Христос истории — живой Христос

Отрывок из книги «Общение любви»*
О. Матта Эль-Мескин
Отец Матта Эль-Мескин (Матфей Бедняк, 1919-2006) принадлежал Коптской (Египетской) Православной Церкви. Он был духовным наставником монастыря Св. Макария в пустыне скитов (Скитской), Вади Эль-Натрун.
В 1948 году, оставив профессию фармацевта, он поступил в монастырь Св. Самуила Исповедника (VII в.) на юге Фаюма. На протяжении последующих 20 лет он живет отшельником в разных местах, то поблизости от монастыря, то в полном уединении в глубине пустыни.
В самом начале его монашеской жизни к нему присоединились несколько молодых образованных людей, встречавшихся с ним прежде во время его выступлений на различных религиозных семинарах. Эти монахи и составили ядро ныне существующего братства монастыря Св. Макария.
В 1969 году, по просьбе ныне покойного Патриарха Кирилла VI, отец Матта и его ученики покидают свои пещеры в пустыне Вади Райян, где они подвизались в качестве монахов в течение десяти лет, и направляются в Скит. Здесь они заново отстраивают весь монастырский комплекс, значительно расширяя и модернизируя его. В настоящее время община насчитывает около ста монахов.
Свою первую книгу, «Православная жизнь в молитве», отец Матта опубликовал в 1951 году. Он также является автором более 50 крупных сочинений и сотен статей и проповедей.

***
Рождение Христа, Его смерть и воскресение были сверхъестественными событиями, и это затмило их исторический масштаб, а их прямое воздействие на все человечество превзошло всякую меру человеческой логики. Что касается характера Иисуса, достаточно вспомнить, к чему пришли ученики после воскресения Христова, свидетельствуя на судилище перед книжниками и старейшинами иудейскими: «Ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деян 4:12).
Поэтому мы должны быть исключительно внимательны, когда Евангелие рассказывает нам о жизни Иисуса Христа. Ведь то, что мы читаем в Евангелиях от Матфея и от Луки о человеческом рождении Иисуса, произошедшем в ходе истории, евангелист Иоанн опять помещает в божественный контекст, превосходящий историю. Потому что рождение Ребенка Иисуса по Матфею и Луке, для Иоанна является воплощением Слова, бывшего от начала.
Точно так же в случае с Его смертью: в то время как три синоптических Евангелия повествуют о смерти Христа с точки зрения индивидуальной и человеческой истории Иисуса, четвертое Евангелие выходит за эти рамки, поднимая происходящее над уровнем индивидуальной истории и раскрывая в нем таинство божественного искупления, охватывающее весь человеческий род:

«Тогда первосвященники и фарисеи собрали совет (...) Один же из них, некто Каиафа, будучи на тот год первосвященником, сказал им: вы ничего не знаете, и не подумаете, что лучше нам, чтобы один человек умер за людей [ради римлян], нежели чтобы весь народ погиб [чтобы римляне захватили Израиль]. Сие же он сказал не от себя, но, будучи на тот год первосвященником, предсказал, что Иисус умрет за народ [ради Бога], и не только за народ, но чтобы и рассеянных чад Божиих [все народы мира] собрать воедино [во Христе]».
Ин 11:47-52

Мы можем, таким образом, постигать и чувствовать в самой сердцевине Евангелий, в каком удивительном сплетении оказываются история и вечность. Потому что история была и по-прежнему остается историей. Она не отображает ничего, кроме прошлого с его событиями, омертвелыми и уже прошедшими, отпечатанными на днях, месяцах и годах. Для людей всегда было невозможно представить себе, что в один прекрасный день история и вечность сольются воедино и в это время история распрямится — в личности Иисуса Христа, — встанет на ноги, живая и дающая жизнь, действенная, возвышающаяся, переплетенная в самых глубинах с Богом и вечностью, несущая смертное прошлое человека внутри вечной и бессмертной жизни, которая не иссякает.
