"Старшее поколение помнит, что приборный щиток автомобиля носил название - ТОРПЕДО, а у велосипеда было название - торпедовская втулка."
Также интересно, что впереводе с итальянского слово ТОРПЕДО означает РАЗРЫВАТЬ. А на некотором американском слэнге (английского языка разумеется) TORPEDO - профессиональный убийца.
***
«ЧЕЛОВЕК ИЗ ИСТОРИИ.
КТО О СЕБЕ ИМЕЕТ ПРАВО СКАЗАТЬ В ПЕРВОМ ЛИЦЕ.
ИЗ БИОГРАФИИ: Орлов Вячеслав Николаевич,
мастер спорта,
род. 12 августа 1906 г. в г. Вышний Волочок.
Успешно занимался лёгкой атлетикой, лучший результат в беге на 100 метров — 10,9 сек. На I Спартакиаде народов СССР поделил третье место в прыжках в высоту — 170 см. С 1927. г. живёт в Москве и вся жизнь связана с АМО — ЗИС — ЗИЛ (кроме отъездов не по своей инициативе в 1941 г. — в Минск, в 1961 г. — в Днепропетровск, потом — в Липецк). Прошел путь футболиста с IV до I команды РДПК и затем команды мастеров «Торпедо». Начинал — правым крайним нападающим, заканчивал – левым защитником.
Но короткая справка не вмещает всего, что было. Куда записать о дружбе Вячеслава Николаевича с популярнейшим киноактёром Николаем Крючковым? А знакомство с известным театральным режиссером довоенных лет Николаем Ивановичем Боголюбовым и его неожиданное, но серьёзное предложение перейти работать в театр! А посещение репетиции «Клопа» у маститого Мейерхольда. А необыкновенная схожесть со знаменитым артистом Охлопковым и не только внешняя — фигурой, но и голосом, и смешные ситуации при этом.
А самостоятельный кусочек биографии, связанный с успешной сдачей приемных экзаменов и учёбой в институте кинематографии! Но футбол пересилил все другие соблазны, и зелёный прямоугольник поля, а не сцена и экран, стал тем местом в Москве, где нашел свое амплуа рослый юноша с фигурой атлета.
Конечно, можно сказать, что только случай привёл вышневолоцкого парня на автозавод, но верность клубу оказалась чертой характера Орлова. Совсем редкость: проходя службу в РККА, он, тем не менее, все три года играл в футбол за «Пролетарскую кузницу», и командир, долго уговаривая строптивца, махнул рукой. Разговаривать с Вячеславом Николаевичем одно удовольствие, а слушать – и подавно. Чистый русский язык, образность и точность передачи мысли. Редко, когда он запнется, извиняясь, что запамятовал. Это редкость. А какие характеристики дает тем знаменитейшим из футболистов, кого я знаю только по справочникам!
— Михаил Рущинский, в 1932 году и тренер и капитан нашей команды. Зверь! Но играл только в мяч, джентльменская манера. Виктор Маслов — честный мужик. Никогда не кричал. Спокойный. И футболист хороший, и торпедовец настоящий, а как тренер — великий. Виктор Семёнов — талант! Как играл в воздухе! Выпрыгивал всегда на полголовы выше других. А сам мощный. Иван Кочетков – начинал нападающим, а когда его поставили в центр защиты, вот тут-то и раскрылся по-настоящему. Великий футболист. Если б не реорганизация в 1941 году, он не ушел бы из команды. Говаривали, что он любил приложиться к рюмке перед игрой, но это неправда. Я ведь с ним в одной комнате жил на торпедовской базе в Васькине и ручаюсь, что это не так. Ну, а после игры он действительно употреблял…
Николай Петрович Старостин – вот личность! Один только пример: мы, торпедовцы, возвращаемся из Ленинграда после сыгранных там матчей. «Спартаку» же игры там еще предстоят. И вот Николай Петрович встречает нас на вокзале и сразу с вопросом: «Ну, как они играют?» А мы честно отвечаем, не скрывая, не хитря.
Сергей Васильевич Бухтеев, наш тренер в 1938 г., — человек большой культуры. Интеллигент, умница. Сразу стал уделять внимание повышению обшей культуры футболистов, Бывало, и не раз, — сядет за пианино и поёт. Голос приятный. Мы все вокруг слушаем. Еще вытаскивал команду в Третьяковку да как начнёт рассказывать, так не нужен экскурсовод. Мы зачарованно стоим, рты раскрыв. А Сергей Васильевич продолжал удивлять, восхищать и покорять наши сердца. Врачу он объяснял, что питание спортсмена надо дозировать, и при этом по памяти называл калорийность каждого блюда. Он ввёл правило: перед завтраком необходимо съедать 200 граммов овсяной каши. (Кочетков возмущался: «Что мы, лошади?». А вскоре и сам уплетал за милую душу). Ни разу грубого слова, ровный со всеми. Нас, футболистов, называл «Мальчики».
Да, есть кого вспомнить.
Вячеслав Николаевич не злоупотреблял своим положением рассказчика, он вспоминает и говорит для и ради меня, и я вижу, как возвращение в прожитые годы приятно волнует ветерана.
История футбола (как история вообще) создается людьми своего времени. Мы, не видевшие матчей 20-х, 30-х, 40-х годов, не можем и не вправе написать историю того футбола. А мы можем только записать то, что сможем и успеем, расспрашивая и беспокоя тех, кто о себе имеет право сказать в первом лице: «Я играл» или: «Я судил», или: «Я тренировал».
