Стереобару год.
Мы пошли туда с Андреем, а потом умудрились поссориться. По дороге мне много раз напомнили, что он уже не мой. Я помню, не волнуйся.
Весьма симпатичная музыка, весьма симпатичные люди.
Я ушла около 11 с компанией практически незнакомых людей, мы нашли в одном доме трубку, а в другом - табак для неё. По дороге на вал мы нашли чей-то незатушенный костёр. Потом по этому костру нас нашли люди с пивом.
Запах костра, тлеющие угли ярко-жёлтого цвета, звёзды на совсем летнем небе, зелёный вал, ни машин, ни глупых людей. Маленькое волшебство, так неожиданное дотавшееся мне.
И вкус трубки. Я думала всегда, что трубочный табак - это нечто тяжёлое, неприятно пахнущее и невкусное. Оказалось, он мне очень даже может нравиться.
Потом мы ходили за дровами для костра и я, чтобы согреться, сидела и всё время подкладывала ветки, отламываемые от срубленных кем-то кустов.
А потом мы пошли ночевать к человеку с шикарной квартирой и я так сладко уснула, что проспала всю учёбу

Моё воображение рисовало картинки того, что могло бы быть, а сознание всё чётче и чётче понимало, почему этого уже никогда быть не может. Было немного жаль утраченного, но так приятно от настоящего...

Небо и деревья в парке всё больше убеждают меня в том, что холод кончился. Сердце с облегчением раскрывается и отдыхает от зимы, от вечного холода и страха, от всех нервотрёпок, истерик и ссор, от вечных проблем с учёбой и любовью, от всего на свете.

В сумке лежит подаренная сигарилла Capitan Black, на плеере две песни, записанные в стереобаре. Мир дарит мне возможность жить.

Жизнь дает Зю замечательный шанс оценить свои *жизни* стороны и даже вернуться. Зю смотрит и видит все плохое. Хорошее она оценивает отдельно, исключительно в тот момент, когда хорошо. Зю видит, что ошибается кое в чем. Но видит так же, что ей надо пройти через это. И она идет, упорно идет вперед в своих ошибках.
Появились, наконец, свои сигареты. Осуждены мамой. Мама права, я знаю. Но я знаю и то, что сейчас это правильно. Сожалеть бесполезно.
Завтра, завтра, хочу завтра ^^
Хотя еще, скорее всего, завтра на меня обидится окончательно девушка с бирюзовыми глазами. Не буду оправдываться, хотя и жаль. Что ж, если Зю не умеет писать о своих мыслях так, что за это на нее бы не обижались, значит, она эту обиду заслужила =( И ведь хоть бы одно плохое слово, нет, за хорошие и не окрашенные эмоционально вообще на нее обижаются тоже. =\
Зю думает о жизни почему-то. Постоянно. Зю сидит на паре и думает о жизни. Зю читает блоги и думает о жизни. Зю идет с Некой и - все равно думает о жизни.
А еще Зю начала прислушиваться к маме. То ли Зю наконец начала понимать больше, чем она говорит, то ли она поверила, что Зю взрослая *более или менее* и начала говорить действительно мысли, а не лишь оболочку.
И Зю чувствует, что кое в чем не самом приятном мама права. Зю не знает, что делать с этим. Но что-то, наверное, надо, потому что это и впрямь не самая лучшая тенденция. Зю в раздумьях. У Зю очень много доводов в ту и другую сторону, и это все надо хорошенько обдумать. Не хватает лишь времени.
А еще Зю слишком многого хочет. Нет, Зю говорит не о желаниях, которые исполняются очень скоро, но о мечтах. Зю знает, чего хочет, но Зю знает и то, что ее мечты трудносовместимы с жизнью. И все равно, все равно бросается в них, как только может. А потом обламывается, очень-очень жестоко, но мечтать все о том же не перестает. Иногда Зю забывает, что вокруг нее живые люди с такими же проблемами, мыслями и душой. Иногда ей кажется, что люди должны ей что-то, потому что. Но Зю вспоминает - очень, очень редко - что слово "должны" неприменимо в данном случае. И Зю становится противно и грустно, потому что эгоизм - вещь неприятная как для окружающих, так и для самого *самой* эгоиста *-тки*. В данном случае Зю плохо оттого, что она понимает, что то, чего она хочет, нечестно. Однако она понимает, что это возможно. При очень отвратительных условиях это возможно. Если забыть про то, что это возможно, будет очень грустно. Если забыть про людей, это все равно не обернется ничем хорошим, только я уже не буду понимать, почему мне так плохо.

