КУРСОВАЯ РАБОТА
НА ТЕМУ: «ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА В РОССИИ»
УЧЕНИКА 9 «Г» КЛАССА
НОВИКОВА ИЛЬИ
ПЛАН РАБОТЫ:
I. ВВЕДЕНИЕ
II. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОБОРСТВО В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ И ИНТЕРВЕНЦИИ
1. ПОВЕДЕНИЕ ПОЛИТИЧЕСКИХ ПАРТИЙ В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ
1.1. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПОЗИЦИИ БОЛЬШЕВИКОВ
1.2. ПОЛИТИЧЕСКИЕ ПРОГРАММЫ « БЕЛОГО ДВИЖЕНИЯ»
2. КРАСНЫЙ И БЕЛЫЙ ТЕРРОР
2.1. «КРАСНЫЕ « И «БЕЛЫЕ»
2.2. БЕЛЫЙ ТЕРРОР
2.3. КРАСНЫЙ ТЕРРОР
3. МЕЖДУ «КРАСНЫМИ» И «БЕЛЫМИ»
3.1. КРЕСТЬЯНЕ ПРОТИВ «КРАСНЫХ»
3.2. КРЕСТЬЯНЕ ПРОТИВ «БЕЛЫХ»
3.3. «МАХНОВЩИНА»
4. ИНТЕРВЕНЦИЯ
5. ИЛЛЮЗИИИ И РЕАЛЬНОСТЬ ВОЕННОГО КОММУНИЗМА
5.1.ПОЛИТИКО–ЭКОНОМИЧЕСКИЕ ИДЕАЛЫ БОЛЬШЕВИЗМА
5.2. ВОЕННЫЙ КОММУНИЗМ НА ПРАКТИКЕ
III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ
I. ВВЕДЕНИЕ
Гражданская война в России – это время, когда кипели необузданные страсти и мил-лионы людей готовы были жертвовать своими жизнями ради торжества своих идей и прин-ципов. Это было характерно и для красных, и для белых, и для крестьян повстанцев. Такое время вызывало не только величайшие подвиги, но и величайшие преступления. Нарастав-шее взаимное ожесточение сторон вело к быстрому разложению традиционной народной нравственности.
Крупнейшая драма 20-го столетия - гражданская война в России.
Одним из первых историков политической истории гражданской войны в России, бес-спорно, является В.И. Ле¬нин, в трудах которого мы находим ответы на многие во¬просы по-литической истории жизни и деятельности народа, страны, общественных движений и поли-тических партий. Одной из причин данного утверждения является то, что почти половина послеоктябрьской деятельности В.И. Лени¬на, как руководителя Советского правительства, приходит¬ся на годы гражданской войны. Поэтому не удивительно, что В.И. Ленин не только исследовал многие проблемы по¬литической истории гражданской войны в России, но и рас¬крыл важнейшие особенности вооруженной борьбы проле¬тариата и крестьянства против объединенных сил белой гвардии.
В.И. Ленин определяет ее как наиболее острую форму классовой борьбы. Эта концеп-ция исходит из того, что классовая борьба резко обостряется в результате идеологических и социально-экономических столкновений, которые, неуклонно возрастая, делают неиз¬бежным вооруженное столкновение между пролетариатом и буржуазией.
Истоки разработки истории гражданской войны и ис¬тории ее политических аспектов уходят в 20-е гг., когда исследование широкой проблематики разносторонней дея¬тельности политических партий и движений осуществля¬лось "по горячим следам". К сожалению, после смерти В.И. Ленина для советских исследований стали характерны искажения ленинской концепции, непризнание буржуазной историографии, превращение сталинских авторитар-ных оценок и суждений в догмы, серьезно и надолго затормо¬зившие развитие исторической науки.
Исследование истории гражданской войны тормозилось все более возраставшим влия-нием культа личности, что нахо¬дило конкретное выражение в недооценке роли народных масс, искажении исторических фактов и политических событий, упрощенном толковании деятельности политических партий и движений. Так продолжалось вплоть до середины 50-х гг.
Начавшийся после 20-го съезда КПСС с середины 50-х гг. новый этап развития совет-ской исторической науки принес существенные изменения в исследование проблем истории гражданской войны, в особенности истории непролетарских буржуазных партий. Однако многие публикации по-преж¬нему содержали привычные шаблоны и политические сте¬реотипы.
К сожалению, годы перестройки и перестроечное вре¬мя переходного периода мало, что изменили в исследовании проблем истории гражданской войны. Так, до сих пор почти не изучена политическая ситуация антисоветского лагеря. Отсутствуют труды, исследующие политический крах бе¬логвардейских и националистических режимов. Подлежат исследова-нию процессы создания и деятельности антиболь¬шевистских правительств как составной части политичес¬кой истории гражданской войны. Более того, беспрецедентная критика са-мых "незыблемых" устоев советской жизни, в том числе и нравственных принципов, снятия "идеологи¬ческих табу" с реальной истории бывшего советского обще¬ства.
Тем не менее, следует отметить, что уже сделана вну¬шительная заявка на исследование политических сюжетов истории гражданской войны. Имеется в виду, прежде всего изучение истории буржуазных и мелкобуржуазных пар¬тий. Пересмотрены, в частности, такие полити-ческие сте¬реотипы, как меньшевики — изначальные враги народа, по¬собники белогвардей-цев. Началось изучение истории мел¬кобуржуазного анархизма и политической основы такой массовой и длительной борьбы, как басмачество. Заслуживает внима¬ния и исследование по-литических портретов и биографий лидеров противостоящих сил: революции и контррево-лю¬ции. Среди них В.И. Ленин, Я.М. Свердлов, Л.Д. Троцкий, И.В. Сталин, Н.И. Бухарин, Ю.0. Мартов, М.А. Спиридоно¬ва, П.Н. Милюков, П.Б. Струве, А.И. Деникин, А.В. Колчак, П.Н. Врангель, Н.И. Махно. Вместе с тем продолжает ждать своих исследователей историче-ская правда, о погибших в годы беззакония и забытых героях войны. По-прежнему ос¬таются нерешенными, а главное, запутанными политичес¬кие проблемы революционного насилия, "белого" и "красного" террора, первой волны российской эмиграции.
Что же касается зарубежной буржуазной (в том числе и эмигрантской) историографии, то здесь также десятиле¬тиями ощущался классовый подход к рассмотрению поли¬тических сюжетов истории гражданской войны в России. Отметим, прежде всего, что буржуазная ис-ториография справедливо считает гражданскую войну в России наибо¬лее значительной из всех гражданских войн 20-го века.
Одним из аспектов политической истории гражданской вой¬ны, выдвигаемые буржуаз-ной историографией, являются вы¬воды о "пассивности народных масс" в противовес классо-вому характеру войны. Буржуазные авторы стремятся убедить чи¬тателя в том, что большин-ство населения, особенно нерусской национальности, противостояли как "красным", так и "белым", не проявляя активности в поддержке большевиков. Вместе с тем следует отметить, что в последние годы в связи с повы¬шенным интересом буржуазной историографии к иссле-дова¬нию проблем социальной психологии, политологии и творчес¬кой активности народных масс за рубежом предпринимаются попытки дать более сбалансированную характеристику при¬чин фактической победы большевиков в гражданской войне.
История гражданской войны как общественно-политическое и историческое явле¬ние, всеобъемлющее политическое понятие особо острой и своеобразной формы классовой борь-бы имела место с фев¬раля 1917 по октябрь 1922 г.
