Сегодня 3 марта отмечается Всемирный день писателя. Судьба русского писателя почти всегда трагична, особенно эмигранта. Таким был Сергей Довлатов.
Вчера я посмотрел новый фильм Алексей Германа-младшего «Довлатов». Фильм о нескольких днях жизни Сергея Довлатова в начала ноября 1971 года. Сам Алексей Герман-младший родился в 1976 году, и это многое объясняет в неточностях кинокартины. «Для того, чтобы снять фильм «Довлатов» единственно правильным было отдалиться от его прозы», – считает режиссёр.
По моему мнению, фильм получился бы лучше, если бы Алексей Герман посетил проходивший 8-11 сентября 2017 года в Санкт-Петербурге фестиваль «Довлатов и время надежд». Я был на этом фестивале. Было приятно погрузиться в атмосферу начала 70-х, которую я хорошо помню. Приглашаю посмотреть мой небольшой репортажный фильм о фестивале «Довлатов и время надежд» и мнение гостей о писателе Сергее Довлатове.






Фильм «Довлатов» о Ленинграде моего времени, когда город был центром замечательной литературой и театральной жизни. Заглавную роль исполнил сербский актёр Милан Марич.



У Марича получился «идеализированный Довлатов». Реальный Довлатов был брутальней и саркастичней. Высокий, красивый брюнет пользовался большим успехом у женщин (особенно, когда представлялся как писатель). На самом деле это был гуляка-парень; он часто ходил пьяный, рассказывал антисоветские байки, в общем, вёл антиобщественный образ жизни.

Фильм не претендует на реалистичность. Он скорее отображение ощущения от того времени, которое было у определённого круга людей. Хотя лично у меня было другое ощущение.
Я хорошо помню Ленинград 1971 года. Я часто бывал на улице Рубинштейна, несколько раз выступал в Доме народного творчества (дом 13), ездил на занятия в музыкальную школу. На углу Невского и ул.Рубинштейна (где сейчас «Макдональдс») было хорошее недорогое кафе, где можно было стоя съесть вкусную солянку. А потом в «Сайгоне» выпить кофе («двойной и воды поменьше»). Там, возможно, я видел и Сергея.

Сергей Донатович Довлатов родился 3 сентября 1941 года в Уфе. Его отец (еврей по национальности) был театральным режиссёром, а мать (армянка) была актрисой, позже стала корректором.
26 ноября 2011 года в городе Уфа (Башкирия) установили памятную доску писателю на фасаде дома № 56 по улице Гоголя, где он родился и провёл младенческие годы, о чём не раз упоминал в своих произведениях.

С 1944 года Довлатов жил в Ленинграде на улице Рубинштейна в доме 23.
В 1959 году Сергей поступил на отделение финского языка филологического факультете Ленгосуниверситета. Проучился два с половиной года и был отчислен за неуспеваемость. Сергей познакомился с Евгением Рейном, Анатолием Найманом, Иосифом Бродским и другими представителями «неформальной богемы».

После отчисления из университета Довлатов три года служил во внутренних войсках по охране исправительной колонии в Коми ССР под Ухтой. По воспоминаниям Иосифа Бродского, Довлатов вернулся из армии «как Толстой из Крыма, со свитком рассказов и некоторой ошеломлённостью во взгляде».
В Ухте именем Сергея Довлатова 28 августа 2014 года названа новая улица.

После службы Довлатов поступил на факультет журналистики ЛГУ, работал в студенческой многотиражке, писал рассказы, был литературным секретарём Веры Пановой.
Университет Сергей так и не закончил, но очень хотел стать членом Союза писателей. Для этого были нужны публикации. Сергей хотел написать роман, но не знал о чём. Писать о том, что требовали от него редакторы, он не хотел, а публиковать его саркастические заметки о реальной действительности не позволяли.



Толстые журналы отвергали рассказы Довлатова по идеологическим причинам. Его рассказы не вписывались в жёсткие рамки соцреализма. Писать же так, как положено, у Сергея не получалось. Опубликовали лишь повесть в «Неве» и рассказ «Интервью» на производственную тему в журнале «Юность». За рассказ он получил гонорар в 400 рублей! Также удалось напечатать более 10 рецензий в журналах «Нева» и «Звезда».

Для советских писателей социалистического реализма Сергей Довлатов был чужой странный непонятный необыкновенный чужак. Он хотел писать правду, а ему предлагали лгать.