Куда-то делась эйфория. Вот была, была, а тепрь - максимум приятно. И даже когда исполняются желания Зю, ей все равно максимум приятно. А иногда и вовсе все равно. Может быть, я разучилась чувствовать? Нет, я верю, что еще нет. Но... Я знаю, что кое-что не так. И знаю, почти обо всем, что именно. Но ведь и раньше было иногда, когда было что-то не так! А эйфория была. Захватывающее тело счастье, щекочущая глаза радость, шипящий, летящий восторг от мозга до кончиков ресниц. А теперь... Я верила, что исполнилась моя мечта. А теперь вижу, что зря думала так. Быть может, дело в этом?
А еще я почему-то вспоминаю, как мы ездили в Юрьево и сидели в пустой беседке на ветру. И как потом я стояла на остановке и ждала. И потом, все, что было потом. Я вспоминаю. Тогда это был, кажется, первый раз. Когда...

Трудно писать словами, если речь идет даже не о чувствах, а об эмоциях. Но надо написать что-то, потому что это нельзя забывать...
Есть книжка такая, называется "Гроза". Про людей, у которых все "как надо" и девушку, которой хочется, чтобы все было так, как чувствует сердце...
Не знаю, чего я грозу вспомнила -_-
Не получается написать...
Для моей мамы важно, чтобы люди были сыты, одеты, обуты и здоровы. В чем-то она права, но, скажи, разве мы были несчастны, когда голодные, помятые, невыспавшиеся, замерзшие, с температурой по 38, возвращались из Москвы?

А вчера был обычный день. И ничего, кроме того, что я рассказывала тебе, не было со мной. Просто, знаешь, котенок, иногда кажется, что мир дает жить, дает, куда уйти, если что, а потом что-то, пусть не самое страшное - и становится понятно, что идти-то и некуда. Ни спрятаться, ни сбежать, некуда, не к кому, и даже слова не услышать ни от кого...
И на улице холодно, и темно, и добрые люди могут стать помехой, а тебе надо домой, но я не могу уйти домой, и не могу отпустить тебя, потому что ты - единственная ниточка, которая связывает меня и этот мир... И это ТВОИ друзья могут пустить на ночь или просто угостить чаем, и ТВОЯ жизнь значит что-то, и зависит от чего-то... А я просто иду, шатаясь, не способна ни заплакать, ни сдержать слез, неспособна думать и действовать, и путей у меня три, целых три - либо домой, тихо сходить с ума и ломаться вконец, уничтожая в душе то хорошее, что там осталось, превращаться в робота без души, либо прочь из мира, в холодный волхов, холодный, настоящий, и не мучать ни тебя, ни кого-то еще, либо - через последнюю тонкую ниточку, через твои руки, глаза и губы, обратно, в мир, в жизнь, в злобную, в дикую, в холодную и жестокую, но в которой можно жить и чувствовать что-то кроме темноты, тогда и только тогда, когда рядом ты...

СПАСИБО.
За то, что не отпустил и не ушел, хотя мог и, наверное, по логике должен был... За то, что прощаешь мне мое поведение и капризную вредность... За то, что...
И за то, что ты есть, котенок, потому что что бы, когда бы, почему бы, это все не важно, а важно просто, что ты есть, и за это тебе самое большое спасибо...
Которую жизнь я уже должна тебе? Боюсь, у меня не наберется столько. Бери что хочешь взамен...

И никто меня у тебя не заберет. Ни мальчики, ни девочки, какими бы они ни были и что бы ни делали. Если только не прогонишь сам, никуда от тебя не денусь...
Но к Леночке, если не хочешь, мы больше не пойдем совсем.

Эх, слова, слова, как они мало значат и как много в них вложено... Как часто слова значат совсем не то, что значат. Слова - это лишь слова. Жаль, что иногда без них не обойтись. Жаль, что не всегда они помогают там. где без них не обойтись. Не верь им, если что-то кажется тебе в них не так. Только одну фразу я могу сказать так, что ты поймешь всегда.
Я люблю тебя, котенок!..
А остальное не важно...

Читаю свой летний дневник. Читаю и не верю. Кто ты, незнакомка? Кто ты и почему ушла? Что с тобой теперь и куда ты прячешься, умная малышка?
Может быть, это образ. Возможно. Но многое мне чуждо и непонятно в своих записях. Уважительно взглянуть и закрыть, не силясь понять.
Пускай ВАС там было мало. Но ВЫ там были другие. И я была другая тоже. А не потому ли?
Закрыть, что ли, дневник ото всех? Хотя нет, я поставлю запрет комментариев. Обидитесь? Обижайтесь. Прошу все комментарии скидывать в личку, уж если они есть. Или просьбу вам конкретно комменты разрешить.
Я не знаю, чего я пытаюсь добиться. Меня саму, как была, не вернуть наверняка. А вас я просто стесняюсь. Но хочу, чтобы вы смотрели, честолюбие, что б его.
Не нравится - кыш! Буду рада. Лучше уж вы обижайтесь, чем никак.

