Папа прилетел на Кубу, его встретили 700 тыс. добрых католиков. Я не говорю "верных католиков", в отношении этой части христиан мне кажется более традиционным первый эпитет. Говорят, в мягкой форме папа проповедовал либеральные ценности. Но впервые признал ощутимое влияние марксизма на облик минувшего столетия. Тут же кому-то из толпы, ободрённому папской речью, заломили за спиной руки за попытку антимарксистского скандирования. Мачо в штатской безрукавке - не псковский омоновец в углепластике - ловко скрутил и куда-то повёл карбонария.

Папомобиль почему-то наводит на мысли о кунсткамере и греческих колесницах. Ну и конечно, массовые действа католиков - такой карнавал. Красивый чистоплотный старик в кипельно-белом одеянии, в прозрачной бронированной призме на колёсах (додумаем: с золотыми спицами) вполне смотрится в окружении знойных бразильянок топлесс. И при всей этой гротескно-курьёзной в наших глазах  символике папа о-очень относительно вписывается в образ свадебного генерала. 

А теперь вопрос. Популярен ли наш архипастырь в сравнении с папой? Мы привыкли не задумываться над этим, а теперь, вероятно, говорливые блогеры заставят церковь риторически защищаться.

Да сам факт, что по своей персоне допустил множество вопросов... Много вопросов. Проявил - скажем прямо - порочащую его сан пристрастность в позиции по суетным политическим вопросам. Ввязался в полемику с заведомыми вандалами: на трёх неразумных отроковиц - до суда - публично наложил епитимью. Обозвал славян варварами.

Популярность, конечно, попсовая категория, но подтверждающая категорию поважнее - авторитет. А мы пока с его именем связываем пыль его дома и тщету наших духовных исканий. 

С его уст срываются гневливые слова о делах текущих, а не примирительные - о вековечном, например, о марсизме.

Да может ли авторитет базироваться на чём-либо кроме чуда и тайны? Какова тогда сакральность патриаршей фигуры, если сакральность эта трещит под давлением инсинуаций?