Дорога тянулась ровной, до противного прямой линией. Кровеносный сосуд города, разветвляющийся капилярами улочек. Мимо проносились машины, автобусы, маршрутки, траллейбусы, нашпигованные людьми. Множество лиц сливались в одну размытую массу, множество глаз - в одно слепое око толпы... Максимализм? Да, конечно. Сердце глухо стучало втакт моим же шагам. Напившийся водой темно-серый асфальт под ногами, сгорбленные спины остановок...
Еще немного дождя... Еще чуть-чуть, чтобы утонуть в этом насовсем. Окончательно. Без шанса выбраться назад.
- Ну давай, пожалей себя, - спокойный, ровный голос за спиной.
Я расхохоталась. Громко, искрени, пока не охрип голос. Пожилой человек в профессорских очках подозрительно покосился на меня, но я уже прошла мимо. Мы уже прошли мимо. Осень. Она ухмыльнулась, шагая рядом, легко, словно и не касаясь земли вовсе. Я замолчала, наблюдая как с грациозно спланировал в лужу еще не успевший досконально пожелтеть лист. Идин из первых, обреченных. Осень была довольна. Уголки ее губ приподнялись в одной из самых загадочных улыбок.
- Значит, не станешь?
- Нет. Мне хорошо...
Я улыбнулась в ответ. Сердце дернулась на секунду и застучало спокойно, размеренно. Да, мне было хорошо.
- Разве что-то изменилось? - спросила она, сверкнув глазами.
- Я?
Она покачала головой. Мы обе понимали, что это ложь. Изменилось нечто большее. Неуловимое для слов. Я ощущала это кожей, каждой клеткой, каждой мыслью, каждым нервом. Мне нужно было чувствовать это.
- Не жалеешь? - она хитро прищурила янтарные глаза.
- Нет. А разве должна?
- Но ведь пыталась...
- Дура, значит.
Осень промолчала. Я смеялась, глядя на свинцовые тучи и ловила в ладони капли дождя. Я была всего лишь одной из... Одной из первых, обреченных. Неважно на что.

Еще один обычный вечер... Самый обычный, обремененный скукой. Скукой не из-за ничегонеделанья, а из-за ничегонехотенья. Самая ужасная разновидность скуки. А самое неприятное заключалось в том, что мысли бродили в голове пьяными сусликами по одному и тому же намеченному кругу по примеру прогулки заключенных.
Горела настольная лампа, устало опустив голову в ковер. Тихо напевали колонки центра, спокойно и отстранено мерцающего синим экраном. А мысли, шатаясь все ползли по замкнутому кругу, пытаясь на ходу поймать какое-то ускользавшее ящерицей решение.
- Ну и зачем это тебе?
Что за... Я села на кровати, медленно разворачиваясь на голос. Она сидела на узком подоконнике, вальготно закинув ногу на ногу и, щурясь, пронизывала золотистым взглядом.
- Ты?! - выдохнула я с плохо скрываемым удивлением.
- Я, - она самодовольно улыбнулась, переводя глаза на живописный бардак моей комнаты, напрочь состоящий из обрывков тетрадных листов, самих тетрадей, распечаток стихов, песен и всякой ерунды в том же духе, - Удивлена?
- Не то слово, - возвестила я мрачно, - Вроде бы еще рано... для тебя.
- Рано? - взгляд вернулся ко мне, одарив насмешливостью, - Подготовка в самом разгаре.
Мне оставалось лишь рассеянно кивнуть и подвинуться, позволяя ей покинуть подоконник... Покинуть. Да, именно. Она не слезла с него, не спрыгнула, не встала... А именно покинула, элегантным, плавным движением оказываясь на ногах.
- Только не говори, что ты мне не рада! - вновь заговорила она после недолгой паузы, без всякой претензии на приличия, усаживаясь на мою кровать. Какая наглость! Не удержавшись, я фыркнула, чем, соответственно, вызвала взрыв серебристого смеха. Мелодичного, приятного и заразительного... В другой ситуации, - Брось, мы же с тобой не враги...
- Нет, конечно! Что ты! - не уверена, что в такое количество букв можно вложить еще больше сарказма.
- Глупышка, - от ее самоуверенного, самодовольного тона меня начинало мутить, - Нам нечего с тобой делить.
Я не отреагировала, отвернувшись к стене. Мне нечего было возразить, да и желания не было никакого. Она тоже помолчала, четко давая мне прочувствовать пронзительный взгляд холодком между лопаток. Наконец, произнесла, задумчиво, слегка растягивая слова:
- Ты не ответила на вопрос.
- Это просто игра... просто игра, - я опомнилась почти вовремя, - Да какое твое дело?!
Она не ответила. Я развернулась на пятках, открыв рот для следующей, еще менее дружелюбной реплики... Тихо качнулась тюль на окне. Хлопнула сквозняком оконная рама. Осень умеет ждать.