Неисчерпанность идёт рука об руку с повторяемостью. Так, каждый год проходишь через одно и то же - ожидание снега в бессрочном ноябре, угар преддекабрьской мути, просветление, наступающее вместе с запоздалым пониманием живородящей сущности даже бесплодной скуки и предосудительного уныния.

А жизнь идёт своим чередом и - вот она саморегуляция чистоты -  уходят временщики и теряют власть напрасные слова, такие, например, как сцуко.

Неисчерпанность идёт рука об руку с профицитом слов. С гиперинфляцией. Из года в год спохватываешься, что до антрацитового льда на пруду, белого дыма столбом из печной трубы, звёздного неба над головой - непререкаемого, как Иммануил Кант, до цветущей рождественской вербы осталась одна зарплата двадцать пятого числа, а надо купить электрические гирлянды и попрощаться с мечтой о бензопиле до ближайшей оказии, а именно халтуры.

Ложишься спать с газетчиками, просыпаешься с дворниками. Сторонникам гигиенического оправдания обрезания напоминаешь о саморегулирующейся чистоте организма.

Избегая стать ментором прежде, чем мэтром. Постигая глубокий смысл того православного акта, когда ставят свечку за своего врага.

Любя этот мир бережно, чтобы не задушить его в объятьях. Я с тобой, мир.