В колонках играет - Spain-DaniНастроение сейчас - эх.....мой любимый рассказик...... я даж расплакалась...правда концовка подкочала...
Avrora Пролог.
- Я боюсь высоты! Билл с опаской посмотрел вниз и намертво вцепился в руку Тома.
- А ты посмотри на птиц. Видишь, как они свободно парят в небе? Том сделал шаг вперед, невольно подталкивая Билла к краю площадки.
- Мы не птицы, Том! У нас отобрали крылья очень давно. Ты ведь знаешь эту легенду про падшего Ангела? Билл схватился свободной рукой за толстую железную балку и удивленно посмотрел на брата.
- Глупый! Опять ты со своей романтикой! Неужели хоть раз в жизни ты не можешь обойтись без всего этого. Живи секундой - это, кажется, ведь твои слова? Зачем думать о будущем? Давай просто шагнем в неизвестность. Том рывком отцепил руку Билла от балки и крепко сжал в своей.
- Шагнем в неизвестность! То есть с 17 этажа недостроенного небоскреба? Нет уж, уволь, я не хочу, что бы меня потом пол дня отскребали от асфальта. Билл попытался высвободить руку, но брат крепко держал её.
- Знаешь, Билл, а ведь ты не рассказывал мне никакой легенды. Ты, наверное, что-то спутал. Может быть, ты нашептывал её на ушко какой-нибудь очаровательной блондиночке. А, братишка? последние слова прозвучали как-то угрожающе.
Еще шаг.
Билл посмотрел вниз, и у него закружилась голова. Люди внизу походили на крохотных муравьев. Мир стал каким-то маленьким и плоским. Исчезли все голоса, мысли, даже сердце не стучало. В этом мире существовал только Том и небо. Безграничное, манящее небо, с кровавыми подтеками и умирающим солнцем. Хотелось дотронуться до него, стать его частью.
- Мы будем как две звезды на небе. Ты и я, и никого больше. Люди будут любоваться нами, лежа в обнимку под открытым небом. Том развернул лицо Билла к себе и слегка коснулся его губ. Таких теплых, родных, пахнущих чем-то пряным.
- Да, Том, будем. Обязательно будем. Билл прислушался к стуку своего сердца. Они почти не билось, будто в ожидании чего-то.
Еще шаг.
Глава 1: Хрустальный Ангел
За два дня до этого.
Просто сидеть и молча смотреть, как сбегают по стеклу дождевые капли. Смотреть, как сбегают по щекам твои слезы. Одна за другой, без остановки. Я не буду тебя утешать, нет. Зачем? Я хочу, чтобы ты чувствовал себя жалким и никому не нужным.
Помнишь, как ты обошелся со мной тогда в детстве, Том? Когда меня полоснули ножом по груди. Я думал, что умру тогда. Помнишь, как ты выставил меня из дома только из-за того, что целовался с очередной подружкой. Я тогда три часа просидел на крыльце, под дождем, на жутком холоде, весь перепачканный в крови. Помнишь? Как ты потом рыдал у моей постели в больнице, когда врачи сказали, что я могу умереть от воспаления легких, полученного в результате переохлаждения. А я простил тебя, лишь потому, что ты мой брат.
Ты ведь все помнишь, Том. Так почему сейчас ты приползаешь ко мне на коленях и просишь помочь тебе? Ты так жалок! Что случилось на этот раз? Бросила очередная пустышка? Кто-то сказал, что ты хуже других, только потому, что твой брат похож на девку. Ты ни сколько не изменился все время устраиваешь истерики по мелочам.
- Билл, я такой дурак! ну кто бы в этом сомневался. Я продолжал игнорировать брата, настойчиво рассматривая мокрый асфальт за окном.
- Билл! главное не обращать на него никакого внимания, как бы от этого не просил.
- Я болен. Я серьезно болен - Том опустился в кресло.
- Что? я резко развернулся и внимательно посмотрел на брата. Он, сжавшись, сидел в кресле и тупо смотрел в какую-то точку на стене. Я не мог понять шутит ли он. Я вообще ничего не могу понять в последнее время.
- Ты шутишь? я сделал пару шагов вперед, но близко подходить не стал. Два метра такая дистанция холодных братских отношений меня вполне устраивает.
Том повернул голову и внимательно посмотрел на меня. НЕТ, он не шутит. Мне не нужны слова, что бы понять, о чем думает брат, я могу все прочитать в его взгляде. Всегда сверкающие карим огнем глаза Тома, стали какими-то блеклыми, пустыми, их словно заволокло вязким туманом.
- Я был у врача, пару дней тому назад. Сделал анализы У меня СПИД. Том отвернулся и закрыл лицо руками.
ЧТО!? Мне в спину будто вонзили нож. Волна дрожи пробежала по всему телу, я почувствовал, как у меня подкашиваются ноги. Почему он не сказал мне раньше? ПОЧЕМУ?
- Я ненавижу тебя! Будь ты проклят! к черту два метра! Я подбежал к брату и, рывком скинув его с кресла, залепил ему сильную пощечину.
Том, явно не ожидавший такого поворота событий, застыл на месте, даже не думая как-то сопротивляться.
