Когда мне было 5 лет, мама всегда твердила мне, что самое важное в жизни — быть счастливым.
Когда я пошел в школу, меня спросили, кем я хочу стать, когда вырасту.
Я написал "счастливым".
Мне сказали " "ты не понял задание", я им сказал — "вы не поняли жизнь"..)

Марк Твен однажды сказал: "Нет ничего более грустного, чем молодой пессимист". Он был прав. Людям, которые верят в неизбежность провалов, почти гарантировано убогое существование. Неудачи - это нечто такое, что просто не воспринимается людьми, ориентированными на великие дела. Они просто не думают о них, и никогда не отдают себя во власть отрицательных эмоций, если что-то не срабатывает.


Хочу поделиться с вами историей одной жизни. Это был человек, который:

потерпел неудачу в бизнесе в 21 год;

потерпел неудачу на выборах в Палату представителей Конгресса в 22;

снова потерпел неудачу в бизнесе в 24;

пережил смерть любимой женщины в 26 лет;

пережил нервный срыв в 27 лет;

проиграл выборы в палату представителей в 34;

проиграл выборы в палату представителей в 36 лет;

проиграл выборы в сенат в 45 лет;

потерпел поражение, выставив свою кандидатуру на должность вице-президента в 47 лет

проиграл выборы в сенат в 49 лет

был избран президентом Соединенных Штатов Америки в 52.

Имя этого человека Авраам Линкольн. Разве смог бы он стать президентом, если бы рассматривал все перечисленные события своей жизни как неудачи? Маловероятно.

Есть знаменитая история о Томасе Эдисоне. После того как он сделал 9 999 безуспешных попыток усовершенствовать электрическую лампочку, кто-то спросил его: "Вы хотите поставить рекорд из десяти тысяч неудач?" Он ответил: "Что вы, я не потерпел ни одной неудачи. Просто каждый раз я открывал еще один способ, как не надо делать электрическую лампочку". Другими словами, каждый раз он открывал, как новая последовательность действий ведет к новому результату.

Наши сомнения - предатели. Они заставляют нас терять то добро, которое мы могли бы обрести, не испугайся мы этой попытки.
Уильям Шекспир


Отрывок из книги Тонни Робинса "Беспредельная власть".

10 ПРИЧИН НЕ МЫТЬСЯ
(для тех, кто не любит ходить в церковь):

1. Я с детства не привык к этому.

2. Люди, которые регулярно моются - фарисеи - им хочется выглядеть чище других.

3. Есть много разных сортов мыла - я не могу выбрать лучший.

4. Только я соберусь принять ванну, как начинаю чувствовать, что я слишком устал.

5. Я моюсь только по торжественным дням - на Рождество и Пасху.

6. Я бы рад, но буду выделяться - не моется ни один из моих друзей.

7. Я начну мыться, когда стану стареть и чувствовать себя грязнее.

8. Я не могу тратить время, когда есть более важные дела.

9. В Ванной бывает слишком душно, слишком жарко или слишком неуютно для меня.

10. Людям, выпускающим мыло, нужны только Ваши деньги.

Удивительный случай , который произошел в Филадельфии около 1900 года.
Рядом с маленькой церковью стояла маленькая девочка и плакала навзрыд. В церковь ее не впустили, потому что там было "слишком много людей". "Я не могу пойти в воскресную школу", всхлипывая, сказала она пастору, когда тот проходил мимо. Видя, какой у нее неопрятный вид, пастор понял настоящую причину, по которой ее не впустили внутрь. Он взял ее за руку, отвел в класс воскресной школы и нашел ей там место.

Спустя два года этот ребенок умер, и родители позвали добросердечного пастора, который подружился с их дочерью, чтобы сделать последние приготовления. Когда внесли ее маленькое тело, семья нашла потертую и мятую красную сумку, которая, казалось, была найдена на помойке. В ней было 57 центов и записка, нацарапанная детским почерком: "Это для того, чтобы построить церковь побольше, чтобы больше детей могли приходить на воскресную школу".

В течение двух лет она собирала эти пожертвования любви. Когда пастор со слезами на глазах читал эту записку, он точно знал, что должен делать. Принеся за кафедру эту записку и рваную красную сумку, он рассказал историю о бескорыстной любви и посвящении девочки. Он призвал своих дьяконов заняться тем, чтобы собрать достаточно денег для расширения церкви.

Но на этом история не заканчивается. Журналисты узнали об этом происшествии и опубликовали статью. Состоятельный агент по
недвижимости прочитал эту статью и предложил им небольшой участок земли, который стоил много тысяч долларов. Когда ему сказали, что церковь не может купить землю за такие деньги, то он предложил продать ее за 57 центов. В результате члены церкви собрали большие пожертвования. Чеки приходили отовсюду. За пять лет дар маленькой девочки увеличился до 250 тысяч долларов огромной суммы на то время. Ее бескорыстная любовь принесла большие дивиденды.

Когда вы окажетесь в городе Филадельфия, посмотрите на храм баптистской церкви на 3300 мест. И не забудьте посетить храмовый университет, в котором обучаются тысячи студентов. Посмертный дар этой девочки вдохновил других людей основать оба этих заведения. Это показывает, что всесильный Бог может сделать с 57 центами.

Однажды один человек сидел около оазиса, у входа в один город. К нему подошел юноша и спросил:

- Я ни разу не был здесь. Какие люди живут в этом городе?
Старик ответил ему вопросом:
- А какие люди были в том городе, из которого ты ушел?
- Это были эгоистичные и злые люди. Впрочем, именно поэтому я с радостью уехал оттуда.
- Здесь ты встретишь точно таких же, - ответил ему старик.

