Статьи для анализа
Задание 1
Пренебрежительно скривленный рот Милошевича
Слободан Милошевич наклонился вперед, внимательно слушая, как судья Ричард Мэй спрашивает, хотел ли бы он, чтобы выдвинутые против него обвинения были зачитаны вслух.
«Это ваша проблема», - отрывисто бросил Белградский мясник.
Публика ахнула.
Вчера утром мир пережил двенадцати минутную судебную драму, когда бывший президент Югославии выплеснул свое презрение и негодование в адрес международного военного трибунала, который будет его судить за невыразимые зверства Косовской и Боснийской войн.
Немыслимое наконец случилось. Эта знакомая всем фигура с серебристыми волосами, густыми бровями и опущенными уголками рта находилась перед нами, отделенная от публики лишь стеной пуленепробиваемого стекла. Всего за восемь месяцев г-н Милошевич проделал путь от президентского дворца в Белграде до скамьи подсудимых в Гааге. Но в его словах и поведении не было ни йоты стыда или унижения - одно лишь презрение.
«Я считаю этот трибунал незаконным трибуналом и обвинения незаконными обвинениями», - заявил он при первой же возможности.
Драма началась вечером предыдущего дня, когда два югославских юриста г-на Милошевича после трехчасовой встречи в Шевенингенской тюрьме заявили, что он отказался от их услуг, так как не признает этот трибунал.
Вскоре после семи вечера его перевезли в усиленно охраняемое здание трибунала в сопровождении нескольких машин с затемненными стеклами. Там его содержали до десяти утра, когда два охранника в форме ООН ввели его в зал суда, ослепительная белизна которого так контрастирует с ужасными рассказами о резне и этнических чистках, поведанными там за последние несколько лет.
«Это он!» - воскликнули люди в переполненном зале, куда он бесстрастно входил, одетый в черный пиджак, светло-голубую сорочку и галстук с национальными цветами Сербии. Он выглядел хорошо, несмотря на трехмесячное заключение в белградской тюрьме и неожиданную экстрадицию в Нидерланды.
По обе стороны от него сидели охранники. Они были безоружны, чтобы он не пробовал отнять у них оружие, но все остальные охранники в зале суда были вооружены.
Прокурорская скамья в противоположном конце зала была переполнена. Там была и Карла дель Понте, главный обвинитель, пришедшая сюда лишь для того, чтобы пережить торжество над плененной ею вожделенной добычей. Скамья защиты перед г-ном Милошевичем, наоборот, была пуста, а один из отвергнутых им адвокатов сидел с публикой в зале. Кроме него в зале не было ни одного друга или родственника Милошевича.
Он невозмутимо сидел около пяти минут, пока фотографам было разрешено снимать, хладнокровно и пренебрежительно глядя на 75 журналистов. Он отмахнулся от охранника, предложившего наушники для перевода. Когда судья Мэй вошел с двумя коллегами в зал, г-н Милошевич не встал до тех пор, пока его не заставил охранник.
Судья Мэй объявил заседание открытым. Клерк объявил, какое дело будет слушаться, и синьора Дель Понте представила всех обвинителей. Судья Мэй повернулся к обвиняемому, заметил, что у него нет адвокатов, и предложил ему «подумать внимательно, в ваших ли интересах отсутствие представителей?»: суд обещает быть долгим и сложным.
Г-н Милошевич наклонился вперед. На плохом английском с сильным акцентом он объявил: «Я считаю этот трибунал незаконным трибуналом и обвинения незаконными обвинениями. Это незаконно, суд не утвержден Генеральной Ассамблеей ООН, так что мне не нужны адвокаты для нелегального органа».
Судья Мэй сказал Милошевичу, что «в свое время» у него будет возможность оспорить юрисдикцию трибунала, а потом спросил, хочет ли он, чтобы зачитали обвинительное заключение на 51 странице. «Это ваша проблема», - отрезал тот.
Судья спросил, признает ли г-н Милошевич себя виновным. На этот раз он ответил по-сербски, очевидно, играя на аудиторию в своей стране. «Цель этого суда - дать незаконные оправдания военным преступлениям НАТО в Югославии», - объявил он.
«Г-н Милошевич, я задал вам вопрос», - сказал судья.
«Я ответил вам», - парировал тот.
Судья Мэй объявил, что подсудимый не считает себя виновным.
«Цель этого трибунала - оправдать преступления, совершенные в Югославии. Вот почему этот трибунал незаконный», - продолжил г-н Милошевич по-сербски, но его грубо прервали.
«Г-н Милошевич, сейчас не время для спичей», - сказал судья и отложил суд до 27 августа. Г-н Милошевич был выведен - одинокая фигура короля Лира, сражающегося с силами более мощными, чем он сам.
Мартин ФЛЕТЧЕР (Из Гааги)
The Times, Лондон.
04.07.2001
Прекрасный репортаж. Правда, его качество несколько снижается из-за того, что в самом его начале Милошевич назван «белградским мясником». Это прозвище имеет свою историю. Оно появилось у Милошевича по аналогии с прозвищем Сталина - кремлевский мясник. Однако, употребив такое сильное выражение в начале статьи, автор выразил свое отношение к подсудимому. А это не вполне правильно делать в судебном репортаже.
Автор не просто рассказывает, как прошло заседание суда. Он еще и показывает, как устроен зал, где и как сидят обвинители, как ведет себя охрана.
Структурно статья построена следующим образом: сначала автор показывает самый драматический момент судебного заседания: ответ Милошевича на вопрос судьи. Затем, дав совсем немного предыстории, он переходит к описанию того, как выглядел Милошевич, самого зала и людей, сидящих в зале. Это экспозиция, рассчитанная на долгие месяцы процесса.
Затем автор возвращается к драматичному обмену репликами между судьей и подсудимым и рассказывает о нем более подробно. Заключение, объем которого менее одного предложения, ставит эмоциональную точку в репортаже.
«Здесь я за месяц заработаю столько, сколько в Сенегале за год»
Репортаж «Известий» из Франции
Французские власти заявили, что уже в ближайшие дни начнут депортировать из страны иностранцев, причастных к беспорядкам. Пока речь идет о десяти нелегалах. Но, как заявляет глава МВД Николя Саркози, это только начало. Между тем бунты, продолжающиеся уже три недели, постепенно идут на спад. В ночь со вторника на среду впервые не было зафиксировано ни одного погрома в Париже и его предместьях, ©жгли «всего» 159 машин - на пике кризиса их число порой превышало 1400. Долго ли продлится такое «затишье»? Чтобы это понять, собственный корреспондент «Известий» во Франции Юрий Коваленко проехал по «мятежным» парижским пригородам.
В Олне-су-Буа, парижском пригороде, расположенном в 10 километрах к северо-востоку от столицы, живет 80 тысяч человек. Население на треть состоит из «черных», на треть - из арабов и на треть -из белых. Последних на улицах немного. После вспышки насилия, продолжавшейся почти три недели, в городке все затихло.
Автомобили почти не жгут. Но до наступления сумерек полиция старается держаться незаметно. После того как министр внутренних дел Николя Саркози провозгласил «нулевую терпимость» в отношении правонарушителей и назвал погромщиков «мразью», ненависть к силам правопорядка достигла наивысшей точки. Не жалуют здесь и журналистов. Поэтому договариваться о встрече пришлось через алжирского коллегу, который живет в соседнем городке.
Мы уселись на скамейке в сквере. Пришли четыре симпатичных чернокожих парня и две арабские девушки. Все они - французы, но родители их приехали из Сенегала, Кот-д'Ивуара, Мали, Алжира. Ребята - мусульмане, но Коран, видимо, не открывали. Все бросили школу, не имеют никакой специальности и не работают. Один из парней признался, что толком не умеет ни читать, ни писать. Все ходят в «центр профессиональной ориентации», устроенный местными властями на деньги налогоплательщиков. За это им платят 350 евро в месяц. Никто не знает, чем заняться. Но на жизнь не жалуются. Сенегалец Хаджи утверждает, что его семья из пяти человек занимает в доме четыре комнаты.
- Вообще-то ребята воевали не зря, - говорит он. - Теперь о нас вспомнили. Конечно, я против, когда жгут детские сады или что-то в этом роде. Наши враги - полиция и Сарко (глава МВД Николя Саркози. - « Известия»). Когда ты «черный», твои документы проверяют пять раз в день... Только работы все равно нет. Даже если бы у меня была профессия, то едва ли я получил бы место. Всегда возьмут какого-нибудь «чистого француза» Пьера, а не «цветного» Абдуллу.
Что будет дальше, ни Хаджи, ни его товарищи не знают. Но все надеются на лучшее. В любом случае в родной Сенегал Хаджи возвращаться не собирается: «Здесь я за месяц заработаю столько, сколько там за год». Если, конечно, будет работа. Пока ее нет. Его приятель Ахмед закончил школу, но смог устроиться лишь мусорщиком.
Выбор для многих - безработица или тюрьма. Кто-то ворует мобильники и перепродает, кто-то торгует контрабандными сигаретами, кто-то сбывает наркотики. Автомобили не угоняют - слишком рискованно. Оружия у них нет. Да и зачем оно? Достаточно иметь зажигалки и канистры с бензином - и снова в бой! Даже в условиях «мирного» времени каждый день во Франции сжигают сотню автомобилей. Сегодня тихо, но достаточно искры - и все рванет снова.
- Франция нас не любит, но французы не такие уж расисты, - говорит Тарик. - Видишь, чем они занимаются на соседней скамейке?
Юная блондинка сидит на коленях чернокожего юноши и горячо его целует. «Make love, not war!» - хохочет Санья. Ее отец - алжирец. Если верить статистике, четверть девушек из семей алжирских иммигрантов выходят замуж за «белых».
40-летняя Сильви, «коренная француженка», мать четырех детей, работает кассиром в супермаркете. Половину жизни она прожила в Олне-су-Буа.
- Поселиться здесь было моей самой большой ошибкой, - вздыхает Сильви. - Мои приятели давно уехали, но у меня нет денег, чтобы выбраться отсюда. Я чувствую себя здесь одиноко, представителем меньшинства, которое обречено на исчезновение. Власти о нас забыли. Мне все действует на нервы. Запахи в подъездах. Езда на мотоциклах без глушителей, арабская музыка. Парни, которые целыми днями сидят у подъезда и пристают к прохожим. С шести лет ими никто не занимается. Где их родители? Белых женщин они называют «грязными французскими шлюхами».
Когда-то Сильви поддерживала коммунистов, потом - социалистов. Жака Ширака и его правых соратников она не любит и на следующих выборах собирается голосовать за националиста Жана-Мари Ле Пена.
Юрий К0ВД1ЕНК0, Париж
«Известия». 17.11.2005
Вопросы:
1. О чем этот репортаж?
2. Как бы вы начали эту статью? Почему?
3. Сколько источников информации? Есть ли смысл добавлять еще кого-нибудь или этого достаточно?
4. Хорошо ли автор показывает обстановку?
5. Оцените статью по пятибалльной шкале.
Репортаж из мертвого дома
Сотня жильцов дома на Большой Садовой живет под угрозой внезапной гибели.
Страшный треск раздался в ночь на субботу в стенах небольшого четырехэтажного особняка, расположенного в одном из столичных двориков. Давно потрескавшиеся стены зловеще заскрипели в полуночной тишине, в одной из квартир вдруг зашатался потолок, с которого тут же обвалился кусок старой пожелтевшей лепнины, посыпалась штукатурка...
Спустя полчаса к дому № 3, корпус 5, по Большой Садовой улице съехались все чрезвычайные и аварийные службы города: жилой дом, в котором проживают более ста человек, угрожал рухнуть с минуты на минуту. По внешней угловой стороне его пролегала глубокая трещина шириной около пяти сантиметров, арка покосилась и покрылась паутиной трещин.
Дом осмотрели - как внутри, так и снаружи. Прибывшие на место происшествия специалисты ГО и ЧС и сотрудники строительного комплекса Москвы выяснили, что с двух сторон здания от фундамента до крыши идет трещина. Диггеры оценили состояние почвы под ним и пришли к выводу, что природные процессы буквально разворачивают старинную постройку. А чиновники решили, что состояние дома, конечно, не очень, но назвать его аварийным пока нельзя. Поэтому на многочисленные трещины в стенах здания поставили так называемые маячки, порекомендовали жителям дома быть поаккуратнее (дверьми не хлопать, в совсем уж развалившиеся комнаты заходить пореже).
«Да наш дом уже лет двадцать стоит в очереди на капремонт, и не вчера трещины дал! Непонятно, почему именно сейчас заметили, что он падает, - заявил корреспондентам «НГ» проходящий по расшатанной темной лестнице мужчина. - Вон, на второй этаж пойдите, там, говорят, лучше всего видно!» В одной из квартир на втором этаже дверь открыл молодой человек, который представился Артемом. Он пригласил нас в квартиру со словами: «Аккуратнее! Пойдемте, я вам покажу две самые живописные комнаты».
Помещение, куда провел нас Артем, комнатой назвать можно с очень большой натяжкой. Потолка там почти не осталось - его заменяют деревянные перекрытия. Через трещины в стенах дует ветер с улицы, а сами стены уже давно с одной стороны отходят от пола, а с другой - не дотягиваются до потолка. «Здесь никто давно не живет. Квартира числится коммуналкой, но заселить сюда никого уже лет десять не могут», - рассказывал Артем, проводя нас по коридору в соседнюю комнату. «Эта комната расположена над аркой, поэтому первого этажа под ней нет. Говорят, самое опасное место», - комментирует он. То, что место «опасное», чувствуется с первых шагов: старый паркетный пол мерно покачивается и проседает под ногами, от стен отваливаются куски штукатурки, между полом и стеной светится почти сквозная дыра...
Жильцы дома говорят, что готовятся либо к эвакуации, либо к переезду. А столичные власти раздумывают, как залатать трещины в развалившемся особняке и «убедить» столетнее здание простоять еще некоторое время. «Спасатели приезжали, - рассказал Артем, - говорят, что, конечно, жить тут нельзя, а в префектуре просили подумать о переезде в Бутово...»
Между тем только в Центральном округе столицы насчитывается более 30 домов в аварийном или ветхом состоянии, которые стоят в очереди на выселение. Это - без учета переживших себя пятиэтажек. И еще столько же зданий дожидается капремонта. Правда, по словам специалистов, капремонт – понятие весьма условное и может обозначать все что угодно: от реставрации до сноса дома по признанию в нерентабельности.
Татьяна СТРОГИНСКАЯ
Независимая газета.
11.03.2002