10 сентября 2017 года в Доме журналиста историк литературы Глеб Морев объяснил, почему 1967 год стал «точкой невозврата» для советской литературы





В СССР Довлатов был аутсайдером. Его практически не печатали, ругали, травили, подвергли остракизму. Если в СССР тебя не публикуют, ты не член Союза советских писателей, то тебя не существует, тебя нет!

«Он просто хотел печататься», – признавал Андрей Арьев (приятель по филфаку).
Но поскольку в Ленинграде не печатали, Сергей в 1972 году решил перебраться в Таллин. Считалось, что там легче опубликоваться. Для получения таллинской прописки Сергей около двух месяцев работал кочегаром в котельной, одновременно являясь внештатным корреспондентом газеты «Советская Эстония». В своих рассказах, вошедших в книгу «Компромисс», Довлатов описывает истории из своей журналистской практики. Набор его первой книги «Пять углов» в издательстве «Ээсти Раамат» был уничтожен по указанию КГБ.

3 сентября 2003 года в Таллинне в честь Сергея Довлатова была установлена мемориальная доска на стене дома № 41 по улице Вабрику (до начала 1990-х — ул. И.В.Рабчинского), где в квартире № 4 писатель проживал почти три года (1972—1975).
В сентябре 2017 года я был в Таллинне и специально пришёл к дому, где жил Довлатов. Мы поинтересовались у жителей дома, что они знают о Довлатове.





В 1975 году Сергей Довлатов вернулся в Ленинград. Какое-то время был экскурсоводом в Пушкинском заповеднике «Михайловское». 3 сентября 2011 года в Пушкинских Горах открылся дом-музей писателя Сергея Довлатова.

В 1976 году Довлатов был исключён из Союза журналистов СССР. Публиковался в самиздате, а также в эмигрантских журналах. В те времена за творчество в самиздате и даже за чтение запрещённой (антисоветской) литературы грозил реальный срок. Посадить могли и по статье 58 УК РСФСФ за «преклонение перед Западом». И по статье 70 УК РСФСР «антисоветская агитация и пропаганда».

Из-за преследования властей Довлатов в августе 1978 года эмигрировал из СССР. По его словам, КГБ само ему тихо предложило уехать за границу. Вспомнили его еврейские отцовские корни. Довлатов выехал как еврей – сначала в Вену, потом в США, где жили его бывшая жена и дочь.

Поселился в Нью-Йорке, где стал главным редактором еженедельной газеты «Новый американец»». Газета быстро завоевала популярность в эмигрантской среде. Одна за другой выходили книги его прозы. К середине 1980 годов Довлатов добился большого читательского успеха, печатался в престижных журналах.

За двенадцать лет эмиграции были изданы двенадцать книг Довлатова в США и Европе. В СССР писателя знали по самиздату и авторской передаче на радио «Свобода». Готовя к печати свои ранние произведения, он переписывал их. Но в завещании оговорил запрет на публикацию всех текстов, созданных им в СССР.

«Он жил литературной подёнщиной, всегда скверно оплачиваемой, а в эмиграции и тем более, – вспоминал Иосиф Бродский. – Под "успехом" я подразумеваю то, что переводы его рассказов печатались в лучших журналах и издательствах Америки, а не контракты с Голливудом и объём недвижимости. Тем не менее это была подлинная, честная, страшная в конце концов жизнь профессионального литератора, и жалоб я от него никогда не слышал».



Сам Довлатов в Америке в 1984 году писал так: «Пьянство моё затихло, но приступы депрессии учащаются. Именно депрессии, то есть беспричинной тоски, бессилия и отвращения к жизни. Лечиться не буду и в психиатрию я не верю. Просто я всю жизнь чего-то ждал: аттестата зрелости, потери девственности, женитьбы, ребёнка, первой книжки, минимальных денег, а сейчас всё произошло, ждать больше нечего, источников радости нет. Главная моя ошибка – в надежде, что, легализовавшись как писатель, я стану весёлым и счастливым. Этого не случилось. Состояние бывает такое, что я даже пробовал разговаривать со священником… но он, к моему удивлению, оказался как раз счастливым, весёлым, но абсолютно неверующим человеком».

«Сергей ненавидел свои запои и бешено боролся с ними, – вспоминает Александр Генис. – Он не пил годами, но водка, как тень в полдень, терпеливо ждала своего часа. Признавая её власть, Сергей писал незадолго до смерти: «Если годами не пью, то помню о Ней, проклятой, с утра до ночи».