Немного погодя, другой человек приблизился к этому месту и задал тот же вопрос:
- Я только что приехал. Скажи, старик, какие люди живут в этом городе?
Старик ответил тем же:
- А скажи, сынок, как вели себя люди в том городе, откуда ты пришел?
- О, это были добрые, гостеприимные и благородные души! У меня там осталось много друзей и мне было не легко с ними расставаться.
- Ты найдешь таких же и здесь, - ответил старик.

Добрый человек выносит из сокровищницы сердца скрытое в нем добро, а злой человек - скрытое в нем зло.
(Матф.12:35)

По длинной, дикой, утомительной дороге шел человек с собакой. Шел он себе, шел, устал, собака тоже устала. Вдруг перед ним - оазис! Прекрасные ворота, за оградой - музыка, цветы,журчание ручья, словом, отдых.
\"Что это такое?\" - спросил путешественник у привратника.
\"Это рай, ты уже умер, и теперь можешь войти и отдохнуть по-настоящему\".
\"А есть там вода?\"
\"Сколько угодно: чистые фонтаны, прохладные бассейны...\"
\"А поесть дадут?\"
\"Все, что захочешь\".
\"Но со мной собака\"
\"Сожалею сэр, с собаками нельзя. Ее придется оставить здесь\".

И путешественник пошел мимо.

Через некоторое время дорога привела его на ферму. У ворот тоже сидел привратник.

\"Я хочу пить\" - попросил путешественник.
\"Заходи, во дворе есть колодец\"
\"А моя собака?\"
\"Возле колодца увидишь поилку\"
\"А поесть?\"
\"Могу угостить тебя ужином\".
\"А собаке?\"
\"Найдется косточка\".
\"А что это за место?\"
\"Это рай\".
\"Как так? Привратник у дворца неподалеку сказал мне, что рай - там\".
\"Врет он все. Там ад\".
\"Как же вы, в раю, это терпите?\"
\"Это нам очень полезно. До рая доходят только те, кто не бросает своих друзей\".

Однажды по пыльной дороге шел путник и за поворотом, на самом солнцепеке, в пыли, увидел человека, тесавшего огромный камень. Человек тесал камень и очень горько плакал.
Путник спросил у него, почему он плачет, и человек сказал, что он самый несчастный на земле и у него самая тяжелая работа на свете. Каждый день он вынужден тесать огромные камни, зарабатывать жалкие гроши, которых едва хватает на то, чтобы кормиться. Путник дал ему монетку и пошел дальше и за следующим поворотом дороги увидел еще одного человека, который тоже тесал огромный камень, но не плакал, а был сосредоточен на работе. И у него путник спросил, что он делает, и каменотес сказал, что работает.
Каждый день он приходит на это место и обтесывает свой камень. Это тяжелая работа, но он ей рад, а денег, что ему платят, вполне хватает на то, чтобы прокормить семью. Путник похвалил его, дал монетку и пошел дальше и за следующим поворотом дороги увидел еще одного каменотеса, который в жаре и пыли тесал огромный камень и пел радостную, веселую песню. Путник изумился.
\"Что ты делаешь?!!\" - спросил он. Человек поднял голову, и путник увидел его счастливое лицо.
\"Разве ты не видишь ? Я строю храм!\"


Друзья!
А с кем из этих трех работающих людей вы бы соотнесли себя? С несчастным, сосредоточенным или счастливым? Все трое тесали те же
огромные камни, но так по разному относились к своему труду. Первый видел только огромные камни и от этого ему становилось невыносимо
трудно. Второй видел привычный труд и ему было легче чем первому. И только третий был удивительно счастлив. Он видел храм. В чем же истина? То, что мы видим, зависит от того, куда мы смотрим. Счастлив тот, кто смотрит с верой в будущее!

Холодным январским утром на станции метро Вашингтона расположился мужчина и стал играть на скрипке. На протяжении 45 минут он сыграл 6 произведений. За это время, так как был час пик, мимо него прошло более тысячи человек, большинство из которых шли на работу.
За 45 минут игры только 6 человек ненадолго остановились и послушали, еще 20, не останавливаясь, бросили деньги. Заработок музыканта составил $32. Никто из прохожих не знал, что скрипачом был Джошуа Белл - один из лучших музыкантов в мире. Играл он одни из самых сложных произведений, из когда-либо написанных, а инструментом служила скрипка Страдивари, стоимостью $3,5 миллиона. За два дня перед выступлением в метро, на его концерте в Бостоне, где средняя стоимость билета составляла $100, был аншлаг.
Игра Джошуа Белла в метро является частью социального эксперимента газеты Вашингтон Пост о восприятии, вкусе и приоритетах людей, принципы которого были: в будничной среде в неподходящий момент ощущаем ли мы красоту? Остановимся ли чтобы оценить ее? Распознаем ли талант в неожиданной обстановке?
Один из выводов из этого эксперимента может быть следующим: если мы не можем найти время на то что бы ненадолго остановиться и послушать лучшие из когда-либо написанных музыкальных произведений в исполнении одного из лучших музыкантов планеты; если темп современной жизни стал настолько стремителен, что мы становимся слепы и глухи к таким вещам. тогда зачем же нам такая жизнь? Зачем нам непрестанная погоня за чужими навязанными ценностями? И что еще мы теряем в этой безумной гонке?

