Человеческие жертвоприношения у мексиканцев не вдохновлялись ни жестокостью, ни ненавистью. Это был их ответ уязвимости мира, постоянно находившегося под угрозой. Чтобы спасти мир и человечество, нужна была кровь: приносимый в жертву – не враг, а гонец, которого отправляют к богам и который сам облечён богонравным достоинством.
Все описания церемониалов, например, те, что продиктовали Саагуну ацтеки, создают впечатление, что между жертвами и жрецами не существовало ничего похожего ни на неприязнь, ни на жажду крови, но некое странное братство или нечто вроде мистического родства.

Сформированная многовековой традицией чувствительность индейцев не была похожа на чувствительность европейцев: бесстрастно взирая на кровавые сцены, разворачивающиеся в их храмах, они ужасались, глядя на казни, которые принесли с собой испанцы из страны инквизиции

Где же взять драгоценную кровь, без которой солнце обречено на небытие?
Приходилось поддерживать войну, отсюда и шочийаойотль - войны цветов.
По взаимному согласию правители крупнейших городов решили, за отсутствием войн, устраивать сражения, чтобы приносить пленных в жертву богам. Сражались в основном для того, чтобы захватить пленных и принести их жертву: на поле боя стрались убивать как можно меньше народу. Война была не только инструментом политики, но прежде всего ритуалом – священной войной.

В глубине души древние мексиканцы не имели веры в будущее. Их мир был хрупким, ему постоянно грозила катастрофа. Помимо природных катаклизмов, голода, ещё и чудовищные божества заката являлись на перекрёстках в некоторые ночи. И каждые 52 года на народы обрушивался страх, когда солнце заходило в конце последнего дня «века», и люди в тревоге спрашивали себя, появится ли оно вновь.
В городах гасили все огни и толпы собирались у подножия горы Уишачтекатль, в то время как на вершине жрецы наблюдали за созвездием Плеяд. Жрец-звездочёт делал знак; на камне растягивали пленника, кремниевый нож погружался в его грудь, и в разверстой ране быстро поворачивали тлекуауитль - огненную палку. Вспыхивал огонь, словно родившись в груди жертвы, гонцы зажигали факелы и отправлялись передать священный огонь во все концы центральной равнины.
Мир в очередной раз избежал конца. Но какой тяжелой и кровавой задачей для жрецов, воинов, императоров было век за веком и день за днём отражать неустанный натиск бытия…