В указанных хронологических рамках осуществлялась воору¬женная борьба различных классов и социальных слоев рос¬сийского общества, защита завоеваний революции буржуаз¬но-демократического и социалистического характера, кото¬рая потребовала подчинения себе всех сторон жизни всех классов и слоев многонационального населения. К осени 1922 г. ос-новные силы внешней и внутренней контрреволюции были разгромлены, хотя эта победа не получила правового под¬тверждения противоборствующих сторон. Именно поэтому в раз-личных регионах страны (Дальний Восток, Средняя Азия и др.) продолжались боевые дейст-вия, но они уже носили характер подавления остаточного сопротивления различных военно-политических формирований.
II. ПОЛИТИЧЕСКОЕ ПРОТИВОБОРСТВО В ГОДЫ ГРАЖДАНСКОЙ ВОЙНЫ И ИНТЕР-ВЕНЦИИ.
1. Поведение политических партий в годы гражданской войны.
1.1 Политические позиции большевиков
Раскол российского общества, явственно обозначившийся еще в пору первой револю-ции, после октябрьской революции дошел до своей крайности – гражданской войны. Граж-данская война началась сразу же 25 октября 1917 года с яростного сопротивления юнкеров в Москве, похода генерала Краснова на Петроград, мятежей атаманов Каледина и Дутова. И самое страшное заключается в том, что гражданская война была запрограммирована, она рассматривалась большевиками как «естественное» продолжение революции. Более того, по первоначальным замыслам большевиков гражданская война планировалась во всемирном масштабе. К этому призывал и лозунг, выдвинутый Лениным в начале мировой войны: «Превратим войну империалистическую в войну гражданскую».
Известно, что Ленин подвергал жестокой критике тех членов партии, в частности Троц-кого, которые предлагали решить вопрос о переходе власти к большевикам на съезде Сове-тов. Ленин, не без основания, настаивал на необходимости поставить съезд уже перед свер-шившимся фактом. Правые меньшевики и правые эсеры потребовали начать переговоры с Временным правительством об образовании кабинета, опирающегося на все слои общества. Не встретив понимания, они отказались признать полномочия новой власти и покинули съезд, тем самым формально исключив возможность своего вхождения в новое правительст-во.
2-й Всероссийский съезд реализовал лозунг «Вся власть Советам», утвердив новую структуру государственной власти, подчеркнув, правда, что она является временной и дейст-вует до созыва Учредительного собрания. В состав ВЦИК, олицетворяющего высшую госу-дарственную власть между съездами Советов, вошли представители всех партий, оставшихся на съезде. Первое же «рабоче-крестьянское» правительство – СНК – было однопартийным-большевистским. Его главой был избран Ленин.
Вскоре после образования первого Советского правительства вопрос о коалиции ле-вых партий встал с новой силой. События развернулись вокруг позиции, занятой Всероссий-ским исполнительным комитетом союза железнодорожников (Викжель). В дни октябрьского переворота нейтралитет Викжеля, не пропускавшего эшелоны с фронта в Петроград, в опре-деленной степени способствовал победе большевиков. 29 октября руководство этой профес-сиональной организации потребовало создания однородного социалистического правитель-ства, упразднения ВЦИК и СНК, сформирования «Народного совета», исключающего уча-стие «персональных виновников Октябрьского переворота». Викжель предложил различным партиям приступить к переговорам по этим вопросам, угрожая в противном случае всеобщей забастовкой железнодорожников. На состоявшемся в этот же день заседании ЦК РСДРП(б), в отсутствии Ленина и Троцкого, было принято решение согласиться с «необходимостью из-менения состава правительства». Делегация ЦК, посланная на переговоры с Викжелем, не возражала против создания коалиционного правительства из представителей всех социали-стических партий, включая большевиков, но без Ленина и Троцкого. Последние оценили данную позицию как предательство, равносильное отречению от советской власти. «Если у вас большинство, - заявил Ленин сторонникам многопартийного правительства, - берите власть в ЦК. Но мы пойдем к морякам». В ответ на это Каменев, Рыков, Милютин, Ногин вышли из ЦК; Рыков, Теодорович, Милютин, Ногин – сложили полномочия наркомов. В своем заявлении они подчеркнули, что сохранив чисто большевистское правительство воз-можно только средствами политического террора.
Позже Ленин, придя к власти, поставил вопрос об отсрочки созыва Учредительного со-брания. На возражение о том, что подобный шаг будет трудно объяснить, ведь РСДРП(б) именно за это критиковало Временное правительство, Ленин реагировал очень резко.
Весной и летом 1918 года между большевиками и левыми эсерами возникла резкая конфронтация. Последние требовали децентрализации хлебного дела, отказ от хлебной мо-нополии, протестовали против экспроприации купечества и создании комбедов. На заседа-нии ЦК ПЛСН 24 июня 1918 было принято решение «в интересах русской международной революции в самый короткий срок положить конец так называемой передышке, создавшейся благодаря ратификации большинством правительств Брестского мира». На этом же заседа-нии было принято решение организовать ряд террористических актов против «представите-лей германского империализма», а для проведения в жизнь своей цели ставился вопрос о принятии мер к тому, чтобы трудовое крестьянство и рабочий класс примкнули к восстанию и активно поддержали партию в этом выступлении.
Но первоначально левые эсеры предприняли мирную «парламентскую» атаку на боль-шевиков, используя трибуну 5-го съезда Советов. Потерпев поражение на съезде, левые эсе-ры пошли на открытый разрыв с большевиками, началом которого стало убийство герман-ского посла Мирбаха 6 июля 1918 г. Большевики расценили эту авантюру как начавшийся мятеж против советской власти и приняли энергичные меры по его ликвидации. Вечером 6 июля была арестована левоэсеровская фракция во главе с М. Спиридоновой. 7 июля расстре-ляны 13 левых эсеров, захваченных с оружием в руках.
14 июля 1918 года на заседании ВЦИК был поставлен вопрос о контрреволюционной деятельности партий, входящих в Совет. ВЦИК постановил исключить из своего состава представителей правых партий и меньшевиков, а также предложить советам удалить пред-ставителей этих фракций из своей среды. Этим решением эсеры и меньшевики, как ранее ка-деты, были поставлены, по сути дела, вне закона. Таким образом, период мирного политиче-ского противостояния социалистических партий закончился.
Окончательному расколу между большевиками и революционными демократами спо-собствовали также начавшиеся летом 1918 г. крестьянские мятежи против советской власти. В период между июнем и августом в 20-ти губерниях России было зарегистрировано 245 массовых крестьянских выступления. Между Уралом и Волгой они смыкались с вооружен-ными выступлениями чехословацкого корпуса. Имели место случаи, когда и рабочие пере-ходили на сторону белогвардейцев.
Если не считать территорий, оккупированных немцами, то первыми советская власть потеряла те обширные и, как правило, слаборазвитые в промышленном отношении районы, где аграрный вопрос, в силу отсутствия помещичьего землевладения, не стоял так остро, как в других местах. В первую очередь это была Сибирь, лицо которой определяли хозяйства зажиточных крестьян-собственников, не редко объединенных в кооперативы с преобладаю-щим влиянием эсеров. Это были также земли, заселенные казачеством, известным своим свободолюбием и приверженностью к свободному укладу хозяйственной и общественной организации жизни. Именно казачьи станицы стали первым оплотом вооруженной борьбы с советской властью, которую возглавили атаман А. И. Дутов в Оренбуржье и А. М. Каледин на Дону. Однако сопротивление новой власти, хотя и носило ожесточенный характер, было, по сути, эмоциональным всплеском, стихийной реакцией тех слоев общества, которых мало привлекали большевистские лозунги. Поэтому мятежные атаманы были разгромлены доста-точно быстро. Именно здесь родилось «белое движение», начало которому положило созда-ние добровольческой армии, во главе которой встал свет русского генералитета: М. В. Алек-сеев, Л. Г. Корнилов, А. И. Деникин, А. С. Лукомский и другие. Эта армия включилась в борьбу против советской власти уже в ноябре 1917 года.