Это не притча, а реальное событие. Неизвестно, куда целились минометчики, но снаряды попали в детский приют в маленькой вьетнамской деревушке, которым заведовала группа миссионеров. Все миссионеры и один или два ребенка были сразу убиты, а еще несколько детей были ранены, в том числе одна восьмилетняя девочка.
Деревенские жители запросили медицинскую помощь из соседнего города, в котором была радиосвязь с американскими войсками. Наконец, приехали военный доктор и медсестра с комплектом медицинских инструментов. Они обнаружили, что положение девочки наиболее критическое. Если не принять немедленные меры, она умрет от шока или от потери крови. Для переливания крови им срочно требовался донор с той же группой, что и у девочки. Быстро проведя анализы, врач обнаружил, что ни один из американцев не подходит, однако нужная кровь есть у нескольких сирот, которые не были ранены. Врач говорил на вьетнамском вперемешку с английским, а медсестра немного изучала французский в институте. Изъясняясь на этой смеси языков, а также помогая себе жестами, они попытались объяснить напуганным малышам, что если они не возместят девочке потерю крови, она непременно умрет. Затем они спросили, кто хочет помочь ей и дать свою кровь. В ответ на эту просьбу дети широко открыли глаза и замолчали. Прошло несколько томительных мгновений, пока, наконец, маленькая дрожащая ручка поднялась вверх, быстро опустилась и снова поднялась.
- Спасибо, - сказала по-французски медсестра, - как тебя зовут?
- Хань, - ответил мальчик.
Ханя быстро положили на кушетку, смазали руку спиртом и ввели в вену иглу. Во время этой процедуры Хань лежал, не двигаясь, и молчал. Но через секунду он друг сдавленно всхлипнул, быстро закрыв лицо свободной рукой.
- Тебе больно, Хань? - спросил доктор.
Хань покачал головой, однако через несколько секунд снова всхлипнул и снова попытался сдержать свой плач. Доктор еще раз спросил, не больно ли ему, но Хань отрицательно покачал головой.
Но вскоре редкие всхлипывания превратились в равномерный тихий плач. Мальчик крепко зажмурился и сунул кулак в рот, чтобы сдержать рыдания.
Врач забеспокоился. Что-то было не так. В этот момент на помощь подоспела медсестра-вьетнамка. Увидев страдания мальчика, она быстро спросила его о чем-то по-вьетнамски, выслушала его и сказала ему в ответ что-то успокаивающим тоном. В ту же секунду мальчик перестал плакать и вопросительно посмотрел на вьетнамку. Она кивнула ему, и выражение облегчения появилось на его лице.
Подняв глаза, медсестра тихо сказала американцам: \"Он думал, что он умирает. Он не понял вас. Он подумал, что вы просили его отдать всю свою кровь, чтобы девочка могла жить\".
- Но почему же тогда он согласился на это? - спросила американская медсестра. Вьетнамка повторила вопрос мальчику, и он просто сказал:
- Мы - друзья...
(Инет)

Иоан.15:13 \"Нет больше той любви, как если кто положит душу свою за друзей своих.\"

Я хочу любить, но не держать тебя
Я хочу присоединиться к тебе, но не вторгаться,
Я хочу ценить тебя без рассуждений,
Просить, но не требовать,
Помогать, но не упрекать в неумении
Если мы оба этого хотим,то обязательно встретимся.

Вирджиния Сатир

У царя Соломона был любимый перстень, на обратной стороне которого была надпись: “Все пройдет”. Когда Соломону бывало плохо, он снимал с руки перстень, смотрел на эту надпись и успокаивался.
Однажды у царя Соломона случилось большое несчастье. Он снял с руки перстень, но надпись не успокоила его, а только разозлила. В гневе Соломон бросил перстень на землю.
И тут у перстня отвалился камень. Соломон пожалел, что сломал любимый перстень, поднял его и прочитал вторую надпись, которая была под камнем: “Пройдет и это”…

"Это невозможно!" - сказала Причина.
"Это безрассудство!" - заметил Опыт.
"Это бесполезно!" - отрезала Гордость.
"Попробуй..." - шепнула Мечта.(с) чьё-то

Мы говорим: "Спасибо тебе за то, что ты есть", когда не можем сказать: "Я люблю тебя."
Мы говорим: "Мне больше от тебя ничего не надо", когда не можем получить то, что хотим.
Мы говорим: "Я никому не нужен(нужна)", когда мы в действительности не нужны одному единственному человеку.
Мы говорим: "Ты хороший друг", когда забываем добавить: "...но тебе не стать для меня кем-то большим".
Мы говорим: "Я справлюсь", когда стесняемся попросить о помощи.
...Мы любим одиночество и крепко сжимаем в руке мобильник...
...Мы не верим в идеальных людей и каждый день в толпе высматриваем свой идеал...
...Мы обожаем спать до полудня и ставим будильник на 6 утра...
...Мы хотим, чтобы люди принимали нас такими, какие мы есть и часами торчим перед зеркалом...
...Мы пишем свои личные дневники и хотим, чтобы их читали...
...Можно расправить крылья и улететь от всего этого навстречу ветру, но у нас нет крыльев. Потому что мы их недостойны.
...Мы читаем эту цитату и думаем, что это не про нас, а внутри пытаемся задушить голос, который указывает на очевидное сходство... (с) чьё-то

Когда тебе порой бывает тяжело,
И, кажется, нет сил бороться дальше,
То вспомни первых христиан, и ты поймешь,
Что ты еще не до крови сражался.
Нам свойственно жалеть себя во всем,
Мы отказать себе порой не в силах,
Нам хочется, чтоб был здоровым сон,
И чтобы пищи было в изобилии.
Мы так привыкли ублажать себя
И гордо тыкать на свои заслуги,
Собой затмили мы совсем Христа,
Забыв о подвиге Его и муках.
И кажется тернистым нам наш путь,
Мы бедные здесь так изнемогаем,
И хочется куда-нибудь свернуть,
При этом не терять из вида рая.
И кажется, что нам труднее всех,
Как мы еще никто так не трудился,
Ну, а по сути, труд наш – просто смех,
Ну, а по сути – нечем нам гордиться.
Мы много больше сделать бы смогли,
Когда б не на себя, а на Христа взирали,
И если б мы Его путем прошли,
То наша жизнь нам показалась раем.
Когда тебе порой бывает тяжело,
И, кажется, нет сил бороться дальше,
То вспомни первых христиан, и ты поймешь,
Что ты еще не до крови сражался.

