Недавно писатель Андрей Михайлович Столяров, с которым мы знакомы почти двадцать лет, подарил мне свою новую книгу «ПРИЗРАК НАЦИИ: русский этнос в постсовременности». (Издательство «Страта», СПб: 2018). Её основные сюжеты: Национальные архетипы. Национальный характер. Национальное государство. Национальная мифология. Национальная идея.
Книга о том, как исторически возник русский национальный характер, каковы его основные параметры (архетипы) и как их можно использовать для социального проектирования, то есть для продвижения России в реальное будущее.
13 декабря 2018 года в Русской христианской гуманитарной академии в Петербурге я провёл интервью с писателем Андреем Михайловичем Столяровым. Меня интересовало не только содержание книги, но и взгляды писателя на проблему будущего, его жизненная философия.






Книга весьма интересная, содержательная и читается легко. Я прочитал её за три дня. Хочется процитировать некоторые наиболее яркие и спорные моменты.

«Наибольшую опасность для России представляет нынешний русский этнический патриотизм, непрерывно обостряющий противоречия внутри многонационального государства» (с.194)

«Русский этнос никак не может вписаться в историю. Он то заведомо обгоняет её, пытаясь строить социализм, царство божие на земле, хотя ни он сам, ни весь мир к этому ещё не готов, то, напротив, заведомо отстаёт, пытаясь вжиться в либеральный капитализм». (с.313).

«В результате мы имеет ни то ни сё: не национальное государство и не империю, не демократию и не диктатуру, не либерализм и не этатизм, не реальное будущее и не реальное прошлое. У нас как бы всего понемногу». (с.313)

«Скорее, в России образуется нечто вроде гражданской нации, характерной для современной Европы и Соединённых Штатов. А гражданская нация не обладает ни имперскостью, этничностью, ни универсальностью. Гражданская нация – это общность, выделяемая исключительно по критерию государственной принадлежности». (с.195)

«Вопреки устоявшейся точке зрения, мы рискнём утверждать, что главные проблемы современной России вовсе не экономические, каковые обычно выносятся властью на первый план, главные проблемы России – национальные, от них зависит само существование нашего государства». (с.161)

«Фактически Россия сократилась до размеров Московского царства, утратив как собственный суверенитет, так и контроль над обширным евразийским пространством. Она превратилась в вассала Объединённой Европы и представляет собой её индустриально-сырьевую периферию». (с.4)

«Фактически нынешняя Россия представляет собой разнородный этнокультурный конгломерат, по-настоящему не интегрированный в единую нацию и потому потенциально готовый к различным геополитическим метаморфозам». (с.183).

«Вот в чём дело: в глазах западного сообщества Россия – это дракон, стерегущий бесчисленные сокровища. С точки зрения глобальных экономических перспектив идеальным вариантом было бы «убийство дракона» – разделение России на несколько самостоятельных государств, каждое из которых было бы непосредственно включено в глобальные рынки». (с.7)

«…перед Россией встаёт реальная угроза распада, угроза постепенного, спонтанно-принудительного демонтажа государства на несколько «независимых», назовём это так, сырьевых территорий». (с.9)

«Образование на территории современной России нескольких независимых государств, преимущественно русских по этническому составу – вполне вероятная версия близкого будущего». (с.12)

«Российский либерализм остаётся бесплодным декоративным уродцем». (с.20)

«Если бы меня спросили, будет ли в России когда-нибудь построено правовое общество западного образца, то есть общество, где соблюдаются все законы, где большинство конфликтов – бытовых, социальных, экономических – решается через суд, где основная часть граждан знает и умеет отстаивать свои права, то я, ни секунды не сомневаясь, ответил бы: нет, такое общество в России построено никогда не будет». (с.27)

«…бессмысленно призывать к созданию в России гражданского правового общества западного образца, бессмысленно встраивать всё новые и новые западные «шестерёнки» в метафизическую российскую онтологию». (с.54)

