова на иконах. Могу сказать, кого интересует Гельман. Провинциальных ущербных журналистов, вдохнувших столичный воздух свободы и "свободного" искусства и потерявших нормальную этическую ориентацию. Сумасшедших инсталляторов из-за рубежа, охотников за русской чернухой диссидентов. "Несогласных" извращенцев, которые лезут и лезут настойчиво на Триумфальную площадь и которым с известной долей иносказательности премьер прописал направление в дурку.

То есть нормальный человек, особенно в высокий курортно-дачный сезон, ничего не знает и знать ничего не хочет про Гельмана со товарищи. И симптоматично, что именно в пик этого сезона - без излишнего резонанса - будут наказаны кураторы деструктивных течений в "искусстве" - по статье, которая обычно вменяется правым. Очень жаль, что "мировое имя" Гельмана не позволяет остудить процессуально его головокружение от успехов на поле слепого и яростного инакомыслия.

Парадоксально, но Гельмана подняли правые, как в своё время о Сорокине заговорили после протестных акций одной молодёжной организации. Ни для кого не секрет, что на Западе любят оруэлловские вопли о попрании прав и свобод и запрете "неоднозначного" искусства и что плевелы недовольства - галеристы часто, даже будучи сильно избитыми, бывают сыты и довольны. Любопытно, что сделал бы Кадыров с этими кураторами, устрой они свою выставку в Чечне? Собственноручно расстрелял бы пейнтбольными шариками.

Кто такие правые, не знает ни рабочий Володя, ни девочка в чёрном купальнике, ни мой папа-пенсионер. Но они существуют. Это не только православные хоругвеносцы или евразийцы - мракобесы кабинетного учёного Дугина. Не только катакомбисты и хмурые бородачи из какого-нибудь общества православных граждан. Не только активисты и сторонники, кстати, тоже запрещённых в России партий и движений. Это ещё и правые художники, порой с атеистической или даже анархической позицией. Порой (и это самое важное) не чуждые греха авангардизма. Поэтому естественно, что у одного из фигурантов сегодняшнего дела, брата Виктора Ерофеева - Андрея ввиду замаячивших перед ним трёх лет колонии-поселения окончательно сорвало гайки и он перешёл в наступление на правых, инициировавших его посадку, таким образом навсегда отрезав себе путь к той свободе, которая обеспечила бы его деятельности незаметное и безбедное продолжение - без пристального и тревожащего внимания этих правых.

Таким образом, будут ли им объявлены колония-поселение или "условно" - вопрос второстепенный. Каждый день этих деструктивистов, не нужных ни широкому обществу с вменяемыми эстетическими запросами, ни родине, ни девушке в чёрном купальнике, - будет пахнуть прогорклой кашей.

Увы, друзья, увы... http://www.pereplet.ru/ohay/mamleev.html

...Эта отрава льется в человеческие души сквозь экраны телевизоров и компьютерные дисплеи, размножается и распространяется голосами радиопередач, просачивается в сознание со страниц книг и брошюр, въедается в мысли черными строчками газетных статей, преследует современного человека шаг за шагом на его жизненном пути. Художественная литература не избежала этой участи, и предприимчивые критики бросились возделывать непаханную ниву массово распространяемых рассказов, романов и повестей, нередко превосходя расхваливаемых авторов своей талантливостью и художественным мастерством. Не избежал этой участи и Юрий Мамлеев. Но речь собственно не о нем. Подобная литература, сродни макулатуре, из которой целесообразнее сделать туалетную бумагу, нежели хранить для потомков. По крайней мере, я не встретил ни одного человека, который, прочитав труды сего писателя, остался под сильным впечатлением пережитого и осмысленного и захотел бы поделиться радостью эстетического и интеллектуального наслаждения с другими. Скорее наоборот, для начитанных, образованных и эстетически развитых людей эти корявые и вульгарные иллюстрации вызвали к себе отвращение. Зато критическую хвалебную статью, написанную Александром Дугиным, читали с восторгом и упоением, обращая внимание на красоту слога и талантливость стиля и удивляясь усилиям, потраченным на ненужное для читателей утверждение и увековечивание странной и жалкой фигуры Мамлеева. Возникает вопрос: а стоило ли это делать?...