История — или время — была точкой, в которой судьба всякого творения прерывалась (быть сотворенным, жить и умереть). И так было до тех пор, пока — в полноте времени — не родился Ребенок по имени Иисус, записанный в истории в определенный час дня, день месяца и месяц года. Он был записан как гражданин в документах имперской переписи. На протяжении двух тысяч лет, с самого Его рождения, согласно свидетельствам Евангелий, очевидные события начали показывать, настойчиво и явственно, что здесь, в этом Ребенке, возвещена новая история человечества! Чудо, которое затрагивает небеса и их невидимых обитателей и даже простирается насквозь через всю вечность и Бога!
Вот как рассказывает нам об этом Евангелие от Луки:

«В той стране были на поле пастухи, которые содержали ночную стражу у стада своего. Вдруг предстал им Ангел Господень, и слава Господня осияла их; и убоялись страхом великим. И сказал им Ангел: не бойтесь; я возвещаю вам великую радость, которая будет всем людям: ибо ныне родился вам в городе Давидовом Спаситель, Который есть Христос Господь; и вот вам знак: вы найдете Младенца в пеленах, лежащего в яслях. И внезапно явилось с Ангелом многочисленное воинство небесное, славящее Бога и взывающее: слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!»
Лк 2:8-14

Это небесное событие было первым откровенным нарушением границ поля деятельности человечества и его способности записывать историю на уровне времени. Прорыв ангелов сквозь сферу человеческого видения и слышания есть нечто, не принадлежавшее изначально ни истории, ни человеческому зрению или слуху. Ясно, что Родившийся принадлежит той области существования, которая, однажды явившись на человеческом и земном уровне в вифлеемских яслях, мгновенно стала прорывом к божественному и небесному существованию. И последствия этого оказались чрезвычайны.
Ангел здесь берет на себя задачу в высшей степени необыкновенную, ибо он является как благовестник, на службе у людей, и, таким образом, берется — в силу поручений, исходящих от Бога, — напомнить каждому о важности этого дня в истории человечества как дня «великой радости», от которой все будут и впредь черпать всю свою радость на земле. Ибо день Рождества Христова по своему божественному значению — это рождение Спасителя. Здесь ангел впервые вступает в историю как летописец дней, однако одновременно он раскрывает ценность этого времени, сокрытую в природе Родившегося, не как дня человечества, но как «дня спасения», «великой радости», «ликования среди людей». Потому что с рождением этого Младенца-Спасителя дни скорби окончены, а дни радости настают. Эра человеческого непослушания подошла к концу, а эра прославления Бога начата людьми на земле, равно как и ангелами на небесах — и даже на том же самом основании! Однако, хотя точка отсчета во времени вроде бы задана в этом ангельском приветствии «ныне», в действительности, это начало пост-исторической эры — истории вечного спасения, истории божественной радости, которая будет излита на землю и уже никогда не будет отозвана из человеческого сердца.
Таким образом, прорыв в человеческий мир со стороны ангелов и множества небесных сил — это фактически начало человеческого вхождения в мир небесный, в мир ангелов и Бога, в лице Того, Кто был рожден, чтобы переступить пределы времени и пространства. Иными словами, рождение Христа было началом примирения между двумя мирами: Бога с Его ангелами с одной стороны и человека с его скорбями с другой стороны — начальной точкой откровения того, что на небесах, и проявления того, что невидимо.
Именно от Рождества евангелисты начали писать историю Христа. Но пусть никто не думает, что Евангелие — это историческая книга, которую можно поместить на уровень анализа и абстрактного подтверждения. Историки и ученые, допускающие подобную иллюзию, споткнулись, усомнившись в достоверности личности Христа, Который уже предостерег против попыток приблизиться к Нему без веры, сказав: «Блажен, кто не соблазнится о Мне!» (Лк 7:23). Потому что вечность Христова никоим образом не сможет быть записана в истории человечества без элементов веры и вдохновения, которые поднимают историю до уровня бессмертия.