Наталья Захаркина

Жил в городе сапожник Мартын Авдеич. Жил он в подвале, в горенке об одном окне. Окно было на улицу. В окно видно было, как проходили люди; хоть видны были только ноги, но Мартын Авдеич по сапогам узнавал людей. Мартын Авдеич жил давно на одном месте, и знакомства много было. Редкая пара сапог в околодке не побывала и раз, и два у него в руках. На какие подметки подкинет, на какие латки положит, какие обошьет, а другой раз и новые головки сделает. И часто в окно он видал свою работу. Работы было много, потому что работал Авдеич прочно, товар ставил хороший, лишнего не брал и слово держал. Если может к сроку сделать возьмется, а нет, так и обманывать не станет, вперед говорит. И знали все Авдеича, и у него не переводилась работа. Авдеич и всегда был человек хороший, но под старость стал он больше о душе своей думать и больше к Богу приближаться. Еще когда Мартын у хозяина жил, померла у него жена. И остался после жены один мальчик трех годов. Дети у них не жили. Старшие все прежде померли. Хотел сначала Мартын сынишку сестре в деревню отдать, потом пожалел подумал: "Тяжело будет Капитошке моему в чужой семье расти, оставлю его при себе". И отошел Авдеич от хозяина, и стал с сынишкой на квартире жить. Да не дал Бог Авдеичу в детях счастья. Только подрос мальчик, стал отцу помогать, только бы на него радоваться, напала на Капитошку болезнь, слег мальчик, погорел недельку и помер. Схоронил Мартын сына и отчаялся. Так отчаялся, что стал на Бога роптать. Скука такая нашла на Мартына, что не раз просил у Бога смерти и укорял Бога за то, что он не его, старика, прибрал, а любимого единственного сына. Перестал Авдеич и в церковь ходить. И вот зашел раз к Авдеичу от Троицы земляк-старичок уж восьмой год странствовал. Разговорился с ним Авдеич и стал ему на свое горе жаловаться.
И жить, говорит, Божий человек, больше неохота. Только бы помереть. Об одном Бога прошу. Безнадежный я остался теперь человек.
И сказал ему старичок:
Не хорошо ты говоришь, Мартын, нам нельзя Божьи дела судить. Не нашим умом, а Божьим судом. Твоему сыну судил Бог помереть, а тебе жить. Значит, так лучше. А что отчаиваешься, так это оттого, что ты для своей радости жить хочешь.
А для чего же жить-то? спросил Мартын.
И старичок сказал:
Для Бога, Мартын, жить надо. Он тебе жизнь дает, для Него и жить надо. Когда для Него жить станешь, ни о чем тужить не станешь, и все тебе легко покажется.
Помолчал Мартын и говорит:
А как же для Бога жить-то?
И сказал старичок:
А жить как для Бога, то нам Христос показал. Ты грамоте знаешь? Купи Евангелие и читай, там узнаешь, как для Бога жить. Там все показано.
И запали эти слова в сердце Авдеичу. И пошел он в тот же день, купил себе Новый завет крупной печати и стал читать.
Хотел Авдеич читать только по праздникам, да как начал читать, так ему на душе хорошо стало, что стал каждый день читать. Другой раз так зачитается, что в лампе весь керосин выгорит, и все от книги оторваться не может. И стал так читать Авдеич каждый вечер. И что больше читал, то яснее понимал, чего от него Бог хочет, и как надо для Бога жить, и все легче и легче ему становилось на сердце. Бывало, прежде, спать ложится, охает он и крехчет, и все про Капитошку вспоминает, а теперь только приговаривает: "Слава тебе, слава тебе, Господи! Твоя воля". И с той поры переменилась вся жизнь Авдеича. Бывало прежде, праздничным делом захаживал и он в трактир чайку попить, да и от водочки не отказывался. Выпьет, бывало, с знакомым человеком и хоть не пьян, а все-таки выходил из трактира навеселе и говаривал пустое: и окрикнет, и оговорит человека. Теперь все это само отошло от него. Жизнь стала его тихая и радостная. С утра садится за работу, отработает свое время, снимет лампочку с крючка, поставит на стол, достанет с полки книгу, разложит и сядет читать. И что больше читает, то больше понимает и то яснее и веселее на сердце.
Случилось раз, поздно зачитался Мартын. Читал он Евангелие от Луки. Прочел он главу шестую, прочел он стихи: "Ударившему тебя по щеке подставь и другую; и отнимающему у тебя верхнюю одежду не препятствуй взять и рубашку. Всякому просящему у тебя давай, и от взявшего твое не требуй назад. И как хотите, чтобы с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними".
Прочел и дальше те стихи, где Господь говорит:
"Что вы зовете Меня: Господи, Господи! и не делаете того, что я говорю? Всякий приходящий ко Мне, слушающий слова Мои и исполняющий их, скажу вам, кому подобен. Он подобен человеку, строящему дом, который копал, углубился и положил основание на камне, почему, когда случилось наводнение, и вода наперла на этот дом, то не могла поколебать его, потому что он основан был на камне. А слушающий и не исполняющий подобен человеку, построившему дом на земле без основания, который, когда наперла на него вода, тотчас обрушился; и разрушение дома сего было великое".
Прочел эти слова Авдеич, и радостно ему стало на душе. Снял он очки, положил на книгу, облокотился на стол и задумался. И стал он примерять свою жизнь к словам этим. И думает сам собой.
Что, мой дом на камне или на песке? Хорошо, как на камне. И легко так-то, один сидишь, кажется, все и сделал, как Бог велит, а рассеешься и опять согрешишь. Все ж буду тянуться. Уж хорошо очень. Помоги мне Господи!
Подумал он так, хотел ложиться, да жаль было оторваться от книги. И стал читать еще седьмую главу. Прочел он про сотника, прочел про сына вдовы, прочел про ответ ученикам Иоанновым и дошел до того места, где богатый фарисей позвал Господа к себе в гости, и прочел о том, как женщина-грешница помазала ему ноги и омывала их слезами, и как он оправдал ее. И дошел он до сорок четвертого стиха, и стал читать:
"И обратившись к женщине, сказал Симону: видишь ли ты сию женщину? Я пришел в дом твой, и ты воды Мне на ноги не дал; а она слезами облила Мне ноги и волосами головы своей отерла. Ты целования Мне не дал, а она с тех пор, как Я пришел, не перестает целовать у Меня ноги. Ты головы Мне маслом не помазал; а она миром помазала Мне ноги". Прочел он эти стихи и думает: "Воды на ноги не дал, целования не дал, головы маслом не помазал..."
И опять снял очки Авдеич, положил на книгу и опять задумался.
"Такой же, видно, как я, фарисей-то был. Тоже, я чай, только об себе помнил. Как бы чайку напиться, да в тепле, да в холе, а нет того, чтобы об госте подумать. Об себе помнил, а об госте и заботушки нет. А гость-то кто? Сам Господь. Кабы ко мне пришел, разве я так бы сделал?"
И облокотился на обе руки Авдеич и не видал, как задремал.
Мартын! вдруг как задышало что-то у него над ухом.
Встрепенулся Мартын спросонок:
Кто тут?
Повернулся он, взглянул на дверь никого. Прикурнул он опять. Вдруг явственно слышит:
