Мой горячо любимый братец тут написал небольшой рассказик.Пока я печатаю следующую часть своего прочитайте этот.
Короче, Дэмьен пикчерс представляет:
Средство от скуки
Федя сидел за столом, вяло ковырял вилкой уже давно остывшую в тарелке яичницу и, подперев рукой щеку, наблюдал из окна, как из большого крытого грузовика разгружают чью - то старую потрепанную мебель. Того, кто, наконец, купил пустовавшую несколько месяцев соседнюю квартиру. Федя слышал от матери, что многие из многочисленных покупателей, желающих приобрести однокомнатное жилище в центре города, отказывались от своего намеренья, после того как, благодаря не в меру разговорчивым соседям, случайно узнавали, что же за страшную тайну скрывают от них хозяева квартиры. Тайна заключалась в том, что бывший жилец, жизнерадостный молодой человек, снимавший злополучное жилье, неожиданно для всех покончил с собой. Его нашли спустя три дня совершенно голым повесившимся в ванной.
Ходили слухи, будто это был несчастный случай. Собирающийся всего лишь помыться молодой человек, поскользнулся, невероятным образом попав головой в прочную петлю вязаной мочалки. Во всяком случае, это была одна из версий произошедшего, поскольку самоубийца не оставил никакого письменного подтверждения своего твердого желания уйти из жизни. В его вещах нашли только смятый клочок бумаги с непонятными каракулями, но выяснять, откуда взялось это непонятное послание, никто не стал. Дело быстренько закрыли, как говорят в правоохранительных органах, за полным отсутствием состава преступления.
Федя помнил живущего по соседству Валерку, веселого всегда улыбающегося двадцатилетнего парнишку, и в тот жуткий день искренне сожалел о происшедшем вместе со всеми. Отца Федька совсем не помнил и в свои тринадцать интуитивно тянулся ко всем, кто был старше его самого. Однако любые старания матери устроить свою личную жизнь и таким образом, как она считала, сделать их семью полноценной, заканчивались неудачей. Ни один из новоиспеченных папаш не умел, да и не пытался найти с Федькой общий язык. А тот, после нескольких попыток такого общения, замкнулся в себе и на отрез отказывался знакомиться с новыми претендентами на эту роль.
Работая медсестрой, мать, чтобы заработать, часто брала ночные дежурства. Она корила себя за то, что мальчик практически предоставлен самому себе, понимала, одна она не в состоянии справиться с отбившимся от рук сыном подростком. Но за двойки Федьку не ругала, жалела. Каждый раз, с ужасом на лице читая записи, сделанные твердой учительской рукой в замусоленном дневнике сына, Лидия Андреевна только качала головой. А когда Федька неожиданно подружился с молодым вежливым соседом, который ей сразу почему-то понравился, даже обрадовалась. Может быть, научиться уму разуму. И тут вдруг это несчастье.
Федька отвернулся от тарелки и снова взглянул в окно. Двое крепких молодцов в красных фирменных комбинезонах вытащили из грузовика последнее обшарпанное кресло и внесли в дом. На лестничной площадке вновь послышался шум и голоса. Вскоре грузовик, фыркнув мотором и подняв облако пыли, выехал со двора и, исчезнув в неизвестном направлении, лишил Федьку единственного на данный момент развлечения.
Лидия Андреевна зашла на кухню.
-- Ты чего не ешь? А ну, давай поторапливайся, а то в школу опоздаешь!
Федьке очень было любопытно посмотреть на нового соседа, почему-то выбравшего для переезда столь раннее утро. Покончив, наконец, с яичницей, мальчик схватил сумку с учебниками и выбежал на лестницу, в надежде столкнуться там с таинственным новым жильцом. К большому его разочарованию деревянная, покрашенная впопыхах какой-то грязно коричневой краской, соседская дверь была закрыта. Он подошел ближе и прислушался, но ничего так и не услышав, от обиды оторвал несколько облупившихся грязно-коричневых пластинок. Бывшие хозяева, не чая избавиться от проклятой квартиры, запросили за нее просто смехотворную по нынешним временам цену, по этому на ремонт решили не тратиться.
Федька вышел во двор и вздохнул всей грудью апрельского, отчего-то волнующего все клеточки его еще растущего организма, необычайно чистого воздуха. Весна в этом году выдалась теплая и уже к середине апреля погода стояла почти летняя. Чрезвычайно довольные такой атмосферной аномалией воробьи весело щебетали, подпрыгивая на ветвях еще не успевших облачиться в пышный зеленый наряд деревьев, греясь в теплых лучах весеннего солнышка. Разбуженная после зимней спячки, природа готовилась к своему обновлению. По необъяснимой причине Федьке тоже хотелось прыгать, бегать и кричать во все горло, словно он неразумный маленький ребенок. Однако, считая себя человеком взрослым, он никак не мог себе это позволить.
