Семьдесят лет уже прошло с того дня, когда все изменилось. Привычная жизнь была разрушена, город повержен в руины и ушел под землю. До сих пор помню день, когда на наш город упала та злосчастная бомба. Многие тогда погибли, когда карстовые слои не выдержали и провалились в неизвестную глубину, унося с собой во тьму целый город. Но не только это произошло во время взрыва. Почти все, кто оказался в эпицентре - погибли, а несколько выживших получили дар, или же проклятье - бессмертие. Не в том плане, что человека стало невозможно убить, а в том, что тело перестало стареть, оставаясь в том возрасте, когда его застало облако неизвестной радиации. Одним из таких людей был и я, попавший под облучение и спасшийся из разрушенной части города, навсегда оставшийся таким, каким был до войны. Если бы наш принц знал, к чему приведет развязанная им война, он вряд-ли решился отвергнуть предложение мира. Но он так этого и не узнал, умер мгновенной смертью, приваленый обломками колонн в собственном тронном зале.
Но речь сейчас не о том, что было, а о том, как все сложилось сейчас. Если бы мы не смогли выжить и приспособиться к новым условиям, я бы не писал сейчас эти строки. Но жизнь в городе сохранилась, окрепла и даже начала развиваться по новым, созданным после катастрофы законам. Раньше была монархия, теперь же царит диктатура. Власть была подобрана семьдесят лет назад правительственной верхушкой, близкой к принцу, из его мертвых рук. И с того дня началась родовая преемственность. Из тех правителей сейчас никого не осталось, городом управляют их потомки. Да и бессмертных больше нет, кроме меня и какого-то дряхлого старика. С кем-то приключился несчастный случай, кого-то убили, а кто-то покончил с собой, не выдержав тягот вечной жизни. Слышал, тот старец до сих пор живет где-то в запретной части города, изрытой катакомбами и подземными ходами. Жаль беднягу, лучше бы он тогда погиб, чем остался жить вечным дряхлым стариком. Мне повезло гораздо больше. Я до сих пор остаюсь молодым мужчиной 26 лет. Хотя иногда жалею, что со мной не случилось какого нибудь смертельного несчастья. Может потому я и выбрал такой путь - поединщика за деньги.

Мы отрезаны от поверхности, где до сих пор идет война и царствует радиация. По крайней мере эти новости оглашаются каждую неделю на центральной площади. Поговаривают, в наиболее старых и сильно разрушенных частях города время от времени обнаруживаются ходы наружу, но гвардейцы блокируют эти места, заваливают все ходы и тщательно патрулируют потенциально опасные районы. Но у правителей каким-то образом сохранилась связь с миром и они первыми узнают об изменениях на полях боев. Подземный город слишком мал, население растет быстро, не взирая на тяжелые условия. Может, в этом виновата вечная ночь и полутьма? Но из-за этого в городе введены жесткие законы, за неподчинение которым вполне можно получить смертный приговор. И еще введен обычай поединков. Таким образом регулируется численность населения. Женщин у нас гораздо меньше мужчин, и часто мужчины не могут поделить одну невесту. Потому единственный выход - смертельный поединок между сопернками. Да и многие серьезные споры решаются таким-же радикальным способом. Но многие не хотят рисковать собственными жизнями, даже ради продолжения своего рода. Для этого и существует полулегальная гильдия "рыцарей по найму". Если мы сражаемся друг с другом, то поединок разрешено не доводить до смерти, хотя бывают и исключения. Все зависит лишь от моральных принципов поединщика. О нас все знают, но не знают ни наших лиц, ни имен. Большинство из нас одиноки, без единого родственника в этом городе, и мы не имеем права на собственную семью. Грустная ирония - вот уже почти десять лет я сражаюсь за чужих женщин, не имея права на собственную любовь. И если ничего не изменится, то так проведу всю свою вечную жизнь, пока не погибну в одном из поединков.
Никто не знает обо мне всех этих деталей, кроме одного единственного человека. Когда-то года два назад я завоевал ему жену, и по чистой случайности он увидел мое лицо и запомнил. С тех пор и зародилась между нами дружба. Он знает о моей работе и бессмертии, а я знаю все любимые рецепты его жены на вкус и каждое воскресенье провожу в их небольшом домике, выпивая с другом и наслаждаясь стряпней его дражайшей половины. Еще он знает, что когда-то я служил во дворце, был близок к принцу, но кем я был и что делал в то время - тщательно скрываю. Решив сам, что его друг был офицером личной охраны принца - весьма элитного подразделения, он не решался задавать мне вопросы на эту тему. Да и я не поощрял его любопытства.
Сегодня день начался так же, как и всегда - с рассеянного искусственного света за окном и равномерного гудения генератора в котельной за стеной. Путь до гильдии занял минут пять. На сегодня был всего один заказ - два торговца не поделили бизнес. Не люблю, когда приходится драться за чьи-то мелочные или корыстные интересы. На подготовку к поединку ушло совсем немного времени. Переодевшись и взяв два длинных ритуальных кинжала, я вышел на арену...
... На этот раз поединок чуть не стал для меня последним. Оппонент заказчика тоже решил нанять вместо себя бойца и подыскал уличного бандита, отлично владеющего холодным оружием. Поединок затянулся, мне пришлось выложиться по полной, но собравшиеся зрители и секунданты были довольны разыгравшимся представлением. Когда все было кончено, Гвен, глава гильдии, заставил меня взять три выходных дня, чтоб прийти в себя после этого сражения. У меня хватило сил лишь молча кивнуть и покинуть арену под вопли беснующейся толпы. Зайдя в отведенную мне каморку, я плотно закрыл дверь, стащил с лица черную бархатную маску и наклонился над старой ржавой раковиной. Теплая застоявшаяся вода немного привела меня в чувство, но до полного порядка было еще далеко. Морщась и чертыхаясь, я осторожно снял рубашку. Грубая плотная ткань уже начала присыхать к глубоким порезам на ребрах, плече и правом боку. Еще несколько таких боев, и меня можно будет отправлять на пенсию по профнепригодности. Криво усмехнувшись, я открыл аптечку и принялся разыскивать в ней бинты и антисептик. За спиной скрипнула дверь, пропуская в комнату незванного гостя. Моя рука инстинктивно дернулась к краю раковины и схватила один из лежащих там кинжалов.
Это оказался всего лишь Дерек, мой единственный друг. Обычно мы не афишируем наше знакомство и не встречаемся в пределах Арены, но сейчас он явно был чем-то взволнован.
- Что случилось? Что-то с Темалью?
- Нет, дома все в порядке. Дело в другом, произошло кое-что серьезное. Нам надо это обсудить. - Тут я повернулся к нему лицом и он перевел взгляд на мое туловище. - Черт, да ты истекаешь кровью! Я был там, видел вашу схватку. Хоть под масками было не рассмотреть черты, но твой противник - точно не второй торговец и не его родственник. Уж слишком уверенно держался на арене. А тебе повезло, что дружишь с медиком.
Не переставая говорить, он решительно усадил меня на стул, выгреб из аптечки все содержимое и, найдя необходимое, принялся обрабатывать мои раны.
Когда он закончил, я достал из шкафа свою одежду и оделся. Шелковистая рубашка приятно холодила тело, а надетая сверху кожаная гвардейская куртка с кучей застежек и стальных заклепок сразу заставила израненное тело почувствовать жуткий дискомфорт. Дерек с интересом погладил черную блестящую кожу рукава и восхищенно поцокал языком:
- Это ж надо, больше семидесяти лет прошло, а она как новая. Сейчас это большая редкость в городе, гвардейцам в основном шьют новые, из искусственных материалов. Наверное, много воспоминаний навевает.
Пропустив мимо ушей его тонкий намек, я подтолкнул его к двери.
- Пойдем, по дороге поговорим. Не хотелось бы, чтоб Гвен видел нас вместе.
- Ничего, скажем, что я твой личный врач, - хохотнул он, хитро подмигивая.
Выбрав улицу потемней и помалолюдней, мы присели на каменной скамье. Дерек немного помялся, прежде чем начать разговор:
- Мы с тобой знакомы уже давно, и я успел тебя неплохо узнать. Потому и не боюсь говорить с тобой об этом. Ты ведь в курсе того, что иногда с поверхности к нам проникают незнакомые люди, и что с ними происходит?
Я кое-что слышал об этом и поделился своей информацией:
- Это происходит уже несколько месяцев подряд. Знакомый одного из наших бойцов - младший секретарь в правительственном кабинете. Однажды он рассказал довольно странные и мрачные вещи. Вроде бы эти люди - вражеские агенты, узнавшие о существовании нашего города. Их цель - заставить нас подняться, чтоб наши люди подчинились их властям и воевали на их стороне. И все эти незнакомцы до одного пропали в темницах тайной полиции. Этот парень сказал, что они были убиты, чтоб не смогли вернуться назад и подвергнуть опасности город.
Он смотрел на меня с ужасом:
-Так вот что происходит на самом деле! Но ведь глашатай объявлял, что все они умерли вскоре от отравлений, полученных во время боевых действий на поверхности!
- Значит, кому-то выгодно, чтоб мы считали именно так. Тогда никто больше не захочет предпринимать попытки выбраться наружу. На прошлой неделе на площади обезглавили еще двоих горожан. Они хотели разыскать скрываемые военными ходы и умереть под солнцем. Говорят, это все делается для выживания нашего народа, чтоб никому не повадно было выходить из-под земли и открывать врагу наше местоположение. Пока мы под землей, мы в безопасности.
Дерек покачал головой, вздохнул и наклонился ко мне, перейдя на шепот.
- Это не все правда! Несколько дней назад к нам пришел еще один гость снаружи. Он успел рассказать кое-что, прежде чем его загребла тайная полиция. По его словам война на поверхности давно закончилась, там нет никакой радиации или отравляющих веществ. Парень оказался одним из тех ребят, которые после войны занимаются раскопками старых погибших городов и торгуют найденными на раскопках ценностями. Однажды он наткнулся на подземный ход, ведущий глубоко под землю. Похоже, когда-то это была центральная башня дворца, покосившаяся, но чудом уцелевшая. Она и образовала своего рода широкий тоннель, через который он попал к нам. Башня находится в запретной зоне, там постоянно ходят патрули, но хорошо зная древнюю часть города, до нее можно добраться и попытаться выйти из подземелья.
Кажется, до меня дошло, что хотел предпринять Дерек.
- Постой-ка, ты собираешься туда пробраться? А как же Темаль? Если тебя поймают, она останется вдовой.
Покачав головой, он едва заметно улыбнулся.
- Нет, мы пойдем вместе. И нас будет больше двух. В городе достаточно людей, уставших от произвола властей. И хоть мы все выросли тут, под землей, наши родители рассказывали нам о солнце, траве, деревьях и свежем ветре. Теперь мы сами узнали правду, услышали то, что подтвердило наши подозрения насчет истинного положения дел на земле. Но чтоб все получилось - необходима твоя помощь. Ты единственный человек, которому мы с товарищами можем довериться. Отлично знаешь старый район города, включая территорию дворца, к тому-же единственный из нас, кто умеет драться и стрелять. Боюсь, придется пробиваться с боем, а с нами идут женщины и дети. У мужчин будет огнестрельное оружие, но никто из них не умеет хорошо стрелять, а против нас будут правительственные гвардейцы. - Он многозначительно покосился на мою куртку с потертой эмблемой. - Только от тебя зависит успех нашего предприятия и наши жизни.
Молча выслушав это предложение, я запустил пальцы в длинные волосы и рассеянно взъерошил шевелюру.
- Ребята, да вы совсем сдурели! Рисковать своими семьями ради призрачной цели? Одного, максимум двух, я бы еще попытался вывести, но рисковать целой группой, тем более с детьми!..
В его голосе явственно прозвучало отчаяние и мольба:
- Нам нечего терять. Мы с женой хотим детей, но от одной мысли, что они так-же, как и мы, будут вынуждены жить в этом подземном мире, где правит жестокость и беззаконие...
Он замолчал, сунул руку под пиджак и вытащил оттуда небольшую деревянную коробку. Когда Дерек открыл ее, я удивленно присвистнул. Она была доверху наполнена старыми имперскими деньгами - золотыми и серебряными монетами, самыми ценными обменными единицами, которые ходили в городе.
- Бери, мы собрали это все, чтоб оправдать твой риск. Тут хватит на пару лет обеспеченной жизни. Пусть тебя не волнует, что с нами будет, главное вывести на поверхность наши семьи.
Закрыв коробку, я вернул ее Дереку.
- Не надо, возможно это пригодится вам снаружи, если эти деньги там не обесценились. Себе на жизнь я еще смогу заработать. Мой труд хорошо оплачивается. Раз уж вы твердо решились на это безумие, то назначайте дату и время - я иду с вами.
- Отлично! Выступаем сегодня ночью, после начала комендантского часа. Приходи ко мне немного раньше, группа будет в сборе.
Попрощавшись, мы разошлись в разные стороны. Вернувшись в свою квартирку, я вытащил из-под кровати старый пыльный ящик, покрытый толстым слоем паутины. Подняв в воздух серое пыльное облако, достал из глубины две картонные коробки. В одной был запас патронов, а во второй лежал двенадцатизарядный гвардейский пистолет. Конечно, лучше бы взять с собой казенный двадцатизарядник, который мы иногда используем для дуэлей, но не хотелось, чтоб его кто-то хватился и начал разыскивать и опрашивать всех поединщиков. Потому я приступил к разборке и чистке того, что у меня уже имелось.
За полчаса до объявления комендантского часа я пробирался по затихшим улицам на встречу. Под курткой привычной тяжестью оттягивал кобуру пистолет, в кармане свернулся план старого города, нарисованный на клочке старой газеты. В квартире Дерека уже собралось одиннадцать человек, среди которых было пять женщин и двое детей. Младшему мальчику было лет шесть, старшему - двенадцать. Хоть младенцев не было, это утешало, потому что увеличивало шанс на успех предприятия. Сперва авантюристы тщательно изучили нарисованный мной план. А затем Дерек принес в комнату тряпичный сверток, в котором оказался небольшой арсенал - шесть широких охотничьих ножей, четыре разнокалиберных пистолета, два револьвера и огромная коллекция всевозможных патронов. После беглого осмотра я пришел к выводу, что оружие хоть и покрылось местами легкой ржавчиной, но вполне могло стрелять. Разобрав патроны по кучкам и объяснив, какая к какому оружию подходит, раздал весь арсенал мужчинам. Кто-то с удивлением посмотрел на меня:
- А как же Вы?
Я расстегнул застежки, продемонстрировав внушительное вороненое чудовище 44 калибра под мышкой. Старший из мальчишек уважительно протянул:
- Ух ты! Военный образец! - Затем пихнул локтем младшего и прошептал: - Я же тебе говорил, что это имперский гвардеец. Я разговор бати подслушал. Видишь - куртка, пистолет, все как на старинных фотографиях! Это выживший, из личной охраны принца.
При этих словах я недовольно нахмурился и перевел укоризненный взгляд на Дерека. Похоже, он проболтался своим соратникам о моей маленькой тайне. Он лишь виновато пожал плечами.
- Ладно, пора двигаться. Я поведу вас заброшенными районами, через развалины и старые туннели. Если полиция уже допросила вашего информатора, то башня наверняка хорошо охраняется. Велика возможность того, что лаз уже завалили, но на разведку нет времени. Возможно, придется разбирать завалы. Двое мужчин идут за мной, двое в самом конце, женщины и дети посредине. Завяжется перестрелка - вооруженные принимают бой, но все так-же держась позади меня, остальные прячутся. И ни звука! Натыкаемся на патруль - пережидаем, пока пройдет. Все ясно? Пошли.
Возражений и вопросов не последовало, и мы вышли из дома. Таясь и крадучись, наша группа достигла неофициальной черты города, за которой начиналась запретная территория. По пути сюда нам лишь один раз встретился патруль, который мы благополучно переждали в старых развалинах. Дальше наш путь пролегал через мертвый парк, частично заваленный камнями и огромными глыбами земли. И вот впереди показались беспорядочные нагромождения серых каменных глыб - бренные останки некогда пышного королевского дворца. Часто принц устраивал открытые балы на широкой площади под дворцовыми окнами. Да, он так и не дождался своей коронации, не дожил всего двух дней. Напыщенный самовлюбленный глупец... Чуть в стороне от развалин, прямо в покатом каменистом склоне чернела дыра подземного хода. Если не знаешь истории, то этот склон можно просто принять за природную каменистую стену того казалось бы бездонного провала, в котором оказался наш город. Но я прекрасно знал, что под этим завалом скрывается почти целая центральная башня, двадцати метров высотой. Во время взрыва она чудом устояла, лишь покосилась и застыла под углом тридцати градусов, завалившись на сохранившиеся пятиэтажные казармы. Мы почти достигли своей цели, оставалось лишь добраться до башни и подняться через нее на поверхность, если бы не одно обстоятельство. И состояло это обстоятельство из двух правительственных гвардейцев, сторожащих вход в башню.
Охранники прогуливались вдоль стены, время от времени сходясь и расходясь. Подкрасться к ним в одиночку не составило бы труда, но не всей компанией. Да и сомневаюсь, что обученные профессионалы не заметили, если б к ним стал подбираться кто-то из моих подопечных. Потому мне пришлось шепотом попросить у одного из мужчин нож.
- Ждите здесь, пока не будет расчищен путь. И спрячьте детей, чтоб они не высовывались и не видели, что сейчас произойдет.
Несколько коротких перебежек, почти на цыпочках, затем пара метров ползком, и вот я затаился за валуном почти вплотную к одному из гвардейцев. Он ничего не успел заметить, когда я внезапно вырос за его спиной. Одна рука захватила его голову, чуть наклоняя вперед и расслабляя мышцы шеи, вторая с ножом метнулась к его горлу. Одно четкое сильное движение и на мою руку толчком брызнула теплая кровь. Бережно уложив обмякшее мертвое тело на землю я обернулся ко второму охраннику. Он как раз дошел до угла развалин и разворачивался. Расстояния для броска ножа вполне хватало. Смертоносный клинок тускло блеснул, летя к своей второй жертве. Гвардеец успел лишь коротко захрипеть, когда нож вонзился во впадинку над ключицами.
Я уже собирался подать знак, что дорога расчищена, когда со стороны сада, откуда мы пришли, раздались крики и вверх взмыл красный огонек сигнальной ракеты. Это могло означать, что наша группа обнаружена. Уже не скрываясь, я кинулся туда, где прятались беглецы. Мужчины достали оружие и готовились отстреливаться. Но преследователей пока не было видно. И тут раздались выстрелы. Судя по звукам, стреляли из гвардейских табельных пистолетов и какого-то довоенного оружия. Вскоре из-за нагромождения развалин буквально в десяти метрах от нас, отстреливаясь, выбежали двое парней в гражданском. Заметив укрытие, они бросились к нам. Но добежать удалось лишь одному. Второй резко споткнулся и начал падать. По брызнувшим из его шеи темным каплям стало понятно, что ему уже ничем не поможешь. Уцелевший парень перепрыгнул через завал и оказался лицом к лицу со мной. Он вздрогнул от неожиданности, когда я перехватил его дернувшуюся руку с пистолетом и зло прошипел:
- Идиот, нельзя было осторожней! Ты привел их прямо к нам! - Отшвырнув его в сторону к остальным мужчинам, я спрятался за крупный обломок камня и осторожно выглянул из укрытия. Парень что-то хотел ответить, но тут заметил жавшихся в дальнем углу женщин и детвору. Вытащив из куртки патроны и перезарядив пистолет, он подобрался ко мне и примостился рядом.
- Я же не знал, что вы тут прячетесь. Тоже слышали про эту башню? Говорят, из нее есть выход в наружный мир. - Затем он кивнул на мою куртку, - я уже решил, что попался, когда столкнулся с тобой нос к носу.
Подарив ему легкую насмешливую улыбку, я коротко ответил:
- Не обращай внимания. Долгая история...
Больше на разговор нам не хватило времени. На открытое пространство выбежали четверо гвардейцев, быстро обшарили взглядами местность и кинулись к нашему укрытию. Мы с парнем вовремя наклонились - на валун, который нас прикрывал, посыпался град пуль. Показав остальным, чтоб не вылезали, я кинулся вбок, к нагромождению мраморных колонн. Успев лишь крикнуть через плечо, - За мной не ходить, - я уводил преследователей прочь, подальше от доверившихся мне людей. Во время бега не очень-то хорошо удавалось отстреливаться, но одного из гвардейцев все же удалось подстрелить. С криками и ругательствами он закатился за камни и там затих. Из нашего укрытия так-же послышались выстрелы. Не знаю, была ли это чья-то меткость или просто счастливая случайность, но почти сразу за первым, упал и второй, молча и, похоже, уже навсегда. Ныряя за преграды и петляя, я отбежал подальше и запрыгнул за полуразвалившуюся стену. В последний момент в кирпич рядом с моей головой щелкнула пуля. Ударившись пострадавшим в утреннем поединке плечом о вздыбленный из земли кусок цемента, я крепко выругался и порадовался, что в этот момент рядом не оказалось детей. Теперь против меня оставались двое, спрятавшихся за поваленной статуей, и тянуть время нельзя - они могут отступить и вернуться с подмогой. Но стоило на секунду высунуться из-за стены, как меня обстреляли. Дороги назад не было. Нас разделяло не более четырех метров и потому стоило рискнуть. Мое тело, подчиняясь лишь боевым рефлексам, вынырнуло из укрытия и метнулось вперед, на противников. Два выстрела раздались почти одновременно. Что-то дернуло левую штанину над коленом, а затем чиркнуло болью по виску. Но останавливаться нельзя. Вот я уже за статуей. Перед лицом мелькнуло два светлых пятна лиц. В ответ тоже два выстрела, в упор, не целясь. И вот уже стою над их телами - рука с пистолетом безвольно опущена, по щеке стекает липкая теплая струйка крови, висок болит, словно по нему ударили молотком, а в ушах до сих пор стоит грохот выстрелов.
Когда я, слегка пошатываясь, возвращаюсь назад, меня встречают их взгляды. В глазах всего понемногу - восхищение, уважение, испуг. Если бы они знали меня лучше... Эти взгляды вызывают у меня горечь. Кто-то попытался придержать меня и усадить на крупный обломок, но нужно спешить - выстрелы могли привлечь внимание. Потому я лишь позволил Темали осмотреть мою голову и промокнуть кровь с виска. Затем, тщательно спрятав тела убитых, мы по одному в оговоренном ранее порядке заходим в расчищенный проход. Удивительно, как башня могла выдержать взрывную волну. Кирпичная кладка кое-где обвалилась, в провалы насыпались кучи земли, но по ней вполне можно было передвигаться. Одна сторона круглой стены стала наклонным полом, другая - высоким потолком, а невысокие ступени винтовой лестницы - небольшими перегородками. Тут явно недавно кто-то побывал - по боковой стене был протянут электрический шнур, на котором через каждые полтора метра висела тусклая лампочка. Мы уже почти добрались до вершины башни, когда впереди показался массивный кирпичный завал с разобранным в нем широким проходом. И с той стороны прохода доносились человеческие голоса и глухой грохот строительных работ. Один из наших мужчин на секунду выглянул из-за кирпичей и тихо доложил:
- Там пятеро гвардейцев, метрах в шести от нас, заваливают камнями проход. Похоже, полиция больше никому не доверила это дело.
Мне сложившаяся ситуация дико не понравилась.
- Может, вам все-же стоит вернуться? Никто не знает, что именно вы были тут этой ночью. Дальше путь перекрыт и, чтоб выбраться отсюда, нам придется убить всех, кто находится впереди.
Мужчины переглянулись со своими женщинами, затем ответила одна из них.
- Нам некуда больше возвращаться, рано или поздно тайная полиция вычислит нас. Так что остается лишь один путь. Мы и так далеко зашли. Уж лучше погибнуть тут, чем потом быть казненными на площади, как изменники, перед всей толпой.
Мне оставалось идти с ними до конца.
- Что ж, тогда отойдите подальше с детьми, спрячьтесь и не высовывайтесь, чтоб никого не задело шальной пулей - в этом туннеле такая возможность слишком высока. А те, кто способен стрелять, готовьтесь - открываем огонь на поражение.
Наши выстрелы застали гвардейцев врасплох. В тесноте прохода невозможно было стрелять всем одновременно и добиваться при этом прицельной точности. Но несколько военных все же были ранены шальными пулями.
- Хорошо, давайте стрелять хотя-бы по двое, не открываясь надолго и старайтесь целиться быстро, но метко, не торча подолгу под их прицелами.
Смена тактики помогла - вскоре мы обезвредили троих из гвардейцев. Но двое оставшихся быстро просекли, в чем дело и отстреливались, по очереди прикрывая друг друга. Нам не удавалось выглянуть из-под прикрытия, не рискуя нарваться на пулю. Один из мужчин уже был легко ранен - пуля глубоко ободрала ему бок. Наступило временное затишье - мы отсиживались в укрытии, а противники только и выжидали подходящий момент, когда кто-нибудь из нас высунется под пули. Долго эта игра в прятки не могла продолжаться. В моем пистолете еще оставалось шесть пуль, так что стоило рискнуть. Моя жизнь и так слишком затянулась, в ней нет почти ничего, за что стоило бы держаться. Не раздумывая больше ни минуты, я вышел в проход, под встречный огонь. Первый не успел выстрелить - только поднявшись над перевернутой тачкой, в которой они возили камни, он рухнул с пулей, аккуратно влепленой ему между глаз. Второй же успел сделать пару выстрелов, прежде чем его постигла та же участь. Но его пули тоже достигли своей цели. Я ощутил два сильных толчка - один в руку, в нескольких пальцах выше локтя, второй - в грудь. Пошатнувшись, шагнул назад и ощутил спиной прохладные камни. Взгляд скользнул вниз, и с моих губ невольно сорвалось тихое удивленное восклицание - массивная стальная застежка была искорежена и вдавлена мне в грудь, а в ее центре блестело донышко пули. Из-под образовавшихся "лапок" смятой застежки сочилась кровь, грудь дико болела, но я был жив. Похоже, сломано ребро, но это было не смертельно. Больше беспокойств доставляла рука. Пальцы левой руки немели, переставали слушаться и по ней разливалось неприятное ощущение слабости. Убрав пистолет в кобуру, я ощупал руку. Рукав куртки был порван с двух сторон - пуля прошла навылет. Вытащив из кармана широкий носовой платок, я крикнул в темноту прохода:
- Выходите, путь свободен. - И присев на пол возле стены, перетянул рану на руке свернутым в ленту платком, старательно зажав один его конец зубами.
Странное ощущение в конце этого длинного и опасного пути - мне уже было все равно, что будет дальше. Перед глазами вертелись странные серые мошки и картина мира потихоньку пыталась затянуться дымчатой пеленой. Сейчас все эти люди собрались вокруг меня, всего в паре метров от долгожданной свободы и что-то ждали. Или это мне так казалось? Может время для меня стало идти слишом медленно, или совсем застыло замершей мухой в янтаре? Сейчас мы находились в бывшей смотровой комнате. Ее стены были обшиты гладкими досками, выструганными из светлой сосны, а в сами стены врезаны широкие бойницы, открывающие вид на четыре стороны света. Сейчас эти бойницы были закрыты ставнями, скрепленными ржавыми цепями, а сосновые доски прогнулись и частично отошли от стен. Выход должен был быть там, почти под самым бывшим потолком. Когда-то там была дверь, ведущая на открытую площадку. Сейчас она завалена крупными камнями, но сквозь щели между ними заметна темная древесина дверной обшивки. Я с трудом махнул рукой в ту сторону:
- Давайте, разваливайте эту барикаду - за ней будет та самая дверь, о которой рассказывал парень с поверхности. Но осторожней, не ослепните, когда доберетесь до нее - снаружи может быть солнечный день.
Мои глаза сами по себе прикрылись, не давая рассмотреть того, кто заговорил со мной:
- Спасибо тебе за все! Вряд-ли еще кто-то кроме тебя стал бы так рисковать своей жизнью ради нас, и так отважно защищать. Но теперь ты не сможешь вернуться назад, а оставлять тебя мы тут не намерены.
- Копайте уже, пока никто больше не кинулся в погоню. - Легкая улыбка промелькнула по моим губам.
Одна из женщин наклонилась надо мной, ощупывая руку, затем туже затянула повязку и отошла. Послышался грохот раскидываемых камней. Из-под ресниц я наблюдал за их работой. Тем временем мальчишки присели рядом и прислонились ко мне по бокам, словно соревнуясь, кто прижмется теснее. Я погладил по голове одного, протянул ладонь ко второму, как вдруг послышался голос одной из женщин:
- Кажется тут еще одна потайная дверь.
Открыв глаза, я присмотрелся, куда она показывала. В том месте доски равномерно отошли от стены, действительно создав ощущение скрытой двери. Мои тихие быстрые шаги заставили ее вздрогнуть.
- Нет, это не дверь. Позвольте...
Отодвинув ее, я принялся отдирать одну из досок, уже наверняка зная, что найду в этом импровизированном тайнике. Люди оторвались от работы, с интересом наблюдая за моими действиями. Еще одно усилие и доска отвалилась, уронив в мои руки пожелтевший толстый конверт, в котором раньше рассылали небольшие посылки. Отойдя в сторону, подальше от всех, я осторожно раскрыл пакет, вытаскивая его содержимое.
Как же давно мои руки не касались этих вещей... Не думал, что когда нибудь увижу их снова. Покидая вскоре после взрыва дворцовую территорию, я тщательно спрятал то, что составляло раньше часть моей жизни, от чего хотел избавиться, похоронив почти на самой вершине этой башни. Сколько боли и унижений осталось тут, в этом простом с виду бумажном конверте. На моей ладони лежало несколько выцветших от времени шелковых лент, которые когда-то пестрели вызывающей разноцветной яркостью. Еще там были обгоревшие черно-белые обрывки ткани и цветной довоенный журнал. При одном взгляде на его обложку меня словно накрыло облаком холода, а затем резко бросило в жар, словно я вплотную столкнулся с ожившим призраком. На обложке не было ничего особенного, лишь принц со своей почетной свитой и элитной охраной. С правой стороны от него был запечатлен личный телохранитель. На его рукаве красовалась особая нашивка, та самая, что до сих пор украшает мою куртку. А слева был избранный любимец венценосной особы. Его стройное гибкое тело плотно облегали черно-белые пестрые брюки и такой же раскраски легкая рубашка с широкими рукавами, заужеными к кисти. В его длинные, до лопаток волосы были живописно вплетены разноцветные ленты, а под черно-белым, причудливым гримом шута без труда угадывались черты моего лица.
Тогда, в день, когда город ушел под землю, когда я спасался из разрушенного дворца, одежда была изорвана и горела на моем израненном теле. Не знаю, что было дальше. Я очнулся на второй день после катастрофы. На мне уже был одет мундир гвардейца, а руки крепко прижимали к себе конверт, в котором у меня хранился этот журнал. Не помню, как и зачем я спас это свидетельство своего прошлого ежедневного позора, но все же спрятал, засунув в конверт и то, что осталось от одежды и лент.
Эти люди все еще стояли и смотрели на меня, понимая, что со мной что-то произошло. И как я мог скрывать это дальше, если правда отвесила мне грубую пощечину, напоминая где когда-то было мое место? Теперь больше нет никакой разницы, что будет дальше. Но они имеют право знать, кому доверили свои жизни, и жизни своих близких. Где-то возле сердца заворочался тяжелый горький комок. Стараясь оставаться спокойным, я протянул журнал Дереку и отвернулся, стараясь унять резкое жжение в глазах.
- Вы хотели знать, кем я когда-то был... Теперь не имеет смысла молчать. Ваш герой - всего лишь шут...
Они молчали, передавая журнал из рук в руки. Это даже к лучшему - я боялся слов, которые они могли в меня бросить. Теперь мне было наплевать и на боль, и на щедро пропитавшую одежду кровь. Я яростно накинулся на завал, прорываясь к двери, стремясь скорей распахнуть ее и вырваться прочь, чтоб не ощущать этих взглядов на своей спине. И почти ничего не видя из-за заволакивающей глаза соленой влаги, вопреки моей злости и горечи стекающей по щекам, не сразу ощутил, как кто-то робко прикоснулся к моему плечу. Я замер, боясь пошевелиться, ожидая... Мальчик, младший из детей, молча обхватил меня руками и осторожно прижался. А сквозь щель приоткрывшейся от собственной тяжести двери мне в лицо ударил яркий луч утреннего солнца...