Скульптор Эрнст Неизвестный отмечал: «Дело в том, что я с ним пил. Его пьянство, с точки зрения психиатрии, да для этого не нужно быть психиатром, любой пьющий мужик это знает, это была форма самоубийства. Именно так как он пил. Не в смысле много, а психологически как. Он как бы втыкал нож в своё сердце и говорил: «На тебе, на тебе, на тебе…»

Сергей Довлатов умер 24 августа 1990 года в Нью-Йорке от сердечной недостаточности. Похоронен на еврейском кладбище. 7 сентября 2014 года в Нью-Йорке открыли улицу Сергей Довлатова.



Сергей Довлатов был официально женат дважды. Первая жена: Ася Пекуровская, брак длился с 1960 по 1968 год. В 1970 году, уже после развода, у неё родилась дочь— Мария Пекуровская, ныне вице-президент рекламного отдела известной кинокомпании.
Фактическая жена: Тамара Зибунова. От неё родилась дочь Александра в 1975 году.
Вторая жена: Елена Довлатова (урожд. Ритман). От неё родилась дочь Екатерина (род. 1966 года). Сейчас Катерина руководитель Международного Фонда Сергея Довлатова.
В США родился сын Николай (Николас Доули; род. 23 декабря 1981 г.)



Наиболее известны 10 фактов о Сергее Довлатове:
1\ я родился в не очень-то дружной семье
2\ в 8 лет сказал маме, что буду писателем
3\ я не жалею о пережитой бедности
4\ я человек слабый, и стойкий диссидент из меня вряд ли получится
5\ меня не интересуют факты
6\ я не уверен, что считаю себя писателем
7\ я понял, что никогда не буду писать об Америке
8\ я лично пишу для своих детей
9\ я внедрил такой жанр, который в России называется "Взгляд и нечто"
10\ в Америке я так и не стал богатым или преуспевающим человеком.

Показательны фразы Сергея Довлатова.
"Гений - это бессмертный вариант простого человека".
"Какое это счастье - говорить, что думаешь. Какая это мука, думать, что говоришь".

4 сентября 2016 года у дома 23 по улице Рубинштейна в Санкт-Петербурге в рамках трёхдневного фестиваля «День Д», посвящённого 75-летию Сергея Довлатова, состоялась церемония открытия памятника писателю работы скульптора Вячеслава Бухаева.

«Довлатов сегодня – легендарная фигура, – считает Александр Генис. – А всё, что попадает в область мифа, всегда обладает повышенной опасностью. Это как совать пальцы в розетку».

8 сентября 2017 года в Санкт-Петербургском госуниверситете проходил Круглый стол, где современники Сергея Довлатова делились своими воспоминаниями.





Теперь Довлатова называют «выдающимся» и даже «великим писателем», «мэтром русской эмиграции». Произведения Довлатова переведены более чем на тридцать языков мира. Наряду с Иосифом Бродским и Александром Солженицыным он входит в тройку наиболее известных на Западе русскоязычных авторов второй половины ХХ века.

Министр культуры Владимир Мединский назвал писателя Сергея Довлатова «выдающимся литературным явлением второй половины XIX (!? – НК) века».
Книги С. Довлатова — «Зона», «Чемодан», «Заповедник», «Рассказы» — включены в перечень 100 книг, рекомендованных Министерством образования и науки России к самостоятельному прочтению школьниками.

Признаюсь, Сергей Довлатов не мой писатель. В его произведениях мне не хватает философичности, метафизики и глубокого психоанализа. Но рассказы Сергея подкупают искренностью, честностью и непосредственностью.

«Довлатов сразу и до конца понял, что единственные чернила писателя – его собственная кровь. И тот, кто пишет чем-то другим, просто обманывает: или служит, или – развлекает…», – считает автор книги воспоминаний о Довлатове в серии ЖЗЛ писатель Валерий Попов.

Некоторые читатели полагают: «Биография Сергей Довлатова пера писателя Валерия Попова – пример вопиющей человеческой и профессиональной нескромности...»
«Главный герой книги "Довлатов" Валерия Попова довольно неприятный тип. Он переступает почти через всех, кто вокруг него – ради литературы, ради того, чтобы быть писателем. Судя по иным мемуарным источникам, для подобного взгляда на Сергея Довлатова можно найти немало оснований. Но обобщение под таким углом в серии "ЖЗЛ" – кажется, это не совсем то, что может примирить кого-нибудь над гробом».

Известен афоризм Довлатова: «обязательная установка на гениальность мешала профессионализму».