«Русский человек живёт, не столько согласуясь с рациональной законностью, сколько с метафизическими представлениями о долге, справедливости, добре и зле и т.д.
<…>
Жизнь на Западе – это ремесло. Жизнь в России – это искусство. Причём оба эти качества онтологически закреплены. Они входят в генетические коды обеих цивилизаций». (с.53)

«Видимо, и социализм ещё возродится – только в более мягкой, гуманной, толерантной, окультуренной форме». (с.54)

«Миргородская лужа, если воспринимать её как метафору, так и остаётся неглавным символом нашей страны». (с.58)

«Как будто проклятие лежит на российской земле: что бы мы ни делали, как бы ни напрягались, какой бы социальный строй ни пытались создать – хоть империю, хоть коммунизм, хоть демократию, хоть капитализм – результат один: как жили, так и живём, и нет надежды, что ситуация изменится к лучшему». (с.59)

«Национальный характер – это «общество внутри нас», существующее в виде однотипных для людей одной и той же культуры реакций на привычные ситуации в форме чувств и состояний… Он есть часть нашей личности». (с.60)

«Русскость – не культура, не религия, не язык, не самосознание. Русскость – это кровь, кровь как носитель социальных инстинктов восприятия и действия». (с.70)

«Климат несомненно оказывает влияние на формирование этноса». (с.74)
«Не меньшее значение для этноса имеет и природный ландшафт». (с.75)
«Также на формирование этноса оказывает влияние и физический статус границ. Островное положение Англии несомненно сказалось на специфике её национального самосознания». (с.77)

«Постоянное жизненное сверхнапряжение, непрерывная «битва в пути», мобилизация всех человеческих сил и средств являлись для русской нации исторической нормой. Эту особенность можно определить как героический архетип, как исторически сложившуюся способность этноса к личному и коллективному сверхусилию для достижения поставленной цели». (с.82)

«То есть труд для русского человека может быть кромешным страданием, труд может требовать немыслимого напряжения всех сил, но одновременно труд – это ещё и нравственный подвиг, трансформация личности, поднимающая человека на новую ступень духовного бытия». (с.83).

«…совершить подвиг, отдать жизнь ради великого дела русский человек готов всегда, а вот от скучной обязанности по поддержанию текущего быта он уклоняется всеми возможными способами». (с. 80)

«Способность русских переломить самую безнадёжную ситуацию, собрать все силы и победить там, где победа кажется невозможной, тоже удивляла народы, более склонные к размеренному быту, а не к рискованному бытию». (с. 92)

«Главное качество, которое характеризует русский национальный характер, это ярко выраженная антиномичность – бытийный максимализм, пронизывающий собой все сферы жизни. Наиболее эффективно русский характер работает лишь в крайних регистрах существования, игнорируя срединную (рутинную бытовую) часть экзистенциального диапазона, которая является для него функционально пустой. Русский характер не признаёт золотой середины, носителем которой является западный средний класс». (с.93)

«…русский человек готов претерпеть любые бытовые невзгоды, если жизнь его озаряет великая цель. Он готов отказаться от множества личных благ, если чувствует свою причастность к великим свершениям». (с.94)

«… помимо экономического быта, которая универсальна, то есть внеличностна и едина для всех, существует ещё и метафизика бытия, национальный канон, этническое самосознание у каждого народа – своё. Разница метафизик – это и есть разница национальных характеров». (с.95)

«Быть может, склонность русского этноса не к деятельности, а к деянию, склонность его к решению грандиозных вселенских задач окажется тут решающей. «Русскость» станет востребованной – как ресурс, преобразующий настоящее в будущее». (с.98)

«Государство стало для русского человека чем-то священным. Власть превратилась в гарант независимого этнического бытия. Какой бы жестокой и отвратительной она ни была, какие бы непомерные тяготы ни налагала она на страну, её право на властвование сомнению не подвергалось: только она обладала той всесокрушающей силой, которая позволяла этносу существовать». (с.112)

«Русский этнос, в отличие от многих других, никогда не имел сугубо этнической идентичности – он всегда был включён в идентичность более высокого уровня». (с.119)

«Русским мог считать себя каждый, кто принимал российское подданство и строил свою жизнь в соответствии с ним – этот термин обозначал опять-таки не столько национальность, сколько гражданство». (с.121)

«Фактически русский этнос никогда не был самим собой. Он всегда выступал в истории как некое надэтническое сообщество. Он отождествлял себя не столько с нацией, сколько с государством, и культивировал в себе не столько этнические, сколько государственные черты». (с.122).

