Предсмертное письмо Габриэля Гарсии Маркеса
 Проси у Господа мудрости и силы...

 Если бы на одно мгновение Бог забыл, что я всего лишь тряпичная марионетка, и подарил бы мне кусочек жизни, я бы тогда, наверно, не говорил всё, что думаю, но точно бы думал, что говорю. Я бы ценил вещи, не за то сколько они стоят, но за то, сколько они значат. Я бы спал меньше, больше бы мечтал, понимая, что каждую минуту когда мы закрываем глаза, мы теряем шестьдесят секунд света. Я бы шёл, пока все остальные стоят, не спал, пока другие спят. Я бы слушал, когда другие говорят, и как бы я наслаждался чудесным вкусом шоколадного мороженного.

 Если бы Бог одарил меня ещё одним мгновением жизни, я бы одевался скромнее, валялся бы на солнце, подставив тёплым лучам не только моё тело, но и душу. Господь, если бы у меня было сердце, я бы написал всю свою ненависть ко льду и ждал пока выйдет солнце. Я бы нарисовал мечтой Ван Гога на звёздах поэму Бенедетти, и песня Серрат стала бы серенадой, которую я бы подарил Луне. Я бы полил слезами розы, чтобы почувствовать боль их шипов и алый поцелуй их лепестков...

 Господь, если бы у меня ещё оставался кусочек жизни, я бы не провёл ни одного дня, не сказав людям, которых я люблю, что я их люблю. Я бы убедил каждого дорогого мне человека в моей любви и жил бы влюбленный в любовь. Я бы объяснил тем, которые заблуждаются, считая, что перестают влюбляться, когда стареют, не понимая, что стареют, когда перестают влюбляться!

 Ребёнку я бы подарил крылья, но позволил ему самому научиться летать. Стариков я бы убедил в том, что смерть приходит не со старостью, но с забвением. Я столькому научился у вас, люди, я понял, что весь мир хочет жить в горах, не понимая, что настоящее счастье в том, как мы поднимаемся в гору.

 Я понял, что с того момента, когда впервые новорожденный младенец сожмёт в своем маленьком кулачке палец отца, он его больше никогда его не отпустит. Я понял, что один человек имеет право смотреть на другого свысока только тогда, когда он помогает ему подняться. Есть столько вещей, которым я бы мог ещё научиться у вас, люди, но, на самом-то деле, они вряд ли пригодятся, потому что, когда меня положат в этот чемодан, я, к сожалению, уже буду мёртв. Всегда говори то, что чувствуешь, и делай, то что думаешь.

 Если бы я знал, что сегодня я в последний раз вижу тебя спящей, я бы крепко обнял тебя и молился Богу, чтобы он сделал меня твоим ангелом-хранителем. Если бы я знал, что сегодня вижу в последний раз, как ты выходишь из дверей, я бы обнял, поцеловал бы тебя и позвал бы снова, чтобы дать тебе больше. Если бы я знал, что слышу твой голос в последний раз, я бы записал на плёнку всё, что ты скажешь, чтобы слушать это ещё и ещё, бесконечно. Если бы я знал, что это последние минуты, когда я вижу тебя, я бы сказал: Я люблю тебя и не предполагал, глупец, что ты это и так знаешь. Всегда есть завтра, и жизнь предоставляет нам ещё одну возможность, чтобы всё исправить, но если я ошибаюсь и сегодня это всё, что нам осталось, я бы хотел сказать тебе, как сильно я тебя люблю, и что никогда тебя не забуду. Ни юноша, ни старик не может быть уверен, что для него наступит завтра.

 Сегодня, может быть, последний раз, когда ты видишь тех, кого любишь. Поэтому не жди чего-то, сделай это сегодня, так как если завтра не придёт никогда, ты будешь сожалеть о том дне, когда у тебя не нашлось времени для одной улыбки, одного объятия, одного поцелуя, и когда ты был слишком занят, чтобы выполнить последнее желание.

 Поддерживай близких тебе людей, шепчи им на ухо, как они тебе нужны, люби их и обращайся с ними бережно, найди время для того, чтобы сказать: "мне жаль", "прости меня, пожалуйста" и "спасибо", и все те слова любви, которые ты знаешь. Никто не запомнит тебя за твои мысли.

 Проси у Господа мудрости и силы, чтобы говорить о том, что чувствуешь. Покажи твоим друзьям, как они важны для тебя. Если ты не скажешь этого сегодня, завтра будет таким же как вчера. И если ты этого не сделаешь никогда, ничто не будет иметь значения. Воплоти свои мечты. Это мгновение пришло.

Я научилась просто мудро жить
Смотреть на небо и молиться Богу
И долго перед вечером бродить
Чтоб утомить ненужную тревогу

Когда шумят в овраге лопухи
И никнет гроздь рябины желто-красной
Слагаю я прекрасные стихи
О жизни тленной, тленной и прекрасной

Я возвращаюсь, лижет мне ладонь
Пушистый кот мурлыкает умильней
И яркий загорается огонь
На башенке озерной лесопильни

Лишь изредка прорезывает тишь
Крик аиста слетевшего на крышу
И если в дверь мою ты постучишь
Мне кажется я даже не услышу

(с)Анна Ахматова

Я была в Восторге от этого произведения! что-то близкое себе я нашла в терзаниях главного героя,правда на мою долю выпвли не такие ужасные события! как это произошло с Владимиром Арбениным! Он с самого начала знал весь трагизм своей жизни! Что-то похожее чувствую и я только не знаю как это вырозить!
вообщем советую прочесть! произведение не большое,но очень глубокое!

К чему волшебною улыбкой
Будить забвенные мечты?
Я буду весел, но — ошибкой:
Причину — слишком знаешь ты.
Мы не годимся друг для друга;
Ты любишь шумный, хладный свет —
Я сердцем сын пустынь и юга!
Ты счастлива, а я — я — нет!
Как небо утра молодое,
Прекрасен взор небесный твой;
В нем дышит чувство всем родное,
А я на свете всем чужой!
Моя душа боится снова
Святую вспомнить старину;
Ее надежды — бред больного.
Им верить — значит верить сну.
Мне одинокий путь назначен;
Он проклят строгою судьбой;
Как счастье без тебя — он мрачен.
Прости! прости же, ангел мой!..





в конце меня больше всего задели строки ! он окозался провидцем!

...........
Владимир. Я слыхал, что свадьбы, которые бывают в один день с похоронами, несчастливы.
..........
3 Гость (про себя). Каково! Похороны в один день с свадьбой Загорскиной
.................

Господи сделай из меня кого хочешь дерево, птичку, камень, только не повторяй меня еще раз....
Лихтенберг.

В полном одиночестве я предаюсь мечтам и жажду отыскать в какой-нибудь освещенной лунным светом комнате юное и нежное существо — тинейджера, как они себя теперь называют, — читающее мою книгу и слушающее записи моих песен, одну из тех наивных идеалисток, которые во времена моей злополучной и недолгой славы писали мне восторженные письма на надушенной бумаге, рассуждали о поэзии и о власти иллюзий, о том, как бы им хотелось, чтобы я оказался рядом с ними во плоти и крови. Я мечтаю тайком пробраться в ее полутемную комнату и, быть может, увидеть на столике рядом с кроватью свою книгу с трогательной бархатной ленточкой вместо закладки, мечтаю дотронуться до ее плеча и улыбнуться, встретившись с ней взглядом, а в ответ услышать: “Лестат, я всегда знала, что ты существуешь на самом деле, и была уверена, что когда-нибудь ты обязательно ко мне придешь”.

И тогда я возьму в ладони ее лицо и наклонюсь, чтобы поцеловать ее. “Да, радость моя, — скажу я ей, — я пришел. И ты даже не представляешь, как ты мне нужна, как я люблю тебя, как я всегда тебя любил”.


ЦАРИЦА ПРОКЛЯТЫХ ( ЭНН РАЙС )

- Поиграй со мной, - попросил маленький принц. - Мне так грустно...
- Не могу я с тобой играть, - сказал лис. - Я не приручен.
- Ах, извини, - сказал маленький принц.
Но, подумав, спросил:
- А как это - приручить?
- Ты не здешний, - заметил лис. - Что ты здесь ищешь?
- Людей ищу, - сказал маленький принц. - А как это - приручить?
- У людей есть ружья, и они ходят на охоту. Это очень неудобно! И еще
они разводят кур. Только этим они и хороши. Ты ищешь кур?
- Нет, - сказал маленький принц. - Я ищу друзей. А как это -
приручить?
- Это давно забытое понятие, - объяснил лис. - Оно означает: создать
узы.
- Узы?
- Вот именно, - сказал лис. - Ты для меня пока всего лишь маленький
мальчик, точно такой же, как сто тысяч других мальчиков. И ты мне не
нужен. И я тебе тоже не нужен. Я для тебя только лисица, точно такая же,
как сто тысяч других лисиц. Но если ты меня приручишь, мы станем нужны
друг другу. Ты будешь для меня единственный в целом свете. И я буду для
тебя один в целом свете...
.........

- Прощай, - сказал лис. - Вот мой секрет, он очень прост: зорко одно
лишь сердце. Самого главного глазами не увидишь.
- Самого главного глазами не увидишь, - повторил маленький принц,
чтобы лучше запомнить.
- Твоя роза так дорога тебе потому, что ты отдавал ей все свои дни.
- Потому что я отдавал ей все свои дни... - повторил маленький принц,
чтобы лучше запомнить.
- Люди забыли эту истину, - сказал лис, - но ты не забывай: ты
навсегда в ответе за всех, кого приручил.

Живу в грехе, погибелью живу я,
И правит жизнью грех мой, а не я;
Мой спас - Господь; я сам - беда моя,
Слаб волею и воли не взыскуя.

Свободу в плен, жизнь в смерть преобразуя,
Влачатся дни. О темень бытия!
Куда, к чему ведешь ты, колея?

Предисловие
Все мы тоскуем по первозданному. Культура предлагает не слишком большой выбор противоядий от этой тоски. Нас научили стыдиться таких влечений. Мы отпустили длинные волосы и привыкли скрывать под ними свои чувства. Но днем и ночью за нашей спиной таится тень Первозданной Дикой Женщины. Где бы мы ни ступали, эта тень крадется следом и – определенно – опирается на четыре лапы.

Д-р философии Кларисса Пинкола Эстес,
Чейенн, Вайоминг

В колонках играет - саундтрек...

Пролог
ТАК ПОВЕСТВУЕТ МОРГЕЙНА

"Какими только именами меня не называли за долгую мою жизнь: сестра,
возлюбленная, жрица, ведунья, королева... Вот теперь я воистину стала
ведуньей; может статься, придет время, когда обо всем этом людям должно
будет узнать. Однако ж, по правде говоря, думается мне, что последними
повесть эту перескажут христиане. Ибо мир фэйри неуклонно отступает все
дальше от мира, где правит Христос. На Христа я не в обиде; но лишь на
его священников: они называют Великую Богиню демоном и отрицают, что
свет когда-либо пребывал под ее властью. Или в лучшем случае говорят,
что власть ее - от сатаны. Или облекают ее в синие одежды госпожи из
Назарета - которая и впрямь обладает некоторым могуществом, спорить не
буду, - и утверждают, будто она всегда была девой. Но что может
девственница знать о скорбях и тяготах рода людского?
А теперь, когда мир изменился безвозвратно и Артур - брат мой, мой
возлюбленный, король былого и грядущего - покоится мертвым (простецы
говорят, спит) на Священном острове Авалон, историю сию должно
рассказать так, как все было на самом деле, прежде чем служители Христа
Непорочного пришли и наполнили ее собственными святыми и всяческим
вымыслом.
Ибо, как говорю я, мир изменился безвозвратно. Были времена, когда
путешественник, при желании и зная лишь малую толику тайн, мог вывести
ладью в Летнее море и приплыть не в Гластонбери, не в обитель монахов,
но на Священный остров Авалон; ведь в ту пору врата между мирами парили
в туманах и были открыты и пропускали странника из одного мира в другой,
покорные его мыслям и воле. Ибо сию великую тайну в наши дни знали все
ученые люди: помыслами своими мы создаем окружающий нас мир, всякий день
и час - заново.
А теперь священники, недовольные сим посягательством на власть их
Господа, создавшего мир раз и навсегда неизменным, затворили двери (что
никогда дверями и не были, разве что в людских представлениях), и тропа
ведет ныне разве что на остров Монахов, защищенный звоном церковных
колоколов - звон этот отгоняет все помышления об ином мире, который
таится во тьме. Воистину, утверждают святые отцы, если иной мир и в
самом деле существует, так то - вотчина сатаны и врата ада, если не сам
ад.
Невзирая на все слухи и сплетни, никогда я не имела дела с
христианскими священниками и в жизни своей не одевалась в черные платья
их невольниц-монахинь. Если при Артуровом дворе в Камелоте меня порою
таковой и считали (ибо всегда носила я темные одежды Великой Матери),
так я не пыталась никого разуверить. Ближе к концу Артурова царствования
сказать правду - означало бы навлечь на себя немалую опасность, так что
я поневоле стала подстраиваться под обстоятельства; а вот госпожа моя и
наставница никогда бы до такого не унизилась - Вивиана, Владычица Озера,
некогда - лучший друг Артура, не считая меня; а позже - злейший враг,
опять-таки не считая меня же.
Но борьба окончена; и смогла я наконец признать в Артуре, лежащем на
смертном одре, не заклятого своего врага и врага Богини, но лишь брата и
умирающего, что так нуждается в помощи Матери; все люди рано или поздно
приходят к тому же. Даже священники это знают, ибо их вечно девственная
Мария в синих одеяниях тоже в час смерти становится Матерью Мира.
И вот Артур наконец-то склонил голову мне на колени, видя во мне не
сестру, и не возлюбленную, и не врага, но лишь жрицу, Владычицу Озера, и
упокоился на груди Великой Матери, которая произвела его в мир и к
которой наконец должен он возвратиться, как заповедано смертным. И,
может статься, пока направляла я ладью, уносящую его прочь, - на сей раз
не на остров Монахов, но на истинный Священный остров, что таится во
мраке мира за пределами нашего, на тот остров Авалон, куда ныне мало
кому открыт путь, кроме меня, - Артур раскаялся в том, что враждовал со
мною.
Рассказывая сию повесть, я поведаю заодно и о тех событиях, что
произошли, когда я была слишком мала, чтобы понять, в чем дело, и о том,
что случилось, когда меня рядом не было; и слушатели, верно, отвлекутся,
говоря: "Да это все ее магия". Но я всегда обладала даром Зрения, умела
читать в мыслях мужчин и женщин, - тем паче тех, с кем была близка.
Порою все, о чем они думали, так или иначе становилось известным и мне.
Вот я и поделюсь тем, что знаю.
Ибо в один прекрасный день священники тоже перескажут сию историю
так, как она известна им. И, может статься, где-то между тем и этим
забрезжит слабый свет истины.
Но вот о чем священники не ведают, со своим Единым Богом и единой
истиной: правдивых историй не бывает. Правда имеет много обличий; правда
- что древняя дорога на Авалон, куда заведет тебя - зависит от твоего
желания и твоих собственных помыслов, от тебя зависит - окажешься ли ты
в итоге на Священном острове Вечности или среди священников с их
колоколами, смертью, сатаной, адом и вечным проклятием... но, может
статься, я и к ним несправедлива. Даже Владычица Озера, ненавидевшая
священников, как ядовитых змей, - и ведь не без причины! - однажды
отчитала меня за то, что я дурно отозвалась о христианском Боге.
"Ибо все Боги суть единый Бог", - сказала она мне тогда, как внушала
много раз до того, и как сама я вразумляла своих послушниц не раз и не
два, и как всякая жрица, что придет мне на смену, повторит снова и
снова: "Все Богини - суть единая Богиня, и есть лишь одно Первоначало.
Каждому - своя истина, в каждом - свой Бог".
Так что, наверное, правда живет где-то между дорогой в Гластонбери,
на остров Монахов, и тропою на Авалон, навеки затерянной в туманах
Летней страны.
Но вот вам моя правда: я, Моргейна, расскажу вам все, как знаю, -
Моргейна, которую впоследствии прозвали Феей Морганой".
.....

мне больше всего нравится этот отрывок..есть есть еще очень много красивых моментов.. вообще очень стоящее произведение советую прочитать!


письмо 17-е

Сегодня я был в Долине ведьм и нашел место, где заснул Генрих. Это
было нетрудно: ружье его стояло все еще прислоненным к скале, и шляпа
валялась рядом. Сев на камень, я отлично понял, как порывом ветра накло-
нило боярышник и тот колючкой сорвал шнурок с образка и ею же уколол и
шею Генриха. Кстати, и шнурок висел тут же на ветке. Осмотрев подножие
камня, я нашел следы колен и рук Генриха. Падая, он рукой нечаянно упер-
ся в оборванный образок и стиснул его пальцами. Если б я нашел признаки,
куда вылилась кровь из носа, то все было бы ясно. К сожалению, этого я
не нашел.
Кругом все тихо.
Возвращаясь домой, я увидел под ногами цветок ненюфара. Откуда он?
Немного завядший, но все еще прекрасный. Генрих не говорил, чтобы он
срывал его, да он и не подходил к озеру.
Я поднял цветок и принес его домой.
Сейчас он стоит передо мной в стакане воды. Как прекрасен! Завялости
нет и следа, лепестки прозрачнобелы и точно дышат, а внутри сверкают
капли воды, как дорогие камни, нет, как милые глазки... Что это, аромат?
Нет, игра воображения, ненюфар, мертвый розан, ничем не пахнет.
Пора спать. Слава Богу, дело с вампирами окончено: все так просто и
естественно.

21-е

...Три дня я не брал пера в руки... Такая творилась со мной чепуха.
Обдумав хладнокровно все приключения Генриха, я успокоился и лег
спать. По-видимому, тотчас же заснул...
Сколько прошло времени - не знаю, но мне показалось, что я не сплю.
Комнату наполнял серебристый свет: он переливался и мерцал. Это не
был холодный свет луны, а, напротив, полный желаний и трепета... Откуда
он?.. Он точно родился в моей комнате. Следя за волнами, я увидел, что
он идет от моего письменного стола.
Смотрю, ненюфар уже не плавает беспомощно в стакане воды, а гордо ка-
чается на высоком стебле, да это уже не стебель, а стройное, женское те-
ло, а на месте цветка чудная головка. Бледное лицо с большими печальными
глазами и чуть-чуть розовыми губами, золотистые волосы падают красивыми
волнами на грудь.
Фигура тихо качается и с каждым движением растет и становится нор-
мальной женщиной, только тело ее прозрачно, точно соткано из серебряных
нитей.
Вот она двинулась от стола, и комната наполнилась ароматом и неулови-
мыми звуками. Движения я не улавливаю; фигура точно плывет в воздухе...
Все ближе и ближе; она уже качается около моей кровати, что-то шеп-
чет, но я не могу разобрать слова...
Она склоняется ко мне, я холодею; она хочет припасть ко мне на грудь,
но страх придает мне силы; дико вскрикнув, отталкиваю видение...
Раздается грохот и звон разбитого стекла...
В комнату вбегает испуганная Мина, и я вскоре могу разобрать ее вор-
чание:
- Кричат, столы со сна роняют и графин разбили, а купили-то его всего
только два года, новенький.
Итак, это сон!
Недоверчиво кошусь на письменный стол: там беспомощно увядает бедный
ненюфар... Только сон!
Мне стало смешно и стыдно.

22-е

День прошел, как всегда.
К ночи мне показалось, что ненюфар ожил.
Улегшись в постель, я взял книгу и начал читать, невольно время от
времени посматривая на цветок.
Положительно я не ошибаюсь: он становится нежнее и светлее. Еще нем-
ного, и он закачался на высоком стебле.
Я сел на кровать. Я не сплю.
И это уже не цветок, а женщина... Опять звенит воздух, опять наполня-
ется ароматом...
Но она не подходит ко мне, а смотрит, смотрит... точно молит о
чем-то...
Чего она хочет?
- Мне пришло на ум, не душа ли это какойлибо самоубийцы, просящей мо-
литвы за себя.
Призрак застонал и исчез...
Как я заснул - не помню.

В колонках играет - imperio-atlantis

Мой любимый стих Байрона.
ВОСПОМИНАНИЕ

Конец! Все было только сном.

Нет света в будущем моем.

Где счастье, где очарованье?

Дрожу под ветром злой зимы,

Рассвет мой скрыт за тучей тьмы,

Ушли любовь, надежд сиянье…

О, если б и воспоминанье!

....
А поцелуи? Возможно ли их не вмешивать в просьбы?
Пусть не дается - а ты и с недающей бери. Ежели будет бороться и ежели скажет: «Негодный!» -
Знай: не своей, а твоей хочет победы в борьбе.

...

Книга первая
Как выбрать цель и завоевать её

Первое дело твое, новобранец Венериной рати,
Встретить желанный предмет, выбрать, кого полюбить.
Дело второе - добиться любви у той, кого выбрал;
Третье - надолго суметь эту любовь уберечь.
Вот уроки мои, вот нашего поприща меты -
К ним колесницу помчу, быстро пустив колесо.

Небесполезны тебе и бега скакунов благородных -
В емком цирке Амур много находит удобств.

Здесь ты хоть рядом садись, и никто тебе слова не скажет,
Здесь ты хоть боком прижмись - не удивится никто.
Как хорошо, что сиденья узки, что нельзя не тесниться,
Что дозволяет закон трогать красавиц, теснясь!

Званый обед - тоже славная вещь для любовных подходов,
И не единым вином он привлекает мужчин.
Часто и здесь, за рога ухватив, охмеленного Вакха
Нежной своею рукой клонит багряный Амур.

Помни, однако, что здесь, в обманчивом свете лампады,
Ночью, с хмельной головой трудно ценить красоту.
Ведь не случайно Парис лишь днем и под солнечным небом
Молвил, богинь рассмотрев: «Лучшая - Матерь Любви!»
Ночь благосклонна, она прикрывает любые изъяны,
Ночью любую из дев можно красавицей счесть.
О драгоценных камнях, о крашенной пурпуром ткани
И о девичьей красе только при солнце суди.

Будь уверен в одном: нет женщин, тебе недоступных!
Ты только сеть распахни - каждая будет твоей!
Смолкнут скорее весной соловьи, а летом цикады,
А меналийские псы зайцев пугаться начнут,
Нежели женщина станет противиться ласке мужчины,-
Как ни твердит «не хочу», скоро захочет, как все.
Тайная радость Венеры мила и юнцу и девице,
Только скромнее - она, и откровеннее - он.
Если бы нам сговориться о том, чтобы женщин не трогать,-
Женщины сами, клянусь, трогать бы начали нас.

Все, что делает женщина,- делает, движима страстью.
Женщина жарче мужчин, больше безумия в ней.
Будь же смелей - и надежды свои возлагай на любую!
Верь, что из тысячи жен не устоит ни одна.
Та устоит, та не устоит, но всякой приятно;
Если и выйдет просчет - это ничем не грозит.

Сердце доступно еще и тогда, когда чувствует зависть:
Взять над соперницей верх средство красавице дай!

Воску на гладкой дощечке ты первому выскажешь душу,
Воск для тебя меж глубин верный нащупает брод.
Воску льстивые вверь слова и влюбленные речи -
Что есть сил, умоляй, делу мольбы не вредят:

И не жалей обещаний: они ведь нимало не стоят -
Право, каждый бедняк этим товаром богат.

Римские юноши, вам говорю: не гнушайтесь наукой
Той, что учит в суде робких друзей защищать!
Ибо не только народ, не только судья и сенатор,
Но и подруга твоя сдастся на красную речь.

Будь убедителен, ласковым сделай привычное слово
Будто не воск говорит - сам ты беседуешь с ней.
Если не примет письма и воротит его, не читая,
Ты не лишайся надежд: будешь упорней - прочтет.

Что есть тверже скалы, что мягче текучей водицы?
А ведь и твердый утес мягкая капля долбит.
Будь терпелив, и ты победишь самое Пенелопу -
Поздно пал Илион, поздно, а все-таки пал.
Если прочтет, а ответа не даст,- подожди, не насилуй:
Ты приучи ее глаз к чтению ласковых строк.
Та, что хочет читать, захочет потом и ответить -
Всюду своя череда, все совершается в срок.

Только не вздумай завить себе кудри каленым железом
Или по голеням ног едкою пемзой пройтись:
Это оставь корибантам, которые матерь Кибелу
В диких напевах своих славят фригийским вытьем.
Мужу небрежность к лицу. Похитил Тесей Ариадну,
Не украшая висков прикосновеньем щипцов;
Федре мил Ипполит, хотя Ипполит и не щеголь;
Сам лесной Адонис дорог богине любви.
Будь лишь опрятен и прост. Загаром на Марсовом поле
Тело покрой, подбери чистую тогу под рост,
Мягкий ремень башмака застегни нержавою пряжкой,
Чтоб не болталась нога, словно в широком мешке;
Не безобразь своей головы неумелою стрижкой -
Волосы и борода требуют ловкой руки;
Ногти пусть не торчат, окаймленные черною грязью,
И ни один не глядит волос из полой ноздри;
Пусть из чистого рта не пахнет несвежестью тяжкой
И из подмышек твоих стадный не дышит козел;
Все остальное оставь - пускай этим тешатся девки
Или, Венере назло, ищут мужчины мужчин.

Пой, коли голос хорош, пляши, коли руки красивы,-
Всем, чем можешь пленить, тем и старайся пленить.

Часто бывало: притворно любя, притворщик влюблялся,
Взявшись казаться таким, впрямь становился таков.
Так не таите же, девушки, зла на мужское притворство -
Из повсечасной игры часто рождается страсть.
Ты же, о юноша, вкрадчивой речью подтачивай сердце,
Как неустанно река точит нависший обрыв.
Не уставай восхвалять лицо ее, волосы, руки,
Пальцев тонких изгиб, ножки-малютки следок.
Слышать хвалу своей красоте и стыдливая рада:
Каждая собственный вид ценит превыше всего.

Слыша себе похвалу, и павлин свои перья распустит,
А утаишь похвалу - он утаит красоту.

Долг не жалейте платить, договор страшитесь нарушить,
Душу храните от лжи и от убийства ладонь,-
Лишь за одно наказания нет: обманывать женщин.
Здесь и только здесь верность стыдней, чем обман.
Будем неверны неверным! Пускай нечестивое племя,
С хитростью выйдя на нас, в свой же силок попадет.

Кто, сорвав поцелуй, не сорвал и всего остального,
Истинно молвлю, тому и поцелуи не впрок.
Что помешало тебе достичь полноты вожделенной?
Стыд? Совсем и не стыд - разве что серость твоя.
Это насилье? Пускай: и насилье красавицам мило -
То, что хотят они дать, нехотя лучше дадут.

Право же, тот, кто от женщины ждет начального шага,
Слишком высоко, видать, мнит о своей красоте.
Первый приступ - мужчине и первые просьбы - мужчине,
Чтобы на просьбы и лесть женщина сдаться могла.

Путь к овладенью - мольба. Любит женщина просьбы мужские -
Так расскажи ей о том, как ты ее полюбил.

Многим то, чего нет, милее того, что доступно:
Меньше будешь давить - меньше к тебе неприязнь.
И на Венерину цель не слишком указывай явно:
Именем дружбы назвав, сделаешь ближе любовь.

Сколько лиц на земле, столько бьется сердец непохожих:
Тот, кто умен и хитер, должен приладиться к ним.
Словно Протей, то он вдруг обернется текучей водою,
То он лев, то он дуб, то он щетинистый вепрь.

Не выходи же и ты без разбора на старых и юных -
Издали сети твои высмотрит старая лань.
Ум покажи простоватой, нахальством блесни перед строгой -
Та и другая тотчас, бедные, бросятся прочь.
Вот почему бывает порой, что достойным откажет,
А к недостойным сама женщина в руки падет.

Книга вторая
Как, добившись любви, сохранить её.


Чтобы любовь госпожи сохранить и ее не лишиться,
Ты приложи к красоте малую долю ума.
Ведь красота - ненадежная вещь, убывает с годами:
Чем протяженней она, тем ее сила слабей.

Дух один долговечен,- да будет тебе он опорой!
Он - достоянье твое до погребальных костров.
Не забывай и о том, что для всякой души благотворно
Знание двух языков и благородных наук.
Не был красивым Улисс, а был он красноречивым -
И воспылали к нему страстью богини морей.

Лучше всего привлекает сердца обходительность в людях,-
Грубость, наоборот, сеет вражду и войну.

Прочь, злоязычная брань, исчезни, вредная ссора!
Сладкие только слова милую нежат любовь.
Жен мужья и жены мужей пусть ссорами гонят,
Словно меж ними в суде длится неконченый спор.
Это - супружества часть, в законном приданое браке,
А меж любовников речь ласкова будь и мила.

Я говорю: будь уступчив! Уступки приносят победу.
Все, что придет ей на ум, выполни, словно актер!
Скажет «нет» - скажешь «нет»; скажет «да» - скажешь «да»: повинуйся!
Будет хвалить - похвали; будет бранить - побрани;

Сам держи над своей госпожой развернутый зонтик,
Сам расчищай для нее путь в многолюдной толпе.
Если в точеных носилках она - придвинь ей скамейку,
И не стыдись у нее ножку обуть и разуть;
Ежели холодно ей - позабудь, что и сам ты иззябнул,
И на холодной груди ручку замерзшую грей.

Коли прикажет тебе госпожа явиться на площадь -
Раньше срока предстань, самым последним уйди.
Если велит бежать по делам - беги, не замедли,
Чтоб никакая толпа не задержала тебя.
Ночью ли с пира домой собираясь, раба себе кликнет,-
Будь ей вместо раба, первым являйся на зов.

Воинской службе подобна любовь. Отойдите, ленивцы!
Тем, кто робок и вял, эти знамена невмочь.
Бурная ночь, дорожная даль, жестокая мука,
Тяготы все, все труды собраны в стане любви.
Будешь брести под дождем, из небесной струящимся тучи,
Будешь, иззябший, дремать, лежа на голой земле.

Не предлагаю тебе дарить драгоценных подарков.
Но, небольшие даря, кстати и к месту дари.

Чтоб оставаться с тобой, должна твоя женщина помнить,
Что от ее красоты стал ты совсем без ума.
Если в тирийском она - похвали тирийское платье,
В косском ли выйдет к тебе - косское тоже к лицу;
Ежели в золоте вся, то сама она золота краше,
Если закутана в шерсть - молви: «Чудесная шерсть!»
Если предстанет в рубашке одной - вскричи: «Я пылаю!»
И осторожно добавь: «А не простудишься ты?»
Если пробор в волосах - не надобно лучшей прически;
Если она завита - честь и хвала завиткам.
Пляшет? Хвали ее руки. Поет? Хвали ее голос.
Кончила петь и плясать? Громко об этом жалей.
Самое ложе любви и самые радости ночи,
Все, что любезно вдвоем,- все это можно хвалить.
Пусть она будет мрачней и жесточе Медузы Горгоны -
Слыша такие слова, станет мила и нежна.
Только следи, чтоб она твоего не открыла притворства,
И выраженьем лица не опрокинь своих слов!
Скроешь искусство свое - молодец; а выдашь - досадуй:
Веры тебе поделом с этой не будет поры.

Мал бывает родник, но куда ручеек ни польется,
Станет полней и полней, новые воды приняв.
Пусть же подруга привыкнет к тебе: привычка всесильна!
Ради привычки такой не поленись поскучать!
Пусть она видит и пусть она слышит тебя постоянно,
Ночью и днем перед ней пусть твое будет лицо.
А как уверишься в том, что она без тебя затоскует,
Что и вдали от нее будешь по-прежнему мил,-
Тут-то и отдых устрой. Отдохнувши, земля урожайней,
И пересохшим полям в радость бывают дожди.

Но ни коричневый вепрь, застигнутый в яростном гневе,
Молниеносным клыком рвущий ретивых собак,
Ни над сосущими львятами мать их, безгривая львица,
Ни под неловкой пятой змейка, таящая яд,
Так не бывают страшны, как страшна, услыхав об измене,
Женщина в гневе своем: сердцем и взглядом горя,
Рвется к огню и мечу, забывает стыдливость и чинность,
Словно почуяв удар от Аонийских рогов.

Но не подумай, что мой приговор: «Будь верен единой»,-
Боже тебя сохрани! Это и в браке невмочь.
Нет; но резвясь, умейте таить свои развлеченья:
Ежели грех за душой - право, молва ни к чему.

Сколько, однако, греха ни скрывай, всего ты не скроешь;
Но и попавшись врасплох, все отрицай до конца.
Будь не более ласков и льстив, чем бываешь обычно:
Слишком униженный вид - тоже ведь признак вины.
Но не жалей своих сил в постели - вот путь к примиренью!
Что у Венеры украл, то вороти ей сполна.
Многим известен совет: принимать сатурейские травы,
Вредные травы: по мне, это опаснейший яд;
Или советуют с перцем принять крапивное семя,
Или растертый пиретр во многолетнем вине;
Но не желает таких побуждений к любовным утехам
Та, чью обитель хранит тень Эрицинских холмов.
Белый ешь пеласгийский чеснок Алкафоевых севов
И бередящую ешь травку из наших садов;
Мед с Гиметтской горы не вредит, полезны и яйца,
И помогает орех с веток колючей сосны.

Птица с птицей в любви; меж рыб, в пучинах живущих,
Для обоюдных услад самка находит самца;
Лань за оленем идет; змея пленяется змеем;
Даже собаку и пса вяжет любовная связь;
Рада барану овца; быком наслаждается телка;
Для плосконосой козы сладок нечистый козел;
И за своим жеребцом кобылица, беснуясь, несется
Через просторы полей и преграждающих рек.
Будь же смелей! Чтобы боль укротить красавицы гневной,
Из всевозможных лекарств лучшее есть при тебе.
Это лекарство сильней Махаоновых зелий целебных,
Чем прогневил госпожу, тем же прощенье добудь.


Нам не всегда борозда возвращает посевы сторицей,
И не всегда кораблям веет попутный Зефир:
Радостей мало дано, а горестей много влюбленным -
Будь же готов претерпеть все, что тебе предстоит!

Вот тебе говорят: «Ее нет»,- а ты ее видел.
Что же, не верь глазам и восвояси ступай.
Вот, обещав тебе ночь, заперла она дверь перед носом -
Так у порога в грязи целую ночь и лежи.
Лгунья рабыня и та, оглядев тебя взглядом надменным,
Спросит: «Кто там залег, дом наш в осаде держа?»
Что ж, к косякам и к красавице злой обращай свои просьбы
И, расплетя свой венок, розы рассыпь на порог.
Скажет: «Приди»,-ты придешь, а скажет: «Уйди»,- уберешься.
Ты ведь не грубый мужик, чтоб докучать ни за что!
Разве приятно тебе услыхать: «Какой ты несносный!»?
Нет, уж лучше терпеть: жди и дождись своего.
А до поры не считай за позор ни брань, ни побои,
И, перед милой склонясь, нежные ножки целуй.

Видишь соперника - будь терпелив: и победа твоею
Станет, и ты, победив, справишь победный триумф.
Это не смертный тебе говорит, а додонское древо:
Верь, из уроков моих это главнейший урок.
Милой приятен соперник? Терпи. Он ей пишет? Пусть пишет.
Пусть, куда хочет, идет; пусть, когда хочет, придет.

Нет, не спешите подруг выводить на чистую воду:
Пусть грешат и, греша, верят, что скрыты грехи.
Крепнет любовь у изловленных: те, что застигнуты вместе,
Рады и дальше делить общую участь свою.

Не замышляйте ж и вы на соперника хитростей тайных
И не вскрывайте письмен, писанных скрытной рукой.
Пусть вступившие в брак, освященный огнем и водою,
Пусть их ловят мужья, ежели сами хотят!

Больше всего берегись некрасивость заметить в подруге!
Если, заметив, смолчишь,- это тебе в похвалу.
Скрасить изъян помогут слова. Каштановой станет
Та, что чернее была, чем иллирийская смоль;
Если косит, то Венерой зови; светлоглаза - Минервой;
А исхудала вконец - значит, легка и стройна;
Хрупкой назвать не ленись коротышку, а полной - толстушку,
И недостаток одень в смежную с ним красоту.

Женщина к поздним годам становится много искусней:
Опыт учит ее, опыт, наставник искусств.
Что отнимают года, то она возмещает стараньем;
Так она держит себя, что и не скажешь: стара.
Лишь захоти, и такие она ухищренья предложит,
Что ни в одной из картин столько тебе не найти.

Любо смотреть в отдающийся взор, ловить, как подруга,
Изнемогая, томясь, шепчет: «Не трогай меня!»
Этого им не дает природа в цветущие годы,
К этому нужно прийти, семь пятилетий прожив.

Нет: кто захочет познать утехи поздней Венеры,
Тот за усилье свое будет стократ награжден.

Книга третья
Советы девушкам

Ежели вам не в запрет званья, законы и стыд.
Не забывайте, что вас ожидает грядущая старость -
Дорого время любви, даром не тратьте ни дня.
Радуйтесь жизни, пока в цвету весенние годы:
Время быстрее бежит, чем торопливый поток.

Ты, что нынче строга к влюбленным поклонникам, вспомни:
Горько старухою стыть на одиноком одре!
Не затрещит твоя дверь под напором ночного гуляки,
Не соберешь поутру россыпи роз под окном.
Ах, как легко, как легко морщины ложатся на кожу,
Как выцветает у нас нежный румянец лица!

Смертные жены, для вас пример указуют богини:
Не отвечайте же «нет» жадным желаньям мужским!
Страшно обмана? Зачем? Все ваше останется с вами:
Не убывает оно, сколько его ни бери.

Я не к тому ведь зову, чтобы всем уступать без разбора,
Я лишь твержу: не скупись! Твой безубыточен дар.


Нужен уход красоте, без него красота погибает,
Даже если лицом схожа с Венерой самой.
Если красавицы давних времен за собой не следили,
Были причиной тому грубые вкусы мужей.

Так не вдевайте же в уши себе драгоценные камни,
Те, что в зеленой воде черный находит индус;
Не расшивайте одежд золотыми тяжелыми швами -
Роскошь такая мужчин не привлечет, а спугнет.
Нет, в красоте милей простота. Следи за прической -
Здесь ведь решает одно прикосновенье руки!

Нужно ли мне говорить и о платье? И здесь бесполезно
И золотое шитье, и финикийский багрец.
Право, безумно таскать на себе все свое состоянье,
Ежели столько вокруг красок дешевле ценой!

Я уж хотел продолжать, чтобы потом не пахли подмышки,
И чтобы грубый не рос волос на крепких ногах,-
Но ведь уроки мои не для женщин Кавказских ущелий
И не для тех, чьи поля поит мизийский Каик!

Но красота милей без прикрас - поэтому лучше,
Чтобы не видели вас за туалетным столом.
Не мудрено оробеть, увидя, как винное сусло,
Вымазав деве лицо, каплет на теплую грудь!

Мрамора грубый кусок Венерою стал знаменитой,
Чья отжимает рука влагу из пенных волос,-
Так же и ты выходи напоказ лишь во всем совершенстве:
Скрой свой утренний труд, спящей для нас притворись.
Надо ли мне понимать, отчего так лицо твое бело?
Нет, запри свою дверь, труд незаконченный спрячь.
Что не готово, того не показывай взгляду мужскому -
Многих на свете вещей лучше им вовсе не знать.

Волосы - дело другое. Расчесывай их беззапретно
И перед всеми раскинь их напоказ по плечам.

Если же мало красы в волосах твоих - дверь на запоры,
Будь твоя тайна святей тайн Благодатных Богинь!
Помню, подруге моей обо мне доложили внезапно -
Вышла красотка, парик задом надев наперед.
Злейшим лишь нашим врагам пожелаю подобного срама,
Пусть на парфянских девиц этот позор упадет!

Редко встречаешь лицо без изъяна. Скрывайте изъяны
В теле своем и лице, если под силу их скрыть!
Если твой рост невелик и сидящей ты кажешься, стоя,
Вправду побольше сиди или побольше лежи.

Ножку нескладного вида обуй в башмачок белоснежный;
Голень, что слишком худа, всю ремешками обвей.
Слишком высокие плечи осаживай тонкой тесьмою;
Талию перетянув, выпуклей сделаешь грудь.
Меньше старайся движеньями рук помогать разговору,
Ежели пальцы толсты или же ноготь кривой.

Трудно поверить, но так: смеяться - тоже наука,
И для красавицы в ней польза немалая есть.
Рот раскрывай не во всю ширину, пусть будут прикрыты
Зубы губами, и пусть ямочкой ляжет щека.
Не сотрясай без конца утробу натужливым смехом -
Женственно должен звучать и легкомысленно смех.
А ведь иная, смеясь, неумело коверкает губы,
А у иной, на беду, смех на рыданье похож,
А у иной получается смех завыванием грубым,
Словно ослица ревет, жернов тяжелый взвалив.

Женская поступь - немалая доля всей прелести женской,
Женскою поступью нас можно привлечь и спугнуть.
Вот выступает одна, развеваются складки туники,
Важно заносит ступню, ловким бедром шевелит;
Вот другая бредет, как румяная умбрская баба,
И отмеряет шаги, ноги расставив дугой;
Эта - слишком груба, а эта - изнежена слишком:
Что ж, как во всем, так и здесь верная мера нужна.

Но избегайте мужчин, что следят за своей красотою,
Тех, у которых в кудрях лег волосок к волоску!
Что они вам говорят, то другим говорили без счета:
Вечно изменчива в них и непоседлива страсть.
Как постоянными женщинам быть, если сами мужчины
Непостояннее их, сами к любовникам льнут?

Сделайте так, чтобы вашей любви поверил влюбленный!
Это нетрудно ничуть: рады мы верить мечте

...
Но перед этим из могилы
Ты снова должен выйти в мир
И, как. чудовищный вампир,
Под кровлю приходить родную,
- И будешь пить ты кровь живую
Своих же собственных детей.
Во мгле томительных ночей,
Судьбу и небо проклиная,
Под кровом мрачной тишины
Вопьешься в грудь детей, жены...
Когда с кровавыми устами,
Скрежеща острыми зубами,
В могилу с воем ты придешь,
Ты духов ада оттолкнешь
Своею страшною печатью
Неотвратимого проклятья..

Джордж Байрон. Гяур. 1813.

О Время! Все несется мимо,
Все мчится на крылах твоих:
Мелькают весны, медлят зимы,
Гоня к могиле всех живых.

Меня ты наделило, Время,
Судьбой нелегкою — и все ж
Гораздо легче жизни бремя,
Когда один его несешь!

Я тяжкой доли не пугаюсь
С тех пор, как обрели покой
Все те, чье сердце, надрываясь,
Делило б горести со мной.

Да будет мир и радость с ними!
А ты рази меня и бей!
Что дашь ты мне и что отнимешь?
Лишь годы, полные скорбей.

Удел мучительный смягчает
Твоей жестокой власти гнет;
Одни счастливцы замечают,
Как твой стремителен полет!

Пусть быстротечности сознанье
Над нами тучею висит:
Оно темнит весны сиянье,
Но скорби ночь не омрачит!

Как ни темно и скорбно было
Вокруг меня — мой ум и взор
Ласкало дальнее светило,
Стихии тьмы наперекор.

Но луч погас — и Время стало
Пустым мельканьем дней и лет:
Я только роль твержу устало,
В которой смысла больше нет!

Но заключительную сцену
И ты не в силах изменить:
Лишь тех, кто нам придет на смену,
Ты будешь мучить и казнить!

И, не страшась жестокой кары,
С усмешкой гнев предвижу твой,
Когда обрушишь ты удары
На хладный камень гробовой!

ПЛАЧЬ венера.. и вы утехи плачьте...
плачьте все кто имеет в сердце нежность
бедный птенчик погиб моей подружки
бедный птенчит любовь моей подружки
милых глаз её был он её дороже
слаще меда он был, и знал хозяйку
как родимую мать дочурка знает
он с колен не слетал хозяйки милой
для нее лишь одной чирикал сладко
ту сюда, то туда порхал играя.
а теперь он идет тропой туманной
в край ужасный откуда нет возврата
будь же прокляты ты обитель ночи!
орк! прекрасное все губящее жадно
ты воробушка чудного похитил!
о злодейство! увы несчастный птенчик!
ты виной что от слез соленых ,горьких
покраснели и вспухли милой глазки!

(ГАЙ ВАЛЕРИЙ КАТУЛЛ)