1.2. Политические программы «белого движения».
В сентябре 1918 года в Уфе состоялось совещание представителей всех антибольшеви-стских правительств, которые под сильным давлением чехословаков, угрожавших открыть фронт большевикам, образовало единое «всероссийское» правительство – Уфинскую дирек-торию возглавленную лидерами ПСР Авсентьевым и Зензиновым. Наступление Красной Армии заставило Уфимскую директорию перебраться в более безопасное место – Омск. Там на должность военного министра был приглашен адмирал А. В. Колчак. Тем самым социали-сты-революционеры, игравшие в директории главную роль, пошли на открытый блок с си-лами, которых еще недавно считали своими главными врагами. Опираясь на военную мощь чехословацкого корпуса, директория стремилась к созданию собственных вооруженных формирований действовавшие против советской власти на огромных просторах Сибири и Украины. Однако русское офицерство не желало идти на компромисс с социалистами. По свидетельству Колчака, все представители армии, с которыми он встречался, относились от-рицательно к Директории. Они говорили, что Директория – это есть повторение того же са-мого Керенского, что Авсентьев – тот же Керенский, что идя по тому же пути, который уже пройден Россией, он неизбежно приведет ее снова к большевизму, и что в армии доверия к Директории нет.
В ночь с 17 на 18 ноября 1918 года группа заговорщиков из состава офицеров казачьих частей, расквартированных в Омске, арестовали 3 членов Директории, которые через два дня были высланы за границу, а вся полнота власти была предложена адмиралу Колчаку, при-нявшему звание «верховного правителя России».
Эсеры бросили открытый вызов Колчаку, объявив о создании нового комитета во главе с В.Черновым, ставившего перед собой целью «борьбу с преступными захватчиками власти». Всем горожанам вменялось обязанность подчиняться только распоряжениям комитета и его уполномоченных. Однако и этот комитет был свергнут в результате военного выступления в Екатеринбурге. Чернов и другие члены Учредительного Собрания были арестованы. Эсеры перешли на нелегальное положение, начав подпольную борьбу против режима Колчака, став при этом фактическими союзниками большевиков.
Несколько иначе развивались события на юге. Создание здесь Добровольческой армии, которая с первых шагов своего существования являлась целостным военно-политическим организмом, предопределяло их характер складывающейся новой власти – военно-диктаторский. Именно это обстоятельство способствовало тому, что Юг стал центром при-тяжения лидеров монархических партий и организаций. Сюда же устремили свои взоры ка-деты, дав тем самым основание для запрещения деятельности своей партии.
Появившиеся в Добровольческой армии политические лидеры монархистов и кадетов попытались придать режиму необходимое военно-диктаторское идеологическое обоснова-ние, дополнив его своеобразной «гражданской конституцией», олицетворять которую был призван специальный орган при командующем Добровольческой армией – «особое совеща-ние». Положение об «особом совещании» разрабатывалось под руководством известного думского деятеля, лидера партии русских националистов В.В.Шульгина.
Статья 1. Положения от 18 августа 1918 года гласила: « Особое совещание имеет целью: а) разборку всех вопросов, связанных с восстановлением органов государственного управле-ния и самоуправления в местностях, на которых распространяется власть и влияние Добро-вольческой армии; б) … подготовку законопроектов по всем отраслям государственного уст-ройства как местного значения по управлению областями, вошедшими в сферу влияния Доб-ровольческой армии, так и в широком государственном масштабе по воссозданию России в ее прежних пределах…»
Таким образом, лозунг «единой и неделимой России», идея реставрации монархическо-го строя стали основополагающими для деникинского правительства. Оно не считало нуж-ным, хотя в тактических целях, как это делал Колчак, камуфлировать свою программу демо-кратическими отступлениями.
Вполне естественно, что подобное политическая ориентация «белого движения» резко сужало его социальную базу, особенно среди крестьянства, опасавшегося реставрации по-мещичьего землевладения, а также националистически настроенных средних слоев россий-ских окраин.
Между тем резко изменилась внешнеполитическая ситуация. В начале 1918 года миро-вая война завершилась поражением Германии и ее союзников. В побежденных странах на-родное недовольство переросло в революции, свергнувшие монархии в Германии и Австро-Венгрии. 13-го ноября советское правительство аннулировало Брестский договор. Все эти события подоспели как нельзя, кстати, для большевиков. Они позволили поднять их пошат-нувшийся авторитет партии. В одно мгновение большевики избавились от ярлыка антипат-риотов. С другой стороны, вроде бы подтверждалась ленинская гипотеза о русской револю-ции, сохраненной в качестве плацдарма для мирового революционного процесса.
Таким образом, осенью 1918 – весной 1919 годов военно-оппозиционный фронт против большевиков был значительно сужен за счет выхода из него партий революционной демо-кратии. Самой значительной вооруженной оппозицией по-прежнему оставались силы, объе-диняемые «белой идеей», мощь которых значительно возросла после начала прямой интер-венции войск союзников. Однако трагедия «белого движения» заключалась в том, что оно не имело широкой социальной базы внутри страны. Ставка на то, что анархическая идея, объе-диняя народ, станет альтернативой коммунистической идее, не оправдалась. Не менее серь-езные просчеты были допущены при проведении экономической политики. Обуреваемые ярой ненавистью к большевикам, белые генералы уповали в основном на военную силу, поч-ти исключив из своего арсенала иные способы борьбы. Говорить о наличии определенной экономической программы можно с известной мерой условности. Тем не менее, именно эти вопросы выдвигались на первый план на отвоеванных белыми территориях.
Вопрос о земле был практически уже решен советской властью. Белая власть могла либо признать это как свершившийся факт, либо попытаться повернуть события вспять. Средний путь, как всегда бывает в переломные и кризисные моменты, не воспринимается радикали-зированными массами, но белые правительства попытались пойти первоначально именно по этому пути.
Весной 1919 года правительство Колчака издало декларацию по земельному вопросу, в которой было объявлено о праве крестьян, обрабатывающих чужую землю, снять с нее уро-жай. Давая в дальнейшем ряд обещаний о наделении землей безземельных и мало земель-ных крестьян, правительство указывало на необходимость возврата захваченных земель мел-ких земельных собственников, обрабатывающих их своим трудом, и заявляло, что в оконча-тельном виде вековой земельный вопрос будет решен национальным собранием.
Эта декларация была таким же топтанием на месте, как в свое время политика Времен-ного правительства в земельном вопросе, и являлась по существу, безразличной для сибир-ского крестьянина, не знавшего гнета помещика. Она не давала ничего определенного и кре-стьянству приволжских губерний.
Правительство юга Росси, возглавляемое генералом Деникиным, еще менее могло удов-летворить крестьянство своей земельной политикой, потребовав предоставления владельцам захваченных земель трети своего урожая. Некоторые представители деникинского прави-тельства пошли еще дальше, начав выдворять изгнанных помещиков на старых пепелищах.