«Русский, по крайней мере до недавнего времени, готов был признать русским каждого, кто живёт в России и хотя бы немного изъясняется на русском языке». (с.127)

«Архетип всеединства сделал Россию страной-империей – империей, где титульная нация, то есть собственно русские, не имели никаких преимуществ перед колониями. Более того, именно русское большинство несло основные тяготы имперского существования…» (с.128)

«История знает всего два примера, когда нациям удалось создать устойчивую универсальную идентичность, – это американцы и русские. … Интересно также, что именно эти нации превратились в крупнейшие мировые державы ХХ века. Объясняется это, конечно, не только национальным универсализмом, но и наличием у обеих наций привлекательных социальных идей – либерализма и коммунизма. Идей, заметим, тоже – предельно универсальных». (с.130)

«Русский человек вообще сторонится законов, не без оснований считая, что власть принимает законы не для народа, а исключительно для себя. … Законы в русском национальном сознании отрицает не только архетип справедливости, но также – архетип власти и даже героический архетип, поскольку статус подвига (для отдельного человека) или статус великих свершений (для всей страны) как раз и предполагает выход за рамки привычных юридических норм». (с.134)

«Однако если нет социального оператора, ограничивающего верховную власть, значит, государство превратит подданных в безгласных рабов. А раб всегда будет думать, как бы украсть, потому что всё вокруг принадлежит не ему». (с.138)

«Уничижение перед властью стало в России нормой. Власть – это всё, а человек – это ничто». (с.138)

«В России не успела возникнуть «суверенная личность», и потому власть по-прежнему может рассматривать россиян как своего рода «госсобственность», как инертный, но самовозобновляющийся сырьевой ресурс» (с.139)

«…архетип власти, выраженный патернализмом, культивирует социальную инфантильность русского этноса. Тень государственного «дракона» накрывает собой всю российскую жизнь» (с.139).

«Россияне не умеют объединяться и сообща отстаивать свои интересы, в этом смысле никакого гражданского коллективизма в России нет». (с.140)

«Русским не свойственен этнический коллективизм. Это, на наш взгляд, является обратной стороной архетипического качества всеединства. Будучи универсальной нацией, русские не чувствуют своей этнической выделенности, характерной для многих национальных меньшинств, для них все – свои, у них нет традиций помогать друг другу даже в инокультурной среде». (с.141)

«Для русский характерен прежде всего государственный коллективизм…» (с.141)
«Для русских характерен общинный коллективизм…» (с.142)

«В то время как в Европе утверждалась «демократия налогоплательщиков», подразумевающая для них определённые социальные и политические права», в России основой государственного бытия стала податная община, предполагающая наличие в ней лишь обязанностей, но не прав». (с. 143).

«Собственно общину на Руси создали монголы. Монголы ввели на завоёванных русских землях систему налогообложения, позаимствованную у китайцев: подать (налог) платит не отдельный человек или семья, а вся деревня (село, город, княжество) как совокупная целостность. В результате и ответственность за неуплату налога несут тоже все. Такая круговая порука, когда все отвечают за всех, резко увеличивала объём изымаемых у крестьян ресурсов и позволяла установить над ними эффективный контроль. Ничего удивительного, что после свержения власти Орды московские князья сохранили эту систему, что стало главным фактором финансового укрепления Москвы». (с. 143).

