Старческая мудрость донесла до нас вместительное психологическое заключение: “остановился - упал”. Конечно же, имелась в виду остановка в духовно-нравственном развитии, а падения личности происходят не столько от неумения, сколько от нежелания различать и определять причины своего бедственного состояния.
Нравственное самосовершенствование личности сопровождается волевой активизацией рефлексивного самоанализа и сознательного фильтра чувств, мыслей и желаний, отсеивая неполезное, развивая “интуицию совести”.

1 Такое познание своей личности развивает процесс познания в целом, корректируя личностную направленность относительно добра, что в свою очередь гармонизирует психическую жизнь человека.

2 На этом пути, главное - не солгать себе, приукрашивая или упрощая свою выявленную неправоту. То есть, при устойчивой мотивации волевой процесс самоанализа и самоисправления стимулирует личностный рост. А при нестойкой мотивации активизируются механизмы психозащит и “эговлечений”, уводящие личность от “интуиции совести” в процесс духовной деградации, нередко внешне не замеченной.
К примеру, оставаясь рассудительным и внешне спокойным, человек способен проявлять агрессию, как действующую сущность своего состояния. В таком случае, агрессия является следствием существующей или реализующейся необходимости переноса своего состояния “жертвы” на ближайшее окружение. При этом человек переживает опустошение, нарастание слабости душевных сил, синдром хронической усталости или астению, как будто вся внутренняя работа идет вхолостую. То есть, распределяясь на окружающих, агрессия слабеет, возникает фон общего опустошения, что создает временную иллюзию облегчения.
Для коррекции подобного состояния необходимо, чтобы внимание ума настроилось на осознание истинных мотивов поведения и рефлексии ценностно-смысловой сферы.
Если личность не изъявляет воли к исправлению себя в ходе самоанализа, то возникшие “энергетические дыры” провоцируют личностное пополнение энергии в ситуациях, производящих выработку адреналина: от азартных развлечений, оккультизма, наркотиков, половых извращений вплоть до психонасилия окружающих, что в конечном итоге является саморазрушением.


Ряд типичных действий, подкрепленных физиологическими изменениями, способствует как выработке определенного стереотипа действий, так и возникновению патологической зависимости от него. То есть, человек в определенных ситуациях оказывается в "замкнутом кругу", в данном случае желания самому быть психонасильником. Здесь началом коррекции послужит волевой разрыв с эгоцентризмом и воспитание “доминанты на собеседника” , деятельного самопожертвования и доброделания.
Стимулирующая мотивация к исправлению послужит развитию продуктивного, трезвого самоанализа, воспитания “взгляда со стороны”.
Насущность этих действий обусловлена возрастающей неадекватностью массового реагирования в условиях различных стрессовых факторов.

Данная проблема была рассмотрена нами в фокусной группе - 110 беременных женщин г. Алчевска.
Исследование проводилось в период с сентября 2003 по март 2004 года на базе женской городской консультации.
Результаты, полученные нами с использованием теста - опросника Басса - Дарки, адаптированному Л.Г. Почебут распределились следующим образом: 24% беременных имели выраженное адаптационное поведение в стрессовых ситуациях и низкую степень агрессивности; у 25% женщин была средняя степень агрессии и адаптации Среди этой группы обнаружилось следующее процентное соотношение различных типов агрессивного поведения:

· 33% средней самоагрессии (состояние беззащитности, недовольства собой, своей судьбой, семьей и т.д.);
· 24% средней вербальной агрессии (вербальное выражение недовольства, раздражения, агрессии);
· 24% средней предметной агрессии (срыв напряжения, агрессии на окружающих предметах);
· 13% средней физической агрессии (склонность к силовому решению проблем);
· 6% средней эмоцианальной агрессии (эмоциональное отчуждение, подозрительность, неприязнь и т.д.).

В следующей группе беременных прослеживается подобная структура распределяемости агрессивности по различным типам поведения. В нее вошли 44% беременных, это самая многочисленная группа, в которой выявлена высокая степень агрессии по одному или двум одновременно типам поведения, и низкая степень адаптивности. Среди них:

· 52% высокой самоагрессии;
· 23% высокой предметной агрессии;
· 15% высокой вербальной агрессии;
· 8% высокой физической агрессии;
· 2% высокой эиоциональной агрессии.

И в заключительную группу входят 7% беременных женщин, характеризующихся крайне высоким уровнем агрессивности и низкими адаптационными возможностями.
Здесь так же лидирует самоагрессия с высоким уровнем предметной и вербальной агрессии.
Таким образом, в результате исследований выявлена проблема самоагрессии. Ее особая опасность в том, что во время беременности она оказывается направленой и на ребенка, провоцируя развитие внутриличностных проблем у ребенка, угрозы прерывания беременности или проблемы детородной функции в дальнейшем. В случае самоагрессии и существующем при этом типичном поведении у человека отмечается невротическое чувство вины или неудачливости без конструктивного самоанализа и исправления, депрессивные состояния вплоть до возникновения суицидальных мыслей, широкий спектр недовольств, включающих самоистязания и презрение тех, кто не соответствует меркам агрессора. Здесь вступает в силу уровень притязаний. Самоагрессия в данном случае вызывается внутренним несогласием женщины с несоответствием сущности субъекта критериям ее притязаний, выстроеных в отношении данного субъекта.
Чем больше получает развитие самоагрисся, тем выше наблюдается уровень притязаний и ниже уровень душевных сил. Однако особенность этого момента в том, что уровень притязаний корректируется укреплением душевных сил в жертвенной любви и деятельном доброделании.

Жертвенной любви всегда предшествует принятие себя таким, как есть, с желанием стать лучше и видением перспективной необходимости этого. Принятое состояние переносится на окружающих, давая им “аванс доверия” и порождая отказ от притязаний на их счет. Так же необходимо начинать коррекцию предметной и вербальной агрессии.

Теоретически опасность предметной агрессии в ситуации беременности состоит в том, что если мать не воспринимает ребенка как личность, как субъекта процесса жизни уже в утробе, то она относится к нему как к объекту. И на ребенка, выступающего в этот момент в роли объекта, распространяется предметная агрессия. Ребенок становится предметом манипуляций, что не только нарушает развитие детско-родительского контакта, но и препятствует самому протеканию периода внутриутробной жизни.
Это выражается не только в желании женщины искусственно прерывать беременность, но может способствовать преждевременным родам, развитию гипоксии у ребенка, слабости родовой деятельности, присутствию угрозы прерывания беременности.
Если же сильна вербальная агрессия, то продолжительное раздражение и его словесное подкрепление так же является невротизирующим фактором для ребенка в утробе, повышающим поступление к нему гормонов беспокойства.


3 Изучая анамнез беременных, мы обнаружили, что высокая агрессия прослеживается у тех женщин, которые:

· желают прервать беременность по своему желанию или под давлением семьи, отца ребенка, сюда же относятся женщины, планирующие отказаться от ребенка после родов;
· сохраняют желанную беременность после совершенного аборта или нескольких абортов;
· впервые забеременевшие, но по каким - либо причинам не состоящие в браке, так же школьницы, сохраняющие беременность;
· беременные, профессионально и продолжительно работающие с компьютером.

Мы не ставили цель прослеживание влияние компьютера на изменение адаптированности к агрессивной среде, но беседа с женщинами, работа которых связана с компьютером, подтверждалась результатами, полученными по тесту - опроснику Басса - Дарки.

В заключении мы приведем любопытные факты, полученные в фокусной группе беременных женщин по тесту - опроснику Т.Элерса на определение психологической готовности к риску.
Готовность к риску показывает нам направленность личности на достижение цели и избежание неудачь в экстремальных условиях

4. В начале исследования мы предположили, что стремление к риску обнаружится у идущих на аборт женщин, но результаты показали обратное.
Большинство беременных женщин, желающих стать матерями, имеют высокую готовность к риску и мотивированны на достижение цели и успеха. И наоборот, женщины, идущие на аборт или сохраняющие беременность после совершенного аборта имеют выраженную противоречивость и предпочитают подчиняться, чем рисковать. В этом случае можно сказать что, завышенный уровень притязаний, самоагрессия, попытки проявлять насилие в отношении своих детей является показателем личности, склонной к зависимости и подчинению, усилие воли которой направлены именно на подсознательный поиск ситуаций личной зависимости от кого-то или от чего-то, в которой женщина, опять таки, переживает страдание. У этих женщин возникает чувство беспомощности на фоне истощения душевных сил. Они видят один единственный выход и ощущают состояние некоего "гипноза воли" с присутствием желания скорейшего аборта, в большинстве случаев, проявляя истерический тип реагирования.
Даже когда решение об аборте навязано в результате психонасилия значимыми лицами, женщины идут наповоду манипуляций, имея вторичную выгоду.

Во-первых, иллюзию облегчения -"освобождение" от страха перед гиперболизированной ответственностью, от которой, якобы, избавляет фактический акт агрессии в данном случае - аборт.

Во вторых, с помощью механизмов защиты и самооправдания, происходит перенос патологического чувства вины на присутствующих значимых "соучастников", т.е. людей прямо или косвенно участвующих в судьбе женщины, проявляющих, в свою очередь, психологическое, экономическое, физическое насилие по отношению к ней.

Когда такие женщины сами попадают в число значимых лиц, имея возможность манипулировать (дочерьми, невестками), то активно пользуются своим опытом, посылая “жертву” на подобные испытания, рассуждая примерно так:
“Я делала, и ты сделаешь”,
“Не ты первая, не ты последняя”,
тем самым, блокируя остаточное чувство собственной вины, неправоты и некомпетентности и распределяя его между всеми причастными к подобной проблеме, в данном случае к аборту.
По нашему мнению, этим отчасти можно объяснить массовость приверженцев абортов. Обычному человеку не возможно безнаказанно убивать других людей.

Солдат на войне должен четко знать, что стреляет не в человека, а убивает врага, угрожающего Родине, семье и т.д. То есть он действует ради спасения жизни тех, кто стоит за его спиной и одновременно того, частью чего он является сам, рискуя ценой собственной жизни на войне.

Женщина, убивающая в утробе свое невинное дитя, так же усиленно пытается определить в нем врага... ее комфорту, спокойной жизни семьи и т.д. Стремясь стоять на защите, прежде всего, своих корыстных, оправданных ею же инересов, женщина пытается распределить вину между всеми, говоря, что так принято в подобной ситуации или узаконено государством и др. При этом женщина в содержании своих высказываний явно стремиться показать свою не зависимость в суждениях и мнениях. Но зависимость уже есть, хотя и не вполне осознается.

Конечно, многие понимают, что аборт является убийством, но не пытаются его опротестовать, или отвергнуть его в качестве расправы с невиновными людьми, потому что являются причастными к нему каким - либо образом. По этому суд над абортом является судом совести над собой, родными, над неразвитостью своей родительской сферы, над нежеланием иметь детей и нести ответственность.
Это влечет нежелательные переживания, нередко вытесняемые в подсознание. Только если мы называемся личностью с сохранной психикой, нам необходимо знать правду, какой бы нелицеприятной она не была.

Позволяя себе “дозу лжи”, мы заглатываем “порцию зла”, укореняющегося в самой сердцевине души, в корне психики, после чего становимся агрессорами и невротиками, следуя одной уже евангельской мудрости:
“От избытка сердца говорят уста”.

Наверное все же стоит задуматься о важности конструктивного самоанализа в процессе духовно-нравственного развития, и вовремя оценить последствия каждой остановки в перспективе падения.