2.КРАСНЫЙ И БЕЛЫЙ ТЕРРОР
2.1. «красные» и «белые»
Разгон Учредительного собрания, Брестский мир вызвали недовольство, резкое неприятие большинства активных политических сил: от монархистов до умеренных социалистов. Но этих сил для сопротивления пусть еще слабому, но доказавшему умение удер-живаться любыми средствами советскому правительству, было явно недостаточно. Отдельные очаги сопротивления первоначально подавлялись большевиками относительно легко. Но в стра-не, особенно в городах, резко обострялась продовольственная проблема. Одним из ключевых обещаний большевиков было обещание накормить трудящихся городов. Однако голод усиливал-ся. Нормальные рыночные отношения в стране были окончательно расстроены. Единая денежная единица не существовала. К тому же новая совет¬ская власть, ее вожди были последовательными сто¬ронниками ликвидации рынка вообще, видя в нем систему отношений, постоянно порождающую не-на¬вистный им капитализм. Весной 1918 г. усиливает¬ся реквизиторно-расцределителъная политика боль¬шевиков: укрепляется хлебная монополия, образу¬ются комбеды, в деревню посылаются чрезвы-чай¬ные продовольственные отряды. Крестьянство цент¬ральных областей России до этого активно не вы-сту¬пало против большевиков, занятое стихийной де¬мобилизацией и возвращением к хозяйству. Но с весны 1918 г. в настроениях крестьянства происхо¬дит перелом. Оно все более выражает свое не-доволь¬ство новой властью. Ситуация стала меняться не в пользу Советов. Главной силой, противосто-явшей им, становится так называемая «демократическая контр¬революция», объединявшая преимуществен-но эсеров и другие умеренно-социалистические партии и группы. Они выступали под фла-гом восстановления демо¬кратии в России и возврата к идеям Учредительного собрания. Эти группы создали к лету 1918 г. свои региональные правительства: в Архангельске, Сама¬ре, Уфе, Омске, а также в других городах.
Параллельно с «демократической контрреволю¬цией» начинает формироваться военно-патриотиче¬ская контрреволюция из числа офицеров. Генералы Алексеев и Корнилов создают на Дону Добро-воль¬ческую армию. Но ее численность оказалась невели¬ка, она не обладала значительными вооруже-ниями и боеприпасами. 17 апреля 1917 г. осколком слу¬чайного снаряда был смертельно ранен генерал Л. Корнилов. Занятые немцами в соответствии с ус¬ловиями Брестского мира области Войска Донского поставило добровольцев в сложнейшее положение. Они не признавали ни власти Советов, ни немецкой оккупации, но силы их были ограниченны.
Реальной политической силой стала «демократи¬ческая контрреволюция», которая смогла опереться на чехословацкий корпус. Чехи и словаки, не же¬лавшие воевать за интересы Австро-Венгрии и ак¬тивно переходившие на сторону России, сформиро¬вали 50-тысячный корпус для борьбы на Восточном фронте за независимость своей страны. Брестский мир привел их к убеждению, что большевики преда¬ли их, и они в большинстве своем были настроены крайне антибольшевистски. Одновре-менно в их сре¬де выделились и группы, симпатизировавшие ново¬му режиму в России.
Подозрительное и презрительное отношение к чехам со стороны местных советских властей при-ве¬ло их к вооруженному выступлению. На железнодорожных ветках от Челябинска до Самары чехо-словаки были единственной организованной вооружен¬ной силой. Эти территории они и брали под свой контроль. Параллельно в стране нарастали антисо¬ветские крестьянские хлебные бунты. Офи-церские организации делали попытки осуществить восста¬ния в городах центра России. В начале авгу-ста чехословаки заняли Казань и совместно с вооруженны¬ми отрядами самарского правительства, назы-вавше¬гося Комитет членов Учредительного собрания» (КОМУЧ), намеревались идти на Москву.
К этому времени Л. Троцкому, сочетавшему жес¬точайшие меры по наведению дисциплины и привле¬чение в Красную Армию старого офицерства, удалось создать регулярную боеспособную армию. Офицерст¬во привлекалось как принуждением (в качестве за¬ложников брали членов се-мей офицеров), так и добро¬вольно. К новой армии примыкали, как правило, те, кто считал, что в старой армии они не реализовали свои профессиональные способности. Историческим парадок-сом стал тот факт, что в Красной Армии ока¬залось больше офицеров из царской армии, чем на стороне антибольшевистских сил. Красная Армия на¬несла ряд чувствительных поражений силам «демо¬кратической контрреволюции». Среди вождей пос¬ледней, как это бывает обычно при по-ражениях, рез¬ко усилились разногласия, склоки. Реакцией на слу¬чившееся стало стремление вновь найти «сильную руку». 18 ноября 1918 г. военный министр объеди¬ненного антибольше-вистского правительства в Омске адмирал А. В. Колчак заявил о переходе всей полно¬ты власти в свои руки и стал «верховным командую¬щим всеми вооруженными силами России. Он также был объявлен Верховным правителем.
В 1917 г. командовал Черноморским флотом, готовя его к операции по захвату черномор-ских проливов. После прихода большевиков к власти эмигрировал, но добровольно вернулся в Россию, чтобы возгла¬вить белое движение.
Именно оно с осени 1918 г. становится главной силой антибольшевистского сопротивле-ния. Основ¬ной идеей этого движения было восстановление бое¬способной армии для отпора большевизму и возрож¬дение «великой, неделимой России». Белое движе¬ние не было много-численным. В момент пика своего развития в феврале 1919 г. все белые армии на Вос¬токе, За-паде, Севере, Юге и на Северном Кавказе насчитывали с тыловыми частями немногим более полумиллиона человек. По своей численности они явно уступали Красной Армии, в которой числен¬ность только одного из самых непреклонных удар¬ных отрядов — интернационалистов, среди кото¬рых были немцы, венгры, югославы, китайцы, ла¬тыши и другие, превышала 250 тыс. человек.
В рядах белых оказались различные политичес¬кие силы: от правых социалистов до ярост-ных мо¬нархистов. Выработать при таких условиях единую идейно-политическую платформу оказалось почти невозможным. Военные же лидеры по природе сво¬ей не смогли уделять вни-мание этим вопросам столь интенсивно, как это делали вожди большевиков. В общих чертах большинство белых признавало реа¬лии политической и общественной жизни, произо¬шедшие в России до 25 октября 1917 г. Их доку¬менты гарантировали в будущем, после победы, сво¬боду печати, собраний, вероисповеданий, защиту прав собственности. Но конкретное их решение пе¬реносилось на тот период, когда большевизм будет разгромлен и новое Учредительное со-брание или новый Земский собор решат вопрос о форме власти и собственности в будущей России. Трагическим для белого движения стал отказ от его поддержки значительной части гражданской интеллигенции, находившейся в состоянии апатии и неверия. Этот разрыв при-вел к тому, что белым не удалось нала¬дить в тылу нормальное гражданское управление. Им вы-нуждены были заниматься военные, не имевшие серьезного опыта для такой работы и допус-кавшие непоправимые ошибки. Насильственные реквизи¬ции без финансовых гарантий оттолк-нули от него крестьянство, первоначально одобрительно относив¬шееся к белым как к людям, изгоняющим больше¬виков.
Так как белое движение носило ярко выраженный национальный, российский характер, оно вызывало значительные опасения у союзников, которые пресле¬довали в России свои интересы. Между ними уже были достигнуты договоренности о сферах влияния в будущей России. Эти же цели преследовала высадка союзных войск на Севере, Юге и Дальнем Востоке. Участия в бое-вых действиях совместно с белыми ар¬миями не было. Но сам факт их высадки использо¬вался большевистской пропагандой для возбуждения недоверия к белому движению. Помощь же союз-ни¬ков финансами, вооружениями и обмундированием носила ограниченный характер и не могла оказать воздействия на ход боевых действий.
