Бывает по-разному.
Каждое приключение начинается с предчувствия. Или с чувства.
Когда ты едешь в метро в забитом душном потном вагоне стоишь рядом с крупным дядечкой в белой маечке и дядечка держится за верхний поручень а ты боишься что если вдруг резко поезд качнет то угодишь дядечке прямо в волосатую подмышку, когда сидит напротив тебя дедушка с сумочкой и охает и чавкает а из сумочки запах подозрительный - вроде рыба а вроде и не совсем уже, когда тебе наступают на ноги каблуками и ты наступаешь на ноги тоже и на тебя недовольно оглядываются, говорят "аккуратнее же надо!", а ты и рада вроде бы аккуратнее да только тебя толкает то и дело женщина большая в красном платье и соломенной шляпке, и ты ментально ей это "аккуратнее!" переадресуешь.
Даже когда так - ты смотришь, или закрываешь глаза и уже точно знаешь, что сегодня - особенный день.
Когда десятки разнородных девочек суют тебе в руки тетрадки, в которых красивыми буквами разными цветами что-то такое понаписано, и то это стихи, то песни, то рисунки или рассказы - все ужасное, все безвкусица и глупость, и девочки явно ждут, что ты их похвалишь - ведь их все хвалят, потому что никому не хочется объяснять, вникать, обижать - а ты не хвалишь, и вообще ничего не говоришь - а что тут сказать?и я так писала, пишу, рисую, все одинаковые - кому-то больше повезло, кому-то - меньше, и девочкам грустно, им надоело, они хотят домой. Только одних пустят, других - нет, у третьих нет дома. И хрен разберешь, кому из них повезло больше.
Когда пьяные некрасивые женщины пытаются облепить собой очередного хорошего, а хороший не против - он давно уже перестал видеть разницу - слишком уже много было грязных простыней и дешевого алкоголя, некрасивых пьяных женщин и фоновой музыки, а та, которая не такая и совсем не как все - она не хорошая, а плохая, и ему, хорошему, не светит. А потом хороший находит себе милого странного призрака, через которого смотрит и видит ту плохую, а призраку обидно, что он - призрак. Каждый призрак считает себя существом тонкой душевной организации,не лишенным благородства и светлых чувств.
Когда через серый смог и тучи, через черные прутья заборов и красивые окна старых усадеб, через пальцы вены кончики ушей и даже через помойную яму и бегущую крысу, через людей, курящих на лавочках и спящих под, через поток машин, через все-все - течет такое счастье, а через тебя еще чуть-чуть - ощущение вседозволенности. Ты можешь не спать. Ты можешь бежать, летать, прыгать и становиться невидимым, читать мысли и ты никогда-никогда не умрешь.
Потом грусть - такая, что хоть вой, и сердце так - тыдыщ - очень ощутимо, это все то счастье, которого для тебя слишком много и срок реализации маленький, когда счастье просрочено - оно почти как молоко киснет, только быстрее. Для того и нужен кто-то еще, с кем можно делиться. Счастье киснет, тебе плохо, тебя мутит, ты терпишь терпишь терпишь, пока не сблюешь этим счастьем, не успев даже в сторонку отойти, и в блевоте по самые уши все, кому повезло оказаться рядом.
Нет. Никто никого не знает. И меня, и я. Я только знаю, что не хочу быть призраком, через которого смотрят, или нарисованной кем-то по линеечке. Могу молчать, могу говорить слишком много, могу жалеть себя или на себя злиться, могу злиться на других и их же жалеть, могу врать, бояться, иметь кучу вредных привычек, а иногда даже могу ужасно выглядеть, иметь грязные ногти и не то чтоб очень свежий запах - но не как та рыбка в сумочке все-таки - могу пописать у какого-нибудь культурно-важного объекта, много чего могу. И многое лучше бы убрать, оно мне не нравится, но, пока оно есть - оно есть, и нельзя это все не учитывать.
Не бывает плохого. Хорошего, наверное, тоже. Хотя хорошее мне нравится. Бывает интересное, разное, бывает - одинаковое. Мне не нравится одинаковое.Мое хорошее только в том, чтобы вселенная каждый день новая. Плохое во вторичности. И даже тогда, когда кажется,что все - точно так же, собственные ощущения могут кричать об обратном.
Привет.
Не хочу пытаться разглядеть будущее.