10.06.2008
"...Уводит меня в сторону и серьезно спрашивает - "Почему у тебя такие грустные глаза?". Я пытаюсь отшутиться. Он говорит, что даже когда я улыбаясь у меня очень печальные глаза. Я, стараясь не задевать больных мест сухо говорю о том, что оставило на сердце шрамы..."

Сколько прошло с того времени? Кажется, что так много. А кажется, что очень мало. А я еще был удивлен, что кто то заметил это. Я и сам не замечал. Но после этого разговора началась эта яркая полоса. Цвета нежного тепла. Все чаще я радовался. Так чисто, по-детски. Все чаще меня покидала печаль. Но уже тогда я отказывался верить, что это надолго. И верил тому, кто смог разглядеть зеркало моей души. Верил, как никому другому. И цеплялся за мгновения. Цеплялся отчаянно, рвя когтями пространство.

Здравствуй, сестра. Здравствуйте вы обе. Мои спутницы почти всю мою жизнь. Вы снова вернулись ко мне. Но не могу сказать, что я рад этому. Но вы гасите собой все остальное. Спасибо вам.

Этот стих я написал раньше. По странному наитию. Хотя тогда ничего еще не предвещало перемен. Но как и всегда вы напророчили мне старое время.

Упала алой каплей кровь
И реет надо мною вновь
Табачный дым. Дурманит ум
Пою же гимн я сестрам двум
О, боль и грусть!
Вы не любимы... Пусть!
Вы так близки моей душе
И пусть со мной давно уже
Не перестану вас любить
Ведь не даете мне казнить
И смертный приговор исполнить
И кровию своей наполнить
Чашу смерти. Мне испить
И этот мир навеки позабыть
Печаль и лезвие ножа
И черный змей, напоминающий ужа
Но ядовит он и опасен
Ах, смерти лик, он так прекрасен!
Но сам не перейду черту
И вам, о сестры, песню я пою!
В мгновения тяжелых дней
На грани жизни вы моей
Держали крепко мой вы дух
Ах, как люблю же вас я двух
И если вдруг опять беда
И я один, и как всегда
Любуюсь блеском острой стали
Жизнию своей обязан боли и печали...
...
Ну, а это я уже пишу сейчас.
В это время, в этот час.

Я чувствовал, что нужен
Перед этим безоружен
Был в моменты теплой ласки
Как напоминало это сказку
Я боялся не поверить
Я боялся потерять
Я боялся вдруг увидеть
Или его обременять
И бредет по тьме ночной
Зов не слыша за собой
Как кричит от боли дикой
В ране новой и открытой
Как болит, просит пощады
Пусть враги же будут рады
Я беспомощен и слаб
Одиночества я раб
А за мной вьется тропа
Капель алых, моей крови
И цепочка та легка
Нет в этом уже нови
Но все равно все было странно
Слишком ярко. Столь туманно
В памяти ползут картинки
Слова, картинки и обрывки
Мы все больны чем то своим
И не понять это другим
Но так приятно было мне
Когда как в ласковом огне
Я чувствовал, что понят
Что принят. Больше не уронят
В грязь осколков злых насмешек
Сердце. Но опять висит подвешен
Тот, кто жил как никогда.
Моя надежда. Лишь она
Но сколько боли!
И в знакомой мне неволе
Вновь закован, обречен
Но а то был только сон
И бреду я вновь куда то
Не вернусь уже обратно
Ведь за ложь не расплатиться
Раскрыла обьятья мне темница
Вспомнил я былое время
Когда тягостное бремя
С силой жало на меня
И опять ко мне, любя
Ветра легкое касанье
Сам себе я наказанье
Неужели я не прав, скажите
И на ошибку укажите
Но сколько помню свои жизни
За тех, кого мы приручили
Отвественны лишь мы
А я смотрю на лик луны
И снова горло сжало стоном
И в этом мире одиноком
Что создал я, теперь живу
И не хочу, не отдаду
На растерзанье вновь
Веру, надежду и любовь

Вот. Написал. И того у меня ушло на это дело семь минут. Хотите верьте, хотите нет. Но когда не можешь молчать только и остается что говорить. И я говорю. И я пишу. Нескладно, некрасиво, но с душой. Потому что это идет из самого сердца. Из той самой раны, где совсем недавно была крепко привязана мной же цепочка, которую я делаю только для тех, кого люблю. Связываю себя с ними. А это намного больнее - выдирать вживленную, пусть и астральную, цепь. Но если я вырываю ее, то это навсегда. Слишком многого я наверное прошу. Всего то не предавать, не лгать и просто быть рядом, если мне это необходимо. Да, наверное, это слишком много.