- Почему ты не сказал! я схватил вазу, стоящую на столе и с размаху швырнул её на пол, всего в нескольких сантиметрах от головы брата.
- Почему? силы вдруг резко покинули тело, и я почувствовал себя совершенно опустошенным. Я опустился на колени рядом с братом и в исступлении стал больно царапать собственную руку.
- Билл? Я Прости. Том обнял меня и прижал к себе. Я прикусил губу и уткнулся ему в плече. На глаза наворачивались слезы. Тяжелые и соленые слезы отчаяния. Но я боялся. Боялся, что брат посчитает меня слабым. Чертов эгоист. Думаю только о себе, о своих проблемах. Мой брат болен, а я устроил ему истерику вместо того, чтобы поддержать его. Я не представляю, что будет, если он умрет. Нет, этого не случиться. Мы будим жить вечно. Мы оба.
- Только не говори матери. Она этого не переживет, слезы все-таки потекли из глаз. Я еще сильнее прижался к Тому.
Это все они, твои проклятые силиконовые девицы. Ты же спал со всеми без разбору. Каждая ночь новая девушка. Они забрали тебя у меня! Ты хотел жизни беззаботной, яркой жизни. Неоновых огней ночных клубов, бессонных ночей, пропитанных табачным дымом и наркотиками. Ты сгорел как мотылек, Том.
Жизнь похожа на яркую вспышку. Ослепляющая, неповторимая, короткая.
Может так нужно, все запомнят меня молодым.
Я прижал к себе Билла и слегка поглаживал его по плечу. Брат походил на сломанную куклу. Куклу, которую сломал я. Безжалостно дергал за ниточки все это время. А у Билла не было сил, чтобы сопротивляться мне.
Он похож на хрустального Ангела. Такой красивый и прозрачный, открытый для всех. Но я одним неверным движением разбил эту красоту и теперь держу в своих руках лишь острые осколки.
Билл немного отстранился от меня.
- Ты ляжешь в больницу. Обещай мне. Тебя вылечат. Ты поправишься! наивные детские слова, слетевшие с губ брата, словно камень легли на душу. Стало тяжело, невероятно тяжело. Хотелось встать, сбросить с себя всю эту тяжесть и, расправив крылья, улететь куда-то высоко. Туда, где нет страданий, нет слез, где нет смерти.
- Да - Билл улыбнулся и прижался своей, мокрой от слез щекой, к моей. Кожу обожгло его горячее дыхание.
Вот так бы и сидел целую вечность. Никогда бы не подумал, что моя болезнь вновь сблизит нас с братом. Раньше с каждой секундой мы становились все дальше друг от друга. Нас словно насильно растаскивали в разные стороны. Но, что самое страшное, мы не сопротивлялись. Занятый каждый своими проблемами, мы забыли, что Бог сделал нас самыми близкими людьми на планете.
- Том. Билл взял меня своей изящной, хрупкой рукой за подбородок и неожиданно легонько коснулся моих губ своими.
Волна дрожи прокатилась по всему телу. Почему он сделал это? Он же мой брат. Самый близкий человек. Любимый человек. ЭТО НЕПРАВИЛЬНО!
К черту все правила, к черту законы. Кто сказал, что мы должны жить по ним. Я хочу своего брата. Хочу почувствовать вкус его нежных губ, тепло его тела. Да, черт побери, я хочу этого.
Я притянул брата за шею и ответил на поцелуй. Губы Билла словно горели под моими. Они были такими нежными и опьяняющими, словно бокал дорогого коллекционного вина. Не то, что все эти девушки с безвкусными губами и противным запахом перегара изо рта.
Я запустил одну руку под футболку брата и провел по позвоночнику. Билл неожиданно выгнулся. Изящно, грациозно, словно кошка.
Я прервал поцелуй лишь для того, что бы стянуть с Билла явно мешающую футболку и повалить его на пол. Крепко сжав запястья брата, я завел его руки высоко над головой и впился поцелуем в его шею. Его тонкая, почти прозрачная кожа, казалось, таяла под моими губами. Я вдруг отчетливо услышал, как бешено колотиться его сердце, удар, за ударом нагоняя горячую кровь к вискам.
Билл застонал, когда я коснулся губами его напрягшихся сосков.
У людей отняли крылья? Кто сказал эту чушь!
Я покрывал торопливыми, отрывистыми поцелуями худой живот брата. Провел языком по черной татуировке внизу живота.
Я сумел дотянуться до звезды. Теперь она принадлежит мне и только мне.
И вдруг до меня дошел весь ужас происходящего. Я болен. Смертельно болен, и это заразно.
Билл. Он намеренно сделал это, что бы заразиться. Я знаю, что этот чертов романтик способен на все.
- Нет! - я отпустил руки Билла и, резко выпрямившись, отстранился от него.
Тело сразу сковало каким-то жутким холодом. Больше всего на свете мне хотелось вновь прильнуть к телу брата и заставить его стонать от моих прикосновений. Но я не мог подвергать его опасности только из-за моего желания оттрахать его.
- П-почему? Билл тоже приподнялся. В его глазах, с расширившимися от возбуждения зрачками, отразилась какая-то наивная, детская обида, смешанная со злостью.