«К тому же община порождала иллюзию древнего равноправия: землёй, которая принадлежала Богу, распоряжался не отдельный человек, но весь «мiр». Этот же «мiр» по справедливости, как он её понимал, устанавливал и законы общинного бытия». (с. 144)
«Решение, принятое «мiром», становится обязательным для всех его «граждан». (с.145)

«Главной целью общины являлось поддержание устойчивого порядка, с чём община успешно справлялась в течение многих веков».
«Гакстгаузен определял такую социальную организацию как коммунизм. Это было сказано ещё в 40-х годах XIX столетия». (с.146)

«Русский коммунизм – вовсе не общественное установление, – это естественное условие существования, объясняемое особенностями расы и климата, человека и природы». «Русская жизнь – это коммунизм. Такова единственная, почти не знающая исключений форма, какую принимает русское общество». (с.147)

«Русскость определялась как культурно-гражданская, а не этническая идентичность». (с.149).

Анализ русской культуры позволяет выделить три отчётливых архетипа, сформировавшихся в течение российской истории.
1\ Героический архетип
2\ Архетип власти и государства
3\ Архетип всеединства.

«Таков русский канон, по крайней мере в его позитивном формате: бытийный максимализм; государственный патриотизм; национальный универсализм». (с.149).

«Вот чего требует русский канон. Он требует Большого онтологического проекта. Если такого проекта нет, нация пребывает в спячке, сопровождающейся медленной деградацией. Если такой проект возникает, нация пробуждается и начинает жить в полную силу». (с.152)

«Россия взламывает устоявшийся международный ландшафт, но при этом не предлагает ничего привлекательного для других. Она демонстрирует спонтанный государственный эгоизм, разрушает, не выдвигая никакой созидательной перспективы. Между тем запрос на подобную перспективу имеет». (с. 153)

«Основой существования любого этноса является миф. Миф – это малая этническая космогония, легенда о сотворении данной нации, представление этноса о самом себе – о своих лучших и худших чертах, выражающихся в конкретных поведенческих практиках». (с. 165)

«…нации суть общности, чьи законы писаны насилием. Там было всегда, и так пребудет впредь». (с. 169)

«Патриотизм можно также определить как «включённость в общее дело», готовность членов какого-либо сообщества согласовывать свои личные интересы с интересами идентификационного коллектива. В предельном случае для решения общенациональных задач патриот готов пожертвовать всем, а если потребуется, отдать ради этого жизнь». (с.184).

«Сознательное конструирование нации и связанное с этим сознательное конструирование элит – одна из таких неожиданных технологий, и она открывает перед Россией дорогу к благоприятной версии будущего». (с.298)

«У России сейчас есть три версии дальнейшего существования.
Можно, конечно, рассчитывать на «русское чудо». …
Можно, напротив, со множеством оговорок, как это уже происходило не раз, придерживаться стратегии классической европейской модернизации. …
И, наконец, Россия может избрать третий путь. … На наступление когнитивной эпохи она может ответить стремительной модернизацией человека. Мы можем создать новую нацию, новую цивилизационную сущность, совершенно новый народ, прозревающий в будущем не столько трагедии и угрозы, сколько – возможности и богатства обетованной земли. Народ, который раздвинет границы унылого традиционного бытия. Народ, который утвердит себя в мире силой просвещённого разума, а не устрашающей мощью межконтинентальных ракет». (с. 307).

«Против когнитивной модернизации неизбежно восстанут те бюрократические монстры, которые ныне правят Россией. Это церковь и власть.
Власти образованные граждане не нужны, власти нужен послушный обслуживающий персонал, на создание коего и направлены, как нам представляется, все нынешние реформы российского образования». (с.308)

«И, наверное, мы несколько поторопились, сказав, что преобразование нации, по крайней мере на начальном этапе, возможно без революции. Революция, вероятно, всё же потребуется». (с.311)





«Сейчас Россию рассматривают как угрозу миру. Однако мы, разумеется, ничего не навязывая никому, может представить её как эталон социального мироустройства. Как страну, где овеществился новый прекрасный мир. Ради одного этого уже стоит жить. Ради этого будущего стоит пожертвовать не слишком привлекательным настоящим. Это будет тоже своего рода «русское чудо», но – рукотворное, созданное нами самими. На вызов будущего мы можем ответить национальной идеей, которая просияет ярче тысячи солнц». (с.312).