В чём же феномен Довлатова: сколько в нём дара и сколько умения продвинуть себя в предлагаемых обстоятельствах?

Валерий Попов считает: «Думаю, что 75 на 25: три четверти таланта и четверть замечательного автопилота, который его абсолютно безошибочно вёл».
«Довлатов после смерти очень сильно вырос».

Игорь Сухих в книге «Сергей Довлатов: время, место, судьба» (1996 г.) пишет: «В нашей литературе со всеми её эверестами есть отныне особое довлатовское место».

Писатель Дмитрий Быков весьма негативно отзывался о творчестве Сергея Довлатова.
В статье «Быков против Довлатова» Лев Симкин пишет:
«Изо дня в день растёт число писателей, которым Довлатов не нравится. Теперь вот в их строй встал Дмитрий Быков, заклеймивший довлатовскую прозу как «отпускное чтение», а его самого как «крепкого середняка». … Быкова раздражает не сам Довлатов, к нему он относится, по собственному признанию, прохладно, а вот «к его неумеренным поклонникам — с отвращением». «Неумеренные поклонники» - это читатели «хроники скуки и раздражения — двух главных довлатовских эмоций, — охватывающих обывательскую душу».

«Я не стану защищать от него Довлатова, да и, честно говоря, не знаю, какой тот был писатель – великий, выдающийся или ещё какой. Знаю лишь то, что Довлатов сумел сказать что-то очень-очень важное, задев душевные струны сразу нескольких постсоветских поколений, и потому так ими ценится. Теми поколениями читателей, о ком Быков пренебрежительно отозвался как о «суррогате советской интеллигенции, том, что от нее осталось после девяностых, когда лучшие уехали, а остальные деклассировались». То, что уехали лучшие, а мы все «деклассировались», слышать обидно, конечно, но ещё обиднее – злые и несправедливые слова о близком тебе писателе». (Лев Симкин «Быков против Довлатова»).

Писатель Александр Генис считает: «Всё дело в том, что Довлатов – неожиданный талант, если не сказать, гений. Дело в том, что Сергея прекрасно знали в Ленинграде – его друзья, близкие, писатели. Это был один очень тесно сплочённый круг. Сергей в нём играл второстепенную роль. И только, когда он приехал в Америку, вдруг засияла его слава. С этим никто до сих пор не смог примириться. И понятно почему. Потому что Сергей не казался тем блестящим талантом, который должен затмить всех остальных. Но именно это и произошло. Сегодня Довлатов, конечно же, последний классик этой эпохи».

Можно ли назвать Сергея Довлатова великим писателем? И что вообще такое ВЕЛИКИЙ писатель?
25 мая 2017 года на XII Санкт-Петербургском международном Книжном салоне я провёл соцопрос на тему «Как выявить великого писателя».





Сам Довлатов, живя в Америке, в очерке «Литература продолжается» писал:
«Эдуард Лимонов спокойно заявил, что не хочет быть русским писателем. Мне кажется, это его личное дело. Но все почему-то страшно обиделись. …
В СССР около двух тысяч русских писателей. Есть среди них отчаянные проходимцы. Все они между третьей и четвертой рюмкой любят повторять: «Я – русский писатель!»
Грешным делом, и мне случалось выкрикивать нечто подобное. Между тринадцатой и четырнадцатой.
Я, например, хочу быть русским писателем. Я, собственно, только этого и добиваюсь. А Лимонов не хочет. Это, повторяю, его личное дело.
И все-таки Лимонов сказал глупость. Национальность писателя определяет язык. Язык, на котором он пишет. Иначе всё страшно запутывается.
Бабель, например, какой писатель? Допустим, еврейский. Поскольку был евреем из Одессы. Но Вениамин Каверин тоже еврей. Правда, из Харькова. И Даниил Гранин - еврей. И мерзавец Чаковский - еврей. …
Я думаю, это проявление советских инстинктов. Покидаешь Россию - значит, изменник. Не стоит так горячиться».



Довлатов критиковал и Михаила Веллера. «Что делается с сов. литературой? У нас тут прогремел некий М. Веллер из Таллина, бывший ленинградец. Я купил его книгу, начал читать и на первых трёх страницах обнаружил: «Он пах духами» (вместо «пахнул»), «продляет» (вместо «продлевает»), «Трубка, коя в лавке стоит 30 рублей» (вместо «коия», а ещё лучше — «которая»), «снизошёл со своего Олимпа» (вместо «снизошёл до»). Что это значит?" Веллер лезет со своим дружком быком на него после смерти ... два мерзотника». (Из комментария к моему ролику).