Евангелисты пишут Божественную историю, не человевеческую. Они записывают исполнение вечных обетований Божиих, данных еще за много веков, которые были исполнены в свое предназначенное время в Иисусе Христе, Его Сыне, данном нашей земле в такой же, как у нас, плоти. Его приход был предвозвещен всеми пророками Священного Писания, которое запечатлевалось Духом Святым в сердцах мужчин и женщин веры, сохраняя и строго соблюдая их сквозь череду веков до дня Его явления.
История Христа — это сама история Бога в отношении к человеческому спасению. Христос в Самом Себе — это Слово Божие к человеку, как говорится в Послании к Евреям: «в последние дни сии говорил нам в Сыне» (Евр 1:2).
Хотя история жизни Христа-Спасителя может казаться просто историей, записанной во времени в форме событий, которые ограничены во времени и пространстве, это на самом деле явление Бога в самой сердцевине человечества, явление небес на земле, вечности — в полноте времени.
Евангелия представляются повествованием, написанным четырьмя людьми, погруженными в глубокое исследование всего произошедшего. Однако, в то время как Дух Святой, вдохновлявший евангелистов, позволил им изобразить Христа на основании их собственного видения, опыта и наблюдения, Он Сам одновременно простирал Собственный контроль на каждое представление и каждое переживание, соединяя их с их божественным источником то едва уловимым намеком, то разъяснением, в которых Он раскрывал тайну вечности через историю, тайну невидимого в видимом и даже тайну Божества во плоти. Тем самым Евангелию всегда удается раскрытие не имеющей аналогов Личности Христа. И ее восприятие никогда не бывает слишком трудным для духа даже простых неграмотных людей. Такая Личность превосходит историю; она простирается за пределы событий и обстоятельств, рассказанных в Евангелиях. Она всегда жива и действенна, ибо раскрывает Себя как Личность Сына Бога Живого в каждой строке Евангелия.
Святой Дух смог провести опыт евангелистов и их наблюдения через Себя настолько живо, насколько они принимали опыт и наблюдения с неослабевающей радостью, вводящей их в самые глубины веры. Святой апостол Иоанн Богослов обнаруживает перед нами правдивость чувства, изливавшегося в него при написании Евангелия:

«О том, что было от начала, что мы слышали, что видели своими очами, что рассматривали и что осязали руки наши, о Слове жизни, — ибо жизнь явилась, и мы видели и свидетельствуем, и возвещаем вам сию вечную жизнь, которая была у Отца и явилась нам, — о том, что мы видели и слышали, возвещаем вам, чтобы и вы имели общение с нами: а наше общение — с Отцем и Сыном Его, Иисусом Христом. И сие пишем вам, чтобы радость ваша была совершенна».
1 Ин 1:1-4.

Следовательно, читатель Евангелий должен твердо опереться на Дух, Который вдохновил текст, и ни в коем случае не упустить этот фактор из виду, продвигаясь от истории к вечности, переходя от видимого к невидимому; иначе он останется затерянным в пределах исторического содержания, будет искать Живого между мертвыми!
Это абсолютно невозможно — согласно традиции объяснения Евангелий, — чтобы кто-то назвал Иисуса Господом, как только Духом Святым. Точно так же Христос не может открыть Себя кому-то иначе, как через Отца небесного. Это приоткрывает нам степень глубоких, сущностных и бесконечных отношений Отца, Сына и Святого Духа, не только в Их личностном единстве, но также и в связи со способностью к Их проявлению; Бог может быть явлен только в Своей целостности.
