Недавно я совершил паломничество на родину моих предков в нижегородские земли: в Арзамас и Дивеево – места, связанные с именем Серафима Саровского.
Впервые об известном русском святом Серафиме Саровском мне рассказала моя знакомая – студентка философского факультета, весьма набожная особа по меркам советского времени.
Когда я был в музее Достоевского в Старой Руссе, священник отец Агафангел, прочитав отрывок «Два Иисуса» из моего первого романа «Чужой странный непонятный необыкновенный чужак», сказал, что я «сделал большое дело для церкви» и благословил меня возле иконы Серафима Саровского.
А одна женщина из Дивеево, прочитавшая мой первый роман, почему-то посчитала, что это написал её знакомый, которого она давно разыскивала. В результате она разыскала меня. От неё-то я и получил приглашение посетить Дивеево, куда уже давно собирался к Серафиму Саровскому.





Село Дивеево, где расположен Серафимо-Дивеевский женский монастырь, называют четвёртым Уделом Пресвятой Богородицы. В этом году отмечалось 150 лет с момента утверждения монастыря и 20-летие его возрождения. Почти полностью разрушенные при советской власти храмы были восстановлены в кратчайший срок в былом великолепии.
В 1991 году в Дивеево были возвращены обретённые мощи Серафима Саровского. Они хранятся в Троицком соборе и доступны для посещения. Прикоснулся к святым мощам и я. Но более меня изумили выставленные там личные вещи преподобного Серафима: его крест нательный, лапти, обувь, мотыга и другие.

Женский монастырь в Дивеево (что в 12 верстах от Сарова) организовала в 1788 году мать Александра (в миру Агафья Семёновна Мельгунова – вдова полковника, богатого владимирского помещика). Когда создавался монастырь, он был маленькой, ещё не признанной ни светскими, ни духовными властями общиной из нескольких верующих женщин, преимущественно крестьянского звания.
Основательница общины блаженная Александра, умирая, просила отца Серафима помогать её обители, что он и делал в последние годы своей жизни. Он лично начал копать канавку, которая стала святыней Дивеевского монастыря. «Кто канавку эту с молитвой пройдёт, да полтораста Богородиц прочтёт, тому всё тут: и Афон, и Иерусалим, и Киев!» – говорил Серафим Саровский.
За двое суток я дважды прошёл по этой канавке.

Преподобный Серафим Саровский говорил, что слово Дивеево люди будут произносить не от слова села Дивеева, а от дивных дел и чудес – от «дива дивного», которое произойдёт. «Счастлив всяк, кто у убогого Серафима в Дивееве пробудет сутки, от утра и до утра, ибо Матерь Божия, Царица Небесная, каждые сутки посещает Дивеево!»

Очень многие приезжают в Дивеево на экскурсию, некоторые поработать и помолиться. Но есть и такие, кто приезжает в надежде на исцеление; привозят своих увечных детей. Причём женщин среди паломников больше, чем мужчин.

Православное паломничество набирает обороты. Многочисленные туристические автобусы привозят огромное количество посетителей со всех концов нашей страны, из ближнего и дальнего зарубежья.

Что же это: паломничество или туризм?
Многие называют себя паломниками. Но даже если они туристы, то и это неплохо. Уж лучше пусть будут очереди к святым мощам, нежели за пивом. Пусть лучше покупают сувениры в церковных лавках, чем наркотики.

Прекрасные соборы не могут вместить всех желающих, и здорово, что можно слушать трансляцию богослужения на улице. Хотя, как и в храме, мешает суетная торговля. А ведь без Духа Святого даже самые прекрасные храмы это всего лишь здания.

Кому-то торговля в храмах и церковных лавках «освещёнными» предметами напоминает фильм «Праздник святого Йоргена».
Что ж, всегда торговали «святостью». Люди искренне верили, что покупая «индульгенции», они покупают прощение своих грехов.
Многие и сейчас полагают, что можно в церковной лавке прикупить по дешёвке «святости» без труда души и без веры, чтобы было чем отчитаться на Страшном Суде.