27 января 2018 года в пресс-центре информационного агентства «Росбалт» Андрей Столяров выступил с лекцией «Русская мечта о великой державе». А.Столяров считает, что русские чувствуют себя уверенно, когда государство может отвечать на все угрозы. Поэтому русские могут пойти на ущемление личных свобод ради сильного государства.





Поскольку я давно знаю Андрея Михайловича, слушаю его выступления, общаюсь с ним, эта книга не стала для меня открытием чего-то принципиально нового. Хотя для непосвящённого читателя она безусловно интересна.
На мой взгляд, не достаточно чётко выделена собственная концепция автора, его основная гипотеза. С неё надо было начать. Автор не смог, к сожалению, дать свою формулировку национальной идеи России.

10.10.2018 писатель Андрей Столяров выступил в Информационном агентстве РОСБАЛТ с лекцией о национальной идее




Я считаю необходимым дополнить Андрея Михайловича несколькими, на мой взгляд, важными моментами в размышлениях о нации.
Первый – это учёт религиозного фактора (в России – православия).
Второй – представление о смерти как часть национального менталитета.
Третий – человеческий фактор (роль личности в истории) – значение воли, чувств, страстей, инстинктов властителей.

Одни считают, что нация это выдумка властителей для управления своим народом; другие полагают, что это природное чувство идентификации «свой-чужой»; третьи убеждены, что «нация это то, что Бог о ней задумал».

Есть понятие «политическая нация» – это сообщество людей, устойчиво, осознанно и единообразно ассоциирующее себя с определённой территорией и историей.
Синонимом нации может быть народ, страна. В международном праве нация является синонимом государства.

Понятие «национальность», выражая этническую общность, представляет собой лишь один из факторов нации и народности. Поэтому оно является более узким, чем понятие «нация».

Сейчас по данным ООН в мире насчитывается около 200 государств, в которых проживает приблизительно 5 тысяч этнических групп. В 2/3 стран проживает более одной национальной или религиозной группы, которые составляют не менее 10% населения.

Нацию как кирпичики образуют этносы, скрепляемые общностью языка, культуры и родной земли. Обычно нация включает в себя большое количество этносов.
Этнос первичен по отношению к нации, а нация по отношению к государству.

Если этносы это реальность, то нации и национальные государства – выдумка правящих элит для эксплуатации своих народов, проживающих на данной территории.

Ранее 1750 года национальные государства и собственно нации обнаружить сложно. Национализм заключается в обособлении и вычленении отдельной нации из общего числа народностей, проживавших до возникновения нации на определённой территории.

Нация это феномен скорее культурный, нежели этнический. Нация это во многом язык, на котором говорят люди данной национальной принадлежности.
Человек – существо программируемое. В какой культуре он вырастет, тем и будет себя называть, независимо от цвета кожи.

Человек хочет быть частью всеобщего (человечества), принадлежать к особенным (нации) и при этом оставаться неповторимой индивидуальностью.

Объединяет этнос стремление создать единый социум и даже своё государство, как правило, моноэтническое. Например, курды, шотландцы, каталонцы и др. Референдум в Шотландии и Каталонии показал, что, в противовес глобализации, нации хотят сохранить свою самобытность.

Галина Старовойтова (известный политик и социолог, с которой я был лично знаком по работе в Ленинградском Университете), сравнивала создание единой общности «советский народ» и «американский народ» с процессом варки супа, когда в итоге всё равно получится винегрет (то есть полного растворения в единую общность не получается). Каждая нация стремится сохранить свою неповторимость и уникальность.