Отсюда следует, что воплощение Христа, Его рождение и Его вхождение в сердцевину человеческой истории наделили Евангелие силой смещать горизонты между историей и вечностью с легкостью и таинственностью, непостижимыми для ума. Именно это делает Бога доступным для человеческого познания после изоляции, изгнания, отделения и даже враждебности, в которых все жили прежде, вдали от единственного святого, абсолютного и непознаваемого Бога.
Поэтому давайте не будем забывать, что скрещение вечности и истории, столь реальное, ощутимое и живое, было совершенно беспрецедентно. В рождении Иисуса произошло личное самораскрытие Бога. А также в нем невидимое стало видимо и непознаваемое стало известно в живом явлении славы Божией.
Однако нам необходимо всегда обращать внимание на тот факт, что всякий, кто вторгается в Евангелие на уровне чисто исторического расследования, которое ищет, изучает и анализирует Христа, выпускает из виду другой принципиальный аспект подхода к Евангелию. Евангелисты писали Евангелия и удостоверяли подлинность своего повествования, не сводя глаз с Христа как Господа и Бога, Которого они видели живым своими собственными глазами и сердцами. Именно так Евангелие вышло из-под их пера — не как скрупулезно выверенный исторически точный текст, излагающий факты, относящиеся к человеку по имени Иисус, но, совершенно напротив, как рассказ о живой реальности, которая стояла перед их глазами и сердцами (т.е. реальности Господа Иисуса Христа, Сына Бога живого, заполнявшего все их существо, эмоции и веру), которая была записана в их памяти предельно достоверно и точно. Именно так они могли доказать верующим, что живой Иисус Христос, восставший из мертвых во славе, есть, вне всяких сомнений, Бог — Тот же самый Иисус, который родился в Вифлееме, жил в Назарете, проповедовал в Галилее и был распят в Иерусалиме.
Вот почему читателю Евангелий абсолютно необходимо поместить перед глазами эту живую реальность, прежде чем окунуться в евангельское послание о том, что сейчас перед ним может быть преображена история. Потому что Евангелия — до того как являться историческими книгами — являются книгами веры. Следовательно, вера в Человека Иисуса Христа раскрывает все тайны Евангелия и разрешает все исторические проблемы его как повествования, написанного две тысячи лет назад. Таким образом, мы убедились и убеждаемся каждый день, что Евангелие с большей глубиной, благодатью и проникновенностью открывается тем, кто прост сердцем и тверд верой.
Однако Евангелие не открывает истину как общую гипотезу, которую можно принять или отвергнуть как целое. Скорее, оно обращается к каждому сердцу лично и персонально, открывая, таким образом, истину каждому человеку в соответствии с его духовным ростом, верой и способностью принимать истину, изливающуюся непрерывным потоком откровения, который растет от веры и от времени.
Следовательно, для читателя Евангелия лучше всего подойти к содержащейся в нем истине с позиции и в духе повествователя, воспринимая через них слова Духа. У нас ни в коем случае нет намерения усложнить задачу читателя: скорее, мы приоткрываем здесь тайну самого Евангелия. Если читатель послушен Духу Евангелия, вверяет себя ему ради его утверждения и покоряет свой разум истине, то истина будет развернута перед ним в точности так, как созерцал ее повествующий. И потом читателя коснется веяние Духа в Евангелии и его мистический ток, который, подхватив, перенесет разум и сердце читателя от слова прямо к Личности Иисуса Христа и поставит перед Ним лицом к Лицу.
Так совершается чудо Евангелия: «Тогда отверз им ум к уразумению Писаний» (Лк 24:45). Здесь история преображается, и Христос является как Божество свидетельством Духа в наших сердцах.
Начиная от этой точки (т.е. от чуткости к духу повествователя Евангелия и свободной покорности Святому Духу, Который направляет слова и придает им форму), мы движемся дальше — к абсолютной необходимости быть чуткими к словам Самого Христа, произнесенным и подчеркнутым Им спокойно и твердо, потому что, благодаря простой чуткости сердца к этим словам, мы можем почувствовать Личность Самого Христа. Христос действительно проговаривал Себя Самого в каждом слове и в каждом высказывании!