Силу веры таких людей можно было наблюдать в очереди за трапезой. Многие норовили пройти без очереди, занимали на всю группу, отчего возникала толчея. Интересно, а хотел бы кто-нибудь из них попасть без очереди на Страшный Суд?
Приезжают в монастырь помолиться, очистить душу свою, и тут же грешат, в надежде отмыться от грехов, искупавшись в источнике Серафима Саровского.

Источник преподобного Серафима в Сарове был засыпан в советские годы. В 60-х годах место нового источника ещё входило в запретную зону, но потом его перенесли на берег реки Сатис. Возникла легенда, будто бы солдатам, несшим службу на границе охраняемой зоны в лесу вблизи Сарова, явился старичок в белом балахончике. На вопрос: "Дедушка, что ты здесь делаешь?" – старец ничего не ответил и, трижды ударив посохом о землю, ушёл. На том месте из трёх точек забила вода.
Колючую проволоку отодвинули за источник. И теперь он доступен для всех верующих в посёлке Цыгановка, где побывал и я.

Как же много в России верующих людей! А желающих верить ещё больше!!

На источнике батюшки Серафима установлена бревенчатая часовня, освящённая Святейшим Патриархом Алексием II в честь преподобного Серафима 1 августа 1993 года. Даже изменили русло протекающей здесь реки Сатис, чтобы возле часовни устроить купальню.

Русский народ хочет верить. Но как же часто его обманывают!

Основные памятные места Серафима Саровского – ближняя и дальняя пустыньки, как и сам Саровский монастырь – находятся в закрытом городе «Арзамас-16», где расположен российский ядерный центр. Доступ туристов и паломников туда запрещён.

В самом Серафиме Саровском я чувствую правду. Но не в том, что создано вокруг его имени.
Многие откровения из жизни святого дошли в сильно искажённом, цензурированном виде. Наставления преподобного Серафима в своём первоначальном подлиннике никогда напечатаны не были и, по-видимому, не сохранились. Приложения к рукописи первого жития преподобного (написано иеромонахом Сергием в 1837 году) были ретушированы митрополитом Филаретом.

Из книги «Угодник Божий Серафим», которую мне подарил в Старой Руссе отец Агафангел, я многое узнал о жизни великого старца.

Преподобный Серафим Саровский родился в Курске 19 июля 1754 года в семье богатого именитого купца Исидора Мошнина и его жены Агафии, и был наречён именем Прохор.
Когда Прохору было 7 лет, его мать в один из обычных осмотров Сергиево-Казанского кафедрального собора, который она достраивала после смерти мужа, взяла мальчика с собой на самый верх колокольни. По неосторожности он упал на землю, но чудом остался невредим.
В юном возрасте Прохор тяжело заболел. Во сне он увидел Богородицу, пообещавшую его исцелить. Во время Крестного хода мимо его дома пронесли икону Знамения пресвятой Борогодицы, и мать вынесла Прохора, чтобы тот приложился к иконе, после чего он выздоровел.

Атеист скажет, что все эти чудеса исцеления ложь. Но если человек верующий самолично пережил исцеление, то как он может в это не верить?!

Повзрослевшего Прохора купеческое дело родителя не привлекало. Он более любил читать книги. С детства Прохор был серьёзным, чуждался обычных детских игр, ища себе товарищей, подобных по духу. «Мир ловил его, да не поймал»!
На 17-м году жизни у Прохора возникло стремление покинуть мир и вступить на крестный путь инока. Хотя мать это не обрадовало, она благословила сына.
В 1776 году Прохор совершил паломничество в Киево-Печерскую лавру, где старец Досифей (который, как позже выяснилось, был девицей Дарьей из рода рязанских дворян Тяпкиных) благословил его и указал ему место – Саровскую пустынь – там Прохор должен был принять послушание и постриг в монахи.

