В колонках играет - John Coltrane

Полагаю,что мы не знаем общества,в котором живем.Социометрия и социология были в Союзе неплохо развиты с одним лищь НО.И темы и ,в особенности ,результаты были спрятаны от общества,да и от КПСС,а доступны были лишь избранному слою партноменклатуры.Но и она вяло реагировала ,если реагировала вообще Помню доверительную беседу с социологом ,проведшим невинное на первый взгляд,исследование:"зайцы "в общественном транспорте.О ужас!В подавляющем количестве это был пролетариат! Но и в наше время социологи не балуют общество публикацией его диагноза.Хочу доброе сказать в адрес мэтра Левады и его центра.Но редко приходится видеть открытые работы ссылки на них.Социоисследователи после 10 лет провала были востребованы политтехнологами и тоговцами,но не обществом.Почему? 1А кто у нас представляет это общество? 2А хочет ли общество знать о своем диагнозе?3.А кто возмет на себя смелость объявить о серьезных болезнях общества? На одном приличном,на мой взгляд, сайте я нашел интересную работу.Будучи чайником в работе с текстами ,замучился выделять и переносить.Опубликую пока огрызки.Хочется,пока не пропал окончательно пыл к развитию своего дневника ,поактивничать.С уважением ко всем случайным и неслучайным читателям.Хотелось бы узнать и мнение профи,если найдутся среди них доброжелательные просветители (20.11.06 ))По теме.Нашел фрагмент дискуссии украинских социологов.Г-жа Панина,увы,ушла из жизни.Честный ученый-социолог.Тема фрагмента ,который будет помещен ниже-влияние социоизмерений ,например, экзит- полов на результаты выборов и их последующую оценку. politics.in.ua - Новости
http://politics.in.ua/index.php?go=News&in=view&id=8098 Распечатать

--------------------------------------------------------------------------------

"Стабильность по-украински" vs "стабильность по-российски"
Тема стабильности за последние годы стала ключевой в политических баталиях, рекламных роликах, наконец, просто в обыденных разговорах. Типичным примером является крылатая фраза, многократно цитируемая и в ответах наших респондентов, и в дискурсе СМИ и интернета: “Вчера послали, сегодня послали, завтра, по-видимому, тоже пошлют… Наметилась определенная стабильность”. В конце 90-х появляется жаргонизм “стабилизец”. Этот эвфемизм, образованный при помощи того же суффикса, что и известное матерное слово, довольно определенно указывает на скептицизм в отношении усилий по достижению стабильности и их результата. Сейчас лозунги, апеллирующие к стабильности, многими воспринимаются как надоевшие, демагогичные и формальные. Однако дискурс стабильности по-прежнему занимает исследователей и актуализирует все новые аспекты изучения темы. Фонд “Общественное мнение” неоднократно обращался к теме стабильности, исследуя, в частности, представления россиян о самом этом понятии и обозначаемом им явлении1.

Между тем в разных странах представления о стабильности, безусловно, различаются. Конкретная социальная, экономическая, политическая и культурная ситуация существенно модифицирует глубинную смысловую матрицу сознания стабильности. В данной статье будет рассмотрено, насколько представления о стабильности определяются социально-политическими условиями конкретного государства. Цель нашего сравнительного исследования (проводилось оно среди студентов) – выявление сходной смысловой матрицы сознания стабильности и межстрановых различий в смыслообразовании. Рассуждая на эту тему, делясь ассоциациями и даже рисуя, наши респонденты наполняли тестируемое понятие определенными смыслами.

Заметим, что современные клише обыденного знания формируются стихийно, но “исходные” понятия, как правило, заимствуются из лексикона политической, научной и культурной элиты. Поэтому прежде всего обратимся к тому, как наукообразное, книжное и достаточно “сухое” понятие “стабильность” превращается в эмоционально окрашенные и противоречивые политические образы.
Котла (T. Cottle), цветовой тест М. Люшера [Люшер]. Также задавался открытый вопрос.

Традиционно для изучения глубинных основ интерпретации концептов привлекаются студенты университетов и колледжей в возрасте 17–25 лет. В связи с этим была сформирована квотная выборка – 552 студента вузов (296 человек – в России, 256 человек – на Украине). Были применены квоты по полу и типу факультета. Выборки равнозначны по важнейшим параметрам, которые, по мнению исследователя, могут влиять на репрезентации стабильности. Исследование проводилось в четырех населенных пунктах России и Украины (Москва, Омск, Киев, Ивано-Франковск). Опрос украинских студентов проходил в конце сентября – начале октября 2005 года, то есть после нашумевшей отставки Юлии Тимошенко с поста премьер-министра в самом начале осени. В России опрос проходил в те же сроки. Кстати, в нашей стране исследование являлось трендовым, поскольку было нацелено на изучение изменений внутри целевой группы с течением времени (с 2002 по 2005 год).




Итак, эмоциональный компонент – обязательная составляющая социального познания. Это своеобразное двойное дно репрезентации, которое не осознается самими респондентами. Эмоциональные состояния способны трансформировать образ, увеличивая или уменьшая субъективный вес тех или иных деталей. С помощью теста Люшера были зафиксированы неосознаваемые эмоциональные состояния личности, возникающие при восприятии феномена стабильности. Отметим, что в концепции Макса Люшера каждому цвету соответствует устойчивое, общее для всех людей – независимо от расы, культуры, образовательного уровня, пола и возраста – значение (синий – спокойствие; зеленый – гибкость воли, настойчивость, постоянство; желтый – спонтанность, радость, активность; красный – движение, желание, сила; серый – потерянность, разделение, отчуждение; черный – отказ, негативизм и протест; фиолетовый – хрупкость и неуравновешенность; коричневый – физический дискомфорт и болезнь).





Итак, эмоциональный компонент – обязательная составляющая социального познания. Это своеобразное двойное дно

Модифицированный тест Люшера подтвердил наличие разных эмоциональных доминант в восприятии стабильности:

- спокойное принятие стабильности (синий, зеленый);

- радостное восприятие (желтый), динамичная акцентуация (красный);

- настороженное и даже болезненное отношение к стабильности (серый);

- печальная, негативная доминанта в восприятии (черный, серый, фиолетовый).

В целом респонденты обеих стран сходятся в ассоциациях стабильности с зеленым (25% – Украина, 23% – Россия) и синим (соответственно 15 и 18%) цветом (график 1). Однако у украинцев стабильность иногда связывается с цветами украинского флага (3%). Кроме того, они в два раза чаще россиян ассоциируют ее с черным цветом (12% против 6%). В то же время россияне значительно чаще отождествляют стабильность с серым цветом (19% против 14% в украинской выборке). Напомним: если черный цвет означает отказ и неприятие, то серый – потерянность, разделение, отчуждение. Вместе с тем можно допустить другую, “не люшеровскую” трактовку серого. Для многих этот цвет символизирует скуку, тоску, однообразие. Возможно, относительная российская стабилизация последних лет стала восприниматься как само собой разумеющаяся и потому вызывает отторжениеопределенной части российских респондентов, особенно молодых людей.

О значении эмоциональной составляющей в восприятии феномена стабильности свидетельствуют данные свободного ассоциативного эксперимента. Ведь именно через свои эмоции индивиды могут соотнести себя со стабильностью мира. Доля эмоционально-оценочных ассоциаций достаточно значима. Это такие слова, как “спокойствие” и “радость” (4% – Россия, 3% – Украина), “скука” и “тоска” (соответственно 3 и 2%).

– ощущением устойчивости/неустойчивости тела в пространстве.











Ниже попытаюсь разместить фрагмент о статье Паниной и ссылку На самом же деле Наталья Викторовна уже в первой, условно говоря, теоретической, части своего исследования жестко констатировала: «в условиях жизненных реалий деятельность электоральных агентов под влиянием прагматических интересов "живых людей" приобретает манипулятивную направленность, эффективность которой во многом определяется наличием и количеством мистификационных атрибутов. Под мистификацией в данном контексте понимается "намеренное введение кого-либо в заблуждение, обман" со стороны "посвященных"». (Н.Панина. Экзит-пол в Украине 2004 года: социология или политика.) При этом Панина в целом солидаризировалась с французским социологом П.Шампанем, изучающим те же проблемы на материале выборов во Франции, и отмечающего сомнительную роль т.н. «агентов электорального процесса», к каковым он относит «политических журналистов, политологов, специалистов по опросам, специалистов по коммуникациям, которые "каждый в своей манере, со своими собственными интересами и своими специфическими ставками более или менее прямо участвуют в политической игре. … Господство этих агентов, имеющих притязания на наукообразность, которые прямо участвуют в политической игре, неизменно претендуя занимать нейтральную и объективную точку зрения на эту игру, представляет собой, разумеется, одну из самых важных преград для истинно научного анализа"» (Выделено мной — В.З.).

Переходя к анализу непосредственно кризиса 2004 года, Наталья Панина очень четко отделила проблему методологических несоответствий от проблемы политической ангажированности всех организаторов конкурировавших экзит-полов, в терминологии Паниной — «консорциума», «анти-консорциума» и «анти-анти-консорциума».