Мартын, а Мартын! смотри завтра на улицу, приду.
Очнулся Мартын, поднялся со стула, стал протирать глаза. И не знает сам, во сне или наяву слышал он слова эти. Завернул он лампу и лег спать.
Наутро до света поднялся Авдеич, помолился Богу, истопил печку, поставил щи, кашу, развел самовар, надел фартук и сел к окну работать. Сидит Авдеич, работает, а сам все про вчерашнее думает. И думает надвое: то думает померещилось, а то думает, что и вправду слышал он голос. "Что ж, думает, бывало и это".
Сидит Мартын у окна, и столько не работает, сколько в окно смотрит, и как пройдет кто в незнакомых сапогах, изогнется даже, выглядывает из окна, чтобы не одни ноги, а и лицо увидать. Прошел дворник в новых валенках, прошел водовоз, потом поравнялся с окном старый солдат николаевский в обшитых старых валенках с лопатой в руках. По валенкам узнал его Авдеич. Старика звали Степанычем, и жил он у соседнего купца из милости. Положена ему была должность дворнику помогать. Стал против Авдеичева окна Степаныч счищать снег. Посмотрел на него Авдеич и опять взялся за работу.
Вишь, одурел, видно, я со старости, сам на себя посмеялся Авдеич. Степаныч снег чистит, а я думаю, Христос ко мне идет. Совсем одурел, старый хрыч.
Однако стежков десяток сделал Авдеич, и опять тянет его в окно посмотреть. Посмотрел опять в окно, видит, Степаныч прислонил лопату к стене и сам не то греется, не то отдыхает.
Человек старый, ломаный, видно, и снег-то сгребать силы нет. Подумал Авдеич: напоить его разве чайком, кстати, и самовар уходить хочет. Воткнул Авдеич шило, встал, поставил на стол самовар, залил чай и постучал пальцем в стекло. Степаныч обернулся и подошел к окну. Авдеич поманил его и пошел отворить дверь.
Войди, погрейся, что ль, сказал он. Озяб, чай.
Спаси Христос, и то кости ломят, сказал Степаныч.
Вошел Степаныч, отряхнулся от снега, стал ноги вытирать, чтобы не наследить на полу, а сам шатается.
Не трудись вытирать. Я подотру, наше дело такое, проходи, садись, сказал Авдеич. - Вот чайку выпей.
И Авдеич налил два стакана и подвинул один гостю, а сам вылил свой на блюдечко и стал дуть.
Выпил Степаныч свой стакан, перевернул дном кверху, и на него положил огрызок, и стал благодарить. А самому, видно, еще хочется.
Кушай еще, сказал Авдеич и налил еще стакан и себе, и гостю.
Пьет Авдеич свой чай, а сам нет-нет на улицу поглядывает.
Али ждешь кого? спросил гость.
Жду кого? И сказать совестно, кого жду: жду не жду, а запало мне в сердце слово одно. Виденье или так, сам не знаю. Видишь ли, братец ты мой; читал я вчера Евангелие про Христа-батюшку, как Он страдал, как по земле ходил. Слыхал ты, я чай?
Слыхать слыхал, отвечал Степаныч, да мы люди темные, грамоте не знаем.
Ну вот, читал я про самое то, как Он по земле ходил, читаю я, знаешь, как Он к фарисею пришел, а тот Ему встречи не сделал. Ну так вот, читал, братец ты мой, я вчера про это самое и подумал: как Христа-батюшку честь честью не принял. Доведись, к примеру, мне или кому, думаю, и не знал бы, как принял. А он и приему не сделал. Вот подумал я так-то и задремал. Задремал я, братец ты мой, и слышу, по имени кличет; поднялся я, голос, ровно шепчет кто-то, жди, говорит, завтра приду. Да до двух раз. Ну вот, веришь ли, запало мне это в голову сам себя браню, и все жду Его, батюшку.
Степаныч покачал головой и ничего не сказал, а допил свой стакан и положил его боком, но Авдеич опять поднял стакан и налил еще.
Кушай на здоровье. Ведь тоже думаю, когда Он, батюшка, по земле ходил, не брезговал никем, а с простым народом больше водился. Все по простым ходил, учеников-то набирал все больше из нашего брата, таких же, как мы, грешные, из рабочих. Кто, говорит, возвышается, тот унизится, а кто унижается, тот возвысится. Вы меня, говорит, Господом называете, а Я, говорит, вам ноги умою. Кто хочет, говорит, быть первым, тот будь всем слуга. Потому что, говорит, блаженны нищие, смиренные, кроткие, милостивые.
Забыл свой чай Степаныч, человек он был старый и мягкослезный. Сидит, слушает, а по лицу слезы катятся.
Ну, кушай еще, сказал Авдеич. Но Степаныч перекрестился, поблагодарил, отодвинул стакан и встал.
Спасибо тебе, говорит, Мартын Авдеич, угостил ты меня, и душу, и тело насытил.
Милости просим, заходи другой раз, рад гостю, сказал Авдеич.
Степаныч ушел, а Мартын слил последний чай, допил, убрал посуду и опять сел к окну за работу строчить задник. Строчит, а сам все поглядывает в окно Христа ждет, все о Нем и об Его делах думает. И в голове у него все Христовы речи разные.
Прошли мимо два солдата, один в казенных, другой в своих сапогах, прошел потом в чищеных калошах хозяин из соседнего дома, прошел булочник с корзиной. Все мимо прошли, и вот поравнялась еще с окном женщина в шерстяных чулках и в деревенских башмаках. Прошла она мимо окна и остановилась у простенка. Заглянул на нее из-под окна Авдеич, видит: женщина чужая, одета плохо и с ребенком, стала у стены к ветру спиной и укутывает ребенка, а укутывать не во что. Одежа на женщине летняя, да и плохая. И из-за рамы слышит Авдеич, ребенок кричит, и она его уговаривает, никак уговорить не может. Встал Авдеич, вышел в дверь и на лестницу и кликнул:
Умница! а умница! Женщина услыхала и обернулась. Что же так на холоду с ребеночком стоишь? Заходи в горницу, в тепле-то лучше уберешь его. Сюда вот.
Удивилась женщина. Видит, старик старый в фартуке, очки на носу, зовет к себе. Пошла за ним.
Спустились под лестницу, вошли в горницу, провел старик женщину к кровати.
Сюда, говорит, садись, умница, к печке ближе погреешься и покормишь младенца-то.
Молока-то в грудях нет, сама с утра не ела, сказала женщина, а все-таки взяла к груди ребенка.
Покачал головой Авдеич, пошел к столу, достал хлеб, чашку, открыл в печи заслонку, налил в чашку щей, вынул горшок с кашей, да не упрела еще, налил одних щей и поставил на стол. Достал хлеба, снял с крючка утирку и на стол положил.
Садись, говорит, покушай, умница, а с младенцем я посижу, ведь у меня свои дети были умею с ними нянчиться.
Перекрестилась женщина, села к столу и стала есть, а Авдеич присел на кровать к ребенку. Чмокал, чмокал ему Авдеич губами, да плохо чмокается, зубов нету. Все кричит ребеночек. И придумал Авдеич его пальцем пугать, замахнется-замахнется на него пальцем прямо ко рту и прочь отнимет. В рот не дает, потому палец черный, в вару запачкан. И засмотрелся ребеночек на палец и затих, а потом и смеяться стал. И обрадовался и Авдеич. А женщина ест, а сама рассказывает, кто она и куда ходила.