В 1778 году Прохор стал послушником у старца Иосифа в Саровском монастыре, а в 1786 году в возрасте 32 лет принял монашество, избрав имя Серафим, что в переводе с еврейского языка означает «пламенный» и «согревающий».

Ещё Гомер заметил, что не напрасно каждый из нас носит своё имя: в каждом имени таится глубокий смысл. Серафим – по древнему представлению высочайшее из творений. Это дух светозарный, безгрешный, безупречный, вместивший в себя не только знание, как херувимы, но и ещё высшее состояние – любовь. Серафим – чин ангельский, последнее и ближайшее к Богу состояние жизни, высочайшая степень блаженства.

По благословению настоятеля монастыря отца Пахомия, молодой послушник устроил в лесу уединённую кущу и там занимался молитвенными подвигами. После кончины настоятеля, отец Серафим в 1794 году удалился на пустынножительство в дремучий Саровский лес.
Уход отца Серафима на житие в дремучие леса в келье отшельника был вызван не только склонностью к одиночеству, но и не самыми тёплыми отношениями с новым настоятелем Саровского монастыря отцом Исайя.

Келья находилась в пяти-шести верстах от монастыря, на правом берегу реки Саровки – так называемая «дальняя пустынька». Около келии Серафим развёл огород и устроил пчельник, который приносил хороший мёд. Носил Серафим одну и ту же одежду зимой и летом, сам добывал себе пропитание в лесу, мало спал, строго постился, перечитывал священные книги, ежедневно подолгу молился.

К трудностям пустынножительства старец добавил столпничество – моление на камне. Каждую ночь он поднимался на огромный камень в лесу и молился с воздетыми руками, взывая: «Боже, милостив буди ко мне грешному». Так он молился 1000 дней и ночей.


Целых пятнадцать лет Серафим Саровский прожил уединённо в лесу, в полном безмолвии, соблюдая строгий пост. Он подставлял своё тело под укусы комаров, так что всё оно опухало и было в язвах. Есть свидетельства, как Серафим кормил из рук пришедшего к нему медведя.


Накануне воскресных и церковных празднеств отец Серафим являлся в обитель, слушал там богослужение, исповедовался. А потом всё равно уходил в свою пустыньку.
Любимой иконой старца была икона Божией Матери «Умиление», которой преподобный дал название «Радость всех радостей».


Иеромонаху Серафиму в годы его отшельничества не однажды предлагали должность настоятеля некоторых обителей с повышением в сане. Но он каждый раз отказывался.

К старцу Серафиму ходили за советом и монахи, и миряне.
Прослышавшие о славе старца, три разбойника из села Кременки, что близ Дивеева, 12 сентября 1804 года напали на отца Серафима. У работавшего в своём огороде отца Серафима в руках был топор, но он не стал сопротивляться. Разбойники проломили отшельнику голову, сломали рёбра, ворвались в келью, но ничего не нашли. Они ушли, оставив отца Серафима связанного по рукам и ногам умирать от жестоких побоев.
Но отец Серафим выжил, освободился от пут и добрался до монастыря.
Разбойников тех нашли, но Серафим простил их и просил судью избавить их от наказания.

Поправившись после пяти месяцев болезни, отец Серафим вернулся в свою дальнюю пустыньку. Только стал он ходить сильно сгорбленным.


После смерти настоятеля отца Исайи, отец Серафим сделался молчальником. Он перестал выходить к посетителям своей пустыньки. Скудную пищу ему приносили из обители, поскольку сам он уже с трудом ходил.
В монастырь он возвратился после пятнадцати лет пустынножительства по требованию монастырской братии во главе с новым настоятелем монастыря о.Нифонтом.
В монастыре жизнь отца Серафима была сложной из-за непростых отношения с братией и о.Нифонтом. Он не любил саровского подвижника, завидовал ему и притеснял самым недостойным образом, особенно в последний период жизни отца Серафима – период затвора и старчества. Гонения на старца были и со стороны братии. Монахи донимали преподобного Серафима чем только могли; однажды, например, разобрали и испортили у него печь.