Каюсь, но нижеследующий рассказ Орлова я попросил повторить, настолько он важен, что я боялся неточности в конспекте.
— 1936 год. Я уже несколько лет работаю помощником директора стадиона, что напротив ЦПКиО (москвичи этот стадион часто называли «Выставка», так как до него там были выставочные павильоны). Мне и жилье дали прямо на стадионе. В общем, играю в футбол и радуюсь жизни. Хотя зарплата и небольшая по тем временам — 250 рублей, но
мне приплачивали еще за счет прибыли стадиона. Ну, и еще завод нас, футболистов, подкармливал: талоны на питание выдавали. А в то время я в большой дружбе был с Яковом Федоровичем Мельниковым, нашим знаменитейшим конькобежцем, многократным чемпионом страны, членом клуба ЗИС. А человек он какой прекрасный! Он любил заходить ко мне и частенько бывал запросто. И вот помню: возвращается он с пленума ЦК профсоюза работников автотракторной и авиационной промышленности (РАТАП), быстро входит и сразу мне:
— Славка, рисуй: автомобиль, какую-нибудь шестерёнку и букву «Т».
— А почему «Т»?
— Потому что будет название «Торпедо».
И я послушно беру лист бумаги и карандашом от руки вырисовываю, что мне подсказывает фантазия: автомобиль, конечно, типа гоночного, чтоб его обводы сами говорили о скорости; буква «Т» должна быть особенно красивой, она — центр композиции; а уж все это обрамляет шестерёнка.
Едва заканчиваю, как Яков Федорович хватает со стола тот лист и убегает. А на следующий день он уже входят, чинно и значительно протягивает мне лист картона: «Смотри». Передо мной красиво вычерченная по моему эскизу эмблема нашего клуба. Вижу, Мельников доволен. И подчеркивая историческую значимость момента, он ставит на стол бутылку портвейна. Так мы отметили рождение эмблемы. Здесь он мне и рассказал, как на пленуме шумно и непримиримо спорили о названии команды: «Маяк»? Не то. «Выстрел»? Не подходит. И тут Яков Федорович возьми и скажи: «Торпедо». И, надо же, все без споров согласились.
Не сочтите за нескромность, — продолжает с лёгким волнением Вячеслав Николаевич, — но и торпедовские цвета «чёрно-белые» - тоже моя затея. Футболка — чтобы белая, трусы — черные, а гетры — черного цвета, но обязательно с двумя белыми полосками.
На фотографии тех лет эти белые полоски отчетливо просматриваются.
Теперь уже волнуюсь больше я, благодаря случай, что свёл меня с замечательным ветераном отечественного футбола.
— Ну а голы соперникам вы забивали?
- По-моему, только два. В 1937 году в ворота самого Леонида Иванова. Проигрываем мы 0:2, атакуем, и тут судья нам штрафной удар присуждает. Но расстояние очень уж большое, не могу сказать в метрах, но, видимо, приличное расстояние, раз ленинградцы стенку не стали ставить. Наш капитан Виктор Маслов мне кричит: «Славка, пробей». А у меня сила удара-то была, и решился я бить по воротам — так в самую «девятку» попал. Гол. Проходит совсем немного времени, опять штрафной и, надо же, с того же места. Капитан мне уже ласковее: «Славушка, бей». Снова стенку не поставили. Я разбежался и в ту же «девятку» второй мяч. Вратарь оба раз бросался, но не доставал. Так и сыграли вничью.
Но замечу, что нравы на футбольном поле тогда сильно отличались от сегодняшних. Никакой радости после забитого гола, никаких восторгов, не говоря уж об объятиях, ни-ни. Даже простого рукопожатия или, скажем, благодарного хлопка по плечу не полагалось, Трибуны шумят, приветствуя забитый своими любимцами мяч, зрители повскакали с мест ~ это да, было обязательно. А вот футболисты после взятия ворот соперников трусцой возвращались к центру поля, всем видом показывая: ну, дескать, гол. Обычное дело. Автора мяча переполняет радость, но все это держи в себе. Будь мужчиной! А вы согласны с этим?
Вячеславу Николаевичу Орлову стукнуло 85, но, поговорив (и не наговорившись) с ним, этой цифре не веришь.
А он о себе «Тренировочный режим я всегда соблюдал. Очень любил легкую атлетику, спринт у меня хорошо шёл. Занимался акробатикой — садился на стул и мог ноги за голову завести...».
Ветеран. Он не жалуется, что родной клуб его забыл с тех пор, как в 1984 году закончил работать старшим инженером стадиона. Правая нога не разгибается в колене, просто мука выйти из дома, и нужен лёгкий и удобный костыль. Вопрос: где взять? Поможет ли родной футбольный клуб? Хорошо, не забывают старые надежные друзья, да много ли их осталось? Из довоенной команды вообще двое только: еще Виктор Павлович Листиков жив. Ему полтора года назад исполнилось 75, а кто это заметил, кроме родных?
К. ЮРИН.
- НЕДАВНО В. Орлову исполнилось 75 лет*. Торжественно поздравили юбиляра президент ФК «Торпедо» В. Корнеев и начальник автозаводской команды Ю. Золотов.
- Эмблема «Торпедо», воспроизведенная В. Орловым по просьбе нашего корреспондента».
«Футбольный ежемесячник ТОРПЕДО», 1991, сентябрь, № 9 (17), с. 6, 7.
![[info]](http://l-stat.livejournal.com/img/community.gif){kind=small}