Я, говорит, солдатка, мужа восьмой месяц угнали далеко, и слуха нет. Жила в кухарках, родила. С ребенком не стали держать. Вот третий месяц бьюсь без места. Проела все с себя. Хотела в кормилицы не берут: худа, говорят. Ходила вот к купчихе, там наша бабочка живет, так обещала взять. Я думала совсем. А она велела на той неделе приходить. А живет далеко. Изморилась и его, сердечного, замучила. Спасибо, хозяйка жалеет нас за-ради Христа на квартире. А то бы и не знала, как прожить.
Воздохнул Авдеич и говорит:
А одежи-то теплой али нет?
Пора тут, родной, теплой одеже быть. Вчера платок последний за двугривенный заложила.
Подошла женщина к кровати и взяла ребенка, а Авдеич встал, пошел к стенке, порылся, принес старую поддевку.
На, говорит, хоть и плохая штука, а все пригодится завернуть.
Посмотрела женщина на поддевку, посмотрела на старика, взяла поддевку и заплакала. Отвернулся и Авдеич; полез под кровать, выдвинул сундучок, покопался в нем и сел опять против женщины.
И сказала женщина:
Спаси тебя Христос, дедушка, наслал, видно, Он меня под твое окно. Заморозила бы я детище. Вышла я, тепло было, а теперь вот как студено завернуло. И наставил же Он, батюшка, тебя в окно поглядеть и меня, горькую пожалеть.
Усмехнулся Авдеич и говорит:
И то Он наставил. В окно-то я, умница, неспроста гляжу.
И рассказал Мартын и солдатке свой сон, и как он голос слышал, что обещался нынешний день Господь прийти к нему.
Все может быть, сказала женщина, встала, накинула поддевку, завернула в нее детище и стала кланяться, и опять благодарить Авдеича.
Прими, ради Христа, сказал Авдеич и подал ей двугривенный платок выкупить. Перекрестилась женщина, перекрестился Авдеич и проводил женщину.
Ушла женщина; поел Авдеич щей, убрался и сел опять работать. Сам работает, а окно помнит, как потемнеет в окне, сейчас и взглядывает, кто прошел. Проходили и знакомые, проходили и чужие, и не было никого особенного.
И вот, видит Авдеич: против самого его окна остановилась старуха, торговка. Несет лукошко с яблоками. Немного уж осталось, видно, все распродала, а через плечо держит мешок щепок. Набрала, должно быть, где на постройке, к дому идет. Да, видно, оттянул ей плечо мешок; захотела на другое плечо переложить, спустила она мешок на панель, поставила лукошко с яблоками на столбике и стала щепки в мешке утрясать. И пока утрясала она мешок, откуда ни возьмись, вывернулся мальчишка в картузе рваном, схватил из лукошка яблоко и хотел проскользнуть, да сметила старуха, повернулась и сцапала малого за рукав. Забился мальчишка, хотел вырваться, да старуха ухватила его обеими руками, сбила с него картуз и поймала за волосы. Кричит мальчишка, ругается старуха. Не поспел Авдеич шила воткнуть, бросил на пол, выскочил в дверь, даже на лестницу спотыкнулся и очки уронил. Выбежал Авдеич на улицу: старуха малого треплет за вихры и ругает, к городовому вести хочет; малый отбивается и отпирается.
Я, говорит, не брал, за что бьешь, пусти.
Стал их Авдеич разнимать, взял мальчика за руку и говорит:
Пусти его, бабушка, прости его, ради Христа!
Я его так прощу, что он до новых веников не забудет. В полицию шельмеца сведу.
Стал Авдеич упрашивать старуху:
Пусти, говорит, бабушка, он вперед не будет. Пусти, ради Христа!
Пустила его старуха, хотел мальчик бежать, но Авдеич придержал его.
Проси, говорит, у бабушки прощенья. И вперед не делай, я видел, как ты взял.
Заплакал мальчик, стал просить прощенья.
Ну, вот так. А теперь яблоко на, вот тебе.
И Авдеич взял из лукошка и дал мальчику.
Заплачу, бабушка, сказал он старухе.
Набалуешь ты их так, мерзавцев, сказала старуха. Его так наградить надо, чтобы он неделю на задницу не садился.
Эх, бабушка, бабушка, сказал Авдеич. По-нашему-то так, а по-Божьему не так. Коли его за яблоко высечь надо, так с нами-то за наши грехи, что сделать надо?
Замолчала старуха.
И рассказал Авдеич старухе притчу о том, как хозяин простил оброчнику весь большой долг его, а оброчник пошел и стал душить своего должника. Выслушала старуха, и мальчик стоял слушал.
Бог велел прощать, сказал Авдеич, а то и нам не простится. Всем прощать, а несмысленому-то и поготово.
Покачала головой старуха и вздохнула.
Так-то так, сказала старуха, да уж очень набаловались они.
Так нам, старикам, и учить их, сказал Авдеич.
Так и я говорю, сказала старуха. У меня самой их семеро было, одна дочь осталась.
И стала старуха рассказывать, где и как она живет у дочери и сколько у ней внучат.
Вот, говорит, сила моя уж какая, а все тружусь. Ребят, внучат жалко, да и хороши внучата-то; никто меня не встретит, как они. Аксютка, так та ни к кому не пойдет от меня. Бабушка, милая бабушка, сердечная... И совсем размякла старуха.
Известно, дело ребячье. Бог с ним, сказала старуха на мальчика.
Только хотела старуха поднимать мешок на плечи, подскочил мальчик и говорит:
Дай я снесу, бабушка, мне по дороге. Старуха покачала головой и взвалила мешок на мальчика.
И пошли они рядом по улице. И забыла старуха спросить у Авдеича деньги за яблоко. Авдеич стоял и все смотрел на них и слушал, как они шли и что-то все говорили.
Проводил их Авдеич и вернулся к себе, нашел очки на лестнице, и не разбились, поднял шило и сел опять за работу. Поработал немного, да уж стал щетинкой не попадать и видит: фонарщик прошел фонари зажигать. "Видно, надо огонь засвечать", подумал он, заправил лампочку, повесил и опять принялся работать. Докончил один сапог совсем; повертел, посмотрел: хорошо. Сложил струмент, смел обрезки, убрал щетинки и концы, и шилья, снял лампу, поставил ее на стол и достал с полки Евангелие. Хотел он раскрыть книгу на том месте, где он вчера обрезком сафьяна заложил, да раскрылось в другом месте. И как раскрыл Авдеич Евангелие, так вспомнился ему вчерашний сон. И только он вспомнил, как вдруг послышалось ему, как будто кто-то шевелится, ногами переступает сзади его. Оглянулся Авдеич и видит: стоят точно люди в темном углу стоят люди, а не может разобрать, кто такие. И шепчет ему на ухо голос:
Мартын! А Мартын. Или ты не узнал Меня?
Кого? проговорил Авдеич.
Меня, сказал голос. Ведь это Я.
И выступил из темного угла Степаныч, улыбнулся и как облачко разошелся, и не стало его...
И это я, сказал голос.
И выступила из темного угла женщина с ребеночком, и улыбнулась женщина, и засмеялся ребеночек, и тоже пропали.
И это я, сказал голос.
И выступила старуха и мальчик с яблоком, и оба улыбнулись, и тоже пропали.
И радостно стало на душе Авдеича, перекрестился он, надел очки и стал читать Евангелие, там, где открылось. И наверху страницы он прочел:
И взалкал Я, и вы дали Мне есть, жаждал, и вы напоили Меня, был странником, и вы приняли Меня...
И внизу страницы прочел еще:
Так как вы сделали это одному из сих братий Моих, меньших, то сделали Мне (Матфея 25 глава).
И понял Авдеич, что не обманул его сон, что, точно, приходил к нему в этот день Спаситель его и что, точно, он принял Его.