На судьбу белого движения влияло как отсутст¬вие реальной аграрной программы (хотя бы в духе Столыпина, или Корнилова), так и невозможность установления контактов с нацио-нальными движе¬ниями даже антибольшевистского толка. Ведь эти движения, как, например, на Украине и на Кавка¬зе, выступали за отделение от России, чего в силу убеждений белые принять не могли.
Тем не менее, борьба развивалась с переменным успехом. Как минимум дважды, весной 1919 г., когда армия Колчака продвигалась от Уфы к Волге, и в начале осени 1919 г., когда армии генерала А. Деникина овладели Орлом и Воронежем, угро¬жая взятием Москвы, совет-ское правительство и Красная Армия оказывались в критическом поло¬жении. Казалось, что военный успех вот-вот насту¬пит. Но каждый раз он не приходил. К началу 1920 г; белое дви-жение оказалось обезглавленным. Был выдан красным и казнен ими А. Колчак. Эми¬грировал после поражений генерал Деникин.
Красные сумели довести численность своей ар¬мии к началу 1921 г. до более четырех мил-лио¬нов человек. Ядро этой армии, состоявшее из поли¬тического и командного состава, было спаяно железной дисциплиной. Планирование операций осу¬ществлялось высококвалифици-рованными специа¬листами, многие из которых воевали с 1914 г. Быстрый рост численности армии давал возможность выдвижения наверх молодым людям, таким, как, например, бу¬дущий маршал Тухачевский. Как и всякая револю¬ционная армия, Красная Армия выдвинула немало сверхэнергичных, но малообразованных и анархи¬чески настроенных личностей. Од-нако с самого начала создания ее основным бичом было массовое дезертирство. Только за 1919—1920 гг. из Крас¬ной Армии дезертировали 2 млн. 846 тыс. человек. Можно предполо-жить, что за 1918—1921 гг. эта армия из-за дезертирства обновилась почти наполо¬вину. Де-зертирство было характерно не только для «Красной», но и для «Белой» армии. Дезертиры попол¬няли многочисленные отряды и банды, громили де¬ревни и города, устраивали нацио-нальные погромы. Законы войны, воинской дисциплины не распро¬странялись на обе армии, воевавшие в годы револю¬ции. Такова трагическая сторона любой революци¬онной, граждан-ской войны. Палитра гражданской войны не исчерпывается противостоянием красных и бе-лых. Можно говорить и о «Махновщине».
2.2 Белый террор.
В ночь на 6 июля 1918 г. в Ярославле, а затем в Рыбинске и Муроме начались вооружен-ные антисоветские выступления. Цель восстаний видна из постановления главнокомандую-щего Ярославской губернии, командующего вооруженными силами Добровольческой армии Ярославского района: «Объявляю гражданам Ярославской губернии, что со дня опубликова-ния настоящего постановления… 1. Восстанавливаются повсеместно губернии органы вла-сти и должностные лица, существовавшие по действующим законам до октябрьского пере-ворота 1917 года, т.е. до захвата центральной власти Советом Народных Комиссаров…» Подпись: полковник Перкуров. Именно он является начальником штаба мятежников.
Захватив часть города, руководители выступления начали беспощадный террор. Осуще-ствлялись зверские расправы над советскими партийными работниками. Сотни расстрелян-ных, разрушенные дома, остатки пожарищ, развалины. Аналогичная картина наблюдалась и в других волжских городах.
Это было только началом «белого» террора. А. И. Деникин в своих «Очерках русской смуты» признавал, что добровольческие войска оставляли «грязную муть в образе насилия, грабежей и еврейских погромов. А что касается неприятельских (советских) складов, мага-зинов, обозов или имущества красноармейцев, то они разбирались беспорядочно, без систе-мы». Белый генерал отмечал, что его контрразведывательные учреждения «покрыв густой сетью территорию юга, были очагами провокаций и организованного грабежа». Факты сви-детельствуют о том, что почти сразу же после победы Октября международная реакция пе-решла от политических, экономических, идеологических методов борьбы непосредственно к военным. наряду с активной поддержкой контрреволюционных генералов интервенты сами развернули массовый террор, немыми свидетелями которого являются «лагеря смерти» Мудьюг и Иоканьга, Мезенская и Пинежская каторжные тюрьмы. Только через Архангель-скую тюрьму за год оккупации прошло 38 тысяч арестованных, из которых было расстреля-но 8 тысяч человек. Приказ колчаковского генерала Розанова: « Возможно скорее и реши-тельнее покончить с енисейским восстанием, не останавливаясь перед самыми страшными и жесткими мерами в отношении не только восставших, но и населения, поддерживающего их. В этом отношении пример японцев в Амурской области, объявивших об уничтожении селе-ний, скрывающих большевиков, вызван, по-видимому, необходимостью добиться успехов в трудной партизанской борьбе». Еще в ноябре 1919 года белочехи в своем меморандуме пи-сали: «Под защитой чехословацких штыков местные русские военные органы (имеются в ви-ду колчаковские) позволяют себе действия, перед которыми ужаснется весь цивилизованный мир. Выжигание деревень, избиение мирных русских гражда, расстрелы без суда представи-телей демократии по простому подозрению в политической неблагонадежности составляют обычные явления». Об этом же говорил Колчаку во время беседы по прямому проводу 21 ноября 1919 года Вологодский: « Все слои населения до самых умеренных возмущены про-изволом, царящим во всех областях жизни…» Да и сам «верховный правитель» в минуты от-кровения признавался своему единомышленнику, тогдашнему министру внутренних дел В. Н. Пепеляеву: « Деятельность начальников уездных милиций, отрядов особого назначения, всякого рода комендантов, начальников отдельных отрядов представляет собою сплошное преступление». Именно эта жестокость колчаковщины, беззаконие и произвол, творившиеся подручными Колчака, заставили подняться на борьбу с ним сибирских крестьян.
В братоубийственной войне исчезали, становились чуждыми многим привычные поня-тия: вместо милосердия и сострадания обоюдное озверение, вместо спокойного течения жиз-ни – состояние страха. То, что творилось в застенках контрразведки Новороссийска, в тылу белой армии, напоминало самые мрачные времена средневековья. Обстановка в белом тылу представляла что-то ни с чем не сообразное, дикое, пьяное и беспутное. Никто не мог быть уверен, что его не ограбят, не убьют без всяких оснований.
2.3 Красный террор.
В статье «Как буржуазия использует ренегатов» Ленин, критикуя книгу К. Каутского «Терроризм и коммунизм», разъясняет свои взгляды на проблемы террора вообще и револю-ционного насилия в частности. Отвечая на обвинения в том, что раньше большевики были противниками смертной казни, а теперь применяют массовые расстрелы, Ленин писал: «Во-первых, это прямая ложь, что большевики были противниками смертной казни для эпохи ре-волюции… Ни одно революционное правительство без смертной казни не обойдется и что весь вопрос только в том, против какого класса направляется данным правительством ору-жие смертной казни.» Ленин как теоретик и политик однозначно выступал за возможность мирного развития революции, отмечая, что в идеале марксизма нет места насилию над людьми что рабочий класс предпочел бы, конечно, мирно взять власть в свои руки.