Владимир Соловьёв (живущий в Нью-Йорке) и Елена Клепикова в книге «Быть Сергеем Довлатовым» пишут: «Неблагодарное, бессмысленное занятие превращать писателя Довлатова в какого-нибудь Селина, Маркиза де Сада или, на худой конец, Андрея Битова».

Цитируют Марка Поповского: «Именно Довлатов в течение многих лет оставался главным в жанре пасквиля». «Во всех без исключения книгах Довлатова … нет ни одного созданного автором художественного образа». «Критики упорно обходили нравственную, а точнее безнравственную, сторону его творчества».

Нигде нет столько зависти и злобы как среди писателей.
Конечно, искусство – дело вкуса, признание в искусстве – конвенционально.
Сегодня некоторые писатели с восторгом говорят о глубине и гениальности прозы Довлатова, пишут книги хвалебных воспоминаний. Хотя когда-то ругали и подвергали остракизму.

Да, нет пророка в своём отечестве! На родине – гнобят, вне родины – почитают!

Где теперь судьи Довлатова? Никто даже не помнит их имён. Не будет им ни памятника (как у Довлатова), ни благодарной памяти потомков. Книги советских писателей сегодня полными собраниями сочинений сдают в макулатуру или просто выбрасывают на свалку.

Ну чего было не включить Довлатова в Союз писателей? Он ведь не был антисоветчиком, обладал определённым талантом, хотел публиковаться. Кому он мешал?

Быть может, всему виной «еврейский след»?

С 1967 по 1971 год ленинградским отделением союза писателей руководил Даниил Гранин. При всём уважении к Даниилу Александровичу, до сих пор неизвестно, где именно он служил вторую половину войны, и почему стал руководителем ленинградской писательской организации?

В очерках «Бодался телёнок с дубом» А.И.Солженицын характеризует Союз писателей СССР как один из главных инструментов тотального партийно-государственного контроля над литературной деятельностью в СССР.

После истории с нобелевкой Пастернака, в Союз писателей перестали принимать сомнительных кандидатов. Не удивлюсь, если выяснится, что некоторые руководители сотрудничали с Комитетом и ... (тайно посещали синагогу).
Список агентов КГБ, работающих в стране и за рубежом, до сих пор остаётся самой большой государственной тайной.
Высказывают даже мнения, будто некоторые наши высланные «эмигранты» на самом деле были засланные «агенты КГБ» для работы осведомителями в эмигрантской среде.

Есть писатели, которые верой и правдой служат государству независимо от смены политического режима.
Сегодня нам навязывают новых «властителей дум», зачитывающих чужие мысли с экрана монитора.
«Уроки французского» Валентина Распутина сменили «Уроки русского» Захара Прилепина.
Нынешние «писатели» учат нас любить не родину, а государство (которому верно служат), а значит и власть.
Но форма государственного устройства может меняться, а родина – она в сердце!

Как из писателей делают властителей дум известно ещё со времён Шекспира. «Драматург Шекспир» был изобретением английской тайной полиции в качестве живого псевдонима для драматических и поэтических произведений Кристофера Марло и других авторов.

Судя по количеству книг, выходящих у «описателей-переписателей», можно предположить, что они используют труд «литературных негров», которые подбирают материалы и готовят черновики текстов. Во французском суде было доказано: даже если бы Александр Дюма писал дни и ночи напролёт, он не смог бы написать сам все свои произведения.

Сколько можно дурачить людей? Мы не идиоты!
Никто уже не верит вам, господа писатели!
Эра писателей закончилась. Теперь не они формируют общественное мнение.

Русский народ умный: он, может быть, не всё знает, но всё понимает.

Недавно в одном союзе писателей избирали главу. Молодого кандидата лоббировал высокопоставленный чиновник от культуры. Этот кандидат двумя месяцами ранее стал лауреатом большой литературной премии, а ещё двумя месяцами ранее этот кандидат (он же лауреат, он же депутат) развёлся, чтобы стать зятем этого высокопоставленного чиновника.
И если это не «литературная мафия», то что это?!

Недавно демонстрировался фильм «ГрафоМАФИЯ» – о том, как «литературная мафия» в лице издателя, писателя, критиков и представителей власти решает, кого публиковать, а кого нет.