Л. Н. Толстой (1828-1910).

МОРСКИЕ ЗВЕЗДЫ
На море поднялась страшная буря. Сильные порывы холодного ветра, казалось, вспаривали воду и она поднималась вверх огромными волнами, которые стучали о пляж, словно удары кузнечного молота. И каждая волна выбрасывала на берег раков, моллюсков и других морских жителей.
Но вот буря успокоилась - так же внезапно, как и началась. Море стало тихим, но пляж превратился в болото, в котором извивались тысячи морских звезд, выброшенных из воды. И было их столько, что берег выглядел розовым.
Это явление привлекло внимание многих людей со всего побережья. Приехали даже съемочные группы, чтобы заснять удивительное зрелище.
Морские звезды почти не двигались. Они умирали.
Среди толпы людей, держась за руку отца, стоял мальчишка. Грустными глазами он всматривался в маленьких звездочек. Все на них смотрели, но ничего не делали.
Вдруг ребенок отпустил руку отца, снял туфли и носки и пошел на берег. Наклонился, поднял маленькими ручонками три звезды, побежал к воде, отпустил их. Потом вернулся обратно и еще раз повторил то же самое.
Из-за цементной балюстрады выглянул отец и спросил: |Что ты делаешь?"
|Возвращаю морские звезды воде. На берегу они все погибнут ", - ответил мальчик.
|Но их здесь тысячи! Ты не сможешь спасти их всех! Их слишком много! - продолжал свое мужчина. - И такая же картина по всему побережью! Ты не сможешь ничего изменить!"
Мальчик наклонился, чтобы поднять еще одну звезду, и, бросая ее в воду, сказал: |Но я уже изменил - для этой звездочки!"
Мужчина еще минуту постоял, а потом наклонился, разулся, снял носки и пошел на берег. Он стал собирать звезды и носить их в воду. Вскоре к ним присоединились еще две девочки. Теперь уже четверо людей спасали морских звезд. Вскоре их стало пятьдесят, потом сто, двести, тысяча человек помогала морским звездам выжить.
И так все звезды были спасены.