- СПИД. коротко отрезал я и, поднявшись, быстрыми шагами направился к двери.
В горле застрял комок, на глаза наворачивались слезы. Резко дернув дверь, я вышел и со злостью захлопнул её. За моей спиной раздавались всхлипывания плачущего брата.
У людей отняли крылья? Да. Они сгорели от яркого света звезды, к корой я подлетел слишком близко.
Это невозможно сделать. Обмануть себя самого.
Я попытался
Что будет завтра? Я боюсь. Боюсь, Том. А что если сутра я не услышу твоих шаркающих шагов в коридоре, не увижу твоих заспанных глаз. Мое сердце остановилось, оно больше не бьется. И никогда не будет. Оно умерло, засохло пару минут назад. Мы другие. Я и ты. Мы стали чужими. Мы больше не дети. Уже не дети, Том. Я забыл, когда последний раз смеялся, забыл, когда видел настоящие слезы в твоих глазах. Что с нами произошло? Просто мы выросли
Я поднялся с пола и вытер рукой заплаканные глаза, отчего тушь черной маской размазалась по всему лицу. Наверное, лучший выход сейчас это просто умереть. Забиться куда-нибудь в угол и умереть. Но вместо этого я достаю сотовый и набираю номер продюсера.
- Алло, я слушаю.
- Привет, помнишь, ты что-то говорил про встречу с фанатами. Я еще тогда отказался, мой голос слегка подрагивал. Я хотел отомстить, просто отомстить.
- Ну, да. А что? Ты передумал?
- Да. Я приду! я поднял с пола прозрачный осколок и повертел его в руках.
- Отлично. Машина будет через час.
Час. Всего час, и мое сердце застучит снова
Avrora Глава 2: Последняя роза.
В дверь стучали. Должно быть уже очень долго Я нехотя встал с кровати и, щелкнув задвижкой, открыл дверь.
- Не ожидал? на пороге стоял ухмыляющийся Билл с бутылкой какого-то вина. Странно, но мне показалось, что он сильно изменился за те пол часа, что мы не виделись. Он как-будто стал выше ростом, а его глаза сверкали каким-то маниакальным блеском. Обычно так бывает перед тем, как у него рождается идея новой песни.
- Проходи, - я отошел в сторону, пропуская брата.
Он вальяжной походкой дошел до стола и, поставив бутылку на гладкую поверхность столешницы, посмотрел на меня.
Какой же он красивый, черт побери! Словно картинка из старинной книжки. Не подвластный времени.
- Может выпьем? Знаешь, мне кажется, сейчас это тебе не помешает! Билл грациозным движением налил вино в два высоких, хрустальных бокала и подал один из них мне. Я сдавленно кивнул и заворожено уставился на золотистые блики, заманчиво играющие в бокале.
- За тебя, братишка! Билл приподнял бокал вверх и залпом осушил его. Я последовал его примеру. Губы обжег приятный терпкий вкус, напомнивший мне губы Билла.
- У меня есть план!- Билл прижал меня к холодной стене, я слышал, как бьется его сердца. Или мое?
- К-какой еще пл - я не договорил, брат впился в мои губы, проведя горячим языком по губам. Снова этот вкус, этот аромат. Билл словно пытает меня. Я не смогу. Не выдержу. Я не должен. Ради него
Я вдруг почувствовал, что не могу пошевелиться. Тело словно одеревенело, мысли спутались в один стальной клубок.
- Прости, Томми. Все только ради тебя - опять эти слова. Мной играют. Что он мне подмешал в выпивку? Снотворное? Но для чего? Я все еще чувствовал губы брата, когда начал терять сознание и медленно сполз по стене на пол.
_
Как же легко его обмануть. Я даже не думал, что все пройдет настолько гладко. Чувство вины Нет, не думаю. Скорее сладкое предвкушение предстоящего праздника. Я еще никогда так сильно ничего не хотел. Отомстить.
Я натянул кожаную куртку и повертелся перед зеркалом. Специально одел все новое Словно умирать собрался. У людей отняли крылья? Что за чушь? Кто вообще придумал эту дурацкую легенду! Она для детей, верящих в чудеса. Я не верю, я добиваюсь всего сам. Так намного проще, никто не воткнет тебя нож спину. Уже не воткнет. Я вырос
У входа в гостиницу стояла шикарная черная машина, похожая на катафалк. Надо же, какие почести! Поежившись, я вышел на улицу. Холодный ноябрьский ветер больно ударил меня по лицу. Словно дал пощечину. Опомнись! Что ты делаешь? - у меня точно начинает развиваться паранойя, потому что я отчетливо расслышал эти слова, эхом уходящие куда-то вверх, к тяжелым свинцовым облакам. Я поднял голову. Солнца не было видно. Чтож, это и к лучшему. Никто не сможет увидеть меня
- А где Том? шофер подозрительно посмотрел на меня, остановив взгляд на моих припухших губах. Он либо о чем-то догадывается, либо просто тоже хочет меня трахнуть.
- Том спит, он слегка простыл. Думаю, мы обойдемся и без него! я нагло подмигнул опешившему мужчине и для пущего эффекта облизал кончиком языка губы.