Дохожу до чистого нарциссизма, хочу позасовывать в цитатник собственные записи. Потому что это - не я. А я - не она. Не было у меня в жизни никогда Ани, Лены, Марины, Жени, Лерочки, Жеси, Дези, *той девчонки, которую я не помню по имени, но которая умудрялась быть меньше в два раза и очень сильно доставать без страха*, *той, что умудрилась подшутить слишком жестоко и после которой я почти перестала верить в чудеса*, *той, которая поставила синяк под глазом и ничего не получила в ответ*, и имен, и лиц, и детства, и качелей во дворе, экспедиции в таинственный мир, и старого обуглившегося дерева за школой, и Насти, и полетов во снах, и людей из франции, украины, германии, москвы, и Новгорода, и холодных замерзших пальцев, одеревенело стучащих по клавишам, и истерик в автобусах, и побегов из школы, из дома, из мира, неудавшихся, и страха, и грусти, и лагерей, и не было книги о девушке и ее будущем ребенке, после которого я чуть не ушла в лес под дождем, с плеером в ушах и крошечном топике и шортах в качестве всей одежды, и не было лета, одного за другим, лета на даче с бабушкой и дедушкой, а потом без бабушки и дедушки, и вишни с коринкой, и вишневого варенья, и лета во дворе, пыльных камней и заполненных водой стройблоков, и качели солнышком, или полусолнышком, но снаружи, и завода с шариками, и мела под ногами, и скакакалок и резиночек, и лета на украине, и моих сестер, и дикаприо, и мумий тролля, и девочки из соседнего двора, и аттракционов в парке, и чужих дворов, и дачи около заводов, и озер так далеко-далеко, и кошки, которая по ночам ловит летучих мышей, и дома, и соседки, и посиделок в предбаннике часами, и турника, откуда так удобно было падать прямо на голову, соскользнув с самого потолка, и наших игр с зеркалом и ремнями, и кирпичей для дачи, где можно было разводить всевозможные растворы и смешивать все на свете, и коробки от конфет, до верху наполненной стащенными у мамы приправами, где потом завелись червяки, и киндер-сюрпризов по три рубля, и бесконечных игр где угодно с ними, и киндера, не помню какого, украденного у девочки, не помню какой, которая жила у нас во дворе, и отданного толкина на почитать кому-то, у кого он до сих пор и лежит, и лагеря, и первых слез, и подруги, с которой мы ревели в подушку, вместе, только вместе, как никогда до или после, и попыток плавать, и моих отрезанных волос под самый почти что корень, и фонтанов, и качелей, и сказки, которая вентилятор, а еще одного лагеря, откуда была увезена меньше чем через неделю, и санатория, где увлекалась клептоманией в компании с девушкой-садисткой, которой не была нужна я, но была нужна клептомания, и еще одного санатория, который до, где меня сосватали к 10-летнему мальчику, санатория, пахнувшего виноградным блеском для губ, который "мама, ведь никогда не кончится?", и лошадей, и кроссовок, и деревьев с кривыми ветками, и снега, и той фигни, которой мы дышали, и еще людей, для которых я была "странная, не понимаю я ее", но живущих, и живущих рядом, и еще той дичайшей истерики, и потерянного телефона, и еще любви к весне, потому что весна - это виноградный блеск для губ, смешанный со счастьем, и любви к лету, потому что лето - это солнце, и мир, полный тепла и воды, и время свободы, хотя бы от родителей, и сестры, которая угощала меня фруктовыми коктейлями, и на которую так хотелось быть похожей все детство, и зим, когда были санки и шапки, и зим без шапки, и зимы, когда я стала бояться холода, бояться смерти, и той, когда меня бросила первая подруга, и той, когда предела другая, и той, когда я съела все таблетки, которые нашла в доме, просто все подряд, ничего не зная ни о чем, и было плохо, но никто не заметил... И родителей, и ненависти к ним, и лжи, наглой лжи, и криков на весь двор, и голубой комнаты, залитой до потолка моей болью, почему я и не соглашаюсь там жить теперь, и новой комнаты, которая была старой, в которой когда-то закрывались от меня, а теперь закрываюсь я, и которая была фиолетовой, темной и полной 90-ых, со старыми вещами, а теперь залита желтым и синим, и центром в верхнем левом углу... И жизни в компьютере из этого угла, интернета, полного людей, и мест, и книг, и нов.ру, и питерского форума, и буслаева, и гроттер, и лиру, и все-всех-всех...
Ах, черт, я скоро потрачу все место на лиру такими постами. Идите, идите от меня все нафиг, не нужна я вам такая, а вы мне, если честно, не нужны тоже. А нужно мне мое прошлое, которого не вернуть, и настоящее, такое хрупкое, но единственно возможное, и только будущее, неясное, неоптимистичное, не такое, как было и есть, мне не нужно...
А прошлого не вернуть. Я - не я. И так есть не потому, что именно этого мне и хочется, а потому что так совпало. И терять страшно, потому что прошлого нет, потому что будущего нет, а спрятаться негде, никому и низачем, и потому жизнь - она в одном, и потому нет - и жизни нет, а потому - низачто, и никогда, и только вместе с жизнью...
А где-то там, в прошлом, осталось что-то, что я и называла жизнью. Где-то тут, в настоящем, я нашла себе новую жизнь. И вот ведь как получается, я подозреваю, что жизнь куда более многообразна, чем я думаю...