Уроки прошли на удивление быстро. Видимо весенний, будто пропитанный электрическими зарядами, воздух, не дававший ученикам долго сидеть на одном месте, действовал и на учителей. С легким чувством, оставляя за спиной ненавистную школу, Федька шел домой невероятно довольный. Он знал, что матери дома еще нет, и придет она только к вечеру, так что можно было от души побездельничать.
Поднимаясь по лестнице своей старой пятиэтажки, мальчик обнаружил, что дверь соседской квартиры слегка приоткрыта.
-- Молодой человек, не могли бы вы зайти ко мне?
Федька от неожиданности даже вздрогнул. Странно приятный чуть хрипловатый голос явно принадлежал новому жильцу.
-- Я... Я сейчас не могу, - мальчик почему-то перепугался, глядя в темную щель приоткрытой двери.
-- Поверьте, я вас долго не задержу, - голос был спокойный и слегка насмешливый.
Федька как под гипнозом шагнул к соседской двери, толкнув ее рукой, отчего она открылась еще больше, пропуская его в темную уже знакомую прихожую. Ни с того ни сего ему вдруг вспомнился Валерка. Совсем недавно живший здесь и так нелепо погибший. Федька, как ни старался, не мог представить его мертвым. Образ веселого парня никак не вязался с синюшным голым трупом с петлей на шее. А вдруг он сейчас стоит там в темноте. В какой-то книжке Федька читал страшные истории о призраках самоубийц, которые наказаны тем, что вынуждены оставаться среди живых людей, отчего их страдания становятся еще невыносимее. Поэтому они приходят к тем, кто был им дорог при жизни, в надежде, что это облегчит их муки вечного одиночества. Сердце Федьки забилось так часто, что он едва мог дышать.
« Ну что я маленький что ли, бояться каких-то сказок про мертвяков» - вытерев рукавом влажный лоб, он вошел внутрь. Там никого не было. Прихожая была пуста.
--- Очень вас прошу, молодой человек, - голос, исходивший откуда-то из глубины квартиры, казался обеспокоенным, - оказать мне одну услугу. Там на столике рецепт и деньги на лекарство. И, пожалуйста, быстрее.
Федька, не ожидавший такого поворота событий, стал искать уже привыкшими к полумраку глазами упомянутый голосом столик, и неловко повернувшись, едва не опрокинул его.
-- Ага, я слышу, вы его уже нашли, - теперь насмешливые нотки слышались в еще минуту назад почти умирающем голосе жаждущего помощи незнакомца отчетливее.
-- Да, извините, я сейчас, - Федьке стало очень неловко.
Собрав с пола рассыпавшуюся мелочь, он бросился прочь по лестнице и отдышался только, выбежав, наконец, во двор. Аптека находилась совсем недалеко. За углом. Через несколько минут, Федя уже поднимался по ступенькам, зажав в потной ладошке пузырек с синей этикеткой. Грязно-коричневая дверь была по-прежнему открыта. Теперь не раздумывая, мальчик вошел в квартиру. Тихо. Пробежав через полутемную прихожую, он оказался в просторной комнате и тут же зажмурился от яркого солнечного света, щедро лившегося на него сквозь большое пыльное не занавешенное окно. Лишь через какое-то время, все еще щурясь от солнца, смог оглядеться вокруг.
Федя не узнавал комнату, в которой раньше бывал так часто. Большую ее часть занимали несколько простеньких стеллажей, до предела заставленных книгами. Книги были повсюду. Не уместившиеся на полках, аккуратными стопками, перевязанными по середине белой бечевкой, они стояли на большом письменном столе, занимавшем в комнате почетное место. От их разноцветных корешков, пестревших названиями на незнакомых языках, у Федьки зарябило в глазах. Кроме книг на столе он заметил несколько необычных вещей. Колбочки с каким-то черным порошком, стеклянный шар на специальной квадратной подставке, украшенной с четырех углов железными когтистыми лапами. Но особенно его внимание привлекла маленькая сморщенная, будто засушенная, человеческая голова, с сохранившимися, заплетенными в тугие тонкие косички, волосами. Издали она напоминала темный спутанный моток ниток.
Поставив на стол пузырек с таблетками, Федька дрожащей рукой потянулся к необычной находке, но вздрогнул, услышав за спиной все тот же голос.