Остановиться. Пока не поздно. Пока еще можно повернуть назад. Нет. Я решил. Я сильный, мне все можно. Я же почти Бог для них. Они простят мне, простят все. Я прижался щекой к запотевшему от дыхания стеклу. Ничего не было видно, все тело словно горело изнутри.
Машина резко затормозила, я, вдохнув побольше пропитанного бензином воздуха, вылез наружу. У входа в студию собралась толпа фанаток. Увидев меня, они радостно завизжали. Как я ненавижу этот звук .Мне хочется закричать, как в детстве и прижаться к маме, которая всегда поможет и утешит.
Нельзя. Где все это? Я вырос.
- Можно автограф? - ну вот, началось. Какая-то малолетка протянул мне дрожащими руками измятый листок бумаги.
Я внимательно посмотрел на нее: щупленькое создание с большими зелеными глазами лет двенадцати. Ничего особенного. Пожалуй, она подойдет. Я наклонился к ней, и как можно заинтригованнее прошептал ей на ушко: После встречи выйди через заднюю дверь, тебя пропустят. Я буду ждать тебя в машине . Девчушка задрожала еще сильнее и судорожно закивала головой.
Еще одна. Интересно ей не надоело пожирать меня глазами. Такая аппетитная шатеночка с силиконовыми прелестями. Нарочно надела кофту на два размера меньше. Она бы понравилась Тому. Значит, должна понравиться и мне. И опять те же слова.
Один миг. Короткая секунда и я бы мог все исправить. Просто дружелюбно улыбнуться и уехать обратно в гостиницу. Но вместо этого я, нервно затягиваясь сигаретой, жду у машины. Где же они? Время! Чертово время. Оно то течет слишком быстро, утекая черным песком сквозь пальцы, то со скоростью урагана проноситься перед глазами.
Наконец у черного входа появилась та самая аппетитная девица. Увидев меня, она, усердно виляя задницей, направилась в мою строну. Смотреть было противно, к горлу подкатил комок. И вот такие достойны жизни!? И вот такие отняли у меня брата!?
- Извини, Билли, я немного припоздала! - девушка виновата надула губку и попыталась обнять меня .
Жутко хотелось отшвырнуть её от себя, бросить размалеванным лицом прямо в грязь. Нет. Это будет слишком просто, слишком мелко.
- Детка, ты просто супер! я обнял девушку и вытащил из-за спины руку, в которой сжимал намоченный хлороформом платок.
- Что эт - девица не договорила, я накрыл её лицо тканью. В нос ударил противный удушающий аромат, от которого тут же закружилась голова. Благо, девушка не долго сопротивлялась. Прошло каких-нибудь пять секунд, а она уже безвольно обмякла на моих руках. Я открыл дверцу машины и с трудом втащил тяжелое тело внутрь.
Переведя дыхание, я обернулся и встретился глазами со второй девушкой. Нет, девочкой. Она была еще очень маленькой, совсем ребенком. Видимо, она видела, как я затаскиваю тело в машину, потому что в её глазах отразился неподдельный страх, смешанный с изрядной долей любопытства. Любопытства, которое будет стоить ей жизни. Она развернулась и хотела убежать, но я схватил её за худенькую талию и, крепко прижав к себе, прикрыл ей рот холодной рукой. Девочка не сопротивлялась, даже не дрожала, но я почувствовал на ладони её горячие слезы. Аккуратно, что бы не вызвать лишних подозрений, я затолкал девочку в машину и, сев за руль, надавил на газ.
- Куда мы едем? девочка сжалась в комок, пытаясь как можно дальше отодвинуться от меня.
- В Ад! Знаешь, есть такое место? я усмехнулся своей же собственной неудачной шутке и до боли в суставах сжал холодный руль.
- Отпусти меня. Пожалуйста. Я никому не скажу! Обещаю! девочка схватила меня за руку своими худыми пальцами, впившись в кожу острыми коготками.
- Нет! Понимаешь, я бы с радостью, но не могу. Я обещал брату, что отомщу за него. Прости! я высвободил руку и повернул на пустынное шоссе, ведущее в заброшенный заповедник. В лесу был старый деревянный домик, когда-то построенный для охраны. Но заповедник уже много лет как утратил свое первоначальное значение, а лесник уволился. Пару лет назад мы с Томом случайно наткнулись на эту полуразрушенную хижину и в шутку прозвали её домиком с приведениями Идеальное место, никому и в голову не придет икать меня там.
- Ты ведь не сможешь жить с этим! девочка начала трясти меня за плечо.
- Ошибаешься! Смогу, еще как смогу. Мне ведь не долго осталось! Не переживай, я не на много переживу тебя. У меня ничего не осталось в этой жизни. Просто желание отмстить за брата, за его смерть! я взглянул на девочку и с ужасом увидел свое бледное лицо, отражающееся в её глазах. Повернуть. Отвезти её домой, к родителям. НЕТ. Поздно. Она все расскажет. В меня словно вселился Дьявол. Я ничего не понимаю, мои мысли, словно подменили. Из груди вырываются чужие слова.
- Ты убьешь меня? слова прозвучали как-то слишком холодно и равнодушно. От этого стало не по себе. Она говорила о смерти с таким спокойствием, будто умирала каждый день, и это доставляло ей удовольствие. Я решил не отвечать. В голове созрел совершенно нелепый вопрос.