Советская власть и ее карательные органы первоначально воздерживались от насилия как средства борьбы с врагами, и лишь после того, как антибольшевистские силы начали осуществлять массовый террор, советская власть объявила «красный» террор. 26 июня 1918 года Ленин писал Зиновьеву: «Только сегодня мы услыхали в ЦК, что в Питере рабочие хо-тели ответить на убийство Володарского массовым террором и что вы их удержали. Протес-тую решительно! Мы компрометируем себя: грозим даже в резолюциях Совдепа массовым террором, а когда до дела, тормозим революционную инициативу масс, вполне правильную. Это невозможно! Террористы будут считать нас тряпками. Время архивоенное. Надо поощ-рять энергию и массовидность террора против контрреволюционеров…». В воззвании ВЦИК от 30 августа 1918 г. о покушении на председателя СНК Ленина говорилось: «На по-кушение, направленное против его вождей, рабочий класс ответит еще большим сплочением своих сил, ответит беспощадным массовым террором против всех врагов революции». 5 сен-тября 1918 г. СНК принял постановление, вошедшее в историю как постановление о «крас-ном» терроре. В нем говорилось, что заслушан доклад председателя ВЧК о борьбе с контрре-волюцией и СНК считал, что «при данной ситуации обеспечение тыла путем террора являет-ся прямой необходимостью. Что необходимо обезопасить советскую республику от классо-вых врагов путем изолирования их в концентрационных лагерях; что подлежат расстрелу лица, причастные к белогвардейским заговорам и мятежам; что необходимо опубликовать имена всех расстрелянных, а также основания применения к ним этой меры». В газете «Из-вестия» в декабре 1918 г. была опубликована беседа с только что назначенным Председате-лем Ревтрибунала К. К. Данилевским. Он заявил: «Трибуналы не руководствуются и не должны руководствоваться никакими юридическими нормами. Это карательный орган, соз-данный в процессе напряженной революционной борьбы, который выносит свои приговоры, руководствуясь исключительно принципами целесообразности и правосознания коммуни-стов. Отсюда вытекает беспощадность приговоров. Но как бы, ни был беспощаден каждый отдельный приговор, он обязательно должен быть основан на чувстве солидарной справед-ливости, должен будить это чувство. При огромной сложности задач военных трибуналов на их руководителях лежит и огромная ответственность. Приговоры несправедливые, жестокие, безмотивные не должны иметь место. В этом отношении со стороны руководителей военных трибуналов должна проявляться особая осторожность». Таким образом, с одной стороны – беспощадность приговоров, а с другой – отсутствие всяких юридических норм, право обви-няемого на защиту. Это накладывало определенный отпечаток и на содержание деятельности ВЧК.
3. Между «красными» и «белыми»
3.1. Крестьяне против «красных».
Столкновения между регулярными частями красной и белой армии являлись лишь фаса-дом гражданской войны, демонстрирующим два ее крайних полюса, не самых многочислен-ных, но самых организованных. Между тем, победа той или иной стороны зависела, прежде всего от сочувствия и поддержки тех, кто составлял самую внушительную силу государства – крестьянства.
Декрет о земле дал крестьянам то, чего они так долго добивались, - помещичью землю. На этом свою революционную миссию крестьяне посчитали оконченной. Они были благо-дарны Советской власти за землю, однако сражаться за эту власть с оружием в руках не спе-шили, надеясь переждать тревожное время у себя в деревне, возле собственного надела. Чрезвычайная продовольственная политика была встречена крестьянами с недоумением. Они не могли понять, зачем нужна земля, если хлеб отбирают до последнего зернышка. В деревне начались столкновения с продотрядами. Только в июле – августе 1918 г. в Цен-тральной России таких столкновений было зафиксировано 150. Большевики применили к не-довольным чрезвычайные меры – отдачу под суд, ревтрибуналы, тюремное заключение, конфискацию имущества и даже расстрел на месте.
Когда Реввоенсовет объявил мобилизацию в Красную Армию, крестьяне ответили мас-совым уклонением от нее. На призывные пункты не являлось до 75% призывников. В канун первой годовщины Октябрьской революции в 80 уездах Центральной России почти одно-временно вспыхнули крестьянские восстания. Мобилизованные крестьяне, захватив оружие и разойдясь с призывных пунктов, поднимали своих односельчан на разгром комбедов, Со-ветов, партийных ячеек. Значительное число крестьянских восстаний в Центральной России объяснялось тем, что эти районы очень интенсивно эксплуатировались продотрядами. А их массовость обеспечивалась за счет участия в них среднего крестьянства и даже бедноты, хо-тя каждое выступление большевики объявляли «кулацким». Правда, само понятие «кулак» было весьма растяжимо и не определенно и имело скорее политический, а не экономический смысл.
Вместе с тем, необходимо подчеркнуть, что крестьянские выступления вряд ли можно характеризовать как антисоветские и даже антибольшевистские. В сознании народных масс советская власть, большевики ассоциировались с демократическим этапом революции, дав-шим мир, землю, народовластие. Но крестьяне никак не могли смириться с насильственным изъятием хлеба, принудительными повинностями, отсутствием свободы торговли.
3.2. Крестьяне против «белых»
Массовое недовольство крестьян наблюдалось и в тылу белых армий. Однако оно имело несколько иную направленность, чем в тылу у «красных». Если крестьяне центральных рай-онов России выступали против чрезвычайных мер, но не против советской власти как тако-вой, то крестьянское движение в тылу белых армий возникало как реакция на попытки рес-таврировать старые земельные порядки и, значит, неизбежно принимало большевистскую направленность. Ведь именно большевики дали крестьянам землю. При этом союзниками крестьян в этих районах оказывались рабочие, что позволяло создать широкий антибело-гвардейский фронт, который укреплялся за счет вхождения в него меньшевиков и эсеров, не нашедших общего языка с белогвардейскими лидерами.
3.3. «Махновщина».
Несколько иначе развивалось крестьянское движение в приграничных между красными и белыми фронтами районах, там, где власть постоянно менялась, но каждая из них требова-ла подчинения своим порядком и законом, стремилась пополнить свои ряды за счет мобили-зации местного населения. Дезертирующие и из белой, и из Красной Армии крестьяне, спа-саясь от новой мобилизации, укрывались в лесах и создавали партизанские отряды. Выступ-ления «махновцев» охватили весь юг России: Причерноморье, Северный Кавказ, Крым.
Но наибольшего размаха и организованности крестьянское движение достигло на юге Украины. Во многом это было связанно с личностью руководителя повстанческой крестьян-ской армии Н. И. Махно. Сражаясь и с немцами, и с украинскими националистами - петлю-ровцами, Махно не пускал на освобожденную его отрядами территорию и красных с их продотрядами. В декабре 1918 г. армия Махно захватила крупнейший город юга – Екатери-нослав. К февралю 1918 г. махновское войско увеличилось до 30 тысяч регулярных бойцов и 20 тысяч невооруженного резерва, который в случае необходимости можно было собрать под ружье под одну ночь. Под его контролем находились самые хлеборобные уезды Украи-ны, ряд важнейших железнодорожных узлов. Махно согласился влиться со своими отрядами в Красную Армию для совместной борьбы с Деникиным. Однако, оказывая военную под-держку Красной Армии, Махно занимал независимую политическую позицию, устанавливая свои собственные порядки.
4. Интервенция.
Вместе с тем начинающаяся в России граж¬данская война с самого начала осложнялась вмешательством в нее иностранных государств.
В декабре 1917 г. Румыния, пользуясь слабостью новой вла¬сти, оккупировала Бессара-бию.
На Украине созданная после Февральской революции Цент¬ральная Рада, как орган на-ционалистических сил, объявила се¬бя в ноябре 1917 г. верховным правительством, а в январе 1918 г., заручившись поддержкой Австро-Венгрии и Германии, провозгласила самостоятель-ность Украины.