Не является ли стремление людей к национальному обособлению и самосохранению подтверждением гипотезы Бориса Поршнева о причинах расселения людей по планете вследствие непереносимости для психики чужого внушения (как реакции на суггестию возникает контрсуггестия)?

В Европе небольшие территориальные пространства требовали договариваться, а не враждовать до самоуничтожения. В России можно было уходить на Север или в Сибирь (что и делали староверы).

По энциклопедии «русские – это восточнославянский народ, объединённый общей историей, культурой, языком и этническим происхождением». Численность русских в мире в настоящее время составляет 152 миллиона человек. В России проживает 146 млн человек.

С последней четверти XV века Московское княжество начинает носить официальное название Русия. А к рубежу XV–XVI веков стало распространяться название «Россия».

Россия — греческое по происхождению слово. Поскольку оно не наше, а чужое, то и двойные согласные в таких словах возможны.
Русь — это исконно русское слово, поэтому оно и пишется с одной буквой С.
Русский — это производное слово, оно образовано от слова "Русь". Одна из букв С относится к корню ("рус-"), а другая — к суффиксу (-ск-), так что здесь стык корня и суффикса.
Поэтому правильнее было бы говорить «Русия» – как, собственно, и говорят на Западе.

Слово же «русский» во множественном числе – русские – отдельно не употреблялось как сейчас (то есть как существительное), а только как прилагательное в сочетаниях русская земля, русский человек, русские люди, русский народ, русский язык и т.д. С середины XIX века появляется разграничение: россиянин как принадлежность к государству, и «русский» (человек, язык) как принадлежность к народу.

"Русский" – это понятие наднациональное, оно отвечает на вопрос "какой?", а не "кто?" и означает принадлежность к цивилизационной общности, а не национальность.
Не принято говорить: "немецкий человек", "американский человек", а вот "русский человек" звучит вполне определённо, также как "западный" или "восточный" человек.

Для определения гражданства существует «принцип земли» (по месту рождения) и «принцип крови» (по гражданству родителей). Теперь нет графы национальность в паспорте, а указывается только гражданство. Так что я теперь не русский, я россиянин, то есть живу в России.

В допетровской России русский этнос был един: единая вера православная, единый уклад жизни, единый язык. Пётр I не только разрушил старые традиции, но и ввёл новые, благодаря чему этнос распался.

До революции 1917 года русские были суперэтносом. Суперэтнос состоит из нескольких этносов, комплементарных друг другу. Если государство допускает существование отдельных этносов, которые не являются комплементарными основному государственному этносу, это создаёт риск существованию государства.

Как-то европейские послы спросили российского императора Николая I, что же такое русский человек. Император указал на башкир, калмыков, татар. «А где же русские?» – спросили его. «А все вместе они и есть русские», – ответил император.

Русским можно оставаться и будучи немцем, евреем, американцем, и даже африканцем. Потому что «русский» – это прилагательное (как и слово «хороший»). А значит, и башкиры, и татары, и калмыки, и чукчи – всё это хорошие русские люди!

Современная генетика ДНК-генеология утверждает, что русский народ в генетически современном виде появился на свет на европейской части нынешней России около 4,5 тысяч лет тому назад. Y-хромосома (мужская хромосома) передаётся исключительно от отца к сыну. Поэтому можно утверждать, что скифы, сарматы, славяне это одна и та же наследственная линия по генетической группе R1A1. Обладатели группы R1A1 (это биологический маркер русского этноса) сегодня составляют 70% всего населения России, Украины и Белоруссии.

Действительно, география играет важнейшую роль в определении образа жизни, а значит и образа мыслей людей. Именно география определяет особенности национального менталитета и мировоззрения. Люди в принципе одинаковы, различия лишь в головах, в идеологии и воспитании.

Россия находится в условиях рискованного земледелия, где многое зависит от природы. Это объясняет естественную веру славян в языческих богов природы. Сезонные уборки требовали героического напряжения всех сил. Зато потом были праздники, когда отдыхали что есть мочи.