-- А, вот и вы! Вот что значит молодость, не успел я опомниться, как вы уже вернулись.
Отдернув руку, он оглянулся и увидел в дверном проеме худого болезненного вида старика, сидящего в инвалидной коляске. Его морщинистое желтоватое лицо было покрыто маленькими темными пятнышками, что придавало ему сходство с большой старой черепахой, которую зачем-то вынули из ее панциря. С первого взгляда могло показаться, что старик уже давно испустил дух, оставив увядать свое бренное высохшее тело, если бы не его необычайно живые умные голубые глаза. И теперь слегка насмешливый взгляд этих пронзительных небесного цвета глаз, казалось, буравил мальчика насквозь.
Федька вдруг почувствовал себя очень неуютно под пристальным взглядом старика. Первой его мыслью было убежать, ведь просьбу незнакомца он уже выполнил, но какая-то неведомая сила заставляла его остаться. К тому же ему было очень любопытно узнать, для чего старому калеке нужны все эти колбочки и особенно страшная сушеная голова.
-- Вот ваше лекарство, - Федька кивнул на темный пузырек.
Но старик продолжал молча изучать его, от чего мальчику стало еще больше не по себе.
-- Тут еще сдача осталась, - мальчик полез в карман, ругая себя за то, что не вспомнил об этом сразу. Теперь получалось, будто он с самого начала хотел утаить оставшуюся мелочь.
Незнакомец усмехнулся, словно прочитав его мысли. Увидев лекарство, он тут же оживился. Подкатив кресло к столу, схватил пузырек, открыл и, вытряхнув на ладонь две маленькие таблетки, быстро сунул их в рот, на секунду обнажив кривые желтые зубы.
-- Премного благодарен, - лицо старика расплылось в довольной улыбке, как будто он только что съел две сладкие конфетки, - но сдачу, мой юный друг, вы можете оставить себе. Честные молодые люди – большая редкость в наше время.
-- Нет, спасибо, мне не надо, - Федьке очень хотелось произвести приятное впечатление. Он мучительно искал повод завести разговор о странных предметах на столе и, не придумав ничего подходящего, просто спросил:
– А что это у вас там?
-- Любопытство, мой друг, вещь опасная. Кто знает, куда оно может вас завести, – по голосу было понятно, что старик не сердиться, и расположен немного поболтать. – Да вы садитесь, хотя сам бы я с удовольствием постоял.
Федька оглянулся и сомнением посмотрел на старое пыльное кресло.
-- Да, сооружение древнее, но вас вполне выдержит. Мне, как сами понимаете, оно не к чему. Я держу его для гостей.
Мальчик с опаской присел на предложенное ему место. Кресло угрожающе заскрипело, но устояло.
-- Меня Федей зовут.
-- Ну что ж, будем знакомы, Дмитрий Сергеевич, - старик протянул вперед костлявую руку и взял интересующий Федьку предмет. – Вы хотите узнать про эту засушенную человеческую голову? Надеюсь, вы не считаете меня людоедом, коллекционирующим головы своих жертв, - он насмешливо посмотрел на Федьку так, что тот прыснул со смеху. – Это голова гаитянского колдуна Вуду. Ей более ста лет.
-- Как же она у вас оказалась?
-- Благодаря одному моему другу, заядлому путешественнику. Считается, что этот артефакт наделяет своего владельца необычайной магической силой. Говорят, на ней лежит страшное проклятье, и брать ее в руки я вам не советую.
-- А вы... сами вы не боитесь?
-- Чего еще я могу бояться в моем положении? К тому же я и сам … умею колдовать.
Федька уже собирался засмеяться, но лицо старика оставалось серьезным.
-- Ну да, не может быть. Вы меня что же, за маленького принимаете?
Старик осторожно положил голову на прежнее место, и откинулся в кресле.
-- Могу ли я спросить вас, мой юный друг Федя, есть ли у вас мечта?
-- Конечно, есть. Я хотел бы быстрее стать взрослым.
-- Смею вас заверить, - старик засмеялся и от этого каркающего звука у Федьки по спине побежали мурашки, - пройдет совсем немного времени, как вы и не заметите, что стали взрослым. Когда-то, когда мне было столько же лет, сколько вам, у меня тоже была мечта. Я мечтал стать великим путешественником. Мечтал объездить весь мир, побывать в самых отдаленных уголках земного шара. Но моей мечте не суждено было сбыться. Внезапно коварная болезнь лишила меня возможности ходить. Единственным способом путешествовать для меня стали книги. Однако горькая обида терзала мне сердце, что я никогда не смогу увидеть все чудеса света своими глазами. С каждым годом мне становилось все хуже. Искалечивший мое тело недуг превратил меня в дряхлого старика. Мне ведь не так уж много лет, как вы, наверное, думаете, - старик с горькой усмешкой посмотрел на мальчика.
Федька глядел на своего собеседника, не зная, что сказать. Ему вдруг стало жаль этого беспомощного, больного и бесконечно страдающего человека.
-- Врачи потеряли всякую надежду вылечить меня, - вновь взяв со стола пузырек с лекарством и бросив в рот две маленькие таблетки, старик продолжал, - но ее не потерял я сам. Я начал изучать все известные миру медицинские трактаты, чтобы найти средство для выздоровления. Учил иностранные языки, чтобы читать их в оригинале. Но все было безрезультатно. Тогда я решил обратиться к знахарству, что в народе непременно связывают с колдовством. Старинные магические книги я доставал с большим трудом, буквально отказывая себе во всем. Люди, которые продавали мне их и не представляли, каким сокровищем они владели. Только я научился правильно читать их. Должен признать, изучение старинных книг настолько увлекло меня, что я уже не мог оторваться от этого занятия. Это стало для меня чем-то вроде хобби, скорее средством от скуки. Я корпел над ними днями и ночами, не зная ни сна, ни отдыха, пока, наконец, мои старания не увенчались успехом. Мне удалось создать некий гибрид всех магических учений, которые я только мог постичь. Благодаря хитрым заклинаниям и неким снадобьям, я стал способен управлять любым человеком на расстоянии, изменять события, избегать неприятностей. Но моей целью было совсем не это.
-- Вот это здорово, - Федька верил и не верил своим ушам. – Вот бы мне так уметь, - мальчик погрустнел, - а то у меня тоже есть ... проблемы.
О своих проблемах Федьке очень не хотелось говорить старику, да и кому бы то ни было. Почти каждый день после уроков на заднем школьном дворе его, как последнего первоклашку, избивали несколько отморозков старшеклассников. Это была банда Вовки Сизого, державшего в страхе всю школу. Ученики младших классов отныне и вовеки веков были обязаны отдавать ему все свои наличные деньги, предназначавшиеся для школьных завтраков.
Кличку Сизый Вовка получил скорее всего из-за своей фамилии Голубев или, как ехидно думал Федька, из-за своего вечно сизого носа, ставшего результатом постоянных перекуров в мужском школьном туалете. Многим откупившимся удавалось избежать издевательств, но только не Федьке. Ему доставалось больше других. Денег у него не было, да и заступиться за него было некому. Казалось, какой-то злой рок преследует его. Как ни старался, он каждый раз непременно наталкивался на этих хулиганов. Противостоять им Федька просто не мог. Он боялся. Боялся, что не сможет справиться с теми, кто в несколько раз сильнее его. Боялся, что кто-то узнает о его унижениях. Парализованный страхом, он терпеливо сносил побои и насмешки, а мучители его, вдохновленные своей безнаказанностью, придумывали для него все новые экзекуции.
Федька никому еще не рассказывал об этом. Он молчал, опустив глаза.
---Можете не говорить, если не хотите, - после недолгой паузы старик продолжал. – Я помогу решить ваши проблемы, если и вы поможете мне. Дело в том, что для одного моего эксперимента мне нужен помощник. Ничего особенного я от вас не потребую, но необходимо ваше добровольное согласие.
Федька растерялся. Может быть, этот больной старикашка просто сумасшедший и пытается втянуть его в какую-то свою хитрую игру. Да и как старый калека сможет ему помочь?
-- Ну, так что, по рукам, - старик протянул мальчику свою костлявую руку. Его глаза лихорадочно заблестели, как будто все это время он только этого и ждал.
-- По рукам, - вырвалось у Федьки, уж очень ему захотелось поскорее убраться отсюда, а старикан, видимо, его просто так не отпустит.
Рукопожатие было неожиданно крепким, и мальчик почувствовал, как что-то больно кольнуло его ладонь. Когда пальцы старика разжались, он резко отдернул руку. На ладони медленно проступала маленькая кровавая точка.
-- Ох, это, наверное, из-за кольца. Я всегда забываю про него, старый дурак.
Только теперь Федька заметил на пальце старика серебряное кольцо с необычным выпуклым рисунком. Извивающаяся серебристая змея, обвившая корявый старческий палец, пыталась укусить свой собственный хвост. Из ее приоткрытого рта торчали два маленьких стальных зуба. Минуту назад мальчик мог поклясться, что никакого кольца не было.
Старик подъехал к столу, взял листок бумаги и что-то быстро написал на нем. Затем, сложив его несколько раз, протянул мальчику.
-- Отдайте это тому, кто доставляет вам неприятности, - голос его вдруг изменился и показался Федьке каким-то потусторонним, - он сам навлечет их на свою голову. Но ни в коем случае не читайте это сами.
В этот момент Федька услышал на лестнице голос матери. Он и забыл, что бросил сумку с учебниками прямо у двери соседской квартиры. Быстро схватив протянутый ему листок, мальчик кинулся к выходу, но почувствовал, как старик крепко схватил его за рукав.
-- Я надеюсь, - зашипел он, притянув Федьку поближе к себе, - что наш уговор останется строго между нами. Помните, мы с вами заключили сделку.
Рука старика разжалась, и мальчик кинулся к двери, слыша за спиной неприятный каркающий смех.
-- Что ты там делал? – мать стояла возле открытой двери. Лицо ее было взволнованно.
-- Новый жилец. Он инвалид. Просил помочь.
Федька задыхался.
-- Я знала, что ты у меня хороший отзывчивый мальчик, - Лидия Андреевна улыбнулась и погладила сына по голове.
С того самого момента, как Федька проснулся на следующее утро, его не оставляло какое-то нехорошее предчувствие. Оно не исчезало, а каждым часом только усиливалось. Не смотря на уговоры матери, старающейся непременно накормить сына завтраком, он не мог проглотить ни кусочка. Неприятный холодок в животе заставил его забыть о еде. Сделав вид, что опаздывает, он схватил свою потрепанную сумку и выбежал во двор. Небо было затянуто серыми тучами, отчего казалось каким-то зловещим. Ощущение тревоги не проходило.
Подходя к школе, он еще издали заметил на крыльце двоих прихвостней Сизого. Один из них, долговязый и прыщавый, как всегда вымогал у какого-то первоклассника деньги. Второй, низкорослый, похожий на недоразвитую гориллу, видимо стоял рядом для устрашения. Они были так увлечены своим занятием, что не увидели приближающегося к ним Федьку. А тот остановился на пол пути, как вкопанный. Нужен был какой-то выход! Какой-то хитрый план, как избежать неприятной встречи. Обойти здание школы с другой стороны и там подождать, пока не начнутся уроки? Но, оказавшись в пустом заднем дворике, он понял, что план его с треском провалился. Вывернув из-за угла, к нему направлялась лыбящаяся троица с самим Сизым во главе.
-- Ба, какие люди к нам пожаловали, - Сизый явно пребывал в хорошем расположении духа, что, однако, не предвещало для Федьки ничего хорошего. – Сколько этот хлюпик нам уже должен? – вопрос предназначался прыщавому, видимо отвечающему за бухгалтерию.
-- Тыщу, - прогнусавит тот, обнажив в кривой улыбке гнилые зубы.
-- Ну, так, когда платить будем? – Сизый перестал улыбаться и состроил грозное лицо.
-- У меня нет денег, - Федька изо всех сил старался не показывать виду, что боится.
-- А вот мы сейчас проверим. Ну-ка, выворачивай карманы! Хряк, помоги ему.
Горилла - образная детина сделала два шага вперед, угрожающе сжав кулаки.
-- Не надо, я сам.
Засунув руку в карман брюк, Федька вдруг обнаружил какую-то бумажку. Стариково проклятие! Он же про него совсем забыл! И вытащив листок из кармана, протянул его Сизому.
-- Это еще что?
-- Один старик дал мне это, - Федька понимал, что хватается за соломинку, - он сказал передать тебе.
-- Мне? – Сизый оторопел, затем осклабился. – Хряк, принеси.
Хряк, выполнил приказание. Медленно, будто боясь какого-то подвоха, развернув листок, Сизый пробежал глазами написанное. Федьку прошиб пот. Сердце его стучало, как у марафонца на последней дистанции. Конечно, ни в какие проклятья он не верил, но записка сумасшедшего старика, отчего-то придавала ему уверенности. Понимая, что своим обманом лишь раззадорит противника, Федька первый раз в жизни решил драться. Краем глаза он заметил несколько увесистых камней с права от его ноги, и стал прикидывать, как бы ему их вовремя схватить.
-- Что за ерунду ты мне тут подсовываешь?! Поиздеваться надо мной решил?! – Сизый бросил скомканный листок в сторону и, сжав кулаки начал приближаться. Горилла- коротышка, в два прыжка преодолев расстояние в несколько шагов, отрезал Федьке путь к отступлению и, уже замахиваясь кулаком, оценивал его слабые места.
Мальчик наклонился и схватил большой круглый камень. Кулак Гориллы просвистел над его головой, даже не задев ее.
-- Не подходи, а то… - Федька встал в боевую стойку.
-- А то, что?
-- А вот что!
Отведя руку назад, Федька со всей силы бросил камень, который оказался довольно тяжелым, точно никуда не целясь. Все случившееся далее было настолько неожиданным, что запечатлелось в Федькином сознании, как кадры замедленной съемки, хотя на самом деле продолжалось считанные секунды.
От летящего в его голову круглого предмета Сизый умело увернулся, не предполагая, чем это ему грозит. Он вздрогнул, когда неожиданно услышал за спиной звон разбитого стекла. Камень попал в большое, почти в человеческий рост, окно пустующего спортивного зала на первом этаже школы. С внутренней стороны оно было надежно защищено прочной решеткой, спасение от нерадивых футболистов. Может именно из-за нее или по другой необъяснимой причине, большой осколок стекла, похожий на огромный топор, оторвавшись от старой прогнившей деревянной рамы, с быстротою молнии полетел вниз. Как нож в масло, стекло вошло в шею Сизого, за долю секунды легко срезав ему голову. Какое-то время тело его еще продолжало стоять. Из основания отрезанной шеи пульсирующей струей брызгала кровь. Голова же, с застывшим удивленным выражением на бледном лице и с открытым в немом крике ртом, покатившись, остановилась прямо у Федькиных ног.
В тот момент, когда Сизый в пропитанной кровью одежде рухнул на землю, мальчик услышал душераздирающий вопль. Прыщавый, голося по- бабьи, нелепо размахивая руками и то и дело, спотыкаясь, уже заворачивал за угол школы. В окнах верхних этажей показалось несколько любопытствующих лиц.
Федька не мог сдвинуться с места. В голове болезненно пульсировала одна мысль: бежать! Оттолкнув все еще стоящего за его спиной бледного, как полотно, Хряка, он, едва передвигая ватные ноги, кинулся прочь. Остановился только у подъезда своего дома. Желудок выворачивало наизнанку, казалось, он сам собирается выпрыгнуть изо рта, вырываясь из стальных тисков дикого панического ужаса, сковавшего внутренности.
Кое – как сгибая дрожащие колени, поднялся по лестнице. Оказавшись дома, он бросился в свою комнату и, не разуваясь, забравшись с ногами на диван, закрылся с головой одеялом. Федька всегда так делал, когда был еще совсем маленьким, прячась от наказания за какие – ни будь мелкие шалости или от страшного монстра, который, как ему казалось, сидел под кроватью.
В теплом уютном полумраке он лежал, обхватив руками колени, пытаясь унять, отбивающее барабанную дробь испуганное сердце. Тиканье часов на столе действовало успокаивающе: тик-так, тик-так. Здесь он в безопасности. Здесь ему ничто не грозит. Федька начал испытывать странное чувство. Все события сегодняшнего дня, будто медленно исчезали из его памяти. Как ни старался, он уже никак не мог вспомнить детали страшного происшествия. Закрыв отяжелевшие веки, стал медленно погружаться в это приятное теплое забытье.
Федька очнулся от какого-то непонятного шороха и открыл глаза. Было темно и тихо. Отбросил одеяло, под которым ему стало так жарко, что тяжело было дышать. В полутьме он едва различал очертание предметов. Тусклый лунный свет слабо освещал комнату сквозь занавешенное шторой окно. Вдруг он услышал в прихожей чьи-то шаги. Показалось?
Федька помнил абсолютно точно, что мать сегодня на дежурстве и дома он совершенно один. Сел и прислушался. Нет, он не ошибся. Шаги были крадущиеся и какие-то несмелые, как будто некто, пришедший к нему без приглашения в столь поздний час, делает их впервые. Федька вжался спиной в спинку дивана. Незваный гость был уже близко. Шаги стали слышнее. Еще немного и он войдет в комнату.
«Кто здесь?» - Федька старался говорить как можно громче, желая испугать того, кто, шаркая ногами и спотыкаясь, медленно приближался. Вместо ответа он услышал, или его детское, рисующее ужасных чудовищ под кроватью воображение не на шутку расшалилось, какое-то свистящее шипение. Мальчик зажмурился. Внезапно гость остановился, но у Федьки появилось жуткое ощущение, что на него кто-то смотрит. Свистящий звук повторился. Собравшись с духом, он открыл глаза. Перед ним, освещенное слабым лунным светом, стояло обезглавленное тело Сизого. Отрубленную голову, покрытую сгустками запекшейся крови, мертвая рука крепко держала за волосы. На мальчика пристально смотрели неживые злые глаза. Вдруг Сизый заговорил придушенным сиплым голосом и от, исходившего у него изо рта, жуткого зловония мальчик невольно поморщился.
-- Ты так быстро убежал, что я забыл тебя предупредить.
-- О чем? – выдавил из себя Федька. Его зубы так громко стучали друг о друга, что бледное лицо Сизого исказила ухмылка.
-- Ты даже не представляешь, что тебя ждет.
-- Что? Что меня ждет? – вокруг Федьки начала медленно сгущаться густая липкая тьма, а хриплый, свистящий голос звучал где-то вдалеке.
--Много будешь знать, скоро состаришься.
Последнее, что услышал мальчик, перед тем, как потерять сознание, был злобный каркающий смех.
Жмурясь от яркого солнечного света, Федька приподнялся на локте и посмотрел на часы. Еще слишком рано. Он сел и потряс головой, будто стараясь стряхнуть с себя остатки сна. Одежда на нем была безнадежно измята, что должно было привести в ужас вернувшуюся с дежурства мать. Но это сейчас его нисколько не волновало. Мысли были всецело поглощены жутким кошмаром, привидевшимся ему ночью.
Перед глазами все еще стоял безглавый труп с ухмыляющейся головой в побелевшей руке. Одеяло лежало на полу. Дрожащей рукой он схватил его и потянул на себя, готовый увидеть под ним запекшиеся кровавые пятна. Но на полу ничего не оказалось.
Федька слез с дивана и быстро прошел в прихожую, почувствовав неприятный холодок. Он уже знал, что там увидит. Входная дверь была открыта. Поддавшись необъяснимому порыву, он вышел на лестничную клетку и застыл в нерешительности перед квартирой старика. Федька не мог понять, что так манило его зайти внутрь. Может пыльные стопки книг, непривычный запах старых вещей и горьких лекарств действовали на него успокаивающе? Постояв немного, он надавил рукой на грязно-коричневую дверь. Дверь поддалась, приоткрывшись с предательским скрипом. Ноги, будто сами понесли его внутрь.
Войдя в комнату, мальчик невольно залюбовался на представшую его глазам картину. Яркий солнечный свет, свободно проникавший в жилище старого отшельника сквозь большое пыльное окно, отражаясь, переливался разноцветными искорками в стеклянном шаре, стоящем в центре письменного стола. В круглом стекле вспыхивали и загорались маленькие радуги, отчего на стенах и на потолке дрожали цветные солнечные зайчики. Он наклонился поближе, чтобы по лучше рассмотреть переливающиеся радужные кружки, но вдруг в выпуклом стекле отчетливо увидел лицо старика. Федька вздрогнул и отшатнулся. Хозяин квартиры находился в нескольких шагах от него.
-- Считается, если долго смотреть в этот шар, можно увидеть свое будущее, - голос старика был все таким же спокойным и чуть насмешливым, как и в первый раз.
--Доброе утро, Дмитрий Сергеевич.
--Доброе. Доброе. А я вас ждал.
Старик обогнул стол и оказался напротив мальчика. Взял пыльную в черном переплете книгу и, положив перед собой, открыл сразу на середине.
--Помниться, вы обещали помочь мне в одном деле.
-- Нет, - внезапно воспоминания о ночном кошмаре нахлынули на мальчика с такой силой, что он чуть не задохнулся.
Старик поднял голову и удивленно посмотрел на него.
-- Я пришел вам сказать, что не хотел никого убивать! И помогать вам не буду! Вы…Вы сумасшедший.
Старик молчал, и его молчание заставляло Федьку нервничать. Он уже не мог контролировать тот поток слов, которые выплескивал в застывшее морщинистое лицо.
-- Может это из-за вас погиб Валерка?! Тот парень, который жил здесь до вас. Это ведь вы его убили?
Федька взглянул на старика и замолчал, пораженный его реакцией. Тот смотрел прямо перед собой, и, казалось, погрузился в какие-то свои приятные воспоминания. На побелевших потрескавшихся губах играла едва заметная улыбка.
-- Да, я помню этого юношу. Валера, так, кажется, его звали. Веселый молодой человек, общительный. Слишком общительный. Он подрабатывал в службе социальной помощи. Помогал немощным вроде меня, - голос старика не изменился, но вот его лицо на мгновение стало злым, даже жестоким. – Мне так жаль, что с ним случилось это несчастье.
-- Зачем вы убили его?
-- Вы считаете, что я, старый больной калека, могу кого-то убить? – голубые холодные глаза теперь в упор смотрели на мальчика.
-- Я же видел, что сделало ваше…проклятие.
-- Значит, вы, мой юный друг. Действительно поверили мне. А вам не приходило в голову, что если я пошутил над вами? - улыбаясь, старик молча изучал Федькино взволнованное поддергивающееся лицо. – К сожалению, должен вас разочаровать. Это все ваши фантазии, мой юный друг. Отныне вам придется самому решать свои проблемы.
-- Я всем расскажу… Я всем расскажу, что вы сумасшедший!
После недолгой паузы старик продолжал, и теперь тон его стал жестче.
-- Однако вы оказались слишком сообразительным для своего возраста. И можете стать опасным для меня. Поэтому, думаю, будет лучше, если вы просто исчезните. Но не без пользы. Я сейчас как раз экспериментирую с одним новым заклинанием… - он перевернул несколько страниц, лежащей перед ним книги, пока не обнаружил маленький листок бумаги, исписанный корявым подчерком. – Я с удовольствием испробую его на вас.
-- Снова ваши фокусы? Считаете, я поверю? – Федьку трясло, как в лихорадке.
Старик поднес исписанный листок к глазам, но внезапно гримаса нестерпимой боли исказила его побелевшее лицо, и бумага выпала из непослушных пальцев.
-- Проклятый артрит!
Он наклонился, пытаясь дотянуться до листка, но тот отлетел слишком далеко. Несколько секунд мальчик смотрел, как старый калека с перекошенным от боли лицом пытается сдвинуться с места. Наконец, он решился. В два прыжка обогнув стол, поднял злополучную бумажку.
-- А что вы скажете, если я сейчас сам разделаюсь с вами вашим же оружием, жалкий маразматик?! – Федька торжествовал. – Что, не можете запомнить заклинания наизусть? Вот мы сейчас и посмотрим, подействует оно или нет!
-- Мои таблетки, - старик задыхался.
Мальчик не слушал его. Схватив для верности все еще лежащую на столе голову черного колдуна, дающую, по словам старика, некую магическую силу и, отбежав, принялся читать вслух непонятные исковерканные слова. Буквы сочетались в них столь нелепым образом, что вместо слов получалось какое-то свистящее шипение. От всех этих непривычных звуков у Федьки закружилась голова. Он покачнулся. Ему показалось, в этот момент что-то произошло, но что именно, он не мог понять. Все тело его вдруг сковала невыносимая боль. Он не сразу сообразил, что находится в другом конце комнаты и видит перед собой… себя самого. Теперь он сам сидел в инвалидном кресле.
Отшвырнув ненужный фетиш, мальчик скомкал листок. Он не сводил со старика любопытных глаз, пока тот, подобно внезапно ожившей тряпичной кукле, нелепо размахивая руками, пытался слезть с кресла.
-- Что ты со мной сделал, мерзкий старикашка? – злобно зашипел старик, но губы его дрожали.
-- Разве я что-то сделал? – мальчик подошел к столу и взял знакомый пузырек с синей этикеткой. – И потом, я здесь вижу только одного старикашку, и он передо мной. – Открыл и бросил в рот две меленькие белые таблетки, однако, тут же скривившись, выплюнул. – О, простите, привычка, знаете ли, за столько лет. Кстати, рекомендую, - он бросил пузырек старику на колени, - лучшее средство от боли в суставах.
Старик закрыл лицо руками и заплакал.
-- Вы спрашивали меня зачем, – мальчик немного помолчал, – надеюсь теперь, вы это понимаете? Как же долго я ждал этого момента. Как долго искал того, с чьей помощью мог бы избавиться от своего умирающего искалеченного тела и начать жизнь заново.
--Почему именно я?
--Просто случайное совпадение. А может быть, и нет. Дело в том, что мне нужен был кто-то, кто поверит в мое колдовство так же сильно, как и я. И маленький, не уверенный в себе неудачник, живущий по соседству, поверил. Оставалось только слегка его припугнуть и, кажется, у меня это неплохо получилось, - мальчик засмеялся. - Поверьте, мне искренне жаль вас, но на пути к заветной цели иногда приходится чем-то жертвовать. А сейчас, - мальчик перевел взгляд на окно, - прощайте. Боюсь, мы с вами больше не увидимся.
Он направился к выходу, смакуя каждое движение своего нового тела. Старик сидел и, не отрываясь, смотрел на маленький скомканный клочок бумаги, бездумно брошенный хитрым колдуном, когда из прихожей до него донесся такой знакомый удаляющийся голос:
-- Мои книги в вашем полном распоряжении. Может быть, вам тоже удастся найти для себя средство от скуки.
