http://www.norge.ru/pankratova_izved_rus
Элеонора Панкратова – одна из самых известных и уважаемых переводчиков норвежской литературы. Благодаря её переводам, русские читатели имеют возможность насладиться книгами Кнута Гамсуна, Сигрид Унсет, Боргена, Юстейна Гордера.
Для начала, не могли бы вы сами немного рассказать о себе и о том, почему вас заинтересовала норвежская литература?
Собственно говоря, судьба у меня в чем-то удивительная, с элементами какого-то романтизма. Еще будучи школьницей, я начала читать Кнута Гамсуна. Это было глухое советское время, когда Гамсун был запрещенным писателем. Но дело в том, что я росла в семье, где было очень много книг, просто огромная библиотека, хотя мои родители не имели никакого профессионального отношения к литературе. Мой отец был капитан дальнего плавания. Сама я родилась в Петербурге, тогдашнем Ленинграде. Но поскольку мой отец был человек исключительно культурный и высокообразованный, он мне с детства вместо рассказов и сказок пересказывал содержание разных книг. «Принц и нищий», например. А когда мне было примерно 12 лет, он мне сказал: «Знаешь, есть удивительный писатель в Норвегии, который написал совершенно потрясающие романы о любви. Но в то же время с ним произошла страшная вещь, он был фашистом». А для меня это было откровением, как человек может быть благородным и «хорошим», талантливым, но при этом фашистом. И для меня это осталось загадкой на всю жизнь. Вот как это может уместиться в человеке?
Свою профессию я выбрала очень рано. Хотела поступить на филфак. Еще школьницей, живя в Москве и проходя мимо филологического факультета, у меня была такая девическая мечта: вот я поступаю на филфак, который был расположен напротив Кремля и вот уже студенткой, в красивом платье сижу в этом садике за старинной оградой. Это был мой идеал. И при этом хотела заниматься какой-то скандинавской литературой. Тут, наверное, ингерманландские корни (с маминой стороны) сыграли свою роль (ведь исторически Ленинградская область - «приют убогого чухонца», так что скандинавское, прибалтийское – это родное).
Норвежская литература не очень распространена в России. Не было боязни оказаться невостребованной в своей профессии?
У меня всегда был, может быть, наивный взгляд на жизнь, но, если ты хороший специалист, ты не можешь быть невостребованным. Если ты умная и красивая, неужели тебя не полюбят? Я наивно всю жизнь в это верила и, наверное, во что веришь, то и сбывается. Так, в общем, у меня в жизни и получилось.
А каких норвежских писателей, кроме любимого Гамсуна, еще могли бы выделить?
Гамсун – это очень любимый, и даже могу похвастаться, что целых пять сборников мною выпущено, не считая статей о нем в книгах и журналах. Но я еще занималась Сигрид Унсет. Две книги вышли. В издательстве «Прогресс-традиция» вышли романы «Фру Марта Оули» и «Весна» и в издательстве «ОГИ» «Возвращение в будущее». Кроме того, я переводила Юстейна Гордера, сказки Асбьернсена и Му, эссе Нильса Юхана Рюда. В свое время писала диссертацию по Юхану Боргену, который тоже был большой поклонник Гамсуна. И как-то все получалось как-то так, что мои знания и умения оказались очень востребованы. Когда я писала о Юхане Боргене, издательство «Прогресс» решило издать его прославленную «трилогию о маленьком лорде» (перевод Юлианы Яковлевны Яхниной). Мой профессор В.П.Неустроев сказал, что у него есть «юное дарование», которое вполне может написать необходимое предисловие. В издательстве удивились, предисловие заказали. На рецензию отправили Ясену Засурскому. У него было несколько маленьких замечаний, а в целом он написал, что это очень хорошо написанное литературное предисловие. Тем самым дал мне «путевку в жизнь», так никогда со мной и не познакомившись. Я до сих пор храню этот пожелтевший листочек. Кстати потом я убедила издателей сделать сборник новел Боргена, а потом и его публицистики «Слова, живущие во времени».