Каждый раз, когда мы становимся восприимчивы к провозглашению Им того отношения, которое связывает Его с Богом, мы начинаем осознавать, уверенно и твердо, тайну Его вечного Богосыновства. Прислушаемся к Нему, когда Он произносит: «Отче наш, сущий на небесах!», «Так и Отец Мой Небесный поступит с вами», «Мне должно быть в том, что принадлежит Отцу Моему», «Отец Мой доныне делает, и Я делаю», «Отец Мой, Который дал Мне их», «много добрых дел показал Я вам от Отца Моего», «Я есмь истинная виноградная лоза, а Отец Мой — виноградарь», «Авва Отче!». В этих словах мы можем без труда ощутить, что отношения между Христом и Богом вечны и превышают Его человеческий статус, и что они, вне всякого сомнения, существовали прежде Его рождения в Вифлееме.
Слова авторов Евангелий величественны сами по себе, но они указывают — с легкостью и простотой, — что говорящий их еще более велик. Богословский смысл, стоящий за этим языком, глубок и серьезен. Однако, для внимательно читающего или слушающего их вовсе не трудно почувствовать, что разум, сформулировавший и произнесший эти слова, обладает большей глубиной и серьезностью. Смелость выражения здесь выше всяких сравнений, но смелость уверенная и кроткая, позволяющая логике без усилия согласиться, что Христос говорит не что иное, как правду, — это речь власть имеющего, безо всякой аффектации. Воистину, Христос, говорящий в Евангелиях, свидетельствует о Себе, об Истине, о Боге! Христос есть Слово Бога!
Эту истину (вечное Богосыновство Христа) Христос прочно запечатлел в умах Своих учеников, так чтобы через нее все постигали тайну Его личного отношения к Отцу — тайну, которая сама по себе станет средством приближения нас в Нем к Богу, Который ведь является также и нашим Отцом.
Христос ставит акцент и на другом чрезвычайно важном обстоятельстве —явлении Царства Божия и отношении, какое оно имеет к Его приходу в наш мир. В первой же проповеди, обращенной Христом к миру, прозвучало: «покайтесь, ибо приблизилось Царство Небесное» (Мф 4:17), и Он имел в виду Себя Самого. На протяжении всей Своей жизни на земле Он настойчиво подчеркивал, что Царство Божие уже настало, приблизилось вплотную и стоит при дверях. Он провозглашал вступление в эпоху Царства Божия Своим приходом в мир и указывал, что Его воплощение и Рождество были действительным вхождением человечества в сферу Царства Бога. Следовательно, это означает вхождение каждого, кто соединен с Ним в вере, — событие, возвещенное ангелами в день, в который Он родился: «слава в вышних Богу, и на земле мир, в человеках благоволение!» (Лк 2:14). Здесь включение земли и человека в сферу Царства Божия и провозглашенного мира означает приход Царства Бога в человеческий мир.
Христос постоянно подчеркивал это, вплоть до самого дня Своего Распятия, когда Он стоял перед Пилатом: «Пилат сказал Ему: итак Ты Царь? Иисус отвечал: ты говоришь, что Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир...» (Ин 18:37).
Только когда мы вспоминаем, что Он стоял перед Пилатом, мы начинаем улавливать значительность и весь ужас обвинения, официально выдвинутого против Него Пилатом, чтобы распять Его за притязание: «Я Царь».