Чтобы изменить мир, достаточно чтобы кто-то один, даже маленький, отважился начать.

Все началось с новости о том, что Юрий Шевчук пошел на Марш Несогласных... Эта новость повергла меня в шок, потому что я не испытываю симпатий к некоторым личностям, участвующим в данных мероприятиях ... Сейчас говорю так завуалированно, потому что сама не до конца еще понимаю их роль, но фамилии могу назвать: Лимонов, Каспаров и еже с ними Касьянов. Пытаясь разобраться, поняла, что данный эмоциональный поступок моего любимого исполнителя был вызван крайним возмущением тем, как прошли "самый свободные и демократичные выборы", а также присовокупившееся еще сюда негодование по поводу произвола чиновников, разрушающих город и прочих противоправных действий власть имеющих... Митинг был немногочисленный. Не буду говорить сейчас за тех, кто был там из корыстных побуждений. А хочу поговорить о тех, кто пришел туда, действительно, из-за небезразличия. И я думаю сейчас об этом. Мне тоже многое не нравится, меня возмущает то, что происходит вокруг, но я молчу, потому что думаю: "мы ничего не можем изменить", "я не знаю, как это изменить". А он вот взял и пришел. И сказал то, что думает. Может, это ничего и не изменит, а может - изменит... Может его слова услышат и прислушаются... Может хоть бы один дом сохранится... Может еще один человек задумается о том, что нельзя быть безразличным.... а там еще один... и еще один... Это касается и гражданской позиции и нашей личной человеческой позиции... иногда я думаю: "ну что я могу сделать?", «как я могу сделать этот мир лучше?». Он такой большой и в нем так много зла, а я такая маленькая и у меня так мало сил..." опускаются руки… потом начинаются мысли: может отойти от своих принципов? Плыть по течению, ублажая себя…. Пример таких людей как Юрий Юлианович помогают не свернуть с пути… Столько лет хранить верность своим принципам, не прогнуться, не продаться, не потерять юношеский идеализм… преклоняюсь… восхищаюсь… задумываюсь : «Что я могу сделать?» - Не сдаваться… идти дальше… просто помочь одному, другому... а те в свою очередь помогут еще кому-то ... и вот, нас уже много... я вот об этом сейчас думаю... хотя до конца не созрело все это во мне... не все я понимаю... и не на все вопросы имею ответ... и не знаю где мне сейчас взять силы… но я понимаю, что с этим надо что-то делать... нельзя быть безразличным...
на Третьяковке есть скульптурная композиция «Дети – жертвы пороков взрослых» знаменитого М.Шемякина. В ней скульптура Равнодушия стоит по центру с закрытыми глазами, ушами и со сложенными на груди руками…
Пафосно, наверное, все это звучит… простите… это то, о чем я думаю сейчас… Равнодушие – это очень большая моя личная проблема… Поэтому все это в первую очередь для меня написано… чтобы я перечитывая, не забывала о том, что не должна допустить очерствения…
В одном интервью Юрий Юлианович сказал: "Многие люди, которые сейчас нас с вами слушают не понимают, что они уже мертвы..."

Телевидение позволяет миллионам людей одновременно смеяться над одной шуткой и при этом продолжать чувствовать себя одинокими...

Есть люди, они как вольный ветер, нельзя делать из них сквозняк...

http://www.playcast.ru/playcasts/view.php?card=381...9227bc3c8565f85269fdee6852354d

ОБЯЗАННОСТЬ без любви делает человека РАЗДРАЖИТЕЛЬНЫМ

ОТВЕТСТВЕННОСТЬ без любви делает человека БЕСЦЕРЕМОННЫМ

СПРАВЕДЛИВОСТЬ без любви делает человека ЖЕСТОКИМ

ПРАВДА без любви делает человека КРИТИКАНОМ

ВОСПИТАНИЕ без любви делает человека ДВУЛИКИМ

УМ без любви делает человека ХИТРЫМ

ПРИВЕТЛИВОСТЬ без любви делает человека ЛИЦЕМЕРНЫМ

КОМПЕТЕНТНОСТЬ без любви делает человека НЕУСТУПЧИВЫМ

ВЛАСТЬ без любви делает человека НАСИЛЬНИКОМ

ЧЕСТЬ без любви делает человека ВЫСОКОМЕРНЫМ

БОГАТСТВО без любви делает человека ЖАДНЫМ

ВЕРА без любви делает человека ФАНАТИКОМ