We're damaged people, drawn together — хуйня это всё, мистер Мартин Гор. Я никогда не видела, чтобы индивидуальные трудности сплачивали, чтобы ненормальная дефективность сближала людей друг с другом. Если у тебя проблемы, а я действительно думаю, что у тебя проблемы, ты будешь искать в ком-то нормальном поддержки, в ком-то, кто здраво мыслит относительно того, что тебя гложет. Я ничего больше не ищу, это бесплодные и выматывающие поиски райских кущ, и не верю что однажды я найду себе своего пациента. Или пациентов. Конечно я имею тенденцию спускаться и подниматься по лестницам, торжественно вышагивая по середине, но манией величия не страдаю — у меня просто гипертрофированная гордость, которая болит почти всегда, которую ебашат ногами все. Это, кстати, часть проблемы, но с ней вполне можно справиться, если у тебя есть мозги — с твоей гордостью сложно чрезвычайно жить остальным. Все вдруг превращаются в униженный оголенный нерв, которому все должны — думаете, это одно и то же? Нет, блядь, это РАЗНЫЕ вещи. Я, прежде всего, больнее делаю себе, делаю сама и не могу поступить по-другому, потому что сделать иначе означает наступить себе на шею и неожиданно ее себе свернуть. Здесь нет обиды на кого-то еще кроме самого себя, своей неспособности и немощности. Ты как инвалид, только все как обычно закрывают на это глаза и валят на тебя все. Все свои сраные обиды валят. И после этого я буду идти на встречу кому-либо? Дело не в злопамятстве, дело в количестве боли, которую может стерпеть лоб от одних и тех же грабель. В конце концов, логично просто перестать ходить в сад, где эти грабли валяются на каждом шагу, и сидеть дома. И никто никогда не достанет. По моим следам все равно никто не пойдет. И в мою голову никто не влезет. Но почему-то эти две маленькие самые примитивные детали никак упорно не дойдут ни до кого. Я не пытаюсь, и вам не за чем.