- Как тебя зовут? машина свернула на поросшую корнями лесную дорогу, девушка на заднем сидении что-то простонала во сне. Черт, я уже успел про неё забыть.
- Ада. Знаешь, мне почему-то не страшно. У меня ведь есть младшая сестра. Она будет ходить ко мне на могилу после смерти, приносить мне красные розы. Я так люблю эти цветы. Они такие красивые, но в тоже время холодные и колючие. Никого к себя не подпускают. Но я готова изрезать руки вкровь, что бы только вдохнуть их пьянящий аромат. В детстве мама любила выращивать розы. У нас был целый сад. Каких роз там только не было: красных, розовых, чайных, белых, жёлтых. И все они испускали такой приятный аромат, он манил к себе, не отпускал, уговаривал остаться с ним навсегда, к чему она завела этот разговор? С каждой секундой все сложнее. С каждой секундой я все ближе к Аду. Надо исповедоваться. Сходить в церковь! Нет. Не поможет. Бог не прощает таких, как я. А есть ли он вообще? Какая разница. Плевать. Просто отомстить
- Мне придется тебя связать. Надеюсь, ты понимаешь! я, нажав на тормоз, достал из кармана куртки бельевую веревку.
Ада послушно протянула ко мне свои худенькие запястья. Жертва, сама идущая в сети к охотнику. Невероятно. Я думал, что так не бывает. Я много не знал.
Крепко затянув веревку, я вышел из машины и открыл заднюю дверцу. Темноволосая девица дрыхла на заднем сидении, чему-то беззаботно улыбаясь во сне. Глубоко вздохнув, я подхватил её тело на руки и понес к домику.
Замка на не оказалось, как я и ожидал. Осторожно отворив дверь, я зашел внутрь. Половицы противно скрипели под ногами. В доме пахло сыростью и гнилым деревом. Положив девушку на пол, я вслепую стал искать на стене выключатель. Бесполезно пощелкав старинной железной пластиной, я уже было решил, что света мне сегодня не дождаться. Но в этот момент под самым потолком замигала лампочка, и спустя пару секунд комнату осветил слабенький желтоватый луч, с трудом пробивавшийся сквозь пыльное стекло лампочки.
Глава 3: Жажда.
Серый, бесконечный серый туман. Иногда он бывает так нужен мне. Туман заволакивает сознание, топит чувства в непроглядности и неизвестности. Туман ограждает меня от всего. Нужно просто раствориться в нем. Решить, твердо решить. Понять! Нет, не надо понимать! Отказаться, отрешиться. Просто выполнить цель, просто исполнить желание. А потом уйти, уйти навсегда.
Я вернулся обратно к машине и, открыв переднюю дверцу, грубо схватил Аду за кофту и выкинул девочку наружу. Она тихонько застонала, ударившись о выпирающий из земли камень.
Боль? Нет. Больше ничего нет!
Еще пара секунд и Ада оказалась на полу, рядом с начавшей приходить в себя девицей. Я застыл над ними. Их Бог. Их идол, которому они поклонялись, творчеством которого восхищались.
- Ну что, дорогая. Ты ведь этого хотела? - я схватил брюнетку за волосы и, резко подняв, ударил со всей силой второй рукой ей по лицу. Девушка вскрикнула и попыталась отвернуть голову в сторону, из её носа стекала тоненькая струйка крови.
- Нет! Чего же ты! Сотри мне в глаза, сучка! что-то окончательно завладело мной. Резко нахлынувший порыв гнева, смешанный с жаждой боли полностью поглотил меня, подобно сильнодействующему наркотику. Я даже не пытался сопротивляться. Мне начинало это нравиться.
Боль. Я больше не мог ждать. Жажда, жажда боли.
Выхватив из кармана нож, я, проделав им ломаное движение в воздухе, полоснул им по лицу девушки. От лба и до самой шей проступила тонкая красная полоска. И уже спустя мгновения алая, поблескивающая кровь большими каплями начала стекать по идеально загоревшему лицу девушки. Девушка вдруг как-то странно извернулась и, выскользнув из моих рук, попыталась убежать, но споткнулась о валявшийся на полу железный ломик и упала. Я наступил ей ногой на спину, не давая подняться. Она жалобно забилась подо мной, цепляясь толстыми пальцами за прогнившие доски. Слишком поздно. Резким пинком я перевернул девушку на спину и уселся сверху. Она вытаращила на меня испуганные глаза, разевая рот в беззвучном крике. Нужно было как-то обездвижить одну из её рук. Я снова замахнулся ножом, вложив в это столько силы, сколько только мог и воткнул его в запястье девушки. Она издала громкий крик, смешанный с булькающим хрипом. Надо же, я пригвоздил её руку к полу с одного удара. Из раны хлынула темная, почти черная кровь, которая быстро растекалась по полу. Пару секунд я с жадностью наслаждался этим завораживающим зрелищем, но потом все мое внимание переключилось на вторую руку. Я крепко сжал кисть девушки и начал выворачивать ей пальцы в обратную сторону. Послышался тошнотворный хруст ломающихся костей. Девушка забилась с новой силой, бешено стуча по полу ногами.