В результате отец Серафим стал затворником. Он никуда не выходил из своей келии и никого у себя не принимал целых пять лет. Келия Серафима никогда не отапливалась, а спал он на мешках с камнями. В сенях поставил собственноручно изготовленный дубовый гроб и просил похоронить себя в нём.

После пяти лет полного затвора отец Серафим стал принимать людей, поучая и наставляя. Количество прихожан, жаждущих встретиться со старцем, измерялось многими тысячами. Ко всем приходящим он обращался словами «Радость моя!» и в любое время приветствовал словами «Христос воскресе!».
Монастырская братия ревностно относилась, когда в Серафиму приходили посетители за советом. Они говорили с упрёком старцу: «и чего ты всё учишь».

Старец Серафим не только поучал, но и исцелял. Так он исцелил от болезни, признанной врачами неизлечимой, помещика М.В.Мантурова. В 1831 году также помещик Н.А.Мотовилов был исцелён старцем от тяжкого недуга.
Существует предание, будто бы преподобного Серафима Саровского посещал сам император Александр I в 1825 году.


Серафим Саровский был представителем нового для того времени явления как «старчество». Многие иерархи церкви ревностно относились к такому новшеству, не одобряя его.
Георгий Флоровский считал, что Серафим был именно свидетелем тайн Духа, нежели учителем. Его образ и вся его жизнь есть уже явление Духа Святого.

В 1827 году неподалёку от реки Саровки, возле родника, для старца Серафима построили небольшую избушку, которая звалась «ближней пустынькой».
Последние годы, когда старец уже не мог ходить и был болен, он жил в Саровском монастыре. Скончался отец Серафим в 1833 году в своей келии во время молитвы на коленях.

Народное почитание «батюшки Серафима» началось задолго до его канонизации, ещё при его жизни. Предложение о канонизации Серафима Саровского впервые было высказано ещё в 1883 году, чтобы ознаменовать восхождение на престол царя Александра III. Но обер-прокурор К.П. Победоносцев отнёсся к этому предложению неодобрительно.
Только в 1902 году по настоянию супруги Александры Фёдоровны, просящей у Бога после четырёх дочерей рождения сына (наследника престола), царь Николай II потребовал от Победоносцева официальной канонизации Серафима Саровского. Николай II к тому же хотел преодолеть расстояние, разъединявшее его с народом.

В 1903 году комиссия под председательством митрополита Московского Владимира произвела освидетельствование останков Серафима Мошнина. Считалось, что мощи святого нетленны. Однако нетленности мощей обнаружено не было. Тем не менее, Святейший Синод постановил «благоговейного старца Серафима, почивающего в Саровской пустыни, признать в лике святых».

Сложности с канонизацией Серафима Саровского возникли и в связи с его симпатиями к старообрядцам. На иконах преподобный Серафим обычно изображается в старообрядной монашеской одежде со "староверским" медным литым крестом.
Икона Серафима Саровского написана с его прижизненного портрета, сделанного художником Серебряковым (впоследствии иноком Иосифом Саровской обители) за 5 лет до кончины старца.


Летом 1903 года в Сарове состоялись торжества с участием царя и других членов императорской фамилии при стечении почти 150 тысяч человек. После этого в 1904 году у царицы родился цесаревич Алексей, что укрепило веру императора и императрицы в святость чудотворца Серафима.

После революции в ноябре 1920 года рака с останками Преподобного Серафима Саровского была вскрыта по решению уездного съезда Советов. В 1922 году мощи были перевезены в Москву в музей религиозного искусства в Донском монастыре. И только осенью 1990 года в Ленинграде в запасниках Музея истории религии и атеизма в Казанском соборе были найдены неизвестные (!) останки, не проходящие по описи. Тогда же останки были освидетельствованы комиссией, которая установила, что останки эти были мощами преподобного Серафима Саровского.

