Под вечер высыпало много снега и наступила зима, я поменял летние дворники на зимние, сработал низкозамерзающую жидкость и залил вместо неё ещё более низкозамерзающую, которая пахнет можжевельником даже в герметичном салоне. 

Год прошёл хорошо и незаметно. Правда, где я провёл его первые январские дни, не упомню - то ли в Павловске, то ли в Вышнем Волочке. Время бежит так быстро, что если во всякие зимние каникулы подаёшься на север, - когда был Павловск, а когда Вышний Волочёк, с кондачка не скажешь. Постой-ка, при таком раскладе когда же был Ярославль, спрашиваю я себя и нарошно пытаюсь не вспомнить, иначе совсем закопаюсь.

Но я не страдаю от того, что не обладаю ярко выраженной горизонтальной или вертикальной памятью, то есть хронологической или ассоциативной, упорядочение памяти для меня акт волюнтаристский. Я убеждался неоднократно: прошлое консервируется лучше, если порядочно забывается. Следовательно, если есть какая-то технология оригинальной реконструкции события, то она как раз в мастерстве забвения.

Мой волюнтаризм готовит уже прожитое событие к тому, чтобы ему сбыться. Вот только показалось, что всё быльём поросло, высохло быльё, но заалел среди былья бессмертник - и завертелось прошлое в голове как метель.

Разве все детали, например, подробности моей остановки в буранном отеле Волочка, я описал досконально? Разве больше ничего, кроме уже описаннного, не помню и эта остановка осталась лишь белым транзитным пятном на пути к Павловску? Нет, помню, и очень отчётливо,  готов повторить: и бездорожную улицу Фрунзе, и то, как я завяз и вышневолочанин - прохожий - этимологически вытолкал меня из снежной каши. И синие тени вокруг глаз девы за административной стойкой, непривычно яркие по столичным меркам. И фото селебрити в фойе. И местный банкет в ресторане и проч. Просто всё остальное, не записанное, не запротоколированное, ещё не произошло со мной.

Теперь собираюсь в Кострому, чтобы к уже не случившемуся добавить ещё не случившееся.