Давайте не забывать, что Он подтвердил, что Он Царь, когда крест был перед Ним и солдаты готовились к распятию и в чаше уже смешивалась желчь! Как можем мы забыть Его спину, обнаженную и исполосованную бичами, Его голову, склоненную под ударами, летящие в нее плевки? Вот посреди чего стоял Христос, и мы по-прежнему слышим, как Он настаивает: «Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир!» А теперь давайте на мгновение закроем глаза и представим всю сцену заново, и вслушаемся, и услышим Его делающим это страшное заявление Своим недрогнувшим голосом. Именно в это мгновение вера обжигает нас и позволяет понять, что Он воистину Сын Божий, и Его Царство вечно, и ему не будет конца, и оно не от мира сего. И если Его рождением Царство Божие вошло в наш мир, то Его смертью мы вошли в Царство Божие на Его небесах.
А теперь вернемся к тому, с чего начали. Мы с вами снова в Вифлееме, в скромном домике, снятом Иосифом после рождения Иисуса. Дева сидит с маленьким Иисусом на коленях. Ему около двух лет. Вечер, тьма окутывает домик и городок. И вдруг вспыхивает свет, такой яркий, что кажется, будто молния озарила местность и дом. Иосиф стремительно выбегает на улицу и видит необычайно яркую звезду, которая остановилась прямо над домом, как будто указывая своими лучами на место, где лежит Ребенок. Иосиф мгновенно понимает, что дано некое откровение. Не успел он войти и сказать Деве, как слышится какой-то шум на дороге и у дверей дома. Он снова выбегает, и глазам его предстает потрясающая картина: караван верблюдов в дорогой сбруе с украшениями, ведущая их толпа слуг, и восседающие на верблюдах старцы, чей облик несет печать величия и богатства; это цари с Востока. Они спешиваются: их лица излучают радость и доброе расположение. Видно, что долгое путешествие их утомило. Выступая вперед, они обращаются к Иосифу с вопросом: есть ли в доме ребенок приблизительно двух лет от роду? Чье рождение предвозвещено с Неба, чья Мать — Дева, и о Котором говорили пророки? Иосиф жестом просит их молчать и поспешно вводит в дом, где находятся Ребенок с Матерью. К своему изумлению, он видит, что лицо Ребенка сияет, как если бы луч звезды проник сквозь стену и отразился на Его лице; а Мать окружена такими потоками света, что кажется, будто Небеса распахнулись.
Волхвы, входя, простираются ниц, затем останавливаются перед Ребенком, напевая сладостную мелодию, с почтительным трепетом, превосходящим все виденное; их лица озарены радостью, и слезы струятся по белым бородам, так что они кажутся пронизанными светом.
Затем они приближаются к Ребенку, и каждый царь протягивает в руках своих дар. Первый повергается ниц и открывает свое сокровище — слиток золота, каким украшают царские венцы. Второй повергается на землю, и в руках его — ларец с ладаном тончайшего аромата, они брызгают им на ручки Ребенка, и теперь Он выглядит как священник, несущий слово откровения. Затем подходит третий, простирается и протягивает в руках своих пучок смирны, подобный тому, который предложат Ему в день распятия; а может быть даже, это и был тот самый, приготовленный ими ко дню Его Страстей!
Я не могу не удивляться этим мудрецам и их дарам, а еще больше — Тому, Кто послал и привел их!
Еще раз мы в присутствии Духа, и Он обращается к нам без слов. Потому что золото в руках волхвов, если судить по повествованию, — не более чем деньги, богатство, приветствие или дар. Но, согласно Духу, это акт коронации и знак царского достоинства, которое Ребенок получил, еще будучи в колыбели, так что Христос оказывается неизменно правдивым. Разве мы не слышали, как Он говорит Пилату: «Я Царь. Я на то родился и на то пришел в мир...» (Ин 18:37)?
И я с трепетом подхожу к Евангелию и написанному в нем; здесь конец возвращает к началу и проливает на него свет, а начало, в свою очередь, направляет мощный, яркий поток света, чтобы довести нас беспрепятственно до конца повествования. Вот как Дух струится между строчками и словами и движется между главами. Блаженны те, кто следует за Духом, чтобы идти во свете; именно перед ними раскрывается тайна Христа.

Перевод с английского Татьяны Прохоровой