Святой Серафим Саровский стал примером жизни для многих людей.
Летом 1878 г. Достоевский вместе со своим другом Владимиром Соловьёвым посетил Оптину пустынь, где встретился со старцем Амвросием. Есть мнение, что именно Амвросий Оптинский является прототипом старца Зосимы из романа «Братья Карамазовы». Но сравнивают Зосиму и с Серафимом Саровским. В романе «Братья Карамазовы» Зосима прямо описывает эпизод из жития Серафима Саровского, как "приходил раз медведь к великому святому, спасавшемуся в лесу, в маленькой келейке, и умилился над ним великий святой, бесстрашно вышел к нему и подал ему хлеба кусок: "Ступай, дескать, Христос с тобой", и отошел свирепый зверь послушно и кротко, вреда не сделав".

Возможно, именно Серафим Саровский стал поводом к написанию Толстым рассказа о судьбе императора Александра I, который будто бы навещал старца Серафима, и после инсценированной смерти решил уподобиться его участи, став старцем под именем Фёдор Кузьмич.

Вслед за Гоголем, Достоевским и Толстым, я тоже посетил Оптину пустынь, описав свои впечатления в романе-быль «Странник»(мистерия). Совершил паломничество я и по Святой Земле Израиля. Побывал в православных монастырях Греции и на Афоне.



В Греции ещё в 9 веке местечко Метеоры облюбовали отшельники – уединённые пустынники. В расщелинах каменных скал селились аскеты, превращая небольшие пещеры в своеобразные кельи. В посте, одиночестве и молитве они стремились обрести Дух Святый Божий.
Афонские монахи даже создали целое учение о молитве – «исихазм» (от греч. спокойствие, тишина, уединение). В основе философии исихазма лежит представление, будто человек, долгое время пребывающий в молитве и сердцем просящий Бога, может увидеть духовно божественные энергии.
Монахов и отшельников из монастырей Метеоры – святого Харлампия, святого Спиридона, святого Стефана и других – многие сравнивают со святым отшельником Серафимом Саровским.



Часто сравнивают Серафима Саровского со святым католической церкви Франциском Ассизским. Есть общее в их стремлении уподобиться Христу, но есть и существенные различия.
Их обоих отличала жизнерадостность. Оба святых жили аскетично, не щадя своего здоровья. Оба строго относились к подвигу целомудрия и послушания, с любовью заботились о животных.
Но если Франциск стремился к внешнему уподоблению, демонстративно копировал жизнь Христа, то Серафим тихо и вдали от людей скромно молился на камне в своей пустыньке.

Серафима Саровского называют небожителем, потому что на земле он жил по законам Неба: никому не делал зла, относился ко всем с любовью. Он как бы одновременно присутствовал и в этом мире, и в мире потустороннем. Серафим и был Потусторонним!

Из всех святых для меня именно Серафим Саровский самый что ни на есть святой человек.
Я бы хотел походить на Серафима Саровского в лучших качествах его веры, радости и любви к ближнему, в его добротолюбии, в бесстрашии уединения, в его святости.

Святость, на мой взгляд, есть сопричастность божественным энергиям. Это и продемонстрировал Серафим Саровский помещику Мотовилову, когда тот на морозе ощущал исходящую от старца теплоту и видел свечение вокруг преподобного.

Зачем нужны святые люди?
Святые – это доказательство возможности совершенной жизни. Одна мысль о такой возможности уже помогает и спасает от греха. И в этом смысле святой человек есть идеал нашей жизни. В уподоблении ему наше собственное преображение идёт быстрее.

Поклонение святому есть поклонение Свету, который есть в каждом из нас.
А вот в протестантских храмах нет изображения святых; люди поклоняются только Господу.