- Ничего, ничего, потерпи! Осталось немного! я усмехнулся и подобрал валяющийся на полу нож. Но тут я увидел Аду. Она стояла на коленках, крепко зажмурив глаза, и что-то беззвучно шептала. Я совершенно забыл про нее. Туман начинал потихоньку рассеиваться, значит, надо было заканчивать. Закусив нижнюю губу, я занес нож над грудью, лежащей подо мной девушки, и резко воткнул его в мягкое, податливое тело.
Девушка снова закричала и выгнулась, резко подавшись вперед, от этого нож вошел в её тело еще глубже. Из её рта вырвался свистящий хрип, видимо я попал в легкое. Аккуратно, буквально с точностью хирурга, я начал тихонько разрезать её грудь, двигаясь все ниже и ниже. Девушка кричала уже не переставая. Эти звуки резали уши, но я уже не мог без них. Кровь залила всю противную розовую кофточку девицы, окрашивая её в приятный бурый цвет. Я вытащил нож с хлюпающим звуком, лишь затем, чтобы вонзить его обратно. Потом еще и еще раз. Я просто в остервенении наносил удар за ударом, совершенно не контролируя свои движения.
Сколько это продолжалось, я не знал, да попросту и не мог знать. Время потеряла для меня смысл, оно больше не было властно надо мной. Я переиграл его. Переиграл время. Переиграл самого Бога.
Наконец моя рука онемела и я, содрогаясь всем телом, опустился сверху на изуродованное тело девушки. Из моих глаз потекли слезы. Из меня выходили остатки боли, смешанной с любовью и желанием отомстить. Туман окончательно рассеялся и я понял, что время снова взяло надо мной вверх. Глупо, бессмысленно. Но это было правдой. Я только что убил девушку, невинную девушку. Она больше никогда не сможет вдохнуть пьянящего весеннего аромата, улыбнуться прохожему, пожелать матери спокойной ночи. Но она виновата, в том, что Том смертельно болен. Она виновата. Главное, убедить себя в этом. Просто убедить.
Я попробовал приподняться, но ноги предательски задрожали, колени подогнулись, и я рухнул обратно на пол.
- Господи, спаси его душу! Пожалуйста, Господи. Я больше ничего у тебя не прошу. Господи, дай ему крылья, чтобы он мог улететь отсюда навсегда! я отчетливо услышал за спиной подрагивающий голос Ады. Как? Она простит у Бога прощения за меня. Почему? Я ведь только что убил на её глазах. Жестоко убил.
- Замолчи! я заткнул уши руками, замарав лицо в крови. Я не могу больше терпеть этого. Что-то словно медленно выжигает меня изнутри. Нечем дышать. Это хуже любой пытки. Хуже ада.
- Он же ничего не понимает. Это не он! девочка проигнорировала мои слова и продолжала сидеть на полу, покачиваясь из стороны в сторону.
- Дьявол! Я сказал, заткнись! Или я сам это сделаю! кто это сказал? Я снова перестал контролировать свои действия. Но зато ко мне вернулись силы. Они словно взялись из нарастающего чувства боли.
- У людей ведь есть крылья! Они умеют летать! Пусть во сне, но умеют. Я верю в это. Зачем вы отобрали их у него. Отпустите его! Заберите лучше меня. Я никому не нужна, а он сильный. Он выдержит, все выдержит. Я знаю это и верю в него! нет! Все не так, все не правильно! Она не должна этого говорить! Почему? Нужно заставить её замолчать.
Но убивать девочку уже не хотелось. Пока не хотелось.
Вместо этого я поднял окровавленное тело убитой девушки и прислонил его к стене. В тусклом свете лампочки убитая походила на старую, сломанную куклу. Она в неестественной позе сидела у грязной стены, запрокинув голову на бок. Изо рта все еще стекала кровь, смешанная со слюней, остекленевшие, мертвые глаза тупо смотрели в пол. Это зрелище завораживало. Завораживало до дрожи. Я нехотя отвернулся и неспешной походкой направился к Аде. Схватив девочку за горло, я поволок её к трупу. Она все еще продолжала что-то жалобно шептать, но слов я уже не расслышал.
- Открой глаза. Смотри, я сказал! - я швырнул девочку прямо на труп. Она в ужасе отпрянула, но я тут же вернул её на место, крепко прижав её одной рукой к холодному телу. Другой рукой я уже доставал остатки веревки и моток скотча из кармана. В голове созрел новый, еще более извращенный план. Я могу убить девчонку и завтра. А вот свою последнюю ночь она проведет в обнимку с изуродованным трупом. Я осторожно засунул кляп в рот девчонки и крепко примотал его скотчем. В её зеленых глазах отразился ужас. Не её ужас, а мой. Я словно видел в неё себя, лет пять назад. Я крепко смотал запястья обеих девушек друг с другом. Затем, словно в коконе, стал склеивать их тела широким скотчем. Сантиметр, за сантиметром. Наконец закончив, я отступил и полюбовался своей работой. В этом лесу должно быть полно насекомых и к ночи они сползаться сюда, что бы полакомиться мертвечиной. На моем лице появилась глупая усмешка.
- Приятных снов. Завтра я вернусь, что бы пожелать тебя доброго утра. Ах, да и принесу роз. Красных, я отряхнул руки, выключил свет и, совершенно довольный собой вышел, из дома.
Один километр, второй.
С каждой секундой сознание возвращалось ко мне.
С каждым мгновением я все острее чувствовал боль. Она была повсюду: в ночном небе, затянутом плотными облаками; в бесконечном мелькании придорожных фонарей; в воздухе. Все вернулось, все встало на свои места. Жажда крови утихла, утихла навсегда. Я почему-то вспомнил глаза Тома .такие родные, наполненные теплом и утренним светом. Мне вдруг безумно захотелось раствориться в них. Забыться, выбраться из той непроглядной тьмы, что заманила меня в свою ловушку, согреться. Я ведь сделал все это ради него. Ради моего Тома.
Не думать. Не думать ни о чем! Каждая мысль приносить боль, каждое воспоминание, словно кадр из хорошего фильма намертво врезается в сознание. И все это мелькало в бесконечной, режущей сознание, пестроте. Удар за ударом, высасывая из меня всю кровь до последней капли.
Проезжая по мосту, я открыл окно и выбросил кулек с одеждой, перепачканной кровью, в воду.
Раздался еле слышный всплеск, и черная вода поглотила ту половину, меня, что так жаждала мести. Поглотила мою жажду.
Глава 4: Янтарная звезда.
Я вошел в отель непринужденной, легкой походкой. Все вокруг было таким спокойным, умиротворяющим и серым. Словно кто-то убавил цвет на телевизионном пульте. Я ничего не видел, будто ослеп. Знал лишь, что нужно поскорее добраться до номера брата. Внезапно я налетал на что-то, вернее, на кого-то.
- Эй, ты куда так ломишься? я вздрогнул и посмотрел на человека стоящего передо мной. Густав. А он то, что тут так поздно делает.
- Иду в номер. Ты что не видишь? выдавил я сквозь стиснутые зубы. И уже хотел, было направиться к лифту, но Густав крепко схватил меня за рукав.
- Ты чего, совсем рехнулся! я в отчаянии дернулся. Мне вдруг стало страшно, невыносимо страшно. Живот скрутило в неприятном предчувствии опасности.
- Что-то случилось? У тебя какой-то странный взгляд, Билл! Густав прищурился. В нашу сторону стали оборачиваться. Только этого мне не хватало.
- Какой же? - язвительно спросил я.
- Да никакого. Понимаешь, никакого! Густав отпустил мою руку и стремительно зашагал прочь, к выходу. Я проводил взглядом его удаляющуюся фигуру. Мои руки тряслись. Что он имеет ввиду?
Лифт ехал до неприличия медленно. Я вообще не люблю все эти новейшие лифты с зеркалами во всю стену. Я закрыл глаза, что бы не видеть собственного отражения. Я боялся его. Боялся его пустого, безжизненного взгляда.
Один шаг, второй. Я застыл перед номером Тома, боясь постучать. Но этого делать мне не пришлось, так как дверь оказалась не запертой. Я легонько толкнул её и вошел внутрь. Брат лежал на кровати с умиротворенной улыбкой на лице. Его грудь поднималась и опускалась, наполняя всю комнату умиротворенным, ровным дыханием. Я застыл в дверях, боясь пошевелиться. Боясь разрушить сон любимого человека. Как можно тише, я подошел к кровати и, встав на колени, нежно повел пальцем по щеке брата. Его кожа горела, она походила на нежнейший шелк, который не способен соткать не один специалист в мире. Том пошевелил головой, еле слышно что-то простонал и открыл глаза.
Боже, как долго я ждал этого момента. Увидеть его глаза, согреться в них.
- Билл? брат удивленно посмотрел на меня.
- Тише, - я приложил палец к его губам и вздрогнул от острого желания впиться в них.
Том, видимо, прочитал это желание в моих глазах. Он как-то странно улыбнулся и, схватив меня за воротник куртки, затащил к себе на кровать. Брат обнял меня за шею и, прижав к груди, стал гладить по волосам. Я не двигался, лишь закрыл глаза, стараясь ни о чем не думать. Стараясь все забыть.
- Я люблю тебя, Билли. Прости меня, пожалуйста! Том резко повалил меня на кровать, подминая по себя, и впился поцелуем в мои губы. Я пару секунд лежал, как в оцепенении, но потом расслабился и, ответив на поцелуй, позволил языку Тома проникнуть в мои рот. Жажда. Снова эта проклятая жажда. Только на этот раз не боли. Жажда любви, тепла. Жажда его тела.
Наплевать на то, что было раньше. Наплевать на то, что будет потом. Сейчас. Сейчас он со мной, он любит меня, и это главное.
- Живи секундой, Билли! Том разорвал поцелуй и прошептал эти слова мне на ухо, едва слышно, касаясь горячими губами мочки. Он что мысли мои читает? Я не выдержал и застонал, прикрыв глаза и полностью отдаваясь ощущениям. Том стянул с меня куртку и, не глядя, швырнул её на пол. Я, воспользовавшись свободной секундой, запустил руки под мешковатую футболку брата, а затем резко стянул её. Мои руки снова как-будто стали жить по отдельности от меня. Том громко застонал, когда одна из них скользнула под резинку штанов и сжала уже успевший напрячься член.
Вскоре вслед за моей курткой на пол полетела и мокрая от пота рубашка. Том с каким-то несвойственным ему остервенением, покрывал мою грудь и живот поцелуями и больно впивался ногтями в разгоряченное тело, оставляя длинные красные полосы. Я вцепился руками в его плечи и отрывисто дышал, сопровождая каждый вдох и выдох легкими стонами.
Все ниже и ниже.
Том довольно долго возился с моим ремнем, но потом, расстегнув его, резко спустил вниз штаны вместе с трусами. Я замер, боясь даже вдохнуть. Том тоже медлил, как-то странно, смотря на меня. Я не мог понять, чего было больше в его взгляде: желания или страха.
Наконец, опустив голову, Том коснулся языком моего члена, заставим меня судорожно втянуть в себя воздух.
Я запустил руки в дреды брата, пытаясь притянуть его еще ближе.
Том на мгновение оторвался, но потом лизнул снова, на этот раз, проведя языком по всей длине, и остановился у головки, пробуя ее на вкус. Я дернулся под ним, загоняя член еще глубже в рот. Том вцепился в мои бедра и заглотил его почти целиком, увеличивая ритм с каждой секундой, с каждым мгновением.
Я издал громкий, гортанный стон и резко выгнулся вперед.
- Мне тут на ум пришла одна идея, пока тебя не было! Том отстранился, заставив меня издать разочарованный стон. Брат вытащил из кармана штанов презерватив, и. стянув их, надел его. Ну конечно! Какой я дурак. Мой брат всегда был умнее меня.
Я снова застонал, почти срываясь на крик, почувствовав, что Том опять обхватил губами мой член. Одной рукой Том раздвинул мои ягодицы и легонько коснулся ануса.
- Том - я широко раздвинул ноги и, запрокинув голову, и вцепился руками в гладкую простынь.
Затем я ощутил, как влажный палец проскользнул внутрь, и забыл о любом сопротивлении. Жажда. Она полностью поглотила меня, я хотел еще.
Том начал медленно двигать пальцем внутри меня, задевая особо чувствительные точки, о существовании которых я раньше и не подозревал, заставляя меня извиваться и стонать под ним. Потом Том добавил еще один палец, продолжая сладкую пытку до тех пор, пока я не понял, что больше не могу терпеть и начал выгибаться, приподнимая бедра и пытаясь насадиться еще глубже.
- Пожалуйста Я больше не могу! Том! я судорожно втянул ртом воздух и умоляюще посмотрел на брата. Тот не спеша, вытащил пальцы. Развел мои ноги, устроившись между ними и начал резко входить. Я закатил глаза и протяжно застонал, двинувшись навстречу брату и позволяя ему войти до основания.
Том снова замер.
- Билл, все хорошо? Тебе не больно? брат обеспокоено склонился надо мной.
Я понял, что не могу выдавить не слова, и только судорожно кивнул. Тома, по-видимому, устроил такой ответ и он начал двигаться короткими толчками. Жажда. Все вокруг растворилось в удовольствии, которое дарил мне брат, удовольствии, сильнее которого я никогда не испытывал. Удовольствии и жажды. Жажды боли и любви.
Я обвил ноги вокруг талии брата, впуская его еще глубже. С каждым толчком Том двигался все быстрее и сильнее, а я лишь сдавленно кричал в пустоту, окружающую наши тела. Том сжал мои бедра, я пытался расслышать его стоны. Понять, что ему тоже хорошо. Это, казалось, продолжалось целую вечность, я почувствовал накатывающуюся волну оргазма. С последним толчком Том грубо обхватил мой член и сильно его сжал.
- Том! жажда хлынула через край, и я кончил, залив руки брата липкой спермой.
Через пару секунд тело Тома тоже обмякло, и, он опустился сверху на меня.
Я лежал не шевелясь, чувствуя горячее дыхание брата на свое груди.
Стук, стук Что это? Сердце? Неужели я снова слышу стук собственного сердца!? Такой далекий, чужой, незнакомый звук.
Тепло, безумно тепло и хочется спать. Просто закрыть глаза и провалиться в спасительную тьму. Нет, не в тьму. Сегодня ночью я обязательно буду видеть сны. Как в детстве Такие яркие и прозрачные. Я буду летать. Высоко. Среди звезд. Там, где меня никто не найдет, не сможет потревожить. Я сам стану звездой. Настоящей звездой, которая никогда не погаснет. Она будет дарить людям частицу своего света, ни чего не требуя взамен. Просто так. Чтобы они смотрели на меня и чувствовали, как тепло разливается в их душах.
Я лениво повернул голову и посмотрел в окно. Солнце уже успело сесть, забрав собой последние остатки дня и моей жажды. Я уже не был собой. Просто не мог быть. Тучи, заволакивающие небо днем, словно испарились, и я увидел чистое небо, усеянное яркими янтарными звездами. Они были так далеко. Но каждая манила к себе. Они словно пели тихую песню. Реквием.
Реквием по моей жизни, по моим несбывшимся мечтам. Реквием по последнему полету.