«Русская свобода» определяется как своеволие, вольность. Русская вольность – это свобода от законной свободы. Понятие «воля» исконно русское и непереводимое; оно есть только в русском языке. Русская воля не знает границ.
Для сравнения, «английская свобода» – это инициатива и ответственность (личностная свобода в пределах закона). «Прусская свобода» – это дисциплина, повиновение, верность, служение (надличностная свобода).

Различие в менталитете определяется различиями в культуре. Всякая культура базируется на представлении о смерти. Я исхожу из предположения, что различные типы культур формируются на основе различных представлений о смерти. То или иное представление о бессмертии формирует и определённый тип культуры.

Если западные христиане пытаются заслужить Царство Божие самоотверженным трудом на благо себя и своих близких, то православные «зарабатывают» Царство Божие не трудом и накоплением богатства, а самопожертвованием и молитвой.
Для православных главное в жизни не труд, а молитва, благодать, общение с Богом. Как говорил святой Серафим Саровский: «цель жизни христианской – обретение Духа Святого».



В православии нет понятия «чистилище», от греховности нельзя откупиться через индульгенции (как в католицизме). Человек спасается не только верой (как в протестантизме), и не только делами (без которых вера мертва), но прежде всего человек спасается любовью.

Для православных благодать выражается не в обретении богатства. Поэтому у нас богатство не в чести, а труд лишь вынужденная необходимость ради поддержания плоти – вместилища духа. Если для протестантов богатство является проявлением благодати, то для нас это чуть ли не проклятие. «Трудом праведным не наживёшь палат каменных».

В отличие от Европы, которая расположена южнее, Россия производит меньше прибавочного продукта. В Европе могут снимать два урожая и спокойно распределять избыток естественным рыночным способом.
В России, чтобы распределять ограниченный прибавочный продукт, нужна была мощная центральная власть. Московская ставка вначале собирала с податных территорий этот прибавочный продукт, а потом распределяла, – за счёт чего и выживал весь народ.

В России всегда государство будет патерналистски довлеть над обществом. Именно государство сохраняет целостность страны и её независимость. Сильное государство в России всегда было вынужденной необходимостью. При такой разбросанности населения по территории как в России, без централизованного руководства не обойтись. Иначе либо само развалится, либо разорвут на куски.

Россия не сможет существовать, если каждый будет жить по одиночке. Вся наша долгая и трудная история привела к осознанию простой идеи – так называемой «русской идеи»: СПАСТИСЬ МОЖНО ТОЛЬКО ВМЕСТЕ!

Россия без объединяющей Идеи существовать не сможет.
Ф.М.Достоевский писал: “Русская идея, может быть, будет синтезом тех идей, которые с таким упорством, с таким мужеством развивает Европа в отдельных своих национальностях” (ПСС, т.18 с.37).



Суть национальной идеи составляет проблема смысла бытия данного народа-этноса. Это вопрос истории и возникновения нации, а также вопрос об её исторической миссии.

В России проживает 192 этноса. Поэтому без объединяющей идеи никак невозможно. Россия не сможет существовать, если каждый будет жить по одиночке. «Русская идея» – это объединяющая идея.

Для того чтобы правильно сформулировать «национальную идею», нужно понять причину её потребности в обществе, её смысл, т.е. понять ту цель, к достижению которой должна вести нацию «национальная идея».

В национальной идее должны быть три основных составляющих: выживание, единство, самопожертвование. Это формула оптимального поведения индивидуума на пользу себе и обществу.

Национальная идея – это всегда государственная идея, оправдывающая неприкосновенность власти, защиту элиты и необходимость самопожертвования ради государства.

Заслуживает ли вообще какая-нибудь национальная идея, чтобы пожертвовать ради неё своей единственной жизнью?
Что важнее: жизнь или идея?

Если важнее жизнь, и даётся она только один раз, то ради сохранения своей единственной жизни можно пойти на любую подлость, на любое преступление.
Если важнее идея, то ради неё можно пожертвовать жизнью, причём не только своей, но и других людей – «погибнуть за Идею».