Вряд ли хотел Серафим Саровский, чтобы его сделали святым. Был он кроток и не тщеславен.
Вот только у мёртвых разрешения не спрашивают.

Но если звёзды зажигают, значит это кому-нибудь нужно?!

В народе сейчас на слуху три наиболее известных русских святых: Сергий Радонежский, страстотерпец царь Николай II и монах Серафим Саровский. Хотя трудно представить столь разных людей в одном ряду.

Патриарх каждую субботу призывает нас равняться на святых людей русской земли. Но возможно ли это в наше капиталистическое время, когда средства массовой информации убеждают нас жить ради желаний тела, а не ради обретения Духа Святого?

Может ли быть Серафим Саровский идеалом для современных людей? Вряд ли.
Жил он бедно, к богатству не стремился, карьеры не делал. Он ничего не достиг, ничего не построил, ничего не написал, детей не родил. И при всём это святой человек.

Я не очень верю в монашество, хотя сам долгое время жил как монах.
Стоит ли сбегать от мира? Ведь и в монастыре можно погибнуть, и в миру спастись.
Насколько правильно отказываться от своей природы (телесной), в особенности женщинам, которым предназначено родить детей?
На мой взгляд, правильнее научиться подчинять тело духу, не умаляя своей природы, чтобы тело служило духу, а не наоборот.

Мне кажется, человек должен жить для Бога и творить добро для людей.
Любить Бога и означает любить людей. Без любви к Богу не хватит сил любить ближнего. Ведь человек любит прежде всего себя самого. Но именно любовь к Богу даёт силы любить ближнего, а тем паче врага своего.

Чтобы быть святым, всего-то и надо, что только верить и любить несмотря ни на что.
Ибо «если я говорю языками человеческими и ангельскими, а любви не имею, то я – медь звенящая, или кинвал звучащий. Если имею дар пророчества, и знаю все тайны, и имею всякое познание и всю веру, так что могу и горы переставлять, а не имею любви, - то я ничто. И если я раздам всё имение своё и отдам тело моё на сожжение, а любви не имею, – нет мне в том никакой пользы». (1-е Коринфянам).

Есть ли у нас сегодня нравственный идеал, на который можно было бы равняться?
При социализме воспитание было основано на некоторой идеализации действительности, отчего возникало расхождение между нравственным идеалом и реальной жизнью.
Сейчас воспитания нет никакого, и молодёжь сама адаптируется к жизни и её законам: «каждый за себя», «выживает сильнейший», «сильнейший всегда прав».

Сегодня идеалом для многих является успешный бизнесмен, укравший миллиард, и не попавший за решётку, а то и пробравшийся во власть. Не потому ли так хотят стать депутатом?
При этом год от года растёт количество не желающих работать трудоспособных мужчин. Они образовали целую субкультуру бедности. Сейчас «добровольно нищих» в России уже 5 млн. человек. Эти «новые нищие» предпочитают праведный аскетизм неправедному богатству. Они отказываются от большой зарплаты, и выбирают свободное время. Для этих «нищих духом» совесть дороже счёта в банке.

Это в религии протестантов материальное благополучие является показателем благодати Божией. А у нас святость достигается не работой, а добротой души и бескорыстной любовью!
«Трудом праведным не наживёшь палат каменных». И потому наши святые – это нищие и юродивые.
Глядя на судьбу некоторых правителей и олигархов, невольно вспоминается народная мудрость: «от сумы и от тюрьмы не зарекайся».
Так что настоящим препятствием на пути увеличения материального богатства лежит наша религия и культура, проповедующие духовное богатство при материальном аскетизме.

«Истинная цель жизни нашей христианской состоит в стяжании Духа Святого Божия», – говорил Серафим Саровский.
«Страсти истребляются страданием и скорбью, или произвольными, или посылаемыми Промыслом».
«Радость моя, молю тебя, стяжи дух мирен, и тогда тысячи душ спасутся около тебя».
«Не должно без нужды другому открывать сердца своего. Когда случится быть среди людей в мире, о духовных вещах говорить не должно, особенно когда в них не примечается и желания к слушанию».
«Радость моя! Нет нам дороги унывать!»