«Новая Русская Литература» существует с 2005 года, сайт «Новая Русская Литература» имеет 122 тысячи просмотров, 2 млн 770 тысяч просмотров на ЮТУБ, романы находятся в библиотеке нобелевского комитета в Стокгольме, в библиотеке Британского музея в Лондоне, а также в различных электронных библиотеках на бесплатном скачивании.
Однако чиновники Минкульта стараются этого не замечать. «Новой Русской Литературы» до сих пор нет ни на «Литературной карте России», ни в «Литературной палате». «Литературная газета» просто блокирует Новую Русскую Литературу.
И что это, как не «литературная мафия»?!

На Международном Книжном салоне в Петербурге я поинтересовался у гостей и участников, приходилось ли им сталкиваться с «литературной мафией».





Взаимоотношения художника и власти можно рассматривать как лакмусовую бумажку происходящих в обществе процессов. Художник должен быть в оппозиции к власти (в хорошем смысле этого слова). Он должен критиковать власть, показывать её недостатки и призывать к их устранению, быть совестью нации.

Если талант почти всегда вступает в конфликт с властью, то посредственность вступает в сделку с властью, пытаясь выторговать себе литературную премию, большие тиражи и прочие преференции. Ради славы и больших гонораров некоторые писатели готовы писать «как прикажут», бегать по различным телешоу, рекламируя заказанную позицию, и даже стать пособником террористов.

Меня как-то спросили: «Вы писатель?»
Я ответил: «Нет. Писатель тот, кто может писать на заказ. Я не могу».

«Художник, человек, политик. В чём разница? – вопрошал Е.В.Бриммерберг. – Художник ради человека готов пожертвовать человечеством. Человек ради человечества готов пожертвовать собой. Политик ради себя готов пожертвовать другими».

ТРАВА, ВЗЛАМЫВАЮЩАЯ АСФАЛЬТ, – вот метафорическое выражение коллизии "художник и власть".

Писатель должен говорить то, в чём страшно признаться читателю. В конечном итоге, интересует даже не само произведение, а подвиг его создателя, личность самого творца!
Художник тем и нравится, что бросает вызов обществу своим творчеством, своим образом жизни. Ведь привлекает то, на что сам не способен.

«В поэзии нужна страсть, нужна ваша идея, и непременно указующий перст, страстно поднятый, – наставлял Достоевский. – Безразличие же и реальное воспроизведение действительности ровно ничего не стоит, а главное — ничего и не значит...».

У гениального автора конфликт с властью практически неизбежен. Гений не может не говорить правды, ведь творчество есть поиск истины и донесение её до читателей.
Но власть правду не любит. Поэтому конфликт гениального автора с властью почти неизбежен.

Я, пожалуй, соглашусь с мыслью, что настоящая литература – это бунт!
Подлинное искусство всегда восстание, истинный художник – всегда революционер!

Об этом хорошо сказал Булат Окуджава:

У поэта соперника нету,
Ни на улице и ни в судьбе,
И когда он кричит всему свету,
Это он не о вас - о себе.

Руки тонкие к небу возносит,
Жизнь и силы по капле губя.
Догорает, прощения просит...
Это он не за вас - за себя.

Но когда достигает предела,
И душа отлетает во тьму
Поле пройдено, сделано дело ...
Вам решать: для чего и кому.

То ли мёд, то ли горькая чаша
То ли адский огонь, то ли храм ...
Всё что было его - нынче ваше.
Всё для вас. Посвящается ВАМ.


Когда признанья нет, поэт, увы, свободен,
Когда известен — раб пустой толпы.
Он лишь тогда ей на потребу годен,
Когда творит за деньги, без любви.

Лишь без наград, без всякого признанья,
Вдали от липкой жизни суеты
Творит он для себя, как в покаянье.
Он Дара раб, а не людской молвы!

Когда никто не ждёт от нас шедевра,
Тогда лишь мы способны на шедевр.
Для творчества свобода непременна,
А неизвестность дарит мне маневр.

Стихи забудут, рукопись сгорит.
Быть может, вспомнят добрыми словами?
Не памяти нам нужен монолит,
А то, с какими мы умрём сердцами!

(из моего романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак» на сайте Новая Русская Литература





Так что же вы хотели сказать своим постом? – спросят меня.

Всё, что я хочу сказать людям, заключено в трёх главных идеях:
1\ Цель жизни – научиться любить, любить несмотря ни на что.
2\ Смысл – он везде.
3\ Любовь творить необходимость.

P.S. Буду признателен за дополнения и уточнения.

А по Вашему мнению, выступил бы ДОВЛАТОВ ПРОТИВ ДОВЛАТОВА?

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru