У меня есть свой город, но я его никогда не видел.
Ну, разве что во сне.
***
Привет!
Знаешь, как ты и предсказывала - я научился верить в чудо.
Да чего уж там, ты вообще во всем и всегда была права.
Ну а я был дураком.
Я часто вспоминаю, как в детстве мы сидели в нашем сквере, на лавочке, и считали опадающие листья. А еще - помнишь? - мы смотрели на отражение города в лужах, и представляли, что у нас тоже есть город. Наш город, где почту разносят белые голуби с серебряными ободочками, а люди живут в двухэтажных каменных домиках с красивыми черепичными крышами и миниатюрными балкончиками.
А еще, когда я смотрел в твои глаза - такие знакомые, синие, чистые - мне казалось, что мой город отражается в них.
Ну вот, сейчас я привяжу письмо к лапке голубя (извини, не белоснежного) и отпущу его.
Интересно, долетит ли?
***
Привет!
Я рада, что ты написал.
Я очень соскучилась по тебе, но вряд ли мы сможем встретиться в ближайшее время.
Ну, сам понимаешь, так складываются обстоятельства.
Жаль, что я не умею писать письма. Не то, что ты.
Ну...у нас осень. Иногда мне кажется, что без тебя тут всегда осень - эти дожди, мокрые дорожки и прелые листья. Впрочем, я радуюсь, потому что все здесь мне напоминает о тебе.
Все-таки я совершенно не умею писать.
Прости.
***
Сегодня я опять видел свой город во сне. Там осень- дожди, мокрые дорожки и прелые листья. А еще она - сидит одиноко на лавочке и пишет что-то, улыбаясь грустно.
А я опять буду писать ей, как последний дурак.
***
Привет!
Мы скоро встретимся. Я обещаю!
Только не торопись.
***
Я собираюсь.
В свой город - осенний, дождливый и теплый. К своим голубям, узеньким каменным дорожкам и добрым дворовым собакам. В свой домик - со смешным маленьким балкончиком и красивой черепичной крышей.
А главное - в город твоих грустных и чистых, синих-синих глаз.

Маленькая птичка смело села в мою ладонь и стала клевать хлебные крошки, то и дело резко вскидывая миниатюрную головку, оглядываясь. Я замираю, стараясь и дышать-то как можно тише. И что-то такое до боли летнее врывается в меня - я дышу, чувствую, живу этим неожиданным, но долгожданным летом, и все кажется вдруг совершенно реальным, но от этого не менее восхитительным.
И появляется какая-то девочка, весело убегающая от волн по золотистому горячему песку, и она смеется, и босые ее ноги движутся легко, словно и не ступая на землю. И я люблю ее, наверное, всем сердцем, и подхватываю, и кружу, наслаждаясь шелковой прохладой ее платья и жаром раскрасневшихся нежных щечек. Она запрокидывает голову и смеется - солнечно, легко. Смеюсь и я - громко, грубо, от души. А потом мы заваливаемся на песок и говорим о чем-то совершенно неважном и нелепом, и глупо смеемся, и я то и дело зачем-то убираю непослушный белокурый локон с ее лица, а она смешно жмурится и целует меня в нос. И нам хорошо, и она
кладет свою руку поверх моей и жмет, давит, что есть силы. Что-то летнее дернулось в последний раз и затихло. И мне уже плевать на ту девочку и песчаный пляж, на влажный локон дурацких волос и на это потное и душное лето. Но птичку мне все равно жалко.

Говорят, настает конец света
Говорят, что гуляет холера
Говорят: "погибает планета!"
Говорят: "Не нужна эта вера"

Ну а мы постоим на балконе
Серебро собирая в шапки
Посидим на игрушечном троне
И промочим домашние тапки

Я их ненавижу.
Всем своим злым сердцем - ненавижу.
Они сверлят и сверлят, сверлят и сверлят, они просверлили мне все уши, весь мозг. Они - сраные пожиратели чужого покоя.
Они - не то что свиньи, они бесчеловечные отбросы вселенной, равнодушные к чужому горю.
Ощущение, что они своей сраной дрелью просверлили во мне кучу маленьких сквозных дырочек. Мерзавцы.
Они начинают с самого утра и все сверлят, сверлят. Я пробовала читать - а хрена с два, все сразу вытекает. Я пробовала спать - так они стали сверлить еще громче.
Я пробовала слушать музыку, но я ее даже не слышу.
Я отнесла документы. Теперь надо бы готовиться, я и готовлюсь, очень старательно, если б ни эти суки.
Соседи - это самая мерзкая, самая неправильная вещь на свете. Соседи с дрелью - это монстры и даже дьяволы.
Засунуть бы им в задницу эту дрель. Посмотрела бы я на их ощущения. Если им так нравится сверлить, возможно они бы даже смогли насладиться.
Убиваааааать...смеееерть

В колонках играет - Placebo - Days before you came

Ты не говно, а какашка
Ты даже не лист, а бумажка
Но живи, человек, а я - соль
На ране твоей - АЛКОГОООООЛЬ!

Проклятый алкогооооль
Проклятый алкогооооль
Проклятый алкогооооль
Диктатор и король!

Ты жалкий червяк на крючочке
Пей, сука - доходим до точки
Ты хочешь убить эту боль?
Тогда я твой друг - АЛКОГООООЛЬ

Потом ты сопьешься, скотина
Ты станешь похож на кретина
Ты жрешь сам себя словно моль
Во всем виноват АЛКОГООООЛЬ!

Проклятый алкогоооль
Проклятый алкогоооль
ПРОКЛЯТЫЙ АЛКОГОООООООЛЬ!!!!
*на последней строке стоит начинать биться в адской агонии, корчась и пуская пену изо рта*

Мне безумно нравиццо, что в верхнем списочке тегов у меня выделяются лишь два основных слова - ПИЗДЕЦ и СМЕРТЬ. Это правда. И это, черт возьми, прекрасно

Прим. аффтара: Читать обязательно ночью, под одеялом и с фонариком. Предварительно для удобства текст распечатав.


Одна девочка никогда не смеялась. Маленькая такая, хорошенькая, с голубыми глазками и светлыми мягкими локонами. Родители да близкие все уже извелись - ну не смеется ребенок и все тут! И клоунов ей приглашали, и сами то и дело игры с переодеваниями устраивали да анекдоты ей рассказывали. А она посмотрит так, зевнет, носик наморщит да и скажет: "И не смешно это вовсе, а глупо. И выглядите вы все совсем дурацко, противно!". И уходит гордо в свою комнату.
А родители, клоуны да родственнички так и остаются сидеть, ничего не понимая и краснея. А потом скажут: "А вроде и смешно было. Наверное, это какое-то врожденное заболевание".
Покивают, оправдают свою глупость да и начнут снова на темы всяческие разговаривать, смеяться мерзенько да пошлить.
А девочка и заходить к ним не хочет. Сидит себе в комнате и книжки читает, а потом и книжки в стенку бросает и спать ложится.
Но вот случилась беда великая. Стали люди один за другим умирать - и то от болезней странных, то от невнимательности, то от рук сородичей своих же.
Так и поумирали все.
И лишь звонкий детский смех кинжалом вспорол наступившую тишину.

В колонках играет - Янка - На черный день
Настроение сейчас - чешусь

Убей комара! Убей комара!
Под стук барабанов и крики "Ура!"
Убей комара! Убей комара!

Хлопай в ладоши и бей по щекам
И по рукам
И по ногам
Покажи этим сукам, а может сукАм!

Убей комара! Убей комара!
Под стук барабанов и крики "Ура!"
Убей комара! Убей комара!

Комар -это враг, комар - пидарас
Бей его - ррраз!
Сила - за нас!
Если на глаз сел - подбей себе глаз!

Убей комара! Убей комара!
Под вопли и стоны сквозь крики "Ура!!"
Убей комара!!!Убеееееееей комараааааа!!!!
Сссссуууууукаааааааа!

Маленькая темная комнатка и серый осенний свет. Запах ржаных сухариков и болезни. Две сдвинутые лавочки - это такая кровать. А еще - теплая и мягкая перина, в которую так уютно проваливаешься.
Мама укрывает дочку старым бабушкиным пледом, в сине-зеленую полоску и с неизменной бахромой по краям.
- Мааам...
- Да, доченька?
- Мааам...я ведь умру, да?
Мама с грустной улыбкой поцеловала девочку в горячий лоб, поправив тонкие русые волосы
- Нет, милая, что ты. Сейчас ты выпьешь чая с сухариками, и скоро поправишься. Ведь я больше всех люблю тебя.
- А что, те, кого любят больше всех не могут умереть?
- Да. Они ни за что не смогут умереть, пока есть хоть кто-то, кто любит их больше всех и всего на свете.
- Мааам...а если ты меня перестанешь любить больше всех? У меня же скоро появится братик...Вдруг ты его станешь любить больше меня?
Мама гладила ее руку, все так же улыбаясь.
- Не говори ерунды. Я никогда - слышишь? - никогда не перестану любить тебя.
- Мааам. Но ведь ты сказала, что не могут умереть только те, кого любят больше всех? Ты не сможешь любить меня больше...
- Глупая моя малышка. Пей свой чай.
***
Пронзительный детский крик нарушил тишину летнего вечера.
- ЭЭЭЭЭЭЙ!!!!ПОЖАЛУЙСТА, ХОТЬ КТО-НИБУДЬ!!!!ПОМОГИТЕ НАМ!
Девушка, лежащая на серой каменистой почве, постаралась поднять руку и улыбнуться
- Хэй, ну ты чего разорался-то? Со мной все в порядке. Вот полежу только чуть-чуть...
Заплаканный мальчик сел рядом с ней и прижался личиком к ее ладони.
- Ну как же ты смогла оступиться?! Я же люблю тебя больше всех-всех-всех на свете, я не смогу без тебя.
- Ну тише, тише. Я обещаю, что со мной все будет хорошо. Когда наша мама была еще жива, она говорила, что пока есть тот, кто любит тебя больше всех - ты не умрешь.
- Но ведь получается...
- Тссс. Кажется, кто-то к нам уже идет.
***
- Ну, как она?! Все прошло нормально?
- У вас очаровательный мальчик. К сожалению, возникли некоторые проблемы...ваша жена трудно перенесла роды. Но мы будем делать все возможное...
- Пожалуйста, можно мне ее увидеть?
- Ну...ладно. Только буквально минут пять.
- Спасибо вам.
Молодой человек, вида весьма взъерошенного и взволнованного, вошел в небольшую,какую-то очень безликую, как во всех больницах, комнатку.
- Привет, дорогой.
Она устало улыбнулась.
- О Господи...я так боялся, что все совсем плохо.
- Что ты...я чувствую, что скоро все будет хорошо. В конце концов, теперь я нужна еще и нашему мальчику.
- Просто...если что-то пойдет не так, я не знаю, как я буду жить дальше. Я люблю тебя больше всех, хочу чтобы ты всегда это знала
- Теперь я точно знаю, что все будет хорошо
***
- Мамочка, я сильнее всех тебя люблю!
Мальчик повис у нее на шее, не желая расставаться с ней даже на время сна.
- Я тоже, малыш. Я тоже.
- Мааам...ты же поправишься?
Она грустно улыбнулась.
- Не знаю, можно ли в таком случае поправиться. Но в ближайшее время уж умирать я точно не собираюсь.
***
Она лежала в темной маленькой комнате, а дневной свет лишь тонким лучиком пробивался сквозь тяжелые серые шторы. Сюда не любили приходить - слишком сильным был запах старости и приближающейся смерти.
Она вспоминала всю свою жизнь, начиная с раннего детства. Она думала о смерти своей матери. Раньше она старалась избегать этих мыслей.
- Теперь я понимаю, мамочка, почему ты тогда так грустно улыбалась.
"ТЫ не умрешь, пока есть хоть кто-то, кто любит тебя больше всех на свете"