If I could, then I would
I'll go wherever you will go
Way up high or down low
I'll go wherever you will go

               И если я вдруг пропаду. Исчезну стремительнее тающей полосы, оставленной самолетом над грезящим Петербургом. Брошу трогательный роман недописанным в полупустом блокноте и уже не дополню строчками взбудоражено скачущего, неразборчивого подчерка. И если я вдруг пропаду. Кто будет в агонии ярости превращать хрусталь дрожащих стекол в фейерверк переливающихся брызг и жгучей горечью слез разъедать нежную кожу и терпящую все клавиатуру?

              И  если я вдруг взорвусь. Пламенно алым цветком  несогласия расцвету после столетий раболепства и поклонения, в костер лепестков брошу своды законов и после засохну бесполезным бутоном, уже не борясь с  повиновением комнатных растений. И если я вдруг взорвусь. Кто будет настолько невозможно любить  и настолько беспощадно ненавидеть людей?

              И если я вдруг растворюсь. Обернусь сквозным теплым ливнем и неизбежно стеку по ржаво бурым крышам, обласкав водосточные трубы. Оставлю в пыльном шкафу старые, изорванные в хлам кеды и уже больше не одену в непогоду, чтобы бойко чавкала отклеившаяся подошва и обувь наполнялась летнем щекочущим дождем. И если я вдруг растворюсь. Кто будет шептать убаюкивающие нежности умилительно заспанному рассвету, облившему небосвод цветом текилы «sunrise» и опьяневшему от красоты пробуждающегося города?

               И если я вдруг сгину. Рассеюсь в вечернем обаянии дворов танцующим дымом ароматного табака с удовольствием растянутой трубки, рассыплюсь пеплом небрежно выкуренной дешевой сигареты. Забуду мелодии, тонущего в кармане истертых джинсов плеера, и уже не наслажусь созерцанием прекрасного под очередной, разрывающий сердце сладкой истомой, мотив. И если я вдруг сгину. Кто будет целовать умудренные веками, каменные мостовые Ленинграда и заворожено упиваться звуком раскатистых напевов безупречно неприступной и все же чуткой Невы.

              И если я вдруг потеряюсь. Вспыхну снегопадом несбывшихся надежд и закружусь вальсом молочных снежинок, тая на ворохе пушистых ресниц, кружевом инея обрамляя стекло и караваном льдов окружая испуганных замерзших прохожих. Не успею выбежать в махровой пижаме и домашних тапочках ловить смущенный снег, не успею выбросить истосковавшееся по морозу тело в переливающееся серебряными блестками царство. И если я вдруг потеряюсь. Кто будет обматываться шерстяным полосатым шарфом, боготворить холод в коленях и бросать в накрахмаленные сугробы друзей?

И если  я вдруг умру - не плачь, друг. Прошу - произнеси и сочини все, что я не успела. И, если сможешь, храни с трепетной любовью этот образ невозможно глупой, жестоко нежной девочки. Будь уверен, я была счастливее всех сквозь осколки безумных  улыбок и хрусталь прозрачных слез.