Переводом стихов никогда не занимались?
Нет, хотя бывают соблазны и можно сказать наглость. Например, какие-нибудь белые стихи. Но такое желание возникает очень редко. Я все-таки человек, для которого ближе проза (любимые жанры - роман и новелла), которому по душе какие-то сказочные повести того же самого Юстейна Гордера.
Вы переводите только художественную литературу?
Иногда я перевожу и не художественную литературу. Вот сейчас вышла «История психологии». Но дело в том, что я никогда не перевожу, и никогда не делала того, к чему бы у меня не лежала душа, и к чему не было бы какого-то внутреннего интереса. «Историю психологии» Пера Саугстада я перевела, потому что я считаю, что сейчас «век психологии», век манипуляции сознанием. Мне стало интересно, хотелось понять, что это за наука. И действительно эта книга какие-то вещи для меня прояснила.
Что сложнее переводить - художественную литературу или публицистику?
Везде свои трудности. Когда переводишь художественную литературу, важно найти стиль, ритм повествования, а если говорить о диалогах, то надо быть в какой-то степени актером, уметь перевоплощаться. А когда переводишь художественную публицистику, написанную, например, Кнутом Гамсуном или Сигрид Унсет, то это тоже отдельная история. Потому что это великий писатель, но написал в данном случае нехудожественное произведение, т.е. надо помнить и подоплеку художественную и в то же время не превращать это в совершенно другой жанр. А если сугубо научная книга как «История психологии», то и тут нужно взять верный тон, не говоря о проблеме терминов. Переводишь не только на другой язык, но и на другой менталитет. С этой книгой вообще особая история. Автор книги Пер Саугстад имеет изначально филологическое образование. Он пишет не только о научных проблемах, но и подробно и даже эмоционально излагает биографии ученых. Это схожий подход, когда биография писателя рассматривается для того, чтобы лучше понять его творчество.
Вы интересуетесь современной норвежской литературой? Есть какие-то предпочтения среди авторов?
Это, к сожалению, наверное, мой личный вкус или ретроградство, но по своему духу мне близко время рубежа веков – Гамсун, Унсет, поздние драмы Ибсена, поэзия Сигбьёрна Обстфеллера. Хотя, безусловно, я всегда интересовалась современной литературой. Что касается второй половины 20 века – это Борген. Мне еще очень нравится Кнут Фалдбаккен. Я считаю, что это очень по-своему характерный для Норвегии писатель, который и по сей день продолжает писать и очень активно. Гордер - потрясающий писатель не только в контексте детской литературы. Мне очень нравится книга «VITA BREVIS» (лат. - жизнь коротка ). К тому же я считаю, что он обладает удивительным даром – писать детям о смерти. Это страшная запретная тема, а он показывает, как с этим примириться. И меня это поразило в его книге «Лягушачий замок», которую я перевела в свое время. Эта была первая книга Гордера на русском языке. Вообще, я была знакома с его матерью Ингер Маргрете. С Юстейном нас познакомили в их доме, когда еще ни он, ни я не знали, что он станет мировой знаменитостью. Книги Гордера очень интересное явление, как сказки Андерсена, они весьма поучительны не только для детей, но и для взрослых. Я это вижу по откликам читателей.
В России норвежская литература мало распространена. У нас не читают норвежских писателей, не потому что это неинтересно, а просто потому, что не знают их.
На самом деле читают. У Унсет, конечно же, в основном читают «Кристин, дочь Лавранса», с советских времен - затрепанная книга в районных библиотеках. И если издательство выпускает какую-то книгу Гамсуна тиражом 3000-5000 экземпляров, то это о чем-то говорит. Если нет надежды продать, то они не будут этим заниматься. Или, например, книга Сигрид Унсет «Возвращения в будущее», где она делится своими впечатления о России (в том числе и не очень лестными), распродана полностью. Публицистический сборник Гамсуна «О духовной жизни современной Америки» не так давно вышла, и переводом которой я тоже занималась вместе с молодыми коллегами Алексеем Сельнициным и Наргис Шинкаренко. Это была идея питерского издательства «Владимир Даль». Они позвонили мне и предложили эту идею осуществить, и я согласилась.
Что касается детей и подростков, я думаю, что это не только проблема чтения норвежской литературы. Дети стали меньше читать, и это большая трагедия. Зрительное восприятие оно совершенно другое. Когда человек читает, прежде чем создать образ и осмыслить его, нужно сделать усилие, и поэтому у него это уже по-другому откладывается, то есть первая проблема, которая есть – это общая проблема чтения. Вторая – это то, что даже если ребенок, подросток читает, то вопрос в том, что он читает. Что касается Российско-норвежской школы, то тут ситуация другая, дети ездят в Норвегию, видят другую жизнь и, возможно, у них возникнет желание больше узнать об этой стране. Из художественной литературы я бы посоветовала читать Гордера. У него есть книги для разных возрастов, и для маленьких и те, которые могут заинтересовать подростков. Фалдбаккен, я считаю, тоже интересен. Кстати, издательство «Импэто» издавало сборник Фалдбаккена Е-18 и «Летние каникулы» - это уж точно вполне молодежная книга.
Что касается классики, я считаю, что классика тем и интересна, что задевает душу, заставляя сопереживать и помогает человеку решать свои проблемы, учитывая чужой опыт. Вы себе не можете представить, сколькому меня в жизни «научил», например, роман «Война и мир». Там описываются общечеловеческие ценности и коллизии (жажда счастья, вольные или невольные поиски смысла своей жизни, соблазны, особенно меня поразило - очень побочная линия этого грандиозного произведения - описание унижений обедневшей княгини Анны Михайловны Друбецкой ради своего сына, я все думала: а я бы смогла так, стоит ли это того).
А вот Эрленд Лу мне неинтересен. Но это уже вопрос вкуса. Я пыталась читать, но мне это было как-то скучно.
Было ли такое, что вы переводили что-то просто для себя? Так называемые "переводы в стол"?
Но только в школьные годы, когда я в пятом классе вдруг перевела в рифму несколько строчек Шекспира, (почему-то этот крохотный кусочек из «Короля Лира» оказался в школьном учебнике английского языка, там в конце каждого урока – какой-то стишок был). Это и было первое, что я перевела и у меня, кстати, сохранилась эта тетрадка, так и лежит в моем письменном столе, где детским почерком написан первый перевод.
Еще рассказ Рэя Бредбери перевела «в стол». А вообще, я же начинала как литературовед, писала предисловия, рецензии, и тогда за это очень хорошо платили. Собственно, для меня и то, и другое неразрывно связаны: есть проект, определенная линия, так или иначе выстраиваемая, а не случайно подвернувшаяся книга.
Нигде сейчас не преподаете?
Нет. Мне приходилась читать лекции, меня приглашали и на семестры, и на отдельные лекции. Полтора года в жизни я преподавала зарубежную литературу в частном университете, но он оказался полностью коммерческим, рыночным, если называть вещи своими именами, жульническим. Всякий кто способен платить, будет зачислен и получит диплом педагога, юриста, экономиста и т.д. Даже если не усвоил никаких знаний.
В Норвегии жили когда-нибудь?
Нет. Я бывала там по несколько месяцев иногда, получала разные стипендии.
А возникало желание там остаться жить?
Возникало. Мне там очень нравится. Прекрасная страна для жизни, гуманная доброжелательная атмосфера. Природа удивительная. Норвежцы берегут природу, ведь они ее не покоряют, а приспосабливаются к ней и человек, и промышленность «знает своё место».
Сейчас занимаетесь каким-нибудь переводом?
Конечно. Я всегда занимаюсь каким-либо переводом. Но ведь переводческая деятельность не подразумевает исключительно академического сидения. Нужно что-то организовать, где-то выступать, что-то изучать – это же очень много аспектов деятельности. Нужно отвечать на телефонные звонки издателей, коллег. Это всё занимает время. Сейчас я перевожу большую биографию Гамсуна.
(с) Л.Е. Германова (БНИЦ)