К счастью, в борьбе за человека побеждают не Идеи, а инстинкты (самосохранения, продолжения рода), которые сохраняют homo sapiens от самоуничтожения. А если бы побеждали различные культурные эксперименты (фашизм, коммунизм и т.п.) то мы бы, наверное, давно уже вымерли.

В Китае есть китайская нация, но нет национальной идеи, а есть конкретная цель — сделать общество «среднего достатка». Возможно, правы китайцы: «неважно, какого цвета кошка, главное, чтобы она ловила мышей».

21 декабря 2018 года в информационном агентстве РОСБАЛТ выступил аналитик Сергей Шелин с 3-ей лекцией своего цикла «Китай станет родным для всех». Я задал докладчику вопрос: пойдёт ли Россия (как и всегда) вслед за Европой, или за Китаем, или опять будет претендовать на звание оригинальной цивилизации?





Я не против национальной идеи, я за идею общемировую.
Моя идея проста и глубока – ЛЮБОВЬ ТВОРИТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ!

Будущее России не в нанотехнологиях, а в возрождении духовности.
Технологии делают жизнь человека комфортнее, но не счастливее.
Спасение человечества не в технологиях, а духовном возрождении человека.

Национальность, в метафизическом смысле, вещь проходящая. На Страшном Суде не будет ни эллина, ни иудея.
Стравливание русских и украинцев – двух частей одного народа – преступление перед историей!

Доктор философских наук, профессор кафедры социальной философии философского факультета СПбГУ Константин Семёнович Пигров 07.02.2016 в Русской христианской гуманитарной академии в Петербурге выступил с докладом "Об идее национального самосознания".





Своё понимание «русскости» я выразил ещё двадцать лет назад в своём первом романе-исследовании «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак».

«Русский — это не национальность, это мироощущение! У нас душа ребёнка! По сравнению с другими нациями мы словно застряли в детском возрасте. Понять нас трудно, как трудно взрослому вернуться в детство. И не ищите в России того, что есть на Западе. Россия никогда не будет страной комфорта — ни материального, ни духовного. Она была, есть и будет страной Духа, местом его непрекращающегося поединка за сердца людей; и потому путь её отличен от других стран. У нас своя история и своя культура, а значит, и свой путь. Быть может, судьба России в том, чтобы страдать за всё человечество, освобождая народы от засилья зла на земле.

Русским, возможно, более чем кому-либо, нужна свобода, они ищут равенства, а не равноправия, свободы духа, а не свободы желаний, свободы без удобства, свободы от удобств и от выгоды. Может быть, это мазохизм, но русская душа не может без страдания, а прежде сострадания, потому как только оно освобождает от плена наслаждения и личной выгоды. Мы готовы с радостью мучиться ради всех, находя в этом смысл своего существования. Именно жажда сострадать, причём без всякого расчета, — вот отличительная особенность русской души. Сострадать с выгодой невозможно; это единственное, что невозможно делать с выгодой для себя.

Россия всегда была сильна духом. Она пример того, как наперекор всем логическим доводам Дух Жив! В этом её главная особенность и отличие от других стран. У нас всё не как у людей. А потому, что Россия - рулетка! Здесь нет обычных законов, здесь всё случай, здесь всё игра. У каждого народа свой путь и своя судьба. Россия была и будет страной свободного духа. Это место - где познаётся Судьба. Поэтому в Россию можно только верить. Россия спасётся духовностью, чем удивит мир; спасёт и его и себя!».
(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература

Что ожидает Россию? Этот вопрос я задал гостям и жителям Петербурга пять лет назад. Ответы до сих пор актуальны.





Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.

Всё, что я хочу сказать людям, заключено в трёх главных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что.
2\ Смысл – он везде.
3\ Любовь творить необходимость.

А Вы как определяете НАЦИЮ И НАЦИОНАЛЬНОСТЬ?

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru