После всплеска антимигрантских, а затем ответных мигрантских бунтов в Великобритании, которые начались с обвинения выходца из Руанды в убийстве маленьких девочек в Саутпорте, многие публицисты обратили внимание на то, что процесс "интеграции" мигрантов в западные страны стал настолько необратим, что уже сами мигранты в ходе выступлений кричат: "Это наша земля!"

Российские власти долго тыкали пальцем на Европу, отмечая, к каким последствиям ведет политика мультикультурализма, но как травинка превращается в бревно в собственном глазу, не замечали. Все дело в том, что миграционные тенденции у нас схожи с западными странами, просто мы начали этот путь позже, примерно на 10-20 лет. А значит, это тот срок, когда мы в России можем увидеть то же, что происходит на Западе. На МЭФ-2024 общественный деятель Роман Юнеман довольно любопытно рассказывал об этом на примере Германии (а ее пример примечателен тем, что она начала этот путь раньше остальных – в силу даже не глобалистской политики или из гуманитарных соображений – это наложилось уже позже, а в целях послевоенного восстановления):

– В Германии тоже предполагалось, что мигранты – это временное явление. Даже слово "гастарбайтер" – немецкое "Gastarbeiter" [приглашенный рабочий], и немцам говорили: "Друзья, это временно, они приехали, у нас рабочих рук не хватает, сейчас они поработают, и эти замечательные южные люди уедут к себе обратно, и все будет нормально".

Собственно, Германия в 70–80-е, и смотрим на наш дискурс в отношении мигрантов. Какая основная идет линия? О том, что они экономически необходимы, что мы без них не выживем, что кто будет улицы мести, и вообще, они это делают, чтобы потом отправить деньги себе домой, уехать, построить дом, и там счастливо жить у себя на родине. Это то, что нам говорят. То же самое говорили немцам в 70-е, 80-е.

Мигранты создавали проблемы в области безопасности, они деформировали экономику, и это, наконец-то, породило дискуссию об их необходимости в стране. То есть немцы, по сути, ожидали 40 лет [этого миграционного кризиса] от момента первого массового завоза инокультурных мигрантов. С другой стороны, изначально в Германии был целевой набор, а мы к такому пока даже не пришли. То есть там турки не приезжали в Германию без визы, работали где хотели. Нет, их набирали конкретные предприятия. Они приезжали работать конкретному работодателю. И все равно, что мы видим по итогу, они там остались, у них диаспора.

То есть мы сейчас находимся в точке бифуркации, поэтому нам нужно понять, что произошло на Западе. В Германии до 90-х годов вообще никакой работы по интеграции мигрантов не происходило. Даже работы по адаптации. Ничего из этого не было. Там есть районы, где на 40% муниципалитеты – не отдельные кварталы, муниципалитеты, то есть это городки, где уже 40% не то что не немцы, это люди без немецкого паспорта. И вот они так сконцентрированы.

И если вот мы смотрим 55 и старше, там 18% – это люди с миграционным бэкграундом, то в категории до 20 лет – 42%. А что это значит? Это значит, что когда через 30 лет категория до 20 станет самой многочисленной в стране, то в Германии половина ее жителей будут без немецких корней. То есть, в принципе, уже сейчас можно говорить о том, вот тенденция видна, как ее изменить немцам – непонятно.

Надо понимать, что если ничего не менять сейчас, то в России будет так же примерно.
Вопрос, через какое время – 10, 20 или 30 лет.

https://t.me/inforMEF/3245


Ассирия погибла 3000 лет назад. Ассирийцы разбросаны по всему миру.
Как они вспоминают своего последнего царя, который просрал державу?
Ну наверное не очень хорошо.

Разбросанные по всему миру вымирающие остатки русских как будут вспоминать Путина?
Ну наверно очень нехорошо.