Наиболее достоверным источником о Серафиме Саровском (вдохновившим и меня), признаны воспоминания Николая Александровича Мотовилова, якобы найденные С.А.Нилусом и изданные им в 1903 году. Впрочем, подлинность некоторых фактов, изложенных Мотовиловым, оспаривается.
Вот как описывает Мотовилов свою встречу с Преподобным Серафимом.
– Что же, батюшка, какая же будет моя земная жизнь? – спросил Преподобного Мотовилов.
– Этого мне, убогому, не велено открывать вашему Боголюбию… Так-то, ваше Боголюбие: укоряеми – благословляйте, хулими – утешайтесь, злословими – радуйтесь! Вот наш путь с тобою!.. Цель жизни христианской состоит в стяжании Духа Божия, и эта цель всякого христианина, живущего духовно. Цель жизни мирских обыкновенных людей есть стяжание или приобретение денег, у дворян, сверх того, получение почестей, отличий и других наград за государственные заслуги. Стяжание Духа Божия есть тоже капитал, но только благодатный и вечный».



Приходилось и мне, странствуя по сибирским деревням в глухой тайге, встречать отшельников, подобных Серафиму Саровскому.
«Идём долго. Вокруг непролазная тайга. Где тут может быть жильё? Вдруг, прямо как в сказке, избушка. Захожу, сбрасываю с плеч надоевший рюкзак.
— Вы что же здесь один живёте?
— Один, милок, один.
— И не страшно?
— Мне, милый, уже ничего не страшно. Да и чего бояться? Зверей диких? Так они добрые, понапрасну не обидят. Разве что людишки... Так они здесь не ходят. Давно уже никого не видел. Не помню, когда и встречал людей.
— Вы что, отшельником живёте?
— Да, милый, отшельником. Давно уже сбежал сюда, в эту тихую обитель, чтобы уединиться, отгородиться от всех. Здесь сущий рай. Тишина. Птички поют. Вокруг никого. Как Адам в Раю живу. Пребываю в священном безмолвии. Устал я от мира, вот и сбежал сюда. Чтобы быть ближе к Господу, чтобы лучше слышать Его. Бог призвал меня, и я не смог уклониться. Здесь, вдалеке от суеты и соблазнов мира, живу в приятном уединении, в сладкой тишине, рассудок мой свободен от забот, а дух спокоен и безмятежен. Живу здесь в потоке любви. А в миру я умер. Умер, потому что потерял смысл своего существования. Пытался любить людей, но они отвергли мою любовь. Вот и ушёл сюда, стал отшельником. Здесь я вернулся к естественному, чистому состоянию, здесь ощущаю, как вибрации моей души резонируют миру Горнему. Но прежде сколько в мирý натерпелся... Грешил, много грешил. Вот и захотел спрятаться от греха. Но грешен, до сих пор грешен, и не знаю, сотворил ли начало покаяния своего. Думал посвятить себя церкви, жил и в храме, и в монастыре. Только там, как в миру, а в миру, как в аду. Монастырь мой у меня в сердце. Смешно, когда святость определяется церковным чином. Служить Господу можно везде и всегда — верой, смирением и любовью. Я даже в горе чувствую себя счастливым. Всё нам даётся ко благу — чтобы душа могла стать лучше и научиться любить. ЛЮБОВЬ ТВОРИТЬ НЕОБХОДИМОСТЬ!»
(из моего романа-быль «Странник»(мистерия) на сайте Новая Русская Литература

А как Вы считаете, НУЖНЫ ЛИ НАМ СВЯТЫЕ ЛЮДИ?

© Николай Кофырин – Новая Русская Литература – http://www.nikolaykofyrin.ru