В нашей деревне было два кумира: Людмила Зыкина и я. И если Зыкина заводила песни на деревенских граммофонах и проигрывателях, я свои выступления проводила исключительно вживую. В три с половиной года меня водили по избам, где я устраивала шоу. Первые детские впечатления: изба под затык набита народом, я в центре горницы на табуретке, чтобы все сумели разглядеть, и у всех слезы из глаз--видимо, от деревенской махорки. Репертуар мой в то время составляли произведения писателя Чуковского, частушки бабушкиного сочинения и передовицы из газеты "Красная звезда". Затем начиналась динамичная часть концерта: я била дроби и чечетку, бабушка играла на балалайке.

В общем, когда я пошла в первый класс, уже была признанной народной артисткой. Самым любимым днем была суббота. По субботам приходил Ваня Модный--преподаватель французского языка, прозванный так за интеллигентность (он всегда носил красный галстук, даже когда был в белых валенках)--и сияющие первоклашки радостно парлекали: "parles vous francais?" По субботам был классный час: Нина Ивановна читала нам вслух книжки. Иногда ей это надоедало и она шла на эксперимент: "А давайте-ка вы сами что-нибудь споете или прочитаете?" Класс тотчас оглядывался на лучшего певца и декламатора.

-- Давай, давай, Анфиса, к доске!--командовала учительница.-- Что ты нам споешь?
Надо признаться, дедушка к тому времени премировал меня --купил проигрыватель с одной-единственной грампластинкой. На ней была невероятно,уморительно смешная песня-- "Дело было в январе". Слова этой песни доводили меня до колик: "Х-рр, б-рр, спали мы на печке..." В общем, выхожу я к доске и завожу эту х-рр, б-рр. Класс просто валится под парты. Учительница обмахивается носовым платком и, задыхаясь со смеху, машинально, по-французски комментирует: "Perfomens!"
Стоит ли говорить, что после такого оглушительного успеха в следующую субботу я опять пошла к доске.
Так и повелось: как суббота--так х-рр, б-рр.

В конце года у нас был открытый урок. Районному начальству специально решили показать наш классный час, как самое образцовое изо всего, что было в школе.
На задних рядах грузно расселись гости. Девочки в накрахмаленных до хруста белых фартучках, мальчики сжимают от нетерпеня кулаки--когда можно будет уже за косы подергать? Нина Ивановна начинает:
--Дети, а не хочет ли кто из вас выйти к доске и спеть или прочесть нам что-нибудь?
Класс дружно оборачивается в мою сторону.
--s^il vous plais, Анфиса!--торжественно произносит учительница. Я вышла, не спеша обвела взглядом класс. 25 беззубых ртов умильно улыбались в предвкушени "х-рр, б-рр", этого гимна первоклассников, всего счастливого советского детства.
Я расставила ноги пошире, закатила глазенки и что есть мочи заорала:
--Сидел я в замке за-а-тюремном
В секретной ка-а-мере один...
Это была старинная песня сибирских каторжников, за которую бабушка обещала мне башку оторвать, услышь она отменя ее еще раз.
Краем глаза я увидела, как медленно поворачивается в мою сторону Нина Ивановна. И я прибавила на тон:
--С одной девчонкой он спознался
Его девчока спа-адвела...
Нина Ивановна приподнялась, но, не в силах довести движение до логического конца, брякнулась на стул. Песня прозвучала. Стояла мертвая тишина.
--Merci, Анфиса, большое спасибо. Садись. -- Вынесла приговор учительница.
Я пошла на свое место. взглянула на лица инспекторов--Мадам Тюссо обкусала бы ногти, увидав такую кучу восковых фигур.
В понедельник я была приглашена в школу вместе с бабушкой. И вот моя ненаглядная дряхлая голубка сидит на последней парте, откуда выволокли восковых истуканов, а учительница начинает:
--Ну, давай, Анфиса, спой нам ту песню, которую ты перед гостями из роно исполнила!
И вдруг весь класс наперебой:
--Нин Иванна, а можно и нам? Можно и мы споем? Мы слова списали!
Пели мы кто в лес, кто по дрова, петушиными голосками, но от всей души, жалея бедного рецидивиста Гланцова и его непутную маруху.
"Так плачет стрела без цели
Так песок раскаленный плачет
О прохладной красе камелий"-писал о нас Гарсиа Лорка.

Так родился наш школьный хор.