В феврале под ударами Красной Армии правительство Цент¬ральной Рады бежало из Киева на Волынь. В Брест-Литовске оно заключило сепаратный договор с австро-германским блоком и в марте вернулось в Киев вместе с австро-германскими вой¬сками, ко-торые оккупировали почти всю Украину. Пользуясь тем, что между Украиной и Россией не было четко фиксирован¬ных границ, немецкие войска вторглись в пределы Орловской, Кур-ской, Воронежской губерний, захватили Симферополь, Рос¬тов и переправились через Дон. 29 апреля 1918 г. германское командование разогнало Центральную Раду и заменило ее пра¬вительством гетмана П. П. Скоропадского.
В апреле 1918 г. турецкие войска перешли государственную границу и двинулись в глубь Закавказья. В мае в Грузии выса¬дился и немецкий корпус.
С конца 1917 г. в российские порты на Севере и Дальнем Востоке стали прибывать анг-лийские, американские и японские военные корабли якобы для защиты их от возможной герман¬ской агрессии. Вначале Советское правительство отнеслось к это¬му спокойно. А ЦК РСДРП(б) согласился принять от стран Ан¬танты помощь в виде продовольствия и вооруже-ния. Но после заключения Брестского мира военное присутствие Антанты ста¬ло рассматри-ваться как прямая угроза советской власти. Одна¬ко было уже поздно. 6 марта 1918 г. в Мур-манском порту с анг¬лийского крейсера высадился первый десант. Вслед за англичанами поя-вились французы и американцы.
В марте на совещании глав правительств и министров ино¬странных дел стран Антанты было принято решение о непризна¬нии Брестского мира и необходимости вмешательства во внут¬ренние дела России.
В апреле 1918 г. японские десантники высадились во Влади¬востоке. Затем к ним присое-динились английские, американские, французские и другие войска.
В. И. Ленин расценил эти действия как начавшуюся интер¬венцию и призвал к вооружен-ному отпору агрессорам, несмотря на то, что вооруженные силы Антанты воздержались от прямого военного вмешательства во внутренние дела России, предпочитая оказывать мате-риальную поддержку и консультационную помощь противостоящим большевикам силам. Даже после окон¬чания первой мировой войны Антанта не решилась на широко¬масштабную интервенцию, ограничившись высадкой в январе 1919 г. морского десанта в Одессе, Крыму, Баку, Батуми, а так¬же несколько расширив свое присутствие в портах Севера и Дальнего Востока. Однако это вызывало резко негативную ре¬акцию личного состава экспедиционных войск, для которых окончание войны затягивалось на неопределенный срок. Поэто¬му черно-морский и каспийский десанты были эвакуированы уже весной 1919 г.; англичане покинули Архангельск и Мурманск осенью 1919 г. В 1920 г. были вынуждены эвакуироваться с Даль-него Востока английские и американские части. Только японские войска оставались там до октября 1922 г., хотя первоначально страны Антанты сделали ставку на чехословац¬кий кор-пус, располагавшийся на внутренних территориях Рос¬сии.
5. Иллюзии и реальность военного коммунизма.
5.1 Политико-экономические идеалы большевизма.
Термин «военный коммунизм» был «изобретен» одним из видных большевиков, постоянно вступавшим в дискуссии с В. Лениным,— А. Богдановым. Он называл «военным коммуниз¬мом» организацию общества, при которой армия бе¬зусловно подчиняет себе тыл, создавая «ор-ганиза¬цию массового паразитизма и истребления». Сам Ленин заговорил о «военном комму-низме» лишь веной 1921 г., связав его с продовольственной раз¬версткой. Но несомненно, что одним из главных источников той организации, которую начал анали¬зировать Богданов, была идеология большевизма, его воззрения на политико-экономические механиз¬мы общества. В ос-нове этих воззрений лежал лозунг «преодоления частной собственности». Частная соб¬ственность напрямую связана с рыночными, товар¬но-денежными отношениями. Вот почему целью пе¬рехода, к социализму большевики считали ликвида¬цию рынка, ликвидацию денежного обра-щения, за¬мену их централизованным производством и рас¬пределением. Место рынка как ре-гулятора всей хо¬зяйственной жизни должен был занять планово-рас¬пределительный механизм. Для этого и требовалась «диктатура пролетариата», иными словами, жест¬кая централизован-ная система, способная довести единую волю центра до самых отдаленных уголков, чтобы контролировать потоки сырья и ресурсов, идущих снизу вверх, а затем — продуктов, идущих сверху вниз. Всё без исключения в идеале должно было быть взято на «учет и контроль». Для этого требовался особо подготовленный и преданный ад¬министративный аппарат, а также население, при¬нимающее данную систему как единственно воз¬можную и верную. Идеалом было и такое ограни¬чение права собственности, при котором никакие предметы — от участ-ка земли до швейной машин¬ки — не могли бы быть использованы для производ¬ства продуктов на продажу с целью получения дохода, не предусмотренного административно-распре¬делительным механизмом.
Помимо идеологических схем, большевики опи¬рались и на своеобразно понимаемую ими экономи¬ческую практику других стран, и прежде всего Гер¬мании. Именно там наиболее по-следовательно для общества, сохранявшего частную собственность, во¬ время войны было осу-ществлено принудительное регулирование производства и потребления. Там были введены трудовая повинность и карточки, от¬менена свободная торговля, введены твердые цены. Одна-ко Ленин, восторгаясь германской системой, не называл ее «военным социализмом». Он ут-верждал, что это «военно-государственный монополистичес¬кий капитализм или, говоря про-ще и яснее, воен¬ная каторга для рабочих». Но, тем не менее, он счи¬тал, что такая система есть последняя ступень перед настоящим социализмом. Для того чтобы подобно алхимику превратить «каторгу для рабочих» в со¬циализм, нужно только найти «философский ка¬мень». А этим «камнем» является создание револю¬ционного правительства во главе с парти-ей боль¬шевиков, которое отменит частную собственность во всех видах и тем самым «катор-га» превратится во благо для всех.
Следует отметить, что Ленин был отнюдь не оди¬нок в своих взглядах. Практика тех лет по-казывает, что социалисты всех оттенков начала века мыслили так же. И умеренные, и ради-кальные. Они расходи¬лись лишь в сроках, темпах и способах осуществле¬ния такого идеала.
Как мы видели, не отставала от этих процессов и Россия. В стране, где доля государст-венной (казенной) собственности была исключительно велика! по сравнению с Европой, на-чиная еще с петровских времен, централизация производства и распределения набирала силу.
Но российский административно-управленческий аппарат, не чета немецкому, проваливал все планы центролизации всех царских и временных правительств. Это давало преимущест-во большевистским лидерам в их обосновании борьбы за власть.
Централизация постоянно порождает опасность политической диктатуры и постоянно не вы-держива¬ет собственной тяжести. Интересно, что отказ от «во¬енного коммунизма» в России и «во-енного государст¬венно-монополистического капитализма» в Германии произошел почти одно-временно весной 1921 г. Но привычные формы хозяйства (хотя и по разным при¬чинам) притяги-вали к себе обе страны. Россия на ру¬беже 20-х и 30-х гг. решительно возвращается к цент¬рализованной плановой экономике и устанавливает тоталитарный коммунистический режим. В Герма¬нии в 1933 г. пришедшие к власти национал-социа¬листы также усиливали планово-централизаторские процессы, контроль над распределением, а полити¬ческий режим стал тота-литарным.
Наконец, источником, формировавшим полити¬ческие идеалы большевиков, стала жестокая реаль¬ность, с которой им пришлось столкнуться, придя к управлению страной. Это прежде все-го относилось к настроениям масс. Не только крестьяне, но и значи¬тельная часть рабочих были настроены против большевиков. Они не только в течение 1917—1921 гг. принимали анти-большевистские резолюции, но и активно участвовали в вооруженных антиправи¬тельственных выступлениях. Поэтому предстояло создать такую политико-экономическую систему, которая бы позволила рабочим поддержать силы для производства хотя бы на ми-нимальном уровне, но одновременно поставила бы их в жесткую за¬висимость от властей и администрации, определяв¬ших уровень продовольственных норм и норм выра¬ботки продукции.
В реальности эти цели достигались лишь при наличии мощного репрессивного аппарата.
5.2«Военный коммунизм» на практике.
Придя к власти, правительство большевиков сразу же нача¬ло так называемую «красно-гвардейскую атаку», на капитал, хаотично национализируя предприятия, служащие и вла-дельцы которых обвинялись в «са¬ботаже и контрреволюции». Однако попытки в соот¬ветствии со своими же собственными политически¬ми установками передать предприятия в управле¬ние рабочим, фабрично-заводским комитетам натолкнулись на то, что фабзавкомы, представляв-шие рабочих, искали лишь личной выгоды, а производ¬ство было близко к краху. Как писал один из вид¬ных революционеров, Н. Подвойский, весной 1918 г.: «Рабочие и крестьяне, прини-мавшие самое непо¬средственное участие в Октябрьской революции, не разобравшись в ее ис-торическом значении, думали использовать ее для удовлетворения своих непо¬средственных нужд». Такие намерения были объяв¬лены «анархо-синдикализмом», т. е. стремлением проти-вопоставить групповые интересы трудящихся общегосударственным интересам диктатуры про-ле¬тариата. 28 июня 1918 г. Ленин подписывает декрет о национализации почти всей крупной промышлен¬ности. Формально он был связан с Брестским ми¬ром, так как по его условиям приходилось платить выкуп за всю национализированную после 30 июля 1918 г. германскую собственность. Немцы списков такой собственности не представили, а советское правитель-ство их также не имело. Было решено объявить о переходе в руки государства всей круп¬ной собственности во всех отраслях промышленнос¬ти сразу. В ноябре 1920 г. были подвергнуты на¬ционализации и мелкие предприятия, являвшиеся кустарными, ремесленными мастерски-ми. Национа¬лизированные или поставленные под государствен¬ный контроль предприятия не имели права поку¬пать сырье и продавать продукцию. Но сырьё и топ¬ливо не подвозились, опла-та за произведенную про¬дукцию не осуществлялась. Производство катастро¬фически падало, что было следствием не только по¬всеместных военных действий, но и постоянно уси¬ливавшейся централизации. Рабочие бежали с пред¬приятий.
Еще сложнее обстояло дело в деревне. В соответ¬ствии с «Декретом о земле», принятым 25 октября 1917 г., помещичьи, монастырские и иные земли конфисковывались и передавались крестьянам. Со¬ветская власть утверждала, что крестьянство в це¬лом получило 150 млн. деся-тин земли. Но эта цифра никогда не была доказана. Иные подсчеты утверж¬дают, что, наобо-рот — в ходе конфискации было изъято только в 1918 г. не менее 45 млн. десятин кресть-янской земли, находившихся на хуторах и отрубах, т. е. полученных крестьянами по зе-мель¬ной реформе Столыпина. «Декрет о земле», состав¬ленный эсерами, но проведенный в жизнь Лени¬ным, сводился не только к конфискации земель, но к их фактической национали-зации, а также к введе¬нию уравнительного землепользования, к запрету расширять запашку, арендовать и покупать землю, использовать труд наёмных работников. Эта аграр¬ная револю-ция не была итогом неких вековых меч¬таний крестьянства или реализацией большевист¬ской доктрины. Она стала итогом заблуждений, гос¬подствовавших в умах «прогрессивной» интел-ли¬генции многие десятилетия. Ее призывы к равенст¬ву и идеалистической справедливости были реали¬зованы на практике большевизмом. Но трудящийся крестьянин землю потерял.
Все это вместе и привело к ужасающему паде¬нию уровня аграрного производства. В янва-ре 1919 г. была официально введена продовольствен¬ная разверстка. На этот раз, в отличие от царского и временных правительств, за невыполнение зада¬ний по сдаче продовольствия вво-дились суровые ка¬рательные санкции. Они стали главным способом добывания продовольст-вия. Но и это не помогало. Нарастал стихийный обмен, еще быстрее, чем преж¬де развивался -«черный рынок». Чтобы не допустить поездок горожан в деревню, а крестьян в город и пре-сечь «буржуазную» стихию, крупные города бы¬ли окружены заградительными отрядами. На-селение городов или вымирало, или бежало. С 1917 по 1921 г. население, например, Петро-града сократи¬лось с 2,5 млн. человек до 700 тыс. человек. В от¬дельные месяцы смертность от голода была такой же, как и в критические недели ленинградской бло¬кады. Фактически лишь «черный рынок» помогал выжить тем, кто не имел возможности получить улучшенное снабжение, работая в партийно-госу¬дарственном аппарате.
Всеобщая нехватка товаров, неизбежно вела к «ком¬мунизации» быта. Отменялась плата за воду, газ, электричество, тем более что вода не шла, газ не горел, лампочки не светились. Бесплатный проезд в городском транспорте был обусловлен тем, что транспорт остановился. От-мена квартплаты про¬водилась после того, когда путем «уплотнения» в «буржуйские» квар-тиры вселялось несколько се¬мей, не имевших возможности оплатить ее. Итогом «военного коммунизма» стало полное разрушение хозяйства, массовый голод и деградация. Но совет¬ская власть удержалась.
III. ЗАКЛЮЧЕНИЕ.
Гражданская война закончилась победой «красных». Ее влияние на последующий ход исторического развития нашей страны катастрофичен. Взяв за аксиому положение о том, что гражданская война была выиграна благодаря мудрой политики партии большевиков, ее ру-ководители перенесли в мирную жизнь все свои военные наработки. Чрезвычайные админи-стративные методы управления, заложенные во время гражданской войны в процессе войны за выживание советской власти, в последующем были доведены до абсурда. Террор, который еще можно было как-то объяснить в условиях жесткого противостояния, становится необхо-димым атрибутом подавления малейшего инакомыслия. Однопартийность и диктатура пар-тии будут объявлены высшим достижением демократии. Тоталитарная система, спасшая партию в период гражданской войны, станет ее надежным оплотом и в дальнейшем.
Данные о жертвах гражданской войны до сих пор очень неточны. Тем не менее, все ис-следователи согласны, что большинство потерь приходится на долю мирного населения, а в вооруженных силах от болезней умерло больше солдат, чем погибло в бою. В рядах Красной Армии и красных партизан, по некоторым оценкам, погибло в бою и умерло от ран и болез-ней до 600 тысяч человек.
Сколько-нибудь надежных данных о потерях белых нет. Принимая во внимание их го-раздо меньшую (в четыре-пять раз) численность и лучшую боевую подготовку, а также то, что до одной четверти советских потерь приходится на войну против Польши, число погиб-ших в бою и умерших от болезней в белых армиях можно оценивать в 200 тысяч человек.
Не менее 2 миллионов составляет число жертв террора, главным образом «красного», и потери крестьянских формирований, сражавшихся как с красными, так и с белыми. По край-ней мере, 300 тысяч человек погибли в ходе еврейских погромов.
Всего из-за гражданской войны население СССР (в послевоенных границах) уменьши-лось более чем на 10 миллионов человек. Из них более 2 миллионов эмигрировало, а более 3 миллионов мирных жителей умерло от голода и болезней.
Гражданская война